***
Олег насаживался плавно, он хотел медленно и до конца. Ему нравилось чувствовать Серого внутри, хоть Волков и не был готов это признать, крайне редко дозволяя Сергею занимать активную позицию. Вцепившись сильными руками в спинку дивана, мужчина страстно приникает ко рту Разумовского, чувствуя, как истекающий смазкой член трётся между их телами. Сергей сильнее сжал пальцы на бёдрах Олега, отстраняя. Поцелуи — лишнее. Сергею очень хотелось начать жёстко вбиваться в горячее, тугое нутро, но приходилось сдерживаться, покрывая его шею редкими укусами, зная, как это действует на него. Олежа и без того не желал быть ведомым, а не ведущим. Даже когда трахают его, он должен быть сверху. — Как это грязно… Хочешь, чтобы тебя кто-то увидел вот так, на моём члене? — выдыхает Разумовский ему в губы, почти касаясь их своими, но не целуя, дразня. Волков тихо застонал, мотнув головой. Мысль о том, что их в любой момент могут увидеть возбуждала ещё сильнее. Постепенно он начал увеличивать темп, вырывая из парня рваные вздохи наслаждения. Он двигался резко, чтобы удовольствие граничило с болью, и снова оставил короткий жёсткий поцелуй на губах Серого, прикусив в порыве страсти сильнее, чем требовалось. Олег уже насаживался рваными, сильными толчками, изнывая от желания взять больше Серёжи, видеть его глаза, ловить горячее дыхание, слышать сбивчивые грязные словечки. Сергей старался прижаться как можно ближе к Волкову, обнимая его за бока и утыкаясь лицом в широкую грудь. Сергею хочется подразнить, и он наконец отлипает от торса Олега, лаская его член, в такт движениям, размазывая капающую смазку по твёрдому стволу. Олега снова накрывает волной тягучего удовольствия и он срывается на громкие хриплые и несдержанные стоны, не боясь, что их кто-то услышит. Музыка в клубе всё перекроет, — Хочешь сам задавать темп? — жаркий выдох почти пьянит. — Что это с тобой, Олег? — томно выдохнул он куда-то в шею Волкова, продолжая поглаживать блестящую головку большим пальцем, — Давай, попроси. Он хотел произнести что-то, но ему было так много Разумовского сейчас и так хорошо от его члена в заднице, от руки, вцепившейся в шею и от того, как он ласкает его, что выходит лишь нечленораздельное мычание. Мужчина чувствовал, что в таком бешеном ритме он скоро кончит, и, вцепившись в белые плечи Серого, он хрипло скулит, не останавливаясь. Разумовский угадывает скорый оргазм в помутневшем взгляде чёрных глаз. Да плевать на просьбы… Ну когда ещё дрожащий от накрывающего удовольствия Волков будет просить, чтобы его отымели? — Серый… Блять. Олег скатывается с Разумовского и на удивление быстро упирается локтями и коленями в скрипнувшую кожу, выгибаясь, чтобы Сергею было удобнее. Ему оставалось только с лёгкостью скользнуть внутрь и начал бешено, с силой вбиваться, вырывая из Олега сладкие стоны, пока тот подавался навстречу, так развратно насаживаясь. Рука судорожно вцепляется в загривок Волкова и, оттягивая за волосы назад, Разумовский делает последний рывок, кончая долго и, запрокинув голову назад, выдыхает с облегчением. Волкову, чувствующему, что оргазм плещется на границе восприятия действительности, хватает пары быстрых движений по члену, чтобы забрызгать чёрную кожу жемчужной спермой. Они оторвались друг от друга, развалившись поодаль. Даже не поворачивают головы, глядя в разные стороны, словно просто прохожие. Иногда казалось, что так оно и было. Вдруг Разумовский нарушает молчание и посмеиваясь выдаёт на выдохе: — Кто ты и что сделал с Олегом Волковым? Он никогда бы не кинулся на меня на работе, — Разумовский находит это смешным. — Ана тайбу*, — коротко выдыхает Олег, подтягивая к себе одежду, брошенную тут же, на полу. Остаток вечера они проводят в ложе, переговариваясь о всяких пустяках. Разумовский пьёт, но Олег не просит его прекратить, даже видя, что он перебрал. Наверное, это сейчас и нужно Сергею. В итоге захмелевший Разумовский вырубился где сидел – на кресле, свесив длинные ноги с подлокотника, игнорируя громкую музыку и голоса. События последних недель очень утомляли. Когда Серёжа всё-таки разлепляет глаза, он не знает, как долго спал, из-за того, что в клубе всегда темно и с улицы свет практически не попадает. Кроме того он с ужасом осознаёт, что у него затекло всё тело и невообразимо болят мышцы. Вчерашнее поведение Волкова, конечно, приятно