Кровавый цирк и ты мой принц

Голова была наклонена вниз, а взгляд устремлялся лишь в одну точку. Красивый пол, не поспоришь, однако хочется его более не видеть. Фёдор слышит каждое движение Николая и ощущает, как тот время от времени на него смотрит, интересно, что опять взбрело в голову? А вот и подоспел ответ. — Дост, смотри что! — со словами послышался звук стекла, поставленного на стол. Взгляд невольно устремился на источник звука, и до чего неожиданно было увидеть не вино, к примеру, а именно водку. Гоголь достал две рюмки и с азартной улыбкой налил чистейший, словно святая вода, напиток. Демон метнул взгляд на довольного клоуна с блестящими глазами. Его же фиалки расплылись в улыбке и насмешке над вторым. Мотив понятен: привязать к себе духовно, влюбить, и уже 40% работы выполнено. Достоевский путается в эмоциях, которые когда-то были под контролем. Делает тихий и глубокий вдох, после чего ощущает, как холодные, худые и длинные пальцы развязывают руки и намеренно касаются лишний раз. Гоголь проводит по руке и доводит пленника до мурашек. Все действия ловки, возможно был карманником. Николай садится на место и смотрит, как вытягивают руки вперёд и шевелят пальцами. — Думаю, мы можем выпить за твои целые руки! — громко произносит и поднимает рюмку. Фёдор повторяет это действие, а после раздаётся звон стекла. Николай тут же выпивает всё содержимое и чувствует как жидкость, словно кипяток - обжигает горло, а после и желудок. Демон медлит, рассматривает и делает маленький глоток из всего содержимого. Он хмурится, кашляет и вздрагивает. Неприятно, как кажется на первый взгляд. — Не так! Ты же не вино пьёшь, залпом надо! — доливает демону и себе. — Ещё раз! Дост заранее морщится и с большим нежеланием использует совет от клоуна. Вновь тепло и противно. — А это было за наше счастье! —хохочет и тут же вспоминает, что хотел сообщить. — Представляешь! У нас что-то сломалось, поэтому цирк не может уехать в другой город. — Разве не ты делаешь всё, лишь бы остаться здесь? — Не задумываясь задаёт риторический вопрос и смотрит на руки, пытаясь привыкнуть, что они у него есть. Далее взгляд падает на рюмку, а после и на самого Николая. Гоголь хихикает, а потом откровенно смеётся во весь голос. Так и хочет свалиться на пол и начать смеяться до срыва голоса. Но он просто стукнулся о стол и смеётся уже в него. Слёзы накатываются на глаза. Это больше похоже на срыв, а не простой прилив радости. — Верно! — кое-как поднялся с ровной поверхности, дабы лицезреть чужие эмоции. — А знаешь почему? — Позволь предположить, чтобы сбежать в случае неправильных действий со стороны других, — голос ровный, рассудительный. Внутри чувствуется высокоградусный напиток и не понятно, противно, аль приятно. — Именно! — Николай наливает добавки обоим. — Для тебя стараюсь. Точнее, для нас. — он замолкает, за секунду проскочила эмоция печали, что и заметил Фёдор. — Ты прежде не пил. Ах, точно, бог, вера. Со мной первый раз, — он уже ощущает, как язык постепенно развязывается и становится веселее. В прекрасной компании напьёшься быстрее, да и действует духота. — Ваня считает, что у меня появился кто-то вроде тебя. Догадливый, да? Когда он найдёт себе кого-то... А то животные и я — единственные его друзья, хотя... Я скорее в его глазах как младший брат, — тепло улыбается от воспоминаний. — Он нашёл меня и оказал первую помощь от ран, я, кстати, тогда и получил этот шрам, — касается шрама и сильно надавливает. От этого в голове что-то щёлкнуло и он замер. Глаза моментально стали пустыми, словно