***
Кисточки! О Фобос, в их первую брачную ночь она притащила в спальню мольберт и, смешав краски, что-то сосредоточенно выводила на бумаге! Кажется, его и правда ждет нечто особенное: кому еще могло «посчастливиться» вместо страстного секса разглядывать треногу с бумагой, и довольствоваться видом торчащих из-за нее длинных ног и антеннок?! Если откинуть художественные принадлежности, выглядела Наги крайне соблазнительно: приглушенный свет двух настольных ламп бросал объемные тени на белый кружевной корсет и трусики, с боков завязывающиеся пышными бантами, которые будоражили воображение… но при чем тут дурацкие кисточки?! Огонек уже минуту таращился на эту картину, не переступая порог спальни от замешательства. — Ммм… родная… — А вот и ты! — Нагината перебила его и кивнула на кровать. — Наконец-то! Я решила, что есть один ракурс, с которого я еще тебя не рисовала! Так что ложись, я должна свериться, все ли черты я помню правильно! «Что за нах?!» было самым мягким выражением из тех, что пришли Огоньку в голову. Он отчаянно подбирал слова, чтоб вежливо поинтересоваться, не охренела ли его супруга так обламывать?! Он тут намылся, шерсть начесал, полился ее любимым одеколоном, заел сигареты пачкой мятных конфет. Перед тем, как пойти в душ, припрятал сюрприз для нее в своей тумбочке, а она решила порисовать! — Эммм… Наги… у нас вроде как первая брачная ночь… — Знаю. — Она хитро посмотрела на него из-за мольберта. — Вот я и решила, что нужно запечатлеть ее важнейший элемент на память! — Не хочу показаться неотзывчивым к твоим инициативам, но я не уверен, что лежать и позировать тебе — это то, чего бы мне сейчас хотелось… — О, поверь, мне тоже!.. Ты ложись давай вон туда, — она махнула палитрой в сторону кровати. — И так, чтоб я тебя всего видела. Да, полотенце сними, оно закрывает все, что мне как художнику интересно! Огонек замер, чувствуя, что у него загораются уши. Она что хочет рисовать?! — Эм… родная… я не то, чтоб стесняюсь, но ты собралась рисовать меня голым? — Не голым! — Она прижала к губам кончик кисти и озорно посмотрела на мужа. — Более-менее голым я тебя уже не раз рисовала, пусть и по частям. Есть только одна часть тела, которую я не рисовала с натуры, — и юная хулиганка хитро кивнула на замотанные полотенцем бедра. — Наги… это… это безобразие, а не идея! — он считал себя продвинутым и раскованным, но это! — Я не дам тебе рисовать мой член в нашу первую брачную ночь! — Что, слабо? — стараясь не смеяться, она поиграла бровями, бросая вызов. — Слабо?! Ничего мне не слабо, просто… — Тогда сними это чертово полотенце и покажись во всей красе, любимый! — Ты извращенка! — Он прыснул от смеха. — Воспитал себе на… голову! — Угу… не стесняйся сказать «на головку». — Ухмыльнувшись, девушка принялась что-то выводить на бумаге. — Ну брось! Будет весело! — И как ты собираешься его рисовать? — обреченно поинтересовался Огонек, устраиваясь на кровати. Поняв, что победила, Наги просияла. — Во всей красе! Мне, как художнику, важно показать экспрессию, чувства. Так что стаскивай свое полотенце и… — Чтоб «во всей красе» мне нужна твоя помощь, детка! — Он хитро прищурился, моментально накидав в голове план атаки: как только она окажется рядом, ни к какому мольберту он ее больше не отпустит! — Не-не-не! Чтоб хорошо получилось, нужно, чтоб ты сам себе помог. — Ответив таким же хитрым прищуром, девушка показала, что прекрасно раскусила его идею. — О Фобос!.. Нагината!.. Ты хочешь, чтобы я… — полковник Римфайер, ветеран плутаркийской войны, привычный к казарме и армейскому юмору, тот, кто мог с честью парировать шуточки Стокера и без стеснения называть вещи своими именами, тот, кто знал не один десяток женщин, почувствовал, что стремительно краснеет! — Ага! Хочу! — Смеющийся взгляд снова дерзко бросил ему вызов. Нет, он понимал, что его разводят на слабо, но… но… — А мы можем просто заняться любовью? — без особой надежды уточнил новобрачный. Когда он успел вырастить это чудовище? А ведь всего несколько лет назад она краснела от слова «секс» и смущенно отводила взгляд от его ширинки! — Нет, не можем! — в голосе жены послышались требовательные нотки ее матери. Примерно так Карабина общалась с подчиненными во время совещаний. — А кроме того, я же делала для тебя подобное! Я тоже хочу порнушку! — Ты неправильная трепетная невеста, ты в курсе? — сдавшись, он скинул полотенце. — Какое предложение руки и сердца, такая и невеста! — парировала она и показала ему язык. — Ну давай!.. Хочешь, я включу тебе музыку? Для настроения? — Ты очень заботлива! Как положено быть жене! — Он расхохотался. — Нет уж, обойдемся без музыки! А то я и так чувствую себя шлюхой из борделя. — Ммм… знаешь, это круто прозвучало! — Наги улыбнулась, прищурившись, посмотрела в район его паха и деловито подмешала в краску немного черного, чтоб добиться правильного оттенка. — Порнушку, значит?.. О Фобос! Знать бы еще, где ты откопала порнушку… — посмеиваясь, он обхватил рукой член и медленно провел по нему, вспоминая такие привычные движения. В голове мелькнула мысль, что с совершеннолетия Нагинаты прибегать к правой ему практически не приходилось, кроме редких командировок. — У тебя же и откопала. Ммм… чуть ниже колено, а то мне плохо видно! — Да, моя строгая госпожа! — Он переместился как сказано и, глядя в лучащиеся смехом глаза, сжал ладонь чуть сильнее. Ох, он и позабыл, как может быть здорово, когда знаешь, что хочет тело, и даешь в точности требуемое! Ствол в его руке напрягся сильнее, отзываясь на ласку. — И как ты вскрыла мои файлы? — Вскрыла! — Наги фыркнула. — У тебя на рабочем столе папка «Для взрослых», а пароль — мое имя! Ммм… А у тебя очень… волнующе выходит. — Темнеющие от желания глаза внимательно следили за ускоряющимися движениями, кисть порхала по бумаге, выводя контуры. Она непроизвольно напряглась внутри и облизала губы, когда к визуальному ряду добавились звуки — частое дыхание и скользящая под пальцами влажная плоть. — Оххх!.. Признаюсь, эта идея занятнее… чем мне показалось вначале. Тебе нравится? — Расслабившись, Огонек попробовал перехватить инициативу. В эту игру можно играть вдвоем. Посмотрим, как быстро ему удастся ее смутить! — Пожалуй… да. Он уловил, что ее голос стал ниже, а язычок все чаще облизывал губы. — Тебя возбуждает то, что ты видишь? — большой палец прошел по головке и он, не сдерживаясь, застонал. Из-за мольберта послышался шумный выдох. — Да… — Кажется, рыжие ушки слегка покраснели. Чуть раздвинув ноги, второй рукой он спустился от живота к внутренней стороне бедра. Его девочка хотела порнушку? Она ее получит! Кто бы мог подумать, что подобные игры могут так возбуждать! Поймав полный желания взгляд, Огонек вложил в ответный всю настойчивость, все стремление получить честный ответ. Таким взором он смотрел на тех, кого допрашивал во время войны. — Ммм… твои соски уже… затвердели? Ты хочешь… чтобы я ласкал их языком? — Ох… — Ну же, родная! Я жду ответа! — Черт, да! Я хочу! — Тебе уже хочется… перестать… ох, черт!.. заниматься рисованием… ммм… и попробовать, насколько хорошо нам будет в «наезднице»? Он заметил, как шерсть на ее теле встала дыбом, и Нагинату передернуло от того, сколько власти прозвучало в его голосе. Она любила предлагать новые игры, провоцировать, но потом с готовностью отдавала управление их удовольствием партнеру. Полное и безоговорочное доверие позволяло не бояться, что он не заметит чего-то, что может ей не понравиться. Она пыталась строптиво диктовать условия, но каждый раз Огонек спустя какое-то время перехватывал инициативу и покорял ее уверенностью и страстью. — Мне хочется проверить, понравится ли тебе… вот такое рисование! — бросив на столик палитру и кисть, она вытянула чистую и направилась к кровати, облизывая на ходу пушистый кончик. Горящими страстью глазами Огонек следил, как плавно двигались банты на ее бедрах, как колыхнулась грудь в кружеве корсета, когда она по-кошачьи взобралась на постель и на четвереньках двинулась к нему, устроившись меж разведенных ног. — Какое? — он улыбнулся уголками губ, следя, как кончик розового язычка увлажняет кисть. — Вот такое! — нежные волоски коснулись чувствительной головки, заставив вздрогнуть и застонать в голос. Пришлось сжать член у основания, чтоб не кончить, так неожиданно остро отдалась в нем ласка. Мягкий хвостик закружился по тонкой кожице, посылая электрические разряды по всему телу, заставляя напрягать бедра и дрожать, растворившись в мощном удовольствии. Пальцы на ногах поджались, и он хрипло вскрикнул, когда она чуть нажала на кисточку, огладив самые чувствительные участки нежной плоти. Это было невероятно! Она находила точки, от касаний которых он вскидывал бедра и напрягался всем телом, не позволяя себе выплеснуться. Ощущение более жесткое, чем при ласках влажным язычком и губами, слишком нежных и размытых по всему напряженному органу, но при этом столь интенсивное, что приводит на грань боли. По телу прокатилась волна дрожи, заставив дернуться, и влажный хвостик, будто прочитав его желания, скользнул на ствол, обрисовав вздувшиеся под кожей вены и позволив сбросить накал страсти. Огонек медленно выдохнул сквозь зубы, возвращаясь с самой грани оргазма: — В порнушке на моем компе такого не показывали, — приподнявшись, он потянул к себе жену и помог усесться верхом. — Затейница! Руки скользнули на ягодицы и сжали их. Мужчина с удовольствием зарылся в мягкий мех на бедрах, требовательно лаская. Наги, поерзав на нем, позволила пульсирующему стволу потереться о гладкий шелк, прикрывающий самые чувствительные места ее тела. Он инстинктивно вскинулся, вжимаясь сильнее во влажную ткань, одной рукой обхватил тонкую шею, приласкал горло, заставив откинуть голову назад, спустился к соблазнительно спрятанной за кружевом корсета груди. Наги застонала, когда серые пальцы бесцеремонно забрались под чашечку и поймали напряженный сосок. Девушка задышала сильнее, подалась немного вперед, лаская мощный торс, огладила плечи, не переставая двигать бедрами, которые она то и дело сжимала, когда загрубевшие от руля ладони задевали особенно отзывчивые точки. Огонек поймал плотно сцепленные крючки и попытался расстегнуть, желая видеть больше, дотянуться туда, куда не позволяли проникнуть жесткие корсетные ребра, но потерпел неудачу, не справившись со слишком маленькими для него замочками. — Сними его к песьей матери! — хрипло приказал мужчина, уронив обе руки на ее ноги и с силой проводя от колен вверх. Наги снова передернуло от этого голоса, внизу живота запульсировало: его нетерпение передалось партнерше, распаленной желанием не меньше. Она напрягла мышцы лона, с волнением ожидая, когда же он решится забраться под трусики и обнаружит сюрприз, который она приготовила. Как отреагирует? Девушка привстала и чуть отвела назад плечи, чтобы грудь смотрелась выигрышнее в тот момент, когда она начнет снимать с себя верх. Увесистый груз внутри тела переместился, стимулируя непривычные к этому точки. Наги закусила губу, прислушиваясь к себе: ощущения необычные, очень волнующие и они определенно заставляли желать большего! — Ну же, родная! Хочу посмотреть на тебя! — уверенные серые пальцы скользнули под шелк и осторожно двинулись внутрь ее тела, сорвав с девичьих губ громкий протяжный стон. Не сдержавшись, она толкнулась к ним, шумно дыша и на несколько мгновений растворившись в электрическом токе, что растекся по низу живота. Под хвост вжалась горячая головка, распаляя запретным до сей поры желанием и любопытством, о котором девушка не решалась рассказать, и она заерзала бедрами, надеясь, что ее опытный любовник уловит намек без необходимости произносить до дрожи смущающие слова. — Нагината! Ты испытываешь мое терпение! Порву твой корсет к херам зубами! — Огонек предупреждающе зашипел и чуть развел внутри нее пальцы, а потом погладил чувствительную точку на передней стенке влагалища, от прикосновения к которой тело его женщины задрожало, а зрачки расширились. Наги, едва соображая от накатывающего удовольствия, подцепила верхние крючки и ловко скинула первую их треть, обнажив грудь. Муж ее, до этого не отрывавший взгляда от то исчезающих в ней, то почти полностью появляющихся скользких пальцев, поднял глаза вверх и облизнулся: — Дальше! — он снова нашел чувствительную точку внутри и осторожно нажал, одновременно погладив напряженный клитор. Вскрикнув, девушка быстро расстегнулась и отшвырнула неуместный кусок кружева в сторону. Украшенное ленточками тяжелое белье попало в одну из настольных ламп, сбив ее на пол и заставив погаснуть. Спальня погрузилась в полумрак, на стенах затанцевали тени, повторяя страстный танец разгоряченных тел и красиво обрисовывая контуры блестящих от пота фигур. Наги зажмурилась, сосредоточившись на остром, сводящем с ума удовольствии, даже не заметив, как сильная ладонь с ее бедра переместилась на спину, надавливая и давая команду наклониться. Не переставая ласкать ее внизу, Огонек поймал грудь губами и прокатил сосок на языке, получив в награду громкий хриплый вскрик. От изменившегося положения игрушка внутри нее сместилась, надавив на двигающиеся в женском теле пальцы. Девушка протяжно застонала, невероятно остро ощутив настойчивые движения. — Ох… Наги… это еще что? — он прикусил тонкую шею и большим пальцем нащупал плоский металлический ограничитель под ее хвостом, осторожно на него надавив. Нагината выгнулась от усилившегося давления внутри, дернув за шерсть на его груди, а ее муж едва не кончил, наконец осознав, что же такое он только что обнаружил. — О Фобос, родная!.. Пробка?.. — Он непроизвольно замедлился, и стиснул зубы, чтоб унять дикую похоть, стремительно заволакивающую мозг после этой находки. Он знал, что она думает о подобных экспериментах, но не ожидал что сегодня получит шанс показать ей новую грань удовольствия. — Ммм… да… ты же не… против? — Против? Ты даже не представляешь, насколько я «за»! — Он толкнулся к ней бедрами, давая понять, сколь сильно его возбудили ее смелость и готовность к новым открытиям. Интересно, как далеко она позволит сегодня зайти? Перед глазами пронеслись волнующие картинки непознанных с ней способов близости, но мужчина одернул себя и велел успокоиться. С новым всегда стоит быть осторожным и не торопиться. Он вытянул из нее пальцы, чтобы потянуть за ленточки, на которых держались насквозь промокшие измятые трусики. — Развернись спиной. Подобные вещи лучше всего работают в других позах. — Ммм?.. — Наги, послушная опытным рукам, встала на колени, прижалась к его груди спиной, а к паху — попкой. Он чуть отстранил ее и заскользил уверенными пальцами между ягодицами, задевая основание пробки под хвостом, чтобы послать по телу череду огненных всполохов. Ладонь поймала грудь, горячие губы приласкали шею, плечи. Девушка задрожала, прислушиваясь к ощущениям и сжимаясь внутри от желания. — Родной… я готова… — Я люблю тебя, моя девочка… — Он наклонился вперед и поцеловал ее горячим, страстным поцелуем, а потом подтолкнул между лопаток, прося опустить плечи на смятые простыни. Коленом разведя сильнее ноги, уперся во влажные складки меж ними. — Если хоть что-то не понравится или будет плохо, сразу же скажи мне. — Угу… как всегда. — Она почувствовала, как горячие ладони возбуждающе гладят бедра и ягодицы, и сама толкнулась навстречу. Ее муж громко застонал, медленно проникая во влажное, сжатое тяжелой игрушкой тело. Наги широко распахнула глаза, выгнулась в его руках и резко толкнулась навстречу, ощутив, как неведомый по силе огонь полыхнул внутри. — О Фобос! — Больно?.. Слишком быстро?.. — он замер, боясь причинить ей вред и успокаивающе гладя по ягодицам. — Оххх… нет! Это просто невероятно! — не дожидаясь, пока он начнет двигаться, она качнула бедрами, и тут же новая вспышка пронзила ее тело острым удовольствием. Огонек вцепился в тонкую талию и со стоном потянул на себя, кусая губы, чтоб не кончить от давления тяжелого груза, который терся о пульсирующий член при каждом движении, делая его жену просто восхитительно узкой. Наги прогнулась в пояснице и прошептала: — Сильнее! Глухой рык сзади пронзил слух одновременно с каменно-твердым стволом, уверенно ворвавшимся в подавшееся навстречу тело. От удара бедрами о бедра ее качнуло, соски вжались в дразнящую их простынь, из горла вырвался какой-то животный крик, в котором не было ничего разумного, лишь инстинктивная реакция тела на острое удовольствие. Огонек нежно приласкал поясницу, пока двигался во вне, а потом почти до боли впился в нее пальцами, когда резко ворвался обратно. Нагината вцепилась в простыни, стиснув их так, что чуть не порвала, ее крик заглушила подушка. От каждого движения внизу живота разгоралась огненная искра, при попадании по которой все сильнее напрягались мышцы, грозя опрокинуть слившиеся тела в сокрушительный, мощный оргазм. Наги, уже не отдавая себе отчета, кричала во весь голос, не чувствуя, как саднит сорванное горло. Огонек наклонился вперед и отшвырнул глушившую ее подушку: — Хочу… слышать тебя! Покричи для меня, родная! — ускорившись, он скользнул пальцами ей между ног и нашел жесткий бугорок, от прикосновения к которому Нагината низко застонала и сильнее сжала его в себе. Он стиснул зубы и задвигался, внимательно следя, чтоб при каждом поступательном движении она не переставала протяжно вскрикивать и дрожать на самой грани оргазма. Слух ласкали звуки раскованно совокупляющихся тел, отданных во власть инстинктов, и крики любимой женщины, получающей неподдельное удовольствие от его действий. Не сдержавшись, свободной рукой он звонко шлепнул по соблазнительной попке, заставив Наги хлестнуть хвостом по кровати и мощно податься ему навстречу. Чуть сместив ладонь, он ударил по бедру, одновременно надавил на клитор, и Наги замычала, а в следующий миг забилась, судорожно насаживаясь на пульсирующий, болезненно напрягшийся член, подаваясь к нему всем телом. Огонек, изо всех сил пытаясь сдержаться, стиснул зубы и продолжил двигаться до тех пор, пока она не обмякла, упершись лбом в руки и хрипло дыша, и лишь потом аккуратно выскользнул. Пока она приходила в себя, он быстро достал что-то из тумбочки, бросил так, чтоб было легко дотянуться, подготовился к следующему этапу, а потом зарылся пальцами в короткую рыжую шерсть на вздымающейся от вздохов спине, погладил выпирающие позвонки. Наги постанывала от его прикосновений и едва заметно подрагивала, отходя от сокрушительного оргазма. Его пальцы достигли основания ее хвоста, осторожно погладив и сорвав глухой стон с губ, а потом двинулись чуть ниже и осторожно потянули тяжелую пробку, сдавливающую стенку влагалища и сделавшую его невероятно чувствительным. — Отдай… — он, оперевшись на свободную руку, склонился к ней, прижав ее тело своим к постели, улыбнулся и поцеловал сзади в шею. — Расслабься и просто отпусти. Еще не пришедшая в себя после пережитого девушка покорно выполнила команду, игрушка легко выскользнула, и в следующий миг Наги почувствовала, как под хвост упирается округлая, скользкая головка. — Можно? — партнер поймал зубами мочку ее уха, а потом едва уловимо толкнулся. Она кивнула, нашла его кисть рядом со своей, переплела их пальцы и прогнулась в пояснице, чтоб облегчить ему проникновение. — Просто расслабься… Доверься мне, родная. — Протиснув свободную руку между телом жены и простыней, мужчина снова нашел ее клитор. Осторожно лаская, аккуратно толкнулся внутрь. Расслабленное подготовленное тело послушно, хоть и не без легкого сопротивления, раскрылось, приняв головку и заставив Огонька зажмуриться от сжавшей ее тесноты. Наги, едва слышно застонав, сжала его пальцы, прося паузу, но не отстраняясь. Всецело доверяя партнеру, она отдавалась ему, не страшась, ибо ни разу он не подвел ее, не причинил боли, не был невнимателен. — Не зажимайся, — губы, лаская, нашли чувствительную точку на ее ухе, опаляя кожу тяжелым дыханием. Спустя несколько секунд, привыкнув к ощущениям внутри, растворившись в нежных касаниях влажного рта, она смогла выполнить просьбу. Поглаживая чувствительный бугорок меж ее ног и прислушиваясь к реакции тела, Огонек снова подался вперед, медленно войдя до конца. Она тяжело дышала под ним и пыталась разобраться в новых ощущениях. — Как ты? — замерев, он заскользил губами по ее шее и плечам. — Не больно? — Было совсем немного, но сейчас все хорошо. Просто очень необычно. — Не неприятно? — Нет, определенно нет. — Я могу… попробовать двигаться? — он поцеловал запястье руки, сжатой его ладонью. — Да. Стараясь быть предельно аккуратным, он осторожно толкнулся. Природа звала отдаться желаниям, сделать все жестко, позволить вырваться животной страсти. От того, насколько плотно обхватили мышцы член, хотелось выть в голос и кончить за несколько резких, размашистых толчков, намотав ее волосы на руку. Но нежная, доверчиво открытая шея, покорно отданное его власти тело, трепещущие в его ладони пальчики прогнали похоть, оставив безумную нежность и стремление снова сделать так, чтобы ей было хорошо, еще раз почувствовать, как бьется она в оргазме. Прижимая ее ягодицы к своим бедрам, не позволяя им разъединиться, он снова поднял жену на колени. Плавно скользя, чувствуя, что она все меньше сжимает его, мужчина потянулся туда, куда бросил свой сюрприз, так и не замеченный Наги. Пощелкав по кнопкам, включил розовый вибратор. Смазка не понадобилась: девушка была достаточно скользкой от пережитого недавно оргазма и не должна испытать дискомфорт при проникновении. В следующее мгновение вместо то поглаживающих, то надавливающих пальцев клитора коснулся прохладный бархатистый пластик, который низко гудел и вибрировал. Нагината вскрикнула, распахнула глаза, ее бедра сам задвигались в попытке как можно сильнее почувствовать горячие волны удовольствия, посылаемые по всему телу. Игрушка плавно заскользила по чувствительной горошине, твердый член толкнулся внутри, и Наги выгнулась в пояснице, застонав. Ощущение было совсем иным, чем при привычном ей сексе, но, после того, как удалось полностью расслабиться, стало неожиданно приятным, обещая в скором времени новую мощную разрядку. Округлый кончик пластикового ствола раздвинул закрывающие вход в ее тело складочки, а потом дразняще замер, заставив все внутри сжаться от желания почувствовать в себе и его тоже. В голове билось только «Да!», она сильнее раздвинула колени, намекая партнеру без слов, что он может продолжить, кусая губы, но не решаясь озвучить мысль вслух. Ох, вот именно такие сцены с двойным проникновением в найденных ею фильмах волновали ее особенно сильно! Но она даже не представляла, что это желание возможно осуществить, не клонировав ее мужчину… — Хочешь попробовать так? — Огонек осторожно надавил на прибор, протолкнув его еще чуть-чуть глубже. Наги смогла лиши кивнуть и заерзать, помогая ему дать то, чего хотело ее тело. Твердый пластик, деликатно вибрируя, плавно вошел до упора, и в клитор уперся небольшой бугорок для воздействия на эту чувствительную зону, заставив громко застонать. Впервые девушка ощущала, как одновременно стимулируются все точки, от касания к которым она получала удовольствие. Наги перехватила основание вибратора, позволяя мужу освободить руки, ее пальцы сами легли на кнопку управления и прибавили мощности. Огонек, вскрикнув, начал двигаться, поглаживая хрупкую спину, лаская основание хвоста. Потребовалась всего пара движений, чтоб они оба застонали, отдавшись ощущениям невероятной, всеобъемлющей близости. Близости, рожденной из доверия и желания доставить удовольствие партнеру. Близости, рожденной из внимания и заботы. Близости, рожденной из любви. Огонек, хватая ртом воздух, чувствовал, как вибрирует через тонкую стенку мощный мотор, заключенный в бархатистый корпус фаллоимитатора, который сжимал его собственный ствол в ее теле так, что с каждым толчком от сверхчувствительного органа разливались волны острого, почти болезненного удовольствия. Не в силах больше держаться, он стиснул упругие бедра, ускоряясь, из груди вырвался глухой рык, прогоняя остатки разума, оставляя мужчине лишь непреодолимую жажду самого древнего из инстинктов. На самом краю сознания он уловил, как то стонет, то вскрикивает его женщина, подающаяся ему навстречу столь мощно, как никогда раньше. Руки снова и снова тянули к себе желанное тело, помогая врываться внутрь, звуки ее наслаждения становились все громче и уже не стихали больше, бедра звонко бились о бедра. Потребовалось совсем немного, чтобы девичье тело вновь выгнулось в оглушительном оргазме, столь сокрушительном, что сил даже на стон не осталось — лишь на мощные, резкие толчки к источнику наслаждения. Сокращающиеся мышцы сжались еще плотнее, и Огонек, впившись пальцами в ее попку, тоже позволил удовольствию наконец накрыть себя с головой. Словно лавина накатились на него ощущения, разливая по венам ток от низа живота по всему телу. Кусая губы, он опустил взгляд туда, где появлялся и исчезал его ствол, где рыжий хвост, едва подрагивая, был послушно убран в сторону, подчеркивая готовность отдаваться, и это стало последней каплей — накрывший оргазм был столь силен, будто внизу живота сдетонировала бомба, по мышцам прокатилась раскаленная волна, на несколько бесконечных секунд отправившая его сознание в космос, а потом лишившая всех сил. Хрипло дыша и все еще с трудом соображая, Огонек помог жене отключить сделавшую свое дело игрушку, отбросил ту в сторону и аккуратно покинул тело девушки. Наги со стоном рухнула на простыни, закрыв глаза и пытаясь восстановить дыхание. В висках стучала кровь, то тут, то там покалывало — это остаточные импульсы удовольствия все еще раскатывались под кожей. В такт с висками невероятно приятно пульсировало между ног, вырывая из груди едва слышные стоны. Тонкие пальцы дрожали, на взъерошенном рыжем мехе блестели капельки пота, даже хвост, переходящий в соблазнительный изгиб поясницы, безвольно лежал вдоль бедра. Обессиленная, с готовностью отдавшая все их первой брачной ночи, она была невероятно прекрасна. Мужчина, ведомый больше нежностью, чем разумом, коснулся губами основания хвоста, проследил языком позвонки до самой шеи, зарываясь носом во вкусно пахнущую шерсть, собирая солоноватые капли, приласкал хрупкие плечи, благодаря свою женщину. Он аккуратно лег сверху, удерживая вес на локтях и прижимаясь к ней всем телом, оплел своим хвостом ее, сцепил их пальцы. Поцелуи заскользили по развернутой в его сторону скуле, по щеке, едва уловимо коснулся уголка губ, мочки ушка. Наги довольно застонала и едва заметно улыбнулась, имея силы лишь так показать, как хорошо ей сейчас. Поглаживая пальцами ее кисти, он прошептал: — Спасибо, любимая… — Ммм… ты такой нежный… — она довольно мурлыкнула, и, не открывая глаз, подставила поцелуям шею. — Это было… как-то особенно… нууу… понравилось тебе особенно сильно?.. Он улыбнулся и прижался лбом между антеннок: — Дело не в удовольствии. Точнее, не столько в нем, сколько в… доверии. Девушка под ним замерла, видимо, осмысливая слова. Доверие — то, что двигало ими на протяжении всей ночи. Без страха открывая новое, принимая то, что предлагал спутник жизни, она отбросила все предрассудки и смогла понять, насколько разные грани бывают у занятий любовью. Постепенно распаляя ее тело, шаг за шагом осторожно направляя юную женщину к очередному открытию, все годы их близости Огонек снова и снова укреплял ее доверие к себе, ни разу не подведя, не задев и не оскорбив. Каждый раз, осторожно пробуя что-то неведомое, он внимательно следил за малейшим трепетом тела, за стонами, за тем, не делает ли неприятно или больно. И, каждый раз улавливая, с какой готовностью она выполняет его инструкции, задыхался от нежности и восторга, от того невероятного доверия, которое оказывала ему партнерша. Ему всегда нравилось делать своим женщинам приятно, но с ней, девушкой, которая доверчиво позволила вести ее по всем граням страсти, его удовольствие отошло на второй план, выведя на первый желание не разочаровать, не напугать. И каждый раз при виде ее, обессиленной, распростертой на смятой постели, в его груди возникало что-то невероятно нежное и теплое, от чего хотелось целовать ее всю, от изящных пальчиков до теплых упругих антеннок. — Я твоя. Навсегда. — Она повернула голову, чтоб потянуться к его губам, и Огонек с готовностью встретил их своими. Проникнув в рот, нашел язык, так привычно переплетшийся с его, и отдался долгому, полному нежности поцелую. Серые пальцы легли на горло, успокаивающе поглаживая. «Моя! Моя женщина! Моя жена!» — от этой мысли хотелось вскочить с брачного ложа и бегать по пляжу, в полном восторге гоняя крабов, прыгая на пальмы и крича, как безумный. Но вместо того, чтоб выкинуть подобное, Огонек перекатился на спину, завалившись рядом и блаженно улыбаясь, хозяйски положил ладонь на идеально легшую в нее ягодицу, с удовольствием ту погладив. Наги, посмотрев в лицо, на котором уголки губ грозились уехать к самым ушам, хихикнула и, не глядя пошарив на тумбочке, бросила ему на грудь табачный нагреватель с пачкой стиков для него. Пепел в постели ее бесил, а этот способ курения позволял его избежать, да к тому же не требовал под рукой пепельницы. Скосив глаза и обнаружив сигареты, Огонек едва не заурчал, зарядил стик в держатель, после чего нажал на кнопку, активируя прибор. — Я тебя обожаю, детка! — он снова поймал ее губы в поцелуй. Наги прижалась к его боку сильнее, устроив голову на груди. Нагреватель завибрировал, и мужчина галантно предложил своей даме первую затяжку. Девушка затянулась, медленно выпустила дым и принялась пальчиками поглаживать морды драконов, вальяжно разлегшихся у сердца воина. Она слушала, как оно стучит возле самого уха, пальцы рассеянно спустились к животу, обводя кубики пресса, отчетливо видные под шерстью. Было тепло и мирно. Было невероятно хорошо. — Ммм… как ты, родная? Попа не болит? Она фыркнула, стараясь не заливаться краской, но ответила: — На удивление, нет. Все хорошо. Он кивнул, будто ставя галочку при проведении рекогносцировки. — А мы… кажется, сегодня подумали примерно в одном направлении? — Нагината снова смущенно хихикнула. Она нашарила на постели вибратор и потыкала наугад в кнопки, заставив тот низко заурчать. Хулигански улыбнувшись, прижала кончик к груди партнера и медленно повела ниже, по моментально напрягшемуся животу, почти коснулась головки и скользнула вдоль дернувшегося от внезапной стимуляции ствола. — Нагината! Ну прекрати! — смеясь, Огонек отобрал игрушку и сунул себе под подушку, а потом смачно затянулся ароматной сигаретой. — Даже таким маньякам как я после такого нужна передышка! Небольшая… — он многообещающе погладил ее бедро. — Как ты… понял что мне хочется? — она закинула ногу на его. Нужно было сходить в душ, но было ужасно лень вставать. — Ох, тоже мне, задача! — он фыркнул. — Ты оставляла свои жуткие комиксы с порно-сценами у меня на кухонном столе, в ванной и на тумбочке. И каждый раз открытыми на моментах с двойным проникновением. Я в первый раз чуть завтраком не подавился, когда увидел! Хотел еще возмутиться, что за фигню ты читаешь, вроде девушка со вкусом, и вдруг такое! — Но что-то мне никто не потрудился вернуть комикс, а заныкал его около кровати, — Наги хитро посмотрела на мужа и взъерошила мех у него на груди. Огонек, улыбаясь, снова сделал длинную затяжку. — Я просвещался, чем живет молодежь! А вдруг мои солдаты тоже подобное читают! Пойдет похабщина по казарме! — От тебя и пойдет! — Хохотнула Наги, за что получила звонкий шлепок пониже хвоста. — А если серьезно, родная, давай договоримся, — он поймал ее взгляд и посерьезнел. — Что обо всем, что ты хочешь, ты будешь говорить мне, а не заставлять разгадывать шарады. Хорошо, что я понял тебя верно, но мог же и ошибиться! И вместо первой брачной ночи вышло бы неизвестно что… Я не телепат, Нагината. Чтобы чего-то попросить или предложить, есть язык. Я со своей стороны обещаю тоже им пользоваться не только для оральных ласк, — он чмокнул ее в кончик носа. — Произнести слова — это не сложно, это… — Вопрос доверия? — она улыбнулась. — Именно… вопрос доверия. — Он улыбнулся в ответ. — Интересно, и как я должна была тебе озвучить, что хотела бы… вот такое? Ну… ты бы подумал, что я хочу затащить еще одного мужика в нашу постель, а я не хочу! Если только удалось бы тебя клонировать, но такое мы пока не умеем… Огонек расхохотался: — Как видишь, если проговорить желание, вполне можно найти решение без клонирования. Ты и сама, как я вижу, нашла вариант. — Он кивнул на поблескивающую около его колена пробку. — Ну… я у тебя учусь. — Она боднула его в подбородок, и он, посмеиваясь, почесал ее за ухом. — Но я поняла: говорить и… правильно пользоваться языком! — Она пощекотала его грудь кончиком влажного язычка, дразня. Мужчина выдохнул сквозь зубы и приласкал колено и бедро, перекинутое поперек его тела. — Ты рискуешь, детка! Будишь… зверя! А я не уверен, что, решись мы на новый раунд, ты не попросишь пощады! — Вторая рука погладила спину и поясницу. — А может, я намеренно бужу… твоего зверя! — Наги поиграла бровями, и они расхохотались. По-настоящему близости сейчас не хотелось обоим, но дразнить партнера нравилось и ему, и ей. — А если серьезно… то я бы хотела… ох, хера себе, это сложно сказать!.. раз уж мы говорим про желания, которые высказываем через рот… ммм… я хочу, чтоб ты меня отшлепал! Вот! Огонек, блеснув пламенем на дне глаз, уточнил: — Во время секса? Наги спрятала лицо ему в подмышку так, что остались торчать лишь краснеющие ушки, и оттуда пробубнила: — Ага! — поглаживания ее бедра стали интенсивнее, рассылая мурашки по телу. — Ммм… рукой? Или ты хочешь… чтобы я использовал специальные приспособления? На него моментально уставились любопытные глаза: — А у тебя есть?! Он рассмеялся от такого энтузиазма: — Найду. Если… ты хочешь. — Хочу. Такую… кожаную, с множеством ремешочков. — Многохвостая плетка. Ясно. — Но только если тебе это… интересно! Но если мне не понравится… — Наги, ну никто же не будет пороть тебя как пленного на допросе! — Он поцеловал ее, проследив пальцами позвонки от шеи до хвоста. — У нас будет стоп-слово, и ты сможешь дать мне знать, если что-то не понравится. А… кожаные штучки наденешь? Портупею, гартеры?.. — Ты извращенец! — она рассмеялась, поцеловав мужа в шею. — Оставайся таким и дальше.!.. Надену!.. Интересно… На Альфе можно такое достать так, чтоб наш хозяин не узнал, что он везет? Огонек пораженно посмотрел на нее: — То есть… ты даже до дома ждать не хочешь? Все сейчас и сразу? Нагината, и чем я буду тебя удивлять дальше?! В моих рукавах почти не осталось тузов! А я вроде бы достаточно… изобретателен в постели! — Ты что-нибудь придумаешь! Я в тебя верю! — Я вырастил чудовище! Невероятно сексуальное, голодное чудовище! — Он с восторгом повалил ее на спину и, прижав к кровати, глубоко поцеловал. Наги зарылась пальцами ему в волосы, с готовностью отвечая и подставляя шею влажным ласкам. Отстранившись через пару минут, он с улыбкой посмотрел ей в лицо и кончиками пальцев провел по щеке: — Люблю тебя. — Я тоже тебя люблю. — Она ткнулась губами в загрубевшую от руля ладонь. — Мне… кажется, лучше в душ сходить. — Угу. А я прогуляюсь до моря, быстро проплывусь и вернусь. Выйдешь покурить со мной на веранду? — Выйду… Продемонстрируешь разведке Альфы Центавра зад? — По-твоему, он не достоин появиться на первых полосах? — Более чем! Главное, чтоб у них за пультом не сидела женщина! — Ревнуешь? — Нет. Потому что доверяю.***
Наги, на ходу завязывая пояс пушистого халата, вышла на веранду, шлепая по доскам босыми влажными ступнями. Тело приятно ныло после горячих ласк и расслабляющего душа, под халат нагло забрался теплый ветерок, холодя обнаженную кожу. Темно-красное небо Альфы Центавра пестрело россыпью мелких звезд, три луны освещали пляж, окрасившийся глубоким бордо в ночном свете. Океан плескался волнами, накатывая на берег новые и новые слои воды. От него, вытряхивая из прилипших к шее и плечам волос соленые капли, шел широкоплечий совершенно обнаженный мужчина. В собравшейся на шерсти влаге отражался красный песок, от чего его тело в свете лун отливало пламенем, будто вспыхивающим при каждом шаге на рельефных мышцах. Засмотревшись на то, как грациозно, несмотря на немалый рост и вес, он двигался, Нагината решила, что вот так мог бы выглядеть великий Воин — божество их касты, сошедшее к смертным из своих чертогов. Утром она попросит его попозировать, чтобы запечатлеть на бумаге этот миг. Полыхнул огнем росчерк в волосах, когда он всем телом отряхнулся в паре метров от нее, а потом легко вскочил на ступени. — Смотри, что я нашел для тебя! — воплощение Марса протянуло ей ракушку размером с его ладонь — ярко-синюю, с зелеными крапинами, влажно блестящую в ночном свете. — Ого! Какая огромная! Где ты ее взял? — Наги крутила в руках подарок, рассматривая со всех сторон. — В море. Нырнул и достал, — Огонек закутался в заранее принесенный сюда халат и плюхнулся в подвесное кресло, которое заскрипело под весом марсианина. Попрыгав в нем, чтобы убедиться в надежности крепления, он поймал жену за пояс и потянул к себе на колени. Крепление в потолке снова жалобно взвыло, но выдержало. — Иди сюда! — Она очень красивая! — Приложи ее к уху, — он помог ей пристроить раковину. — А теперь слушай! — Ой! Там… море шумит! Совсем как тут! — она с восторгом прикладывала ракушку то к одному, то к другому уху, приятно ерзая у него на коленях. — Мы заберем ее домой, да? — Если ты хочешь. — Давай заберем? Будем слушать и вспоминать нашу первую брачную ночь. — Она поцеловала его, глубоко, но нежно. Огонек угукнул ей в шею, а потом достал нагреватель, вставил в него стик и снова закурил, глядя в ночное небо, ища на нем очертания знакомых созвездий и растворяясь в каком-то безвременье, где есть только миг, только здесь и сейчас. Они медленно раскачивались, вдыхали запах свежего ветра, соленой воды и ароматного табака, прижавшись друг к другу и просто наслаждаясь этой ночью. Тонкие пальчики Наги гладили его шею, заставляя довольно щуриться, его рука забралась под халат и ласкала теплое бедро — не чтобы распалить, а просто чтобы убедиться, что он не спит, что все это реальность. Он поймал себя на мысли, что хотел бы навсегда остаться в мире, где есть только она и он, вдали от политики, стратегического расчета и казарм. Просто быть с ней, просто растворяться в счастье, просто заниматься любовью и растить детей. Просто жить, каждый день благодаря судьбу за то, что доверила ему такое сокровище.