удивило, но теперь очень хотелось отмокнуть в ванне, поэтому он с трудом прохрипел о своём намерении Волкову, полагая, что они могут пойти домой вместе. Олег, опирающийся локтями на балкон, удивлённо глянул через плечо, словно забыл, что парень ещё здесь. Он поднёс к губам сигарету, но не стал затягиваться, — Спасибо тебе, Граф. Я что-нибудь с этим придумаю. Хер они меня поймают, поверь. Он только заметил, что всё это время Олег говорил по телефону и смущённо улыбнулся. Волков тут же наскоро распрощался и в два шага оказавшись над Разумовским, склонился. То в свою очередь замолчал, пытаясь сообразить, кто такой Граф и знакомы ли они. Кажется, нет. — Ты вообще спал сегодня? Я отрубился, как убитый, — для выразительности Сергей зевнул. — Спасибо за заботу. Отлично выспался, как видишь. Глянь, на столе аспирин, сок и минералка, — Олег усмехнулся и, затянувшись, выпустил струйку дыма прямо в веснушчатое лицо, — Извини, что я с утра с плохими новостями… Серёжа отмахнулся, потянувшись к столику за стаканом воды. Хорошо, что он так предусмотрителен. Плохих новостей Разумовский не боялся, будто они когда-то говорили друг другу хорошие новости. Было дело, конечно… Но так давно, уже и неважно. — Мне тут слили кое-что, — Волков откашлялся, как бы обозначая важность информации и выкинул окурок в пепельницу, — Кажется, менты заинтересовались моей работой, — он отодвинулся от парня, — Они приняли версию о том, что это заказы, выполненные одним человеком. — Дело дрянь. — Сперва нужно убедиться, что это не коснётся тебя. Он ни слова не понял, но уже прекрасно знал, что если Волк решил изъясняться по-арабски это что-то, что окружающим понимать не обязательно. Он размял шею и не без труда сел в кресле, подобрав под себя длинные ноги. Ситуация выходила и вправду дрянная, теперь их теснят с обеих сторон. Сергей запил таблетку, сведя к переносице изящные брови и, отставив стакан, сцепил пальцы в замок, перебирая варианты, как стряхнуть хотя бы полицию: — Так… Смотри, за клуб можно не переживать, — в лице Разумовского было ясно видно, что тот активно старается думать, несмотря на похмелье, — У Сумрака на всё крыша. А ты… На тебя ведь ничего нет, верно? Могут сдать только те, с кем ты лично знаком. Олег, до этого неподвижно стоявший над ним, медленно двинулся к креслу напротив, чувствуя, как ему становится дурно. Серёжа мыслил верно, опасаться стоит знакомых. Мёртвые не убивают. А Олег Волков мёртв уже давно.Lost control
15 августа 2021 г. в 08:54
Примечания:
* - вольная транскрипция фразы "Я устал" на арабском.
Олег метался по просторной квартире. Он всё крутил в голове тот вечер в клубе и брошенное Игорем «разберись в своём, потом в чужое лезь». Обидно? Да нет, он ведь абсолютно прав. Всё в жизни Волкова шло не так, как надо. Вспышки агрессии участились и совсем не хотелось, чтобы Серый пострадал. Радовало только то, что Разумовский не запоминал того, что происходило с Птицей. Мужчина сам рассказал о том, что они повздорили, но о многих неприятных деталях умолчал. Царапины и синяки на нежной коже проходили долго, и каждый раз, видя, как из-под тонкой полупрозрачной ткани блузки или воротника шубы видны маленькие серые отметины на шее, Волк чувствовал тяжесть на душе.
Погода была чудесной, но он не замечал этого. Зато чуткий до красоты окружающего мира Разумовский завороженно наблюдал за танцем снежинок в белом небе над Петербургом, который раскинулся перед ним, как картина, в трёх панорамных окнах. Сергей лежал на полу уже долгое время, прижимаясь щекой к белой мягкой шкуре и водя тёмными синими глазами от одного здания к другому. В пёстрой домашней одежде он выглядел очень мило, особенно Олегу доставляли недавно купленные пушистые фиолетовые тапочки. Чем-то Сергей был похож на большого ребёнка, который предпочитал послеобеденным мультфильмам пейзажи родного города.
Наконец ему надело ловить боковым зрением хаотичные перемещения Олега. — Уймись. Лучше иди и расставь посуду. Твои ведь гости. Я никого не звал.
Олег послушно скрылся в арке, ведущей на кухню. Разумовский уже хотел продолжить своё наверняка увлекательное занятие, но уведомление о посетителях заставило подняться с нагретого местечка и идти открывать. Он выглядел бодренько и улыбался широко и искренне. Хорошо, что сейчас они с Олегом решили пожить в более спокойном месте.
Игорь выглядел хмуро, и Сергей мысленно сравнил его с Олегом, после чего перевёл внимательный взгляд на его спутника и снова растёкся в своей приторной улыбке. Гром, поняв, что Разумовский заинтересовался Димкой, достаточно по-собственнически приобнял Дубина. Взгляд Разумовского был пронизывающим, он словно видел насквозь, и Диме даже стало неуютно от того, насколько пристально он всматривался в очки, падающие на лоб светлые пряди и объëмную синюю толстовку.
— Проходите, ребятки, — посторонился Разумовский и, наклонившись так, чтобы Дубин не видел, подмигнул Игорю, давая понять, что не собирался есть его парнишку, — Голодными точно не уйдёте, — Серёжа порхал около них, норовясь коснуться бледной руки Дубина, — Олежа отлично готовит. Как к тебе обращаться, пупсик? А то личико знакомое, мы не могли где-то пересечься?
Дубин смутился и представился, пожав плечами. Не стал говорить, что появлялся в клубе. Он вообще, как вменяемый человек, был совершенно против идеи пойти на дружеский обед к сутенёру и наёмнику. Парень вполне благоразумно находил это опасным, но в конце концов поддался на уговоры Игоря.
Однако Разумовский показался ему забавным, он много и остроумно шутил, весь такой живой и… Притягательный, что-ли. Игорь был иного мнения на его счет и несколько раз с тревогой замечал рассеянные взгляды, которые Разумовский бросал куда-то за спину гостям или в пустующий угол комнаты, после чего нервозно поджимал тонкие губы. Гром старался это игнорировать, но потом решил сразу сказать об этом Олегу. Мало ли, что его этот бешеный вытворит.
— Серёж, помоги мне. На пару минут, — выкрикнул Волков из дальней комнаты.
Игорь с Димой остались вдвоём в роскошном большом зале. Гром, конечно, оценил масштабы, но уже не сильно удивлялся, а вот Димка подобное наблюдал вживую впервые. Дубин с интересом оглядывался. Игорь уже думал о том, что принимать такие «извинения за несдержанность» от Олега было глупо и стоило отказаться. Дима был прав, без устали твердя майору, что его место в участке, среди своих. Такие «друзья» не доведут до добра, и Игорь должен это признать.
— Убирайся! — от визгливого выкрика, прерванного звоном посуды, дёрнулся даже Гром. Дима уставился в высокую арку, ожидая, что произойдёт дальше.
Игорь ждать не стал, он бросился туда. Мало ли, вдруг Олег решил прибить Разумовского или наоборот. Несильно хотелось быть свидетелями в такой истории. Однако картина, представшая перед Игорем была не такой страшной, как рисовало воображение. На чёрном полу были расколовшиеся тарелки.
Разумовский, стоявший над ними удивлённо рассматривал свою пораненную руку, словно не понимал, почему из неё сочится струйка крови и что это вообще такое, из второй руки Серёжа выпустил испачканный нож. Тот с глухим стуком ударяется об кафельный пол.
Игорь, вздыхая, терпеливо сгребает то, что осталось от тарелок в кучу и искренне жалеет, что вообще пришёл. Ещё и Дубина с собой потащил. Лучше бы сходили и шаверму купили двойную. Нож он оставляет на столешнице возле Волкова, который благодарно кивает, успокаивающе поглаживая рыжую макушку и успокаивающе шепча:
— Он уже ушёл? Я рядом, Серёж, рядом. Не слушай его, слушай меня.
Игорь растерянно отводит взгляд и сам не понимает, почему его так смущает видеть этих двоих в такой личной ситуации.
Позже Игорю становится совсем неприятно. Даже когда они усаживаются за длинным столом и утыкаются в тарелки. Олег ведёт непринуждённую беседу, наблюдая за состоянием Серёжи и настроением гостей.
Понимая, что разрядить обстановку сегодня не представляется возможным, а всё вино выпито Игорем и Серым, Олег прерывает смущённый рассказ Димки о рисовании, который весьма заинтересованно слушает Разумовский, — У нас сегодня сложная смена… В клубе выступление, — он плеснул холодом чёрных глаз на Игоря, — Я отвезу вас. Мне несложно, Игорь.
Игорь сжал вилку так сильно, словно собирался запустить ей в бестактного Олега, который выглядит так, словно они тут переговоры мировой важности вели. Встреча не задалась совершенно и Гром решил, что чем раньше они уйдут, тем лучше.
— Сами доберёмся, — стараясь быть расслабленным, сказал Гром, — Возьмём такси, да, Дим? Спасибо вам, — мужчина больше обращался к Разумовскому, — Увидимся.
— Конечно. Удачи тебе.
Мужчины синхронно поднялись и двинулись к выходу быстрее, чем следовало. Наблюдая за этим спектаклем сквозь стекло пустого бокала, Разумовский хихикнул.