Свой среди чужих

      В комнате раздавались самые неприличные звуки из всех возможных. Впрочем, Серый всегда любил быть громким и Олег находил это возбуждающим. Даже сейчас, когда рот Серого занят, он умудряется постанывать, вбирая всё глубже и глубже.       У Олега даже в глазах темнело от возбуждения, настолько хорошо Серёжа сосал. Он был очень усердным, стоя сейчас на коленях около кровати и пытаясь незаметно для Волкова стянуть со своих запястий галстук. Но Олег вязал узлы так, что Разумовскому всё равно придётся сперва постараться, чтобы заслужить освобождение.       Влажный язык Разумовского бродил по стволу, опасно близко подбираясь к особенно чувствительной головке, но не лаская. Он мучил, оттягивал долгожданную разрядку. Хотел растянуть себе удовольствие наблюдать за муками Олега, готового почти рычать.        — Серый… Блять, ну.       Воздух в комнате наполнился запахами пота и спермы. Серому такое нравилось. Вечно голодный до секса, он регулярно утягивал Волкова к себе, требуя забыть о делах, и отдавался по несколько часов подряд.       Видя, как прерывисто дышит раскалённый Олег, Серый всё же поднимается к головке, дразняще проходясь по ней языком и хватая губами, поглядывая за реакцией Волкова из-под опущенных ресниц блестящими глазами. Когда Серый отстраняется, то оставляет на подбородке серебристую ниточку слюны. Это выглядит настолько пошло, что Олег готов кончить только от одного этого вида. Рука Волкова стремительно обхватывает возбуждённый член и он уже тянется к Серому, чтобы помочь им обоим, но Разумовский тут же повелительно требует ждать. Волков недовольно повинуется.       Несколько рыжих прядок выпали из хвостика на затылке и прилипли к шее и раскрасневшемуся лицу. Он весь вымазался и теперь припухшие искусанные губы влажно блестят. Взгляд у Разумовского такой, что нужно брать и трахать. Прямо сейчас, вбивая в кровать.        — Попроси меня хорошо, Олег, и тогда сделаем, как ты любишь, — уже деловым тоном с ноткой ехидства прибавляет он, проходясь кончиком розового языка по своей нижней губе, дразня.       Олег уже согласился бы на что угодно, поэтому он встаёт, поднимая невесомого для себя Разумовского и укладывает на постели. Сам опускается на его место, пусть и с трудом из-за болезненно-сильного возбуждения. Разумовский опирается на локти, чтобы лучше видеть и ставит узкую изящную ступню на мускулистое загорелое плечо Волкова, блестящее от пота. Олег нежно гладит его по вытянутой ноге, опуская лицо к ступне, чтобы коснуться губами.       Он целует каждый палец и пробирается выше, к узкой щиколотке и ещё… Серёжа откидывается на кровати, закрывая глаза в экстазе, он стонет что-то невнятное и чувствует, что сам уже хочет кончить. Он так любит, чтобы его руки или ноги целовали. Было в этом что-то, понятное одному Разумовскому. Он поводит плечами, чувствуя, как затекают руки, туго связанные за спиной. Неожиданно Олег отрывается от его подрагивающих ног и тут же позволяет Серому кончить. Через несколько секунд Разумовский изливается в горячую ладонь Олега.       Волков, сдерживающийся невероятными усилиями, поднимается прямо перед ним. Смотрит сурово, сверху вниз. Приказывает. Олег грубо, с нетерпением стягивает галстук с запястий Серёжи, позволяя ему встать поудобнее.       Сергей блаженно улыбается, чувствуя долгожданную свободу и встаёт на четвереньки, не обращая внимания на то, как трясутся колени и уставшие в одном положении руки. Он приникает к твёрдому члену Волкова и всего за пару движений доводит его, разгорячённого в край, до оргазма. Серый откидывает лицо, закрывая глаза в эйфории и высунув язык, позволяет солёным белым каплям стекать с его лица на подбородок и капать на постель.       Олег обессиленно падает рядом с ним. Ему хочется обнять Серого, прижать к себе и… Поговорить, что-ли. Но Серый, конечно, не дастся. Он не принимает от Олега никаких проявлений нежности, пока сам не захочет ответить тем же. А это происходило настолько редко, что Олегу, изголодавшемуся по простому человеческому счастью от душевной близости, становилось больно порой при виде корчившегося и вырывающегося Серого, недовольного даже мимолётным объятием при встрече.       