сознание перенеслось вновь в тот момент. — Тогда я и убил тех, кто пытался прикончить меня. И в этот же день отец застрелил мать... Кровь была разбрызгана по всем стенам, ошмётки головы... Он хотел получить хорошую семью в другом мире, поэтому охотился на меня... Но я лучше, — под конец пришёл в себя и вновь с улыбкой смотрел на собеседника. Фёдор бдительно смотрел за каждой сменой эмоции, пусть они и секундные. Какого цвета глаза, куда смотрят, что в них выражено. Но картина полного опустошения при прикосновении к шраму стала изюминкой программы. Полное опустошение, потеря красок и некая горечь, что именно так всё сложилось, а он до сих пор живёт с этим. Если бы он убил отца ранее или сбежал вместе с Сашей в другой город, в поисках крыши и тепла... Сейчас бы он был обычным человеком, без наклонности к убийствам, не срывался на самого себя из-за мыслей и желания прекратить всё. Возможно, он жил бы счастливо и не портил жизнь другим. Достоевский прикрывает глаза и вздыхает. — У меня мать покончила с собой. Я дни напролёт наблюдал за её весевшем телом, а оно с каждым часом начинало пахнуть сильнее, мухи жужжали до боли в голове... Но мысли об этом бренном мире... — смотрит на свои покусанные пальцы. — Сводили ещё больше с ума. Хрупкость жизни, хаос внутри тебя. Кажется, что мысли и ты — это разные существа. Осуждают, ненавидят, хвалят, говорят демоническим голосом и наталкивают на соблазн, что приводит к какому-то греху... Пример в виде тебя, — спокойно вглядывается в чужое зеркало души. — Та девушка, которая случайно пала твоей и моей жертвой. Ты чувствовал жуткую ревность. Она сжигала тебя изнутри. Тебе хотелось её изуродовать, испортить жизнь, лишь бы она больше не мешала. Мысли в этот момент заполонили твой разум и подговаривали делать ещё больше, масштабней, чтобы я более на неё не взглянул. Но, возможно, что это был единственный случай, когда ты взял над ними контроль, раз она осталась жива. Или твои мучительные убийства... Они извращённые, ты вымещаешь свой долго копившийся гнев. За прошлую боль и отсутствие внимания на твою персону. Ты мёртв внутри, но другим так же сделать не можешь, поэтому убиваешь физически. Как же это неприятно слушать, когда твои эмоции озвучивают и читают словно книгу. Хочется заплакать от последних предложений в свой адрес, ведь сказано так чётко и возможно верно? Николай не знает. Ощущение, что прошлись по всем болевым точкам малыми иглами, но сейчас нет времени, чтобы унывать, нужно продолжить играть роль шута! Всё ведь прекрасно! Водка, беседа, любимый человек... А об этом он задумается позже, когда будет знать, что его не услышат. Только тогда он будет вымещать всю злость, ненависть к себе и миру. Всё уйдёт со слезами и кровью... До следующего раза. — До чего верно, Феденька, хвалю! — радостно похлопал за этот красочный монолог. Поднял рюмку и залпом выпил вместе с демоном. — За прошлое! Ведь благодаря ему мы такие. Блондин начал лепетать какую-то хрень и добавлял разные анекдоты. Так и пролетела ещё одна рюмка. Гоголь ощущал очень мощный въёб. Снял перчатки, чтобы проводить пальцами по столу и ощущать каждый изъян, а вместе с этим расстегнул пуговицы на рубашке, ведь стало очень жарко. Достоевский сидел непоколебимо, как казалось, но внутри был настоящий пожар. Голова кружилась словно на карусели, атмосфера давила, всё казалось нереальным и постепенно хотелось спать. Николай встал и подошёл к демону, догадываясь, что тому жарко, поэтому тоже расстегнул рубашку, а после чего схватил за руку. Брюнет ахнул и застыл.

***

— Да почему моя дочь выбрала тебя?! — вместе со словами вылетают слюни старой кошёлки. — Говорила я ей, что это решение глупое и неразумное! Но нет! Обрюхатил ты её, а она и рада, сукин сын. Свадьбу пришлось играть, чтобы не ходил слух о шалаве на районе, — насколько же это частая тема, что отца прямым текстом ненавидят. Мужчина молча слушает и кусает губы. Словно ему самому не горько от потери жены. Однако не понимает, в чём он провинился... Командировки, чтобы семья могла позволить себе базовые продукты в холодильник? Виноват за свои чувства? Виноват из-за желания хорошей семьи? Ему самому больно, зачем так продолжать? Достоевский же на стороне отца. В отличие от агрессивной бабки, от него чувствуется хоть какое-то тепло и поддержка, он не сорвётся из-за тяжёлого дня. Может принести игрушки или какую-то сладость... Самое милое, что они много хранят в тайне от бабушки. Мальчишка не желает слушать всю эту ругань, поэтому успешно уходит из дома. На улице довольно тепло, солнце постепенно уходит светить другому континенту. Лишь одна мольба на голове "пусть шакалы не тронут" - так он называл жестоких людей на улице, что норовят схватить тебя. — Было бы здорово, чтобы мы гуляли всей семьёй... Отец шёл с мамой за руку, а я рассказывал что-то интересное и любопытное из книг... Мы бы встретили закат и поспешили домой, ведь становилось холодно... — брюнет смотрел на чистое небо, пока шёл. — Глупость... Мечтать и надеяться не нужно, только реальность. В этот момент он проходит мимо щели между домов и чувствует, как его схватили за руку. Взгляд резко устремляется на чужую ладонь, а после и источник. — Какой славный мальчик, — в голосе слышна ухмылка и радость. Это был мужчина взрослых лет, по ощущениям упитанный, видимо, ест таких мальчиков три раза на дню. — А чего это ты в такое позднее время и один? — выглядывает из темноты и перехватывает руку так, чтобы точно не сбежал. Волос не было, как и некоторых зубов. На нём рубашка и шорты, обе вещи рваные. Пахнет спиртом, говном, бедностью и пылью. Достоевский стоит как вкопанный, ни пошевелиться, ни сказать. В глазах некая паника, что же он, худой, маленький мальчик, сможет сделать против этого шкафа? Да ничего. А он ещё нахальный, не упустит свой шанс полакомиться. Буквально заметно как текут слюни, а в глазах животная похоть. Мужик подтягивает Фёдора за руку и касается его щеки. — Такой бледный... Глаза чистые, но пустые, хочешь внести искры? — спускает вторую руку по животу вниз и касается паха мальчика в тонких шортах. — Мхмх, коснись моего. — берёт чужую руку и заставляет коснуться своего паха. — Чувствуешь, как мой член стоит? Возьмёшь в ротик? Достоевский сильно сжимает чужое достоинство и смотрит в лицо, жутко улыбаясь. — Я его тебе в жопу затолкаю. Их прерывает незнакомец, что явился из ниоткуда. — Такой громила к детям пристаёт? Что за мерзость, — лицо скривилось в омерзении. — Животное, в аду для тебя отдельное место найдется, чтобы подвергать к растлению. Хотя тебе это может понравиться, но там сделают всё, лишь бы ты молил о пощаде, — голос был громким, властным. В нём слышалось всё желание убить на месте этого мужика. Мужик же в панике от происходящего. Спасибо, что хотя бы яйца отпустили. Он кидает мальчугана в незнакомца и убегает, что аж пятки сверкают. — Он тебе ничего не успел сделать? — осторожно и нежно перехватывает руку, дабы Фёдор не упал. — Благодарю вас, — кратко отвечает и наконец-то смотрит на незнакомца. Белые волосы, угловатое лицо, очки и одеяние священника с крестом на груди. Пахнет от него светом, свечами, благовониями. — Я Натаниэль Готорн, а тебя как? Касание Николая за руку напомнило его же, только от Натаниэля.