Цикл «Идеальный мир»: Реквием по мечте

      Спустя 11,5 лет после победы над Плутарком.       Настроение было просто шикарное!       Огонек, насвистывая, скинул с плеча спортивную сумку и открыл шкафчик в раздевалке спортзала. Было раннее утро, и даже то, что сегодня понедельник, не расстраивало. Работу он свою любил, хотя ранние подъемы ненавидел. Но в этот раз начало недели оказалось невозможно приятным: после загула в ночь с пятницы на субботу, закончившегося неожиданным для него самого предложением руки и сердца, все выходные они с Наги провели у него, занимаясь любовью столько раз, что он сбился со счета. Официальное сватовство решили отложить на пару недель: хотелось найти какую-нибудь редкую рассаду для садика его будущей тещи в качестве подарка в такой особенный день. Не то, чтоб Огонек боялся отказа, если не поднесет «взятку» потенциальному союзнику, но подстраховаться в таком важном деле было не лишним!.. Наги долго убеждала Огонька, что в этом нет необходимости, и вообще, почему он так любит дарить ее матери семена?.. В конце-концов девушка вытянула-таки историю о том, что, глядя на цветник Карабины, мышь вспоминает увлечение собственной матери. Тогда невеста устроилась у него на коленях, обняла за шею, и они вместе выбрали несколько подходящих растений в интернет-магазинах…       Огонек решил, что до воскресенья не выпустит будущую жену из постели даже для того, чтобы она приготовила что-то вкусное. Ну максимум, они доберутся до ванной для совместных водных процедур. Обнаглел и просто написал Карабине, что ее дочка останется на уик-энд у него. И точка! А отправив СМС с решительным текстом, побежал нервно курить. Получив спустя пару минут лаконичное: «Как честный мышь будешь обязан жениться!», поспешно ответил: «Так точно, мэм!» и, довольный собой, отдался рвущей на части эйфории. Он себе открыто признавался: так одурел от счастья, что вел себя совершенно неадекватно, но его подруга (будущая жена!) ничего против такого поведения, кажется, не имела. Он бы и сейчас не пришел потренироваться, а предавался медленной расслабленной любви в собственной постели, если бы Наги не нужно было сдавать важный реферат. Пришлось вчера днем отвезти ее домой, а самому отчаянно маяться в пропахшей его девочкой квартире. Хотелось быть с ней каждую минуту, и куда ни глянь — все казалось… романтичным. Вон две ложки лежали, будто изображали сердечко. Вон у «Дрэгстера» колеса два — пара, друг без друга никуда! Вон во включенном земном боевике про робота, которого послали в прошлое, чтоб убить будущего лидера сопротивления, герой страстно занимался сексом со спасенной им девушкой… Прикольный, кстати, фильм этот «Терминатор», надо дяде Модо посоветовать глянуть с мальчишками!.. Поняв, что покоя ему не будет, Огонек отправился спать пораньше и всю ночь видел сны о том, как впервые сажает рыжего мальчонку с челкой, перечеркнутой огненным всполохом, на байк.       Выспавшись, он решил, что чем без толку протирать дома штаны, шарясь в интернете, лучше поразмяться и скинуть перед службой нерастраченную энергию. А заодно поработать над прессом, по которому Наги так любила проводить пальцами.       Краем сознания он отметил, что лишь один шкафчик в раздевалке горит красным, показывая, что занят, а из зала слышен стук железа о железо, да иногда — сильных ударов по боксерской груше. «Отлично, будет, с кем словом перекинуться между подходами! А то и поспарринговаться!» — день определенно становился все лучше и лучше! С этими мыслями мужчина переоделся в спортивные штаны и майку, натянул эластичный налокотник, затянул лентой травмированное когда-то запястье и направился на тренировку.       В зоне, где стояли силовые тренажеры, отчаянно пыхтя, но резво толкая тяжелую металлическую платформу с навешенным на ней десятком самых тяжелых блинов, кто-то выполнял жим ногами. Огонек про себя присвистнул: приличный вес, он сам брал ненамного больше! По темпу и уровню нагрузки было ясно, что столкнулся он с профессионалом, и им определенно будет, о чем поболтать и что показать друг другу. Сделав шаг, чтоб поздороваться, марсианин заметил черный хвост и здоровенную ручищу, сжимающую толстую раму. Атлет полностью отжал платформу, черная кисть переместилась, подставляя под груз упоры, и в Огонька уперся рубиновый взгляд старшего лейтенанта Дрэгстера, только что закончившего подход.       «Ёбнуть, что ли, по креплениям, чтоб выбило их и придавило охранничка нахер?» — первая мысль была столь яростной, что поразила его самого. Не часто до этого воин желал смерти мыши! Тем более мыши, которая, если подумать, ничего не сделала такого уж плохого! Как будто сам Огонек в молодости не домогался до девушек с непристойностями?.. Да и… жизнь вон Стоку спас. Может, несправедлив он к парню?..       Подавив внезапный всплеск агрессии, Огонек вежливо кивнул, приветствуя черного, и отошел к беговым дорожкам размяться.       Бег успокаивал. Бегать он предпочитал на улице, желательно, по пересеченной местности, где приходилось думать, куда и как поставить ногу так, чтобы не упасть и не растянуть лодыжку. Но и в зале этот вид тренировки всегда умиротворял, структурируя мысли и убаюкивая его демонов. Огромные окна, напротив которых стоял ряд кардиотренажеров, радовали глаз видом возрождающейся столицы: с высоты двадцать пятого этажа здания правительства как на ладони был виден город. То тут, то там возвышались небоскребы, в нескольких кварталах заканчивали реставрацию исторического центра, а между домами пестрели, переливаясь пурпурным, зеленым и оранжевым, совсем недавно высаженные парки — Марс оживал, мыши возвращались к мирной жизни. Огонек поймал себя на мысли, что, может быть, и ему стоит последовать примеру дяди, заняться чем-то, что не будет требовать срываться по приказу среди ночи и нестись в самое пекло кризисных ситуаций? Все же семейным марсианином вот-вот станет! Он понял, что хочет каждый вечер, не задерживаясь, возвращаться домой, может быть, даже переехать в респектабельный домик в пригороде. Ужинать вместе с Нагинатой, а потом, чем пес не шутит, играть со своими детьми. Возникающие перед глазами картины гражданской жизни грели, вот только…       Стокер… Его друг, его наставник, его… отец. Пусть названный, но все же тот, кто вел по жизни, подставляя плечо и помогая подняться после падений. Стоку он нужен, нужен, чтоб закрыть участок руководства основными армейскими подразделениями. Да и окружение старика все меньше нравилось воину. Слишком много тех, кто был взращен министром обороны, стал близок к Лидеру, слишком мало старых друзей с ним осталось. И Огонек видел, как все сильнее Стокер сутулился, когда думал, что на него не смотрят, как углублялись с каждым годом морщины на его лице. Подмечал, что все чаще не посвящал его старый друг в свои планы, да Скаббард старался устроить совещания так, чтобы туда не попал командир мотовойск…       Он вздохнул: как бы ни хотелось уйти на гражданку, как бы ни устал он быть в строю, но бросить Стокера не мог. Слишком многим обязан, слишком дорожил. И слишком много подозрительных личностей вилось около Лидера, втираясь в доверие…       Размявшись, Огонек спрыгнул с еще не остановившейся ленты и, оглядевшись, двинулся к штанге. Пожалуй, пресс покачает завтра, сегодня поработает со спиной. Тяжелая штанга оказалась собранной в точности, как ему нужно: идеальный вес для становой тяги. Накинув на гриф страховочные ремни и поймав их концы так, чтобы дополнительно зафиксировать в руках снаряд, он поерзал, становясь в идеальную позицию для рывка, и начал медленно сгибаться и разгибаться, подпружинивая в верхней точке для увеличения нагрузки. Следя за тем, чтоб не запирать дыхание, серый сосредоточился на ощущении собственного тела, стараясь чрезмерно не компенсировать хвостом и ягодицами работу нижней части спины, пока не поймал в отражении направленный на него скептический взгляд темно-красных глаз. Черный будто считывал его возможности, прикидывал, на что способен старший воин. Тело тут же напряглось, упражнение пошло легче, когда включились не те, что нужно, мышцы, и Огонек, доделав подход, опустил на пол штангу. По правилам бы медленно восстановить дыхание да компенсировать нагрузку растяжкой, но очень уж захотелось показать любопытному, что для него это — не вес, а так… разминка! Сердце стучало как бешеное, но он с нарочитой легкостью отошел от снаряда и уткнулся в телефон, делая вид, что ничего не заметил.       Отчаянно захотелось написать Наги, но он знал, что его девушка еще спала, и будить ее не решился, поэтому Огонек бездумно прокручивал новости, боковым зрением следя за широкоплечей статной фигурой. Черный марсианин как бы невзначай подошел к штанге, широко развел ноги, присел, с деланной легкостью рванул гриф, вскинув тот на грудь. Замер, ловя равновесие, а потом мощным толчком отправил вверх, зафиксировав над головой на вытянутых руках.       «На башку ебнет — не откачают!» — мелькнула мысль в голове старшего. А парень, опустив гриф на грудь, передохнул несколько секунд, после чего вновь вытолкнул снаряд вверх. Мускулы под майкой заходили, вздуваясь от напряжения, на сильных руках обозначились вены. Снова и снова покрытый черной шерстью мужчина толкал вверх огромный вес, демонстрируя редкую силу. Наконец он закончил подход. Положив штангу на пол, повел могучими плечами и через зеркало посмотрел Огоньку в глаза, бросая вызов.       У серого запульсировали антенны. Он славился своей физической подготовкой, много лет был лучшим в спаррингах, а этот выпускник военной академии пытается с ним тягаться? Нет, прав он был, понаделав в нем дырок!!!       Огонек, ответив презрительным взглядом, вразвалочку вернулся к штанге. Смерил ее глазами, накинул с каждой стороны по самому тяжелому блину. Пацан хочет поиграть? Пусть попробует, посмотрим, как быстро он надорвет мышцы или позорно обделается от натуги! Присогнув разведенные на уровень плеч ноги, наклонившись чуть вперед, он сомкнул пальцы вокруг грифа и, сохраняя идеально ровную спину, поднял снаряд. Мышцы приятно потянуло, а потом они привычно взвыли, когда одним плавным движением Огонек подтянул гриф к животу. Спина с руками загорелись, работая на пределе, стало не до того, кто и как на тебя глазеет: отвлечешься — получишь травму. Отсчитав повторения в подходе, он, преодолевая желание кинуть гриф, аккуратно закончил упражнение. Разгибаясь, почувствовал, как сводит трицепс, и интенсивно его размял, злобно зыркнув на черного.       Телохранитель Стокера дерзко глянул на старшего по званию. Навесив еще килограмм тридцать, встал около штанги. Присев, потянул ее вверх, распрямился, удерживая на уровне бедер. Огоньку показалось, что гриф немного выгнулся, оттягиваемый по краям. Мужчина невольно восхитился: веса парень брал очень приличные, техника выполнения также была на высоте. К разочарованию Огонька повода подойти и покровительственно поправить стойку не находилось (хотя он очень, очень старался заметить что-то, во что можно было бы ткнуть черного носом!). Держа спину идеально прямо, Дрэгстер чуть присел, опустив штангу примерно до колен, а потом снова полностью выпрямился. Наблюдая за тем, как на последних повторениях тот едва заметно пошатнулся, серый ухмыльнулся: старлей вытянул, но только яростно хлеща хвостом по ногам от усилий. Глянув на старшего и едва заметно кивнув, он ушел растягиваться: понты — понтами, а собственное тело нужно беречь!       Огонек раздраженно фыркнул: думает, что спас Стоку шкуру, так крутой?! Не, парень, пока ты на горшке сидел, я плутаркийцев голыми руками рвал!.. Небрежно накрутив еще килограмм двадцать, Огонек аккуратно пристроился к грифу, продышался и повторил упражнение, только что выполненное Дрэгстером. Сделав положенные в подходе двенадцать повторений, Огонек, переведя дух, резко, но очень технично, добавил еще три и со стуком бросил штангу себе под ноги. Сердце колотилось, кровь бежала по венам, разнося потраченный кислород. Мужчина не смог скрыть тяжелого дыхания, вырывающегося из груди. Ему потребовалось секунд пять, чтоб перед глазами перестали мельтешить темные пятна, после чего, прямо глянув в лицо сопернику, он кивнул на предмет их состязания, приглашая того ответить. У самого Огонька еще был небольшой запас до момента, когда нагрузка станет запредельной, и он начнет рисковать целостностью мышц.       — Даже не буду пытаться, — черный мотнул головой, показывая, что сдается. — Знаю предел своих возможностей. Мне тело нужно рабочим, чтоб защищать Стокера. Не могу позволить себе поваляться в больнице под предлогом разорванной мышцы. — Он прищурил глаза, давая понять, как оценивает того, кто готов рисковать здоровьем ради детской попытки доказать малознакомому мужику, кто сильнее.       