Раскинув руки на скомканной постели и пустым взглядом смотря в потолок, Олег смачно матерится на арабском.        — Что ты…        — Ничего, Серёж. Иди в душ, я пойду к себе.       Олег выходит из спальни в растерянных чувствах. Он был в смятении, почти что зол на Разумовского, и… Морально разбит. Растоптан.       В сердце жгло, он был готов бросить к ногам Сергея весь мир, быть ему преданным партнером, верным другом, страстным любовником. Серёжа был для него всем. Он всегда был на первом месте. Даже в этой треклятой Сирии Олег остался чтобы заработать на беспечную жизнь с Разумовским! А когда всё же вернулся, оказалось, что Серёжа и без него неплохо устроился.        — Вот дерьмо…       Волков опёрся на столешницу и закурил жадно, стараясь вытянуть из сигареты максимум. Гадко и противно на душе. Давно так не было.        — Игорь, здравствуй. Олег из клуба. Ты занят сегодня вечером? — выпуская густые едкие клубы дыма, поинтересовался Олег. Открыть окно он почему-то не хотел. Хотелось, чтобы после душа Серый застал кухню подёрнутой дымкой и без своего телохранителя.       Судя по неприветливому тону и тянущимся паузам между словами, заполняемыми всяческими словечками, занят Игорь не был, но всё же подумывал соврать Олегу. Наверное, находит его компанию неприятной или неподходящей, или что-то ещё в этом роде. Может Олег представить себя в мирной жизни в компании кого-то, кроме Разумовского? Навряд ли.       Олег повозил окурком в матовой белой пепельнице и немного брезгливым жестом оставил его там, подумав о том, что в Сирии они высмаливали всё, что только можно было и курили такую дрянь, что вспоминать противно, — Не хочешь съездить со мной в зал? Не штанги тягать, конечно. Ринг. Да. Я видел, как ты вчера положил этого с одного удара. Это впечатляет.       Игорь по ту сторону трубки смущённо откашлялся. Не каждый день его хвалят, в конце-то концов.

***

      Олег собирался заехать за ним, но Гром предусмотрительно не выдал свой адрес и отказался от этой идеи, сказав, что ему будет неудобно. Олег беззвучно усмехнулся. Условились встретиться напротив входа в парк.       Дождик моросил с самого утра, не давая Игорю шансов дождаться Волкова в сухой одежде. Он, конечно, зашёл под навес, но это не сильно спасало от вездесущей сырости. Оглядываясь по сторонам Игорь не задерживал внимания на чём-либо. Всё одинаково серо и уныло, с толпами людей и машинами покрытыми слоем грязи.        — Запрыгивай, — говорит Олег, подъезжая очень медленно, чтобы не забрызгать Игоря, — Покажу место, — добавляет он, когда новый охранник оказывается рядом и хлопает дверью с медленно поднимающимся тонированным стеклом.       У Олега чёрный внедорожник, и даже не разбирающемуся в машинах Игорю понятно, что это авто не для простых смертных. Внутренняя отделка из кожи и дерева намекала на цену примерно равную трём почкам. В случае Олега, возможно, и вправду был смысл измерять в почках. Игорю снова стало неуютно.       Они ехали в абсолютной тишине, пусть и недолго. Не до разговоров было, у обоих голова занята совсем другим. Олег едва спокойно сидел на месте, чувствуя необходимость выплеснуть недовольство.       Игорь тоже уже устал колотить грушу. Сидя дома в одиночку, он капал себя на мозги тем, что некрасиво поступил с Димкой, который всегда был тем другом, о котором только мечтать можно. Захочет теперь Дубин хотя бы поговорить? Навряд-ли. Это угнетало ещё больше. И Игорь злился на себя. Он даже засомневался в том, чтобы продолжать своё дело. Без Димки он как без рук. Вот, снова о Дубином… Что за проклятье.       Переодевались молча, стоя спинами друг к другу. Оба морально вымотались и всего лишь хотели выплеснуть остаток негативных эмоций и мыслей. Олег обернулся первым, странно задерживая взгляд на спине Игоря и раздувая ноздри.       Странно, но помещение с боксёрским рингом явно не видело ремонта дольше всего остального заведения. Раздевалки и залы с тренажёрами, через которые Олег проводил Игоря могли похвастаться свежим ремонтом, а здесь… Игорь счёл это подозрительным. Зачем им оставлять большой зал нетронутым?       — Если не хочешь бить костяшки, лучше возьми это, — Олег достал из кармана спортивных шорт эластичный бинт и не глядя бросил Игорю, за спину, уверенный, что он поймает.       — Странно это. Народу много, а здесь никого. Тоже место Сумрака что ли?       — Много вопросов, — фыркает Олег на арабском.       — Не говори, если не хочешь… Чё сразу-то.       Игорь влазит первым, ловко ухватившись за канат. Он обходит ринг по часовой стрелке и замирает напротив Олега. Стоят они недолго, потому что Гром молниеносно срывается с места и бросается на соперника. Игорь, как всегда хотел взять нахрапом, но не учёл, что перед ним на этот раз не рядовой жулик и не буйный посетитель клуба. Олег моментально подныривает под Игоря и схватив не успевшего опомниться охранника, бросает нелёгкого Игоря через плечо, словно он совершенно невесомый:       — Думай, прежде чем так кидаться.       Гром ухмыляется и поднимается сам, одним рывком. Протянутую руку Игорь игнорирует. В следующий час он с лёгкостью считывает, что и как делает Волков и в честной борьбе одерживает грандиозную победу, так же перебросив наёмника и уложив на лопатки. Правда при этом и сам Игорь получает стремительно расплывающийся синяк на боку, но это не кажется чем-то важным.       Запыхавшийся Игорь оседает у столба. Рядом Волков падает на канаты. Он восстанавливает сбитое дыхание и обтирает лицо широкой ладонью. Несколько капель пота срываются с чёрных волос. Игорь приглаживает свои мокрые волосы, подбирая ноги:       — Знаешь, я бы выпил. Ты… Как с этим?       — Разумовский. Стоит вернуться, — отрезает Олег, спрыгивая с ринга и босые ноги обжигает холод бетонного пола.       — Да не украдут твоего Разумовского. Я же вижу, у тебя тоже на душе неспокойно, — отмахивается Гром, ещё надеясь вытянуть что-нибудь интересное из пьяного Олега. Хотя что-то подсказывало, что напоить Волкова нелёгкая задача.       — Я всегда считал, что менты непроницательные, — паясничает Олег, стягивая бинты с рук и потирая пальцы.       Странно, но на фразу про мента Игорь не отреагировал ровным счётом никак. Много будешь отнекиваться — только больше подозрений вызовешь. Игорю это было совсем не нужно. Так что Гром не стал ни на чём настаивать.       И на удивление, план сработал. Олег согласился закинуть сумки с вещами в его машину и пойти выпить виски. Они прошли несколько улиц, укрытых покрывалом ночи, прежде, чем им встретился подходящий бар. В толкучке из уставших работяг можно было быстрее согреться, хотя Олега явно раздражало такое количество людей вокруг. Это было ясно из его высокомерного взгляда и поджатых губ. Чудом они успели упасть на крайние места у бара и молча уставиться кто куда. Олег смотрел в толпу, не фокусируясь на чём-то конкретном. Игорь разглядывал бутылки, переливающиеся за спиной бармена с козлиной бородкой. Игорь сделал заказ на двоих, посчитав, что это расположит Волкова к нему и непринуждённо начал, — Так что там? Опять эти братки?       Янтарный напиток переливается от света жёлтых ламп. Олег не торопится отвечать, просто крутит стакан в руке, словно хочет что-то в нём увидеть. Игорь опускает взгляд и видит, как из-под пиджака порой показывается запястье, усеянное рубцами.       Гром, конечно, тоже не фарфоровый, но увидев Волкова без привычной водолазки и с хорошим освещением, он был удивлён. На нём не было ни единого живого места. Задумавшись над этим, Игорь осушает первую рюмку, чувствуя холодную руку Олега рядом со своей.       — На службе я о таком пойле только мечтать мог, — тёмные глаза Волкова ловят непонимание во взгляде Игоря и волк усмехается каким-то своим мыслям, — Сирия. Горячие точки, — он говорит Грому, опрокидывая стакан и тут же заказывает ещё.       Игорь ликует про себя. Если это правда, то документов на Волка выше крыши, а там и что-нибудь про недавнее время найдётся.       По домам возвращаются на одном такси и Игорь просит высадить его у того же самого парка, помня про осторожность. Гром добирается до дома не сильно трезвым, но он прекрасно помнит, как они с Волком панибратски облокачивались друг на друга в машине. Гром проходит в квартиру, мечтая только о том, чтобы упасть на мягкий диван и мгновенно уснуть, но его планы нарушает звонок от Олега.       — Это важно. Разумовского похитили. Будь здесь так быстро, как сможешь.