Комплекс тела

Феликс вышел из горячего душа в халате, стряхивая с волос последние капельки воды. На его ногах были удобные тапочки и, шлепая в них по коридору, он удивлялся, насколько же дом Хенджина огромен. Один второй этаж был размером с пять аудиторий в их универе. А аудитории эти были далеко не маленькие. Парень дошел до нужной двери и тихо постучал. — Не спишь? — заглянув внутрь, Феликс увидел лежащего на кровати Хенджина. Брови старшего удивленно приподнялись. — Еще нет, заходи. Тебе что-то нужно? — Хван сел. Когда они приехали, он предложил Феликсу соседнюю комнату, чтобы лишний раз не смущать парня. — Осенью в доме довольно прохладно, может, дать еще одно одеяло? — Нет, — Феликс неловко теребит в пальцах край своего халата, чувствуя себя очень навязчивым. — Просто… можно мне поспать с тобой? — Оу, я думал, что ты имел в виду не совсем это. Конечно, ты можешь спать здесь, если хочешь. Кровать достаточно широкая. — Спасибо, — на лице Ли появилась смущенная улыбка. Он торопливо юркнул под одеяло. Хенджин погасил свет. — Спокойной ночи, малыш. — Спокойной ночи. Повернувшись на бок, Феликс закрыл глаза. Под веками проносились десятки образов сегодняшних событий. Они смешивались друг с другом и накладывались, превращаясь в фоновый шум. Мягкая подушка приятно грела, а присутствие Хенджина дарило спокойствие. Силуэт тела, едва различимый в темноте изгибами линий, тускло белел на фоне черных простыней. Хенджин перевернулся. Его клонило в сон, но внезапное желание коснуться Феликса, обнять его со спины и зарыться в темные волосы не давало уснуть. Наверняка, его парень уже спит. Хван едва слышно вздохнул, жалея о том, что они видятся не так часто, как ему бы того хотелось. Феликс заерзал и перевернулся на спину, смотря прямо на Хенджина. — Я думал, ты уже спишь. — Не могу уснуть, слишком много мыслей в голове, — пододвинувшись поближе к Хвану, Ликс улыбнулся. — А ты почему не спишь, хен? — Из-за тебя. Темные глаза Феликса оказались совсем рядом. Хенджин наклонился и оставил легкий след поцелуя на его губах, давая младшему шанс отстраниться, если он захочет. Но Феликс только пододвинулся еще ближе. Потянувшись к Хенджину, он неуверенно поцеловал его в ответ. Руки Хвана плотным кольцом легли на его талию. По телу пробежала волна мурашек. Их губы встретились вновь. В этот раз Хенджин поцеловал Ликса иначе — с ощутимой жадностью в каждом жесте. Он слегка прикусил нижнюю губу и скользнул в рот Феликса языком. Ли прижался к нему всем телом. Его руки запутались в длинных волосах старшего, а нога, будто сама собой, плавно легла на чужое бедро. Внутри все начало зудеть от этих влажных глубоких поцелуев. Он превратился в натянутую струну, ощущая, как по телу разливается тянущее возбуждение, из-за которого участившийся пульс отдается в ушах громким грохотом. Хенджин погладил поясницу Феликса и сжал пальцами миниатюрную задницу. Ли резко выдохнул. Разве может быть что-то прекраснее, чем божественные руки Хенджина на его теле? Хван точно знал, о чем он думает. На Феликса обрушилось еще несколько горячих поцелуев, и Хенджин навис над ним, скользя рукой вверх по обнаженному бедру. — Поэтому ты хотел спать со мной? — Нет, — Ли растерялся от его лукавой улыбки. Пальцы старшего тут же остановились. — То есть, не только поэтому, — с усилием выговорил он и покраснел так, будто температура в комнате была все пятьдесят градусов цельсия вместо двадцати двух. — А ты не такой невинный, каким кажешься, — Хенджин погладил голую кожу. Слегка задрав полу халата, он склонился к уху парня и, оглаживая его тазобедренные косточки, прошептал: — Феликс, ты же понимаешь, что я хочу тебя трахнуть? Ли шумно выдохнул. Боже, он мог бы кончить от одного этого гипнотизирующего голоса. — Да… да, господин. Он с волнением взглянул на лицо Хенджина. Его слова произвели еще большее впечатление, чем он думал. Старший на секунду завис. Внутренности защекотало импульсами электричества, уничтожающими все барьеры. — Ох, малыш! — он вжал Феликса в матрас всем своим весом. Длинный язык прошелся по ушной раковине парня, вырвав сдавленный стон. Хенджин нахмурился. — Не сдерживайся, я хочу слышать твои прекрасные стоны. — Ах… подожди! — рука с переплетением вен двигалась по внутренней стороне его бедра, пока пухлые губы оставляли на шее новые засосы. — Господин, пожалуйста, — Феликс выгнулся, почувствовав пальцы на своем члене. В этот раз он снова был без белья. — Что такое? — медленно спрашивает Хенджин, не отрываясь от своего занятия. Он буквально хочет поглотить Феликса целиком, опустошить до полного изнеможения и дрожи, потому что весь вид младшего отчаянно взывает к его сущности доминанта. Ли сейчас сам того не зная, пробуждает его давно сдерживаемые желания. Завладеть. Подчинить. Доминировать. — Я хотел бы… хотел бы попробовать, — сбивчиво шепчет Феликс. — Что? — Попробовать так, как тебе нравится, как ты хочешь. — Ликс, ты хоть понимаешь, о чем говоришь? — Хенджин пристально смотрит в широко распахнутые глаза, но в них нет страха. Только волнение. — Ты даже не подозреваешь, что я хочу с тобой сделать, — он скользит ладонью вверх, развязывая пояс халата, и скручивает чувствительный бутон соска. Феликс стонет протяжное «господин». Хенджин от этого готов сойти с ума, окончательно попрощавшись с самообладанием. — Я хочу связать тебя, чтобы ты не мог пошевелить даже пальцем, — он кусает покрасневшую мочку. — Хочу отхлестать тебя до ссадин на коже и слышать, как ты умоляешь меня поскорее трахнуть твою соблазнительную задницу. Я бы делал это с тобой всю ночь, наслаждаясь вкусом твоей сладкой кожи, до тех пор, пока нам не стало бы трудно дышать. Хенджин проезжается тазом по члену младшего и алчно сжимает в своих руках худое тело. Этого так мало, но он не может позволить себе совершить самую огромную ошибку из всех возможных. Даже если желаемое так близко. Даже если его разрывает на кусочки от одной мысли. — Я понимаю, — спустя минуту тишины, отвечает Феликс. — Нет, в тебе сейчас бушует целый коктейль из гормонов. Я не хочу, чтобы ты потом жалел из-за секундной слабости. — Но я правда этого хочу. Хочу понять, почему людям так это нравится, хочу понять твой мир. — Феликс, — останавливаясь, Хенджин предупреждающе склоняет голову набок. — Необязательно делать это таким образом. Жертвовать своими желаниями ради чужих, всегда глупо. — Ты сейчас противоречишь сам себе, — смеясь, Ли облизывает губы. — Просто позволь мне попробовать, — он обхватывает маленькой ладонью член старшего, чувствуя его твердость. Хенджин рвано выдыхает сквозь зубы. — Мой господин. Это звучит, как чертова издевка. Однако Феликс вполне серьезен и, если смотреть правде в глаза, Хенджин мог только мечтать, что парень сам попросит его об этом. — Хорошо, но ты должен быть послушным. Феликсу очень непривычно от странных ощущений. На его шее надет широкий кожаный ошейник с мягкой подкладкой, а запястья стянуты ремнями. Не очень туго, но Феликс не сможет выпутаться из них самостоятельно. Хенджин заботливо подобрал для него самые безопасные вещи, чтобы младший случайно не травмировался во время игры. Теперь, стоя возле кровати перед неловко прикрывающим свою наготу парнем, Хван наслаждается прекрасным видом. — Если будет очень больно или неприятно, скажи стоп-слово. Пусть это будет просто «стоп», — он расправляет широкие длинные полосы плети. — Не бойся и не терпи через силу. — А это… это обязательно использовать? — Ли недоверчиво косится на устрашающий предмет в руках Хенджина. Парень улыбается и, наклоняясь к нему, проводит пальцами по веснушчатой щеке. — Нет, но от этого ощущения будут ярче. Не беспокойся, она очень мягкая, поэтому тебе не должно быть больно. А теперь мне придется сделать вот так. Хенджин с легкостью поднимает Феликса и ставит его на колени. Развернув его спиной к себе, мягким надавливанием между лопаток он заставляет парня наклониться вперед и зацепляет ремни, связывающие руки Ликса, за крючок над кроватью. Феликс чувствует, как все тело натягивается, будто струна. Прижимающиеся к нему крепкие бедра Хенджина вызывают трепет. — Все хорошо? — шепчет на ухо старший, дотрагиваясь до его груди. Ли кивает. — Я делаю это не потому, что не хочу видеть тебя, малыш, а потому что так удобнее. — Думаю, я готов. — Как скажешь, — Феликс уже не может увидеть предвкушающей полуулыбки на лице старшего. — Тогда я начну. Горячие губы спускаются вниз от ошейника, прокладывая дорожку из поцелуев по худой спине. Рука Хенджина скользит по животу, дразняще задевая нежную кожу паха. Член Феликса непроизвольно дергается. Подумать только, его парень настолько чувствительный, а ведь Хван еще даже не начал. Отстраняясь от младшего, он берет плетку и проводит мягкими кончиками по выпирающим ребрам. Это так невесомо и щекотно, что Феликс почти смеется, но в следующий миг его поясницу обжигает удар. Он вздрагивает от неожиданности. Плеть вновь скользит по коже и, останавливаясь на лопатках, шлепает по плечам. Затем вновь по пояснице. Будто в шутку, она легко проходится по всей спине, от шеи до бедер, и хлещет напрягшиеся ягодицы. Мягкие удары становятся заметно сильнее. Феликс шипит сквозь зубы, ощущая, как кожа начинает гореть. Поступающие в мозг сигналы явно противоречат друг другу — это определенно боль, но какая-то иная. Она не противная, ее не хочется прекратить. Феликс не может понять, почему от этих смешанных ощущений он возбуждается еще сильнее. — А тебе, видимо, нравится, — Хенджин прислоняется к нему сзади, и Феликс почти скулит от жара чужого тела. Наваливаясь на него, чтобы подобрать валяющуюся у изголовья игрушку, Хван замечает, как дрожат колени парня под ним. — Эй, ты же не собираешься кончить прямо сейчас? — Нет, — Ли опускает веки, подавляя сильное желание. — Но что это такое, господин? — Сейчас узнаешь, — Хенджин берет прищепки, соединенные металлической цепочкой. Он нащупывает затвердевшие соски Феликса и зажимает их маленькими тисками. — Ааааа! — Ли громко стонет, практически срываясь на крик и прогибаясь в спине. Все тело пронзает импульсом тянущей боли вместе с наслаждением. Мышцы сжимаются в конвульсиях, и Феликс замечает, что уперся в промежность Хенджина собственным задом, только когда старший возвращает его на место. — Расслабься, — Хенджин кусает край его уха и отстраняется. — Господин… — Я же говорил, если хочешь чего-то, попроси. Голос Хвана больше не мягкий и нежный. Сейчас в нем отчетливо слышится непререкаемая власть. По бедрам Феликса вновь проходится плеть, со свистом рассекающая воздух. — Господин, пожалуйста, — еще удар. Каждый миллиметр ниже поясницы нещадно жжет, и кажется, что еще немного, и кожа буквально вспыхнет. — Господин! — его член сильно сочится естественной смазкой. Феликс совсем не уверен, насколько ему хватит выдержки при таком раскладе, его и без того немалая чувствительность будто обострилась в тысячу раз. — Я сказал, не смей кончать, мы еще не закончили, — вновь наклоняясь к младшему, Хенджин тянет цепочку вниз, и Ли хнычет от того, как прищепки оттягивают нежную кожу сосков. — Ты должен попросить разрешения, понял? — рука старшего с силой сжимает член парня, предотвращая оргазм. Феликс давится воздухом. Живот сводит, а глаза начинают слезиться. — Я спросил, ты понял? — Да, господин, — выдыхает Ликс, цепляясь пальцами за ремни, и послушно обмякает. — Умница, — Хенджин откладывает плеть в сторону. Феликс с затаенным дыханием слышит звук разрываемой упаковки. — Раздвинь ноги пошире, — выдавливая на пальцы обильное количество смазки, Хван прикасается подушечкой пальца к анусу, поглаживая его края. Смазка оказывается намного холоднее разгоряченного тела младшего, и тот вздрагивает. — Ты не растягивал себя? — Феликс ужасно краснеет, мотая головой. — Тогда придется немного потерпеть. Хенджин медленно вводит первый палец, постепенно проникая внутрь горячих стенок. Потом добавляет второй и третий. Феликс думает, что не выдержит этой сладкой пытки до конца, хотя бы от осознания того, что внутри него сейчас эти безумно красивые длинные пальцы. Замечая, как руки Ли сжимаются в кулаки, а дыхание становится тяжелым, Хван старается растягивать колечко мышц как можно аккуратнее. Но ему очень сложно сдерживаться. Ведь прямо сейчас перед ним на коленях стоит отшлепанный Феликс с красными следами плети в ужасно сексуальном ошейнике. А еще он может делать с ним все, что угодно. Это чувство полной власти кружит старшему голову, взрываясь неудержимой похотью. Он пристраивается головкой набухшего члена ко входу, берется за узкий таз и медленно входит. — Ах, господин! — если бы не ремни, держащие его тело, Ли бы просто рухнул на кровать. Хенджин выходит и толкается снова, заполняя его собой. Господи, почему он так глубоко? Следующий толчок попадает по простате, и перед глазами Феликса рассыпаются искры. — Пожалуйста, просто уже трахни меня! — теряя всю свою скромность, умоляет он. — Я больше так не могу. — Тише, — Хенджин поднимает его руки и снимает их с крючка. Подхватывая Феликса под грудью, он еще глубже насаживает его на свой член, наслаждаясь всхлипами удовольствия, словно самой лучшей музыкой на свете. — Ты так крепко сжимаешь меня, как будто не хочешь отпускать. Он вновь толкается в узкое нутро парня. Феликс принимает его так жадно и самозабвенно, будто мечтал об этом целую вечность. А Хенджин не может перед этим устоять. Его буквально плавит от этих касаний, движений и стонов, лишая связи с реальностью. Вот оно, то самое чувство, которого ему так не хватало. Всепоглощающая агония. — Ха-а… Хенджин… — Феликс откидывает голову ему на плечо, распадаясь на атомы в руках старшего. — Мне напомнить, как ты должен меня называть? — горячее дыхание Хвана защекотало затылок. Он сжал бедра Феликса и вышел из него, потянув за ошейник. — Прости, господин, прости! — почти хныча, взмолился Ли. Резкая пустота внутри неприятно обжигала, и Феликс был готов на все, чтобы от нее избавиться. — Пожалуйста, прости меня. Я сделаю все, что ты захочешь, только позволь мне кончить! Хенджина обдало жаром умоляющего взгляда обернувшегося парня. Такая покорность и готовность служить сводили с ума. — Уже поздно для извинений, малыш, — он перевернул Феликса, уложив его спиной на кровать. В глазах Ли промелькнул испуг. — Ты должен был быть послушным. — Я буду, — пролепетал младший, чувствуя, как Хенджин снимает прищепки. Соски тут же начали пульсировать. — Должен был называть меня господином, — Хван освободил его запястья, на которых остались красные следы от ремней. — А еще не должен позволять никому, кроме меня, видеть тебя таким, — темные бездонные глаза, наполненные одержимостью, сверкнули перед лицом Феликса. Он замер, совершенно не зная, чего ожидать. Хенджин накажет его? Лишит секса или что-то еще хуже? Внезапный поцелуй обернулся полной неожиданностью. — Испугался? — Хенджин снисходительно улыбнулся и вновь жадно поцеловал приоткрытые губы. — Сегодня твоим наказанием будет только боль в пояснице, но в следующий раз ты так легко не отделаешься. Брови Феликса удивленно взлетели вверх, и тут член Хенджина вошел в него на всю длину. Беспорядочные импульсы заметались по всему телу. Снова толчок, выбивающий из легких весь воздух — старший закидывает худые ноги себе на плечи, буквально сгибая Феликса пополам. Голос Ли взлетает на несколько октав, и он громко стонет, пока Хенджин трахает его, как в последний раз в жизни. Блять, это так потрясающе! Феликс выгибается под старшим, двигаясь ему навстречу, и запрокидывает голову назад. По комнате разлетаются звонкие шлепки, а пальцы на ногах подгибаются от наслаждения. Держа ноги Ликса под коленями, Хенджин теряет самообладание еще больше от раскрасневшегося, безумно красивого и развратно-милого лица под собой. Он вбивается в Феликса жесткими толчками. Младший сжимает его плечи, впиваясь в них ногтями до темных следов и чувствуя сильный укус, вскрикивает. — Господин, пожалуйста, позволь мне кончить! — Кончи для меня, детка, — Хенджин увеличивает темп, впечатывая Ликса в кровать. Эйфория подступает слишком близко. Парень расцарапывает спину старшего и, всхлипывая, кончает. Хван изливается следом за ним в презерватив. — В следующий раз я кончу прямо в тебя, — шепчет он, переводя дыхание. Удовольствие пульсирует в венах оглушительным оргазмом еще несколько секунд и растворяется в тишине. Хенджин зализывает свой укус под ключицей, пока Феликс приходит в себя. — Малыш, ты в порядке? — Я… Хенджин, это было невероятно. — Тебе понравилось? Феликс задумчиво смотрит в потолок, все еще считая звезды перед глазами. Кожу немного жжет от плети, а в сосках чувствуется слабая пульсация. Но он не может врать сам себе — такого сильного оргазма он не испытывал ещё никогда. — Это было странно и очень непривычно, но да, мне понравилось, — Ли улыбается черным глазам напротив с легким смущением. — И даже… я, наверное, хотел бы повторить. — Ликс, — Хенджин вновь припадает к его шее и жадно вдыхает запах кожи, касаясь ее губами. Он и представить не мог, что Феликс когда-то это скажет. Младший чувствует его горячее дыхание. Руки Хенджина нежно сжимают его талию. Спускаясь к пояснице, они медленно поглаживают красные ягодицы. — Я не имел в виду сейчас, хен, — смеется он, слыша ворчание старшего около уха. — Ты такой чудесный, — Хенджин отстраняется и смотрит на него взглядом, полным влюбленного обожания. — И я безумно рад, что ты мой.

***

— Привет! — радостно улыбающийся Чонин подскочил к Крису так неожиданно, что тот чуть не словил сердечный приступ. — Как дела? — Замечательно. — старший устало улыбнулся. — Кажется, я очень рискую, раз иду с тобой в кафе вместо того, чтобы заниматься учебой, потому что мой диплом готов только наполовину. — Да ладно тебе, Крис, один вечер ничего особо не изменит! — воскликнул Чонин, на самом деле отчаянно надеясь на обратное. — Так, идем? Я покажу тебе дорогу. — они спустились с крыльца общежития и направились в сторону шумного проспекта. — Говорят, что там очень вкусно готовят. Кстати, что ты любишь больше — жаренную курочку или свинину? — Наверное, больше курицу. — Ох, курочка это круто, особенно с пивом. — Я не пью. — Кристофер вновь улыбнулся, и на его щеках появились ямочки. Ему было непривычно, что Ян так оживленно болтает с ним обо всем подряд, хотя они знакомы совсем недавно, да еще и общается на равных, но в этом было что-то необычайно очаровательное. — Как? Совсем?! — Чонин удивленно выпучил глаза. Непьющего студента меда он, пожалуй, видел впервые. Как только их зачислили на первый курс, старшекурсники на посвящении заставили их выпить по стакану чистой водки. Спасибо, хоть не медицинского спирта. При этом нельзя было даже морщиться, иначе ты не прошел проверку и тебе придется пить по новой. — Но почему? — Потому что я занимаюсь спортом, а алкоголь вреден для здоровья. — Но немного же выпить только на пользу… — еще раз попытался Чонин, однако удостоился только осуждающего взгляда Чана. Честно говоря, чем лучше он узнавал Криса, тем больше удивлялся, чем он вообще ему понравился. Кристофер был типичным заучкой, который делал все идеально и каждую свободную минуту посвящал учебе, а Чонин… Чонину просто очень сильно хотелось ему понравиться. — Это здесь? — спросил Бан Чан, когда они остановились у довольно большого кафе с вывеской «Порки хэлл». — Ага. — они уселись за столик, рассчитанный на четырех человек и, пролистав меню, все-таки сошлись на свинине. — Только я не умею резать мясо, хен. — смущенно признался Чонин. — Я пожарю его для тебя, если хочешь. — Крис добродушно улыбнулся младшему. Он наконец понял, кого напоминает ему Чонин. Он почти копия его младшего брата — такого же неугомонного мальчугана, постоянно пытающегося вовлечь его в какую-то авантюру. Чонин же истолковал его доброту по-своему. Карие глаза-бусинки счастливо засверкали, и он выдал благодарное «спасибо, хен». — Чонин, разве я не говорил тебе больше не называть меня хеном, а? Просто Крис звучит намного лучше. — Извини. Просто Крис, так просто Крис. — Ян рассмеялся. Старший немного потеплел к нему, и в сердце с новой силой разгорелся огонек надежды. Может, Крис вовсе не такой неприступный, каким кажется на первый взгляд, и у него есть шанс? Что ж, тогда он не упустит возможности им воспользоваться. Им принесли сырое мясо на огромной тарелке и, включив плитку, Чан принялся нарезать его аккуратными кусочками. — Чонин-а, ты тоже здесь? — из проходящей мимо компании шумных ребят отделился один парень и подошел к их столику. — Вот так встреча, не ожидал тебя здесь увидеть! — Привет. — Чонин растянул губы в подобии улыбки, понимая, что сейчас будет. Этот парень, его однокурсник по имени Хан Джисон — самый доставучий из всех, кого он знает. — Ты с ребятами? Тебе лучше догнать их, иначе тебя могут потерять. — Да ничего страшного! — Джисон небрежно махнул рукой. Намеков он явно не понимал, как, собственно и Крис, на котором остановился его любопытный взгляд. — О, так ты с другом? Или он твой парень? — Чонин моментально покраснел, собираясь все отрицать, но Хана ответ, видимо, не особо интересовал. — Можете присоединиться к нам, если хотите. За тем столом много места, а чем больше народу, тем веселее! — Нет, спасибо. — надеясь, что Джисон уйдет, Чонин замотал головой. — Нам и тут хорошо. — Хм, ну ладно. Если передумаете, обязательно приходите. Кстати, меня зовут Хан Джисон, а тебя? — паренек беззастенчиво протянул руку Чану, и старший был вынужден тщательно вытереть ладонь салфеткой от жира прежде, чем ее пожать. — Кристофер Бан Чан. — Ян с удовольствием отметил про себя, что Крис представился парню только полным именем и встал, собираясь выпроводить навязчивого гостя. — А на каком ты курсе? — Тебя это не касается, все иди. — схватив Джисона за плечи, Чонин довел его до компании уже вовсю чокающихся студентов. Все-таки, как-никак, сегодня была пятница. — И больше не мешай, пожалуйста, ладно? У нас очень важный разговор. — Так он все же твой парень? У вас свидание? — еще больше оживился Джисон, хотя, казалось бы, больше было уже некуда. Чонин едва сдержался от того, чтобы не заткнуть ему рот, как совсем недавно Феликсу. У этого парня точно СДВГ или ему просто до ужаса скучно. — Нет, ничего подобного. Просто он старшекурсник и я хочу, чтобы он помог мне с домашкой, понимаешь? — заговорщически шепнул он и подмигнул. Лицо Джисона тут же вытянулось в гримасе глубокого уважения. — Поделишься, если что? — так же шепотом спросил он. — Конечно! — Чонин наконец-то вернулся к своему столику, где уже вовсю жарилось мясо, наполняя воздух соблазнительным ароматом, от которого текли слюнки. — Фух, еле от него отделался. — Так… — Крис закинул на сетку для жарки еще несколько кусочков свинины. — Это и есть те самые друзья, которые не смогли с тобой пойти? — Чонин испуганно замер. Неужели, его ложь раскрыли? — Если хочешь присоединиться к ним, я не против. Ты же наверняка хотел пойти сюда с ними, а не со мной. — Нет, нет! — воскликнул младший, хватая Чана за рукав. — Это совсем не те друзья! Это просто знакомые с курса! И это не правда, я хотел пойти сюда именно с тобой, потому что ты очень… — он осекся, прикусив язык. «Ян Чонин, еще немного и ты бы попался» — Я что? — Чонин!!! — от стола шумной компании донесся свист и, когда Чонин обернулся, Джисон с энтузиазмом показал ему пальцами «окей». Мол, давай, вперед, чувак, заполучи эту домашку! Твою мать. Ян был готов провалиться прямо под этот чертов стол, наесться углей или сделать все, что угодно, чтобы повернуть время вспять. Чтобы их первое свидание с Крисом прошло нормально, а не превратилось в этот балаган. — Будешь соджу? — он неловко улыбнулся ничего не понимающему старшему. Чан отрицательно покачал головой, все еще гадая, что же такого он «очень», но Чонин будто не заметил его жеста. — Я возьму нам пару бутылок. Через два часа Кристофер уже с болью наблюдал за в стельку пьяным Чонином. Ян то подпевал грустным песням из дорам, крутящихся по телевизору в углу кафе, то нахваливал мясо, то снова пил. — Ну выпей со мной! — сделав самое жалобное лицо, какое только мог, капризничал он. — Ты выпил уже три бутылки, куда тебе еще? — спросил Чан, когда Чонин потянулся к двум целым. — Тебе уже хватит, Чонин. Пойдем обратно. — Не хочу! — парень обиженно надул губы, словно пятилетний ребенок, и сделал большой глоток соджу, закашлявшись от его крепости. Он и раньше пил с друзьями и даже с родителями, но столько алкоголя в его крови не было никогда. — Боже, ладно! Я выпью это только для того, чтобы тебе больше не досталось. Не хватало еще, чтобы тебя забрали с интоксикацией. — Спасибо, Крис. — по-лисьи заулыбался Чонин, наблюдая, как старший делает глубокий выдох перед тем, как начать пить прямо из горла. — Кстати, теперь у нас был непрямой поцелуй! — с хихиканьем заявляет он. — Ты всегда такой, когда пьяный? — Крис ставит пустую бутылку на стол и забирает из рук младшего вторую. Горло и пищевод жжет от львиной дозы алкоголя, к которому он не прикасался уже два года, а голова начинает немного кружиться. — Это я еще не пьяный! — Чонин пытается подцепить кусочек мяса палочками, но руки уже плохо его слушаются, и мясо падает куда-то под стол. — Эй, ты куда, а ну вернись! — сердито бормочет он, вызывая приступ смеха у Чана. — Чонин, ради Гиппократа, вылези, пожалуйста, из-под стола! Кажется, охрана скоро выкинет нас отсюда. — Я тебя поймал! — садясь обратно, парень влюблено смотрит на уже остывший кусочек. — Моя свининка. Сви-и-нинка-а! — пьяно тянет он и открывает рот. — Даже не думай это есть! — Крис вовремя выхватывает из его рук многострадальное мясо. — Честное слово, как будто ребенок! — взгляд Чонина падает вниз, а губы начинают дрожать так, будто он сейчас заплачет. Старший уже просто паникует. Этот парень хаос в чистом виде. — Ну ты чего, что случилось? — Свининка-а-а-а! — на все кафе воет Чонин, почему-то вцепляясь в последнюю бутылку соджу, которую Чан выпил только наполовину. — Ты ее забрал! — посетители начинают оборачиваться к ним, и Крис стыдливо краснеет. Он пытается угомонить разошедшегося Чонина, но все бесполезно. В итоге им приходится уйти, потому что администратор не сводит с них раздраженного взгляда. — Свининка! — плачущим голосом повторяет Чонин, пока Чан практически тащит его на своих плечах по темной улице. — Все, больше никакой свинины. — твердо заявляет Крис. Несмотря на осенний холод, он уже весь вспотел, потому что Ян далеко не такой легкий, каким кажется на первый взгляд, и собственное опьянение тоже дает о себе знать. — Ну и ладно, зато у меня есть это! — Ты стащил ту бутылку? Господи, Чонин, дай сюда! — младший сердито отнекивается, Крис тянется к нему и между ними завязывается потасовка. Чонину почти удается победить, но, не рассчитав силы, он, покачнувшись, врезается в стену какого-то дома. По всему кварталу разносится вой раненного лисенка. Крис выбрасывает злополучную бутылку подальше, и обхватывает ладонями лицо Чонина. — Чем ударился? Где болит? — с беспокойством спрашивает он, глядя в слезящиеся глаза. Ян прижимает рукой правую часть головы. — Здесь? Ох, кажется, будет огромная шишка. Хорошо хоть крови нет. — Больно. — скулит Чонин, хватаясь за теплые ладони старшего. — Пойдем домой, ладно? У меня вроде бы был лед. Они не без труда добираются до общаги. Вахтерша провожает их недовольным взглядом, однако молчит. Они явно не первые и не последние студенты, вернувшиеся в общежитие в таком состоянии, так что ругать их бесполезно. Крис помогает Чонину подняться на третий этаж и открывает дверь своей комнаты. — Держи, это сухой лед. — он прикладывает мешочек к голове Чонина, свалившегося на его кровать. — Подержишь пятнадцать минут и отек должен спасть. А я пока пойду переоденусь. Крис уходит в ванную, оставляя младшего в полусознательном состоянии смотреть в потолок. Чонин ворочается на его кровати и переворачивается на бок. Пьяный разум играет с ним злую шутку — он думает, что Чан не просто так привел его к себе, а потому что он ему нравится. Просто Крис еще не может пока сказать об этом вслух. Иначе зачем ему так делать? Однако подсознательно парень все же понимал, что это не правда. Проваливаясь в сон, он обнимает подушку, пахнущую чем-то знакомым, и закрывает глаза. Если бы только его чувства были взаимны… — Эй, Чонин, вставай. — вернувшийся Крис осторожно дотрагивается до его плеча. — Я, конечно, понимаю, что у меня здесь четыре кровати, но тебе лучше спать у себя. — он тормошит парня посильнее — ноль реакции. Ян только покрепче обхватывает подушку и ворчит что-то сквозь сон. — Чонин? — Такой глупый… — разбирает Крис из потока кажущихся бессмысленными слов. — Он так мне нравится… но почему ничего не понимает?.. — старший опускается на корточки рядом с кроватью и задумчиво смотрит на лицо спящего Чонина. — Красивый… — бормочет Ян, счастливо улыбаясь. «Да, красивый» — соглашается Крис. Он нерешительно протягивает руку, чтобы убрать валяющийся на постели пакетик сухого льда, но тут же отдергивает ее, когда Чонин внезапно переворачивается. — Что же мне с тобой делать? Ты не можешь спать здесь, потому что мне завтра очень рано вставать. — Чонин расстроено бурчит что-то невнятное. Крис улыбается и вздыхает. — Чонин, в какой комнате ты живешь? — спрашивает он, наклоняясь к младшему. Ответом ему служит громкое сопение. — Хорошо, пойдем искать. — осторожно просовывая руки под колени и спину парня, он берет его на руки и спускается вниз. Чонин сквозь сон прижимается к его груди, комкая в пальцах футболку. — Ты точно спишь или притворяешься? — Чан недоверчиво смотрит на него. — Крис… — неожиданно четко произносит Чонин и поднимает голову, выдыхая запах перегара прямо ему в шею. Старший застывает на краю ступеньки. Его сердце пропускает удар, а кожа покрывается мурашками. Глаза парня по-прежнему закрыты. И Чан не знает, радоваться ему или плакать. Поборов странное чувство, он оказывается на втором этаже. Вот и как ему узнать, в какой комнате живет этот пьяный беспредельщик? Он беспомощно проходится глазами по всем дверным табличкам, пытаясь определить наугад. Однако в голову совершенно ничего не приходит. — Крис? — Бан Чан оборачивается. Перед ним стоит Минхо, его бывший однокурсник. — Что с ним? — взволнованно спрашивает он, кивая на Чонина. — Немного перепил и уснул у меня. Вот, пришлось идти искать его комнату. — Пойдем. — пройдя по коридору, Минхо открывает дверь с табличкой «287». Чан думает, что стоит запомнить эти цифры. Точнее, он уже их запомнил. Правда, еще бы знать зачем? — Положи его сюда. — Крис бережно кладет Чонина на кровать, словно хрупкую драгоценность, и выходит из комнаты следом за Минхо. Ли смотрит на него с каким-то напряжением. — Ты же ничего с ним не сделал? — Что? — Если ты тронул его хоть пальцем, пока этот ребенок был пьян… — Клянусь, я к нему не прикасался. — Крис с удивлением поднимает руки в примирительном жесте. — Только помог дойти до общаги. — Хорошо, спасибо, что позаботился о нем. — на лице Минхо появляется улыбка, но она больше похожа на угрозу, чем на благодарность. — Можешь идти.

***

Феликс вдыхает пар горячей воды, которой наполнена ванна, и откидывается назад. Согревающее тепло приятно расслабляет тело, навевая сонливость. Парень закрывает глаза. Он почти проваливается в сон, но нарушившая гладь воды рука старшего медленно проводит по его плечу. Феликс слегка вздрагивает. По ванной эхом разносится звук падающих капель. Убирая руку, Хенджин целует его в висок. — Больно, — говорит младший. Разглядывая царапинки на своем плече, он удивляется, насколько они глубокие. В этот раз они слишком увлеклись. — Прости. В следующий раз буду осторожнее, — Хенджин мягко кладет руки ему на талию под водой и прижимает Феликса к себе. Ли болезненно морщится. — Хен, аккуратнее. У меня правда очень болит спина. Даже не знаю, как завтра идти на занятия. — Так сильно болит? Извини, малыш, — Хван прислоняется губами к его макушке, вдыхая запах своего шампуня. — Как закончим, нужно будет обязательно нанести мазь. Мы с тобой так долго не виделись, и я безумно соскучился, — Хенджин с волнением смотрит на неимоверно уставшего парня. Сегодня он и правда был несдержаннее, чем обычно, и теперь состояние Феликса вместе с чувством вины не давали ему покоя. — Но ты же не терпел из-за меня? — Все в порядке, Хенджин. Я же тоже этого хотел, — Феликс слабо улыбается, переплетая их пальцы. Сидеть в объятиях старшего так хорошо и уютно, но в голову почему-то вновь лезут мрачные мысли. — О чем думаешь? — Да так, ни о чем. — А если честно? — Хенджин пытается заглянуть ему в глаза, однако Феликс отворачивается. — Ликс, расскажи мне. Помнишь, больше никаких секретов? — Хорошо, — Ли вздыхает. — Ничего особенного, просто… я боюсь потерять стипендию. Из-за того, что я стал брать больше работы, времени на учебу практически не остается, и я вообще не знаю, как сдавать эту сессию. Мне кажется, я все завалю. — Но ты мог бы не работать. — Не выйдет. Я не смогу прожить целый месяц на одной стипендии, — в голосе Феликса слышится отчаяние. Он действительно не знает, что ему делать. Он так сильно хотел поступить на медицинский, старался хорошо сдать экзамены и работал, как проклятый, но сейчас он совершенно потерян. У него больше не осталось вариантов, как тянуть это все на себе. — Ликс, я не о том, — Хенджин аккуратно разворачивает Феликса лицом к себе. — Знаю, эта идея тебе не очень понравится, но я бы мог помочь тебе с деньгами. Тебе бы больше не пришлось волноваться об этом. — Ты прав, я не могу принять твое предложение. — Но почему? Что в этом такого? А правда, что такого? Феликс качает головой. С самого детства его воспитывали так, что он не должен от кого-то зависеть в этой жизни, и, что все долги нужно возвращать до последней копейки. Потому что быть кому-то должным — это для тех, у кого нет гордости. Только в чем ее смысл, если ты буквально умираешь от голода, Феликс так и не понял. Он достаточно наблюдал за своей семьей, достаточно долго видел бедность и испытал ее на себе. Поэтому соблазн воспользоваться деньгами Хенджина был невероятно велик. Но Ли знал, что никогда не сможет возместить ему потраченную сумму. Только от одной мысли о том, что он будет на содержании у своего парня, ему становилось не по себе. — Потому что это будет выглядеть так, будто я встречаюсь с тобой из-за денег, — тихо сказал он. — Но это же не правда. — Не хочу быть в твоих глазах человеком, который делает что-то из-за корысти. Даже если ты не будешь так думать, мне будет постоянно казаться, что я должен чем-то тебе отплатить. Например, сексом, — Феликс стыдливо закрывает лицо руками. Господи, он правда сказал это вслух? — Эй, малыш, вообще-то это работает в обе стороны. Ты же не думаешь, что я предлагаю это тебе, потому что мы переспали? Признаюсь, сначала, когда мы только встретились, мой интерес крутился лишь около того, как затащить тебя в постель, — Ли склоняет голову, боясь взглянуть на Хенджина. Значит, это правда и старший заметил его лишь поэтому? Внутри начинает закипать тяжелая обида. — Но сейчас все иначе. И я говорю это тебе только потому, что доверяю, ведь ты очень сильно мне нравишься, Феликс. Я просто хочу помочь тебе, как своему парню, вот и все. — Я не знаю, Хенджин. Я правда не знаю, — бормочет Ликс. — Ничего страшного. Но обещай хотя бы подумать над этим, ладно? — поднимая подбородок Феликса к себе, Хенджин ждет ответа. Парень молча кивает. На его лице с россыпью веснушек, которые в последнее время он замазывает все реже, появляется улыбка. Но в ней нет ни капли искренности. Этот день был слишком длинным, и единственное желание Феликса сейчас — провалиться в глубокий сон без сновидений, страхов и навязчивых мыслей.