Кровь бросилась серому в голову, запульсировала у основания антенн. Огонек без труда считал намек, моментально взбесившись. Этот мудак сейчас сказал, что он может позволить себе делать глупости и прохлаждаться?! Да он его уроет! Зубы о гантели пересчитает! Хотя зубы трогать не стоит: стоматология входит в медицинскую страховку офицеров, и оплата новой челюсти лейтенанта ляжет на плечи честных налогоплательщиков…       — У тебя от таких нагрузок-то рука не ноет? Локоть нормально сросся? Может, не стоило рисковать тем, что разойдутся швы на боках? — зло прошипел старший, припоминая травмы, которые нанес старлею во время драки. Тот зарычал, шерсть на его загривке вздыбилась, рука инстинктивно дернулась к поясу, на котором не оказалось ножа. Вот он и открыл предпочтительный для него тип схватки: с холодным оружием и, наверняка, хороший уровень владения армейским рукопашным боем. Уголки серых губ приподнялись, когда мужчина понял, что его более молодой соперник скорее всего не привык сражаться голыми руками. В отличие от самого Огонька…       — Не беспокойтесь… полковник, — выплюнул Дрэгстер, с трудом подавляя ярость. — Я полностью восстановился. Хотите повторить наш… спарринг и проверить, насколько хороша моя форма?       — Не хочу. Но должен удостовериться, действительно ли ты в состоянии защищать Стока, или стоит порекомендовать Линку отправить тебя поваляться в больнице, — скрипнул зубами серый и кивнул в сторону той части зала, где лежали маты. Яростно хлеща хвостами, будто плетьми, мужчины направились к татами. У Огонька, пока он шел, сжимались и разжимались кулаки: его демоны поднялись и яростно клацали зубами, требуя прямо сейчас скрутить гада и долбануть виском о ближайший металлический угол. Дрэгстер с трудом контролировал хвост, молотя им так, что в какой-то момент попал по ножке скамьи и зашипел сквозь зубы от боли.       Огонек, сбрасывая кроссовки, ступил на приятно холодящее ноги покрытие. Голые стопы привычно расправились по коврику, увеличивая площадь опоры. К обуви полетела майка: он не любил, когда что-то сковывало движения, да и противнику меньше шанса зацепиться. Посерьезнев, он повернулся к старлею, следя, как тот тоже оставляет обувь и футболку у края, а потом кивнул, приглашая младшего начать. В голове билась одна мысль: не позволить себе сорваться, не прибить телохранителя Стокера нахер! Кто выйдет из спарринга победителем, у него сомнений не было.       Черный, внимательно следя за тем, как обманчиво расслабленно командир мотовойск начал обходить его по дуге, пытался поймать каждое микродвижение противника. В прошлый раз он был пьян, не ожидал нападения и сплоховал, но сейчас ему предстояло доказать, что он боец не хуже, чем легендарный ветеран плутаркийской войны. Огонек удивился бы, узнай он, сколько времени провел черный мальчишка, изучая его биографию и вызнавая малейшей подробности, просачивающиеся в СМИ. Для покрытого угольной шерстью пацана Огонек много лет был кумиром.       Первые пробные удары, как и ожидалось, не достигли цели. Руки лишь вскользь прошлись по горячему телу, покрытому серой шерстью — только перекат спас Дрэгстера от захвата с болевым на локоть.       Как мечтал он, подавая документы в военную мотоакадемию, что будет служить под началом у того, с кем сейчас сражался! Как хотел учиться у него знаменитым приемам! С тринадцати лет не вылезал из спортзала, отчаянно борясь со своей субтильной комплекцией, с четырнадцати — почти ежедневно приходил на занятия по рукопашному бою. Упорство принесло успех: из хилого подростка Дрэг превратился в статного юношу и стал лучшим на курсе. А когда после окончания обучения смог выбрать, куда распределиться, однозначно попросился в мотополк подполковника Римфайера.       Поднявшись, молодой воин едва успел выпрямиться, как Огонек, сделав практически неуловимое короткое движение, попытался нанести мощный удар ногой в голову, от которого Дрэга спасла лишь удача пополам с инстинктами. Коснувшись пола одним носком, серый тут же атаковал открывшийся бок коленом, вкладывая всю силу тяжелого тела в удар. Дрэгстер принял его на предплечье, почувствовав, как в нем загудело, но сразу же ответил серией коротких ударов в корпус противника. Набитые кулаки будто не в живое тело прилетели, а в бесчувственную грушу, лишь немного качнувшуюся назад. Огонек поймал удар, отбросил его руку в сторону, ушел от второй, почти припав к полу и, оттолкнувшись от татами руками, пробил ногой в корпус соперника так, что тот отлетел на пару метров, в последний момент еще и хлестнув хвостом по лицу старлея в паре сантиметров от глаза. Сил в этом спарринге он не жалел, позволяя своим демонам вырваться на свободу.       Война пересекла его и его кумира лишь мельком. Когда Дрэгстера вместе с другими выпускниками перекинули к Элизию, полковник Римфайер как раз направился на разведывательную операцию, в которой потерял весь отряд. Дрэг помнил, как привезли его в ставку, покрытого кровью, трясущегося и стучащего зубами, с огромной рваной раной на ноге. Он помнил, как шипел командир от боли, которую не могли заглушить даже сильнейшие обезболивающие. Помнил, как тот рявкнул, потребовав связь со Стокером для доклада, как не позволял вертолету увезти его в госпиталь до тех пор, пока не доложился и не отдал распоряжений заместителю. И лишь потом отрубился.       Дрэг повел плечами, пытаясь унять боль, и принял защитную стойку. Противник был невероятно быстр, гораздо быстрее, чем можно было предположить, глядя на мощное тело. Щека от этой позорной пощечины горела, глаз начал заплывать. Еще бы немного — и скорее всего он бы его лишился. От пульсирующего следа кровь бросилась в голову, застучала в антеннах. Удары по лицу не были запрещены, но всегда считались оскорбительными, особенно когда наносились вот так, хвостом. Бешенство хлынуло в сердце, пробуждая его собственного демона. На глаза упала кровавая пелена.       Быстрый удар пяткой в висок Огонек пропустил мимо, сделав колесо, а потом выбросил с рук тело вверх в обратное сальто, уходя от молниеносной подсечки и последовавшего затем удара хвостом. Ярость придала противнику скорости и мощи, заставив стать предельно собранным: игры закончились, два воина Марса схлестнулись в смертельной схватке, забыв обо всем, кроме неконтролируемой злости. Дрэгстер, развернувшись и вложив силу всего корпуса, попытался пнуть старшего в раненое когда-то бедро, но тот оказался быстрее, ударив локтем в ухо, гадко загудевшее от удара. Столкновением противников откинуло друг от друга, и Дрэг благоразумно еще увеличил дистанцию, выигрывая секунды на то, чтобы прогнать муть, которая клубилась перед глазами.       Дрэг помнил первое разочарование своим идолом. Огонек слыл безжалостным к врагам, чем восхищал молодого солдата. Но, работая рядом, черный стал замечать, что командир колеблется, отдавая и выполняя приказы. Он видел, лежа на соседней снайперской позиции, с которой прекрасно просматривался вышедший в дозор командир, как тот медлил, ведя в прицеле щенка, вскрывшего склад с едой и уносящего с собой часть их запасов. Он ждал, когда старшему надоест игра с жизнью врага, и тот спустит курок. Ждал, когда Огонек выполнит свой долг. Но мелкий шпион почти вышел из зоны поражения, а серый так и не выстрелил. И тогда Дрэг сделал все сам: щенок — враг, всего через несколько лет, если дать, он вырастет в мерзкую продажную псину! И лишь предатель может медлить и задумываться о том, отнимать ли вражью жизнь!       Во рту черный ощутил привкус крови. Тронул языком десну, нащупав кончиком штифт: хорошо, что на прошлой неделе врач перенес имплантацию зуба, выбитого Огоньком в их прошлую встречу! Было бы жаль работу стоматолога, которую после сегодняшнего спарринга придется переделывать! Дрэга внезапно разобрало совершенно неуместное сейчас идиотское любопытство: а потребовались ли командиру новые зубы после их встречи в клубе? Помнится, он знатно приложил его в челюсть… Сплюнув, Дрэгстер смерил взглядом горящих глаз противника: тот стоял, ожидая нападения, и казался совершенно расслабленным, лишь украшенная рогатыми головами грудь тяжело вздымалась. Но в глазах его читалось то же, что в глазах самого старлея: желание победить. Любой ценой!        Дрэг подмечал многое. Например то, что после смерти своей любовницы полковник плюнул на размышления и просто рвал врагов, не задумываясь о том, что делает. Он понял, что того, кого молодой мышь считал своим идеалом, вело не желание спасти свой народ, а личные мотивы. Для Дрэгстера, выросшего на понятиях воинского братства и неразрывности боевых групп, было непостижимо, как мог его кумир не ставить превыше всего благо их планеты, которую проклятые крысы снова откинули на десяток лет назад, в разруху и хаос, а тупо мстить за погибшую бабу? Выпускник академии все сильнее убеждался, что выбрал себе неправильного героя. И тогда жгучая обида на того, кто даже не знал о его существовании, сдавила грудь.       Используя дистанцию для разбега, Дрэг, рыча, бросился на противника, в прыжке перевернулся через голову, оттолкнулся руками от упругих матов и вложил всю свою массу в удар ногой. Огонек успел уклониться и нанести удар в открытый корпус. Воины, выйдя на короткую дистанцию, обрушили друг на друга серию ударов руