если вселенная бесконечна

Птица сидела на ладони, прикрыв глаза и часто дыша. Хотя птицы и должны, наверное, так часто дышать, они ведь маленькие, лёгкие у них маленькие и сердце трепыхается часто-часто.Кеша сидел на полу у открытой двери балкона со стрижом в руке и в растерянности. Раньше он имел дело только с голубями, которых приходилось выгонять с балкона с руганью. Стриж влетел быстро, внезапно, как маленькая чёрная стрела, врезался в занавеску и упал, больше не пытаясь подняться. Да он и не смог бы — Кеша, конечно, орнитологом не был, но птицами в детстве увлекался, знал, что стрижи с земли взлететь не могут, слишком длинные крылья. — Ты чего тут делаешь, отец? — Рома вошёл в комнату неожиданно, с двумя чашками чая. — Д-да тут… Птичка взл…залетела, ну… И ч-что с ней делать? Я кышкал-кышкал, а о-она сидит… Ну, его с балкона, наверное, н-надо выброс…выпустить. Рома поставил чай на тумбочку и помог Кеше подняться, взяв под локоть. Птица у того в руке даже не трепыхнулась. Они вышли на балкон. Небо серело тучами, ветер трепал чёрные перья птицы и кешины кудри. Пахло предгрозовой свежестью и немного серенью от многочисленных кустов внизу. — Вытяни ладошку, — тихо сказал Рома, приобнимая Кешу за плечо. Тот так и сделал. Птица открыла глаза, но лететь не спешила. Кеша глянул на Рому и в этот момент стриж исчез с ладони и чёрным пятнышком стремительно падал вниз. Четвёртый этаж, третий, второй… Почти у самой земли он взмыл вверх и исчез где-то за деревьями. Кеша облегчённо засмеялся. Рома обнял его поперёк груди и зарылся носом в висок. — Птичку спасли, — промурлыкал он, — теперь и чай можно попить. — Ага. Только я руки п-помою, а то, ну… — Помой. А я балкон закрою, гроза начинается. Раскаты грома были ещё очень далеко, но тучи казались всё чернее, ближе. *** — Не вздумай с той стороны мыть, — Рома хмурился, глядя, как Кеша, неловко стоя на подоконнике, вытирает стекло куском газеты. — Да н-не буду я, успокойся. Вот иди, иди в м-магазин, как раз закончу и тортик с-сядем кушать. — Отец… Я тебе сказал. Кончай с этими окнами. — Р-ромочка, давай, не бух…не ворчи. Я их, ну…лет тыщ…много не мыл, надо же, ну, иногда. — Через пять минут вернусь, засекай. — Угу… Кеша взял новый кусок газеты и бросил на пол использованный, когда хлопнула входная дверь. Цокнув языком на пятно, которое никак не оттиралось, потому что было с той стороны, Кеша открыл окно. Он осторожно, просто немного потянется рукой, всего несколько движений… Этажом выше внезапно ударили басы и от громкого звука птицы взмыли с дерева. Кеша всегда от громких звуков вздрагивал. Он махнул руками, теряя опору под ногами и пытаясь зацепиться за раму, но пальцы ухватились за воздух. Четвёртый этаж, третий, второй… Они мелькали как лента кинофильма, и Кеша не успел подумать ни о чём другом. Рома открыл дверь подъезда и вышел на улицу, когда сбоку, совсем рядом, что-то ударилось об изгородь палисадника. Он повернул голову на звук…