***
Звонок в дверь застаëт Игоря в приятной дрëме. Звонят очень настойчиво и когда он озирается, то понимает, что готов спустить с лестницы любого свидетеля Иеговы. Димка спит крепко, иногда тихо постанывая во сне, его не поднимает и пушечный выстрел. Аккуратно переложив его голову со своей груди на подушку, Гром медленно поднимается, уже понемногу догадываясь, что пришедшие это точно не религиозные фанатики. Спортивные штаны валяются тут же, по дороге в коридор. Одевается он на ходу, ругая Пчёлкину, как никогда раньше, а сомнений в том, что это она не было. Кроме неё и некому. К тому же мужчина с огорчением вспоминает, что она обещалась прийти, но о датах они не договаривались. Сейчас надо хорошо подумать, как спровадить настырную подругу, не обидев. Объяснить Димку с вещами можно, например, проблемами с жильём у последнего, а вот обнажённого Димку на его кровати… Уже гораздо сложнее. — Привет, Игорёш, — Юлю, кажется, совсем не смущало ни раннее время, ни помятый вид друга, явно спросонья, — Я пирожные принесла, какие Дима любит. Но что-то не смогла дозвониться, набери ты. И чай ещё купила, вдруг у тебя нет опять. Игорь пару раз делает вдох-выдох, унимая своё недовольство ситуацией, и мысленно желает Юле далёкого и счастливого пути прямо с её пирожными. Тут же Гром хрипящим со сна голосом бормочет что-то о высокой температуре и о том, что Юле к нему никак нельзя, и уже хватается за дверную ручку. — Конечно-конечно… Погоди-ка, — она вдруг вытягивает шею, стараясь заглянуть через плечо Грома, — Кто это там? — взгляд девушки устремляется на большое зеркало в полный рост, висящее прямо напротив гостиной. Желая убедиться в своих догадках, девушка лезет напролом, как умеет. У Грома, пытающегося всеми силами не пропустить её, остаётся два пути: случайно травмировать хрупкую подругу или смириться с неизбежным и поговорить обо всём, как взрослые люди. Пчёлкина проскальзывает на мансарду и заливается хохотом, да так звонко, что аж взвизгивает. — Ничего смешного, Юль, — вставляет Игорь, проходя в квартиру и заставая крайне смущённого Дубина, разбуженного их пререканиями. Парень оделся явно быстро и оттого невнимательно. — Ничего смешного, говоришь? — Пчёлкина быстро скинула ботинки, оставляя налипший снег на коврике и как была, в верхней одежде, бросилась на диван, к Димке, душа его в объятиях свободной от коробки с десертом рукой, — Да я всё дождаться не могла, когда он тебе признается! — Дим… Он только широко улыбается, пожимая плечами в объёмной толстовке и обнимает ещё холодную с улицы Юльку, покачиваясь с ней. Игорю вроде и полегчало, а вроде он один не у дел и узнал обо всём позже остальных. Но глядя, как счастлив Дима, скомкано рассказывающий Пчёлкиной о том, как на самом деле прошёл тот вечер на крыше и теребящий край кофты, Гром чувствует, что просто не может сейчас быть хоть чем-то недоволен, пока этот лучик солнца, один освещающий Грому весь мрачный Петербург, рядом.***
В квартире у Прокопенко Дубин впервые. Ему отчего-то сильно неловко, будто он каким-то образом подмазывается к Фёдору Ивановичу. Начальство, как никак. И от навязчивых мыслей Диму не спасает даже присутствие Игоря рядом. Хотя они с утра, ещё при Юле договорились, будто идут к «родственникам» Игоря. Диме такие ассоциации вообще не помогают, он даже теряется, когда очень радушная Елена Павловна по-матерински чмокает их с Игорем в обе щеки, выспрашивая, как дела. В гостиной Дима садится подальше от Игоря, лишь со стороны наблюдая за тем, как они говорят с Прокопенко. Такого аспекта их отношений Дима не знал. Он и Игоря таким не видел никогда. Вроде такой же домашний и приветливый, как с ним, но всё же немного другой. Когда Фёдор Иванович наседает с нравоучениями, Игорь как-то слабо улыбается, кивает ему, он, может, и не воспринимает этих советов всерьёз, но уважает мужчину хотя бы за возраст и действительно воспринимает как сын отца. В этом у Димы сомнений нет. — Я не пью крепкий алкоголь, спасибо, — отмахивается Дубин, когда начальник приносит в комнату три позвякивающие стопки. Водку Дима и вправду на дух не переносит, не любит, когда сознание затуманивается. Игорь упорно пытается втянуть Дубина в любой разговор, даже если он об обстановке в городе. Эта тема больше не больная, но и намеренно обсуждать работу у них с Прокопенко не принято. Дело делом, а отдыхать тоже хочется. — Ты как там, приняли куда? — спросил мужчина, разливая по стопкам горячительный напиток. — Я хорошо устроился, — кивает Игорь, ощущая на себе мрачный взгляд Дубина, — Охрана, — без подробностей поясняет Игорь, не желая расспросов. Игорь откидывает руку на спинку дивана, пальцами касаясь загривка Димы и опрокидывает алкоголь в себя, будто это вода. Ему вдруг думается, что работа в клубе и общение с Олегом сыграли с ним злую шутку. Дима слушает и смотрит за Громом внимательно, в голубых глазах проскакивает искорка, выдающая в нём хитреца. Что-то из разговора он просто принимает к сведению, что-то узнаёт о любимом впервые, в основном это истории, которые припоминает Прокопенко о юности Грома. Тётя Лена нарушает их тихие переговоры о пустяках, зазывая всех к столу, особенно Димку, который по её мнению, совсем худенький, но тот смущённо отказывается, как и мужчины. Они с Игорем уже понемногу расслабились и сидят рядом, почти в обнимку, как привыкли. Обстановка приятная, домашняя. — Точно, Димка! Ты ж у меня сейчас на лаже какой-то сидишь. А тут дело хорошее появилось. Ты там можешь быть полезным, — указывая на парня солёным огурцом хохотнул Фёдор Иванович. Табу на рабочие разговоры как-то сразу улетучилось после первой рюмки. — Что за дело? — Игорь не может не вставить свои пять копеек, и он даже не скрывает, что его волнует работа в полиции. Да и Димки касается, как никак. Вдруг что-то опасное. — Наёмник объявился, продуктивный, надо признать… — с трудом мужчина поднимается из кресла, — Давненько такого на моей памяти не было, раньше-то этих авторитетов было как собак нерезаных… О, сейчас фото покажу. Ну видно же, что морда уголовная, — мужчина отходит всего на мгновение, а возвращаясь суёт Грому файл с несколькими снимками. Дима старается не проявить лишних эмоций, когда узнаёт в преступнике дружка Игоря. Он здесь заметно моложе, но опознаваться нельзя. Желваки у Грома выразительно заиграли, но он сдержался и, разыграв беспристрастность, вернул снимки.