Время.

Цепкие пальцы хватают его и тянут его вниз тяжелым грузом. Он видит свет над головой, тянется к нему рукой, но он так далеко. Он становится всё дальше, а руки уже добрались до его плеч. Он видит в слабом огоньке лица. Множества лиц. Видит единственного, кому не было всё равно — Энджел, но его лицо было таким… пустым и без эмоциональным. Он смотрел на удаляющегося беса так, будто бы он не был чем-то, кроме отброса. Мусора, ничтожества… таким, каким видел его Валентино. Просто игрушкой. Он хотел закричать, но вместо крика из его рта вырвалась лишь тишина. Он, словно накрытый чёрной волной, пошёл ко дну. И последнее, что он увидел — безразличие и после — мрак. *** Бес резко распахнул глаза — очередной кошмар. Они преследовали его постоянно с того момента, но этот… был особенно болезненным. От мысли, что Энджел не был искренним в своем желании ему сбежать — бесу становилось не по себе. Но дело было не в этом. Для начала ему бы понять где он и что с ним происходит. Почему вместо вонючего изгаженного переулка где в воздухе витает запах крови и мочи и где слышны душераздирающие крики грешником, которым просто не повезло попасться на глаза ангелам, — он почему то чувствует тепло и уют. В воздухе вкусно пахнет чем-то сладким, и, кажется… цветами? Когда сонные глаза привыкли к полумраку в комнате, девятый наконец смог понять окончательно что это комната. Большая, просторная, с красивыми алыми занавесками, дорогой мебелью, кучей картин с неизвестными ему демонами и, конечно, двуспальная кровать на которой он сейчас лежал. Велюр приятно касался кожи — впервые он лежал на такой, даже с учётом того, что клиенты бывали разные… На этой кровати могли поместиться десять таких, как он. Вообще само устройство комнаты говорило о том, что владельцем был кто-то при денежках. И это очень насторожило, но с другой стороны — он не увидел оков или решёток на окнах, да и дверь наверняка не закрыта. Всё говорило о том, что тот, кто принёс его сюда — не был настроен враждебно, но впечатление можно создать любое, а вот на деле окажется, что это очередная игра. Девятый быстро сполз с кровати и теперь видел, что его тело полностью вымыто, на нём другая одежда, а не то рванье, в котором он убегал, а подняв её он увидел обработанные раны и обёрнутую несколько раз бинтом грудь. Его пролечили, но это ни о чем не говорит. Доброта в аду никогда не бывает просто так. К сожалению, девятый это осознал на своей шкуре. Он подошёл босыми копытцами к окну и распахнул плотно задёрнутые алые шторы — за ними он увидел лишь окраину города круга Гордости. Ангелов нигде не было видно и именно в этот момент, — над руинами половины города, — вверх взлетел маленький огонёк. Он быстро взмыл над крышами высотных зданий и разлетелся в разные стороны маленькими разноцветными искорками. Это означало конец. Ангелы закончили. В этом году. Девятый представил стрелки часов, который сдвинулись с двенадцати, а на табло под ними с тяжелым звуком, ноль медленно прокрутился до единицы. 356 дней до следующего прихода ангелов. Посмотрев на всё это, и в такой горький момент… у него заурчал живот. Он очень давно не ел, но нельзя этому чувству дать взять вверх над разумом. Кто знает, где он и почему ему помогли? И… где его кинжал? Но, как ни странно, его оружие лежало с другой стороны кровати. Холодное лезвие уныло блеснуло от тусклого света из окна. Как только бес подошёл к нему и взял его — глаз на рукояти распахнулся. Он снова начал метаться из стороны в сторону, но потом остановился на нём и замер. На этот раз никто ничего не говорил. Он просто смотрел на него. Жажда крови прошла. По крайней мере пока что. — Я думал, что остался совсем один. — И зачем он говорит это простому оружию? Даже если оно сделано из костей ангела и демона. Оружие просто молчало. Глаз, кажется, просто застыл в одном положении. — Нужно выяснить, где я и кто меня принёс сюда. Может… удастся выудить для себя немного времени. Неужели он был до сих пор уверен, что Валентино будет за ним охотиться? Смешно. Наверняка он был уверен, что бедного беса насадили на копьё. Он мёртв и это было на руку, но червячок ненависти продолжал грызть его сердце. Он столько обещал, был таким добрым и нежным, а потом… — Я отомщу. Пусть думает, что я сдох, так даже лучше. — И бес медленно пошёл к двери. Кинжал он решил спрятать под одеждой; если ему судьба умереть, то он должен будет хотя бы ранить его. Или её. Или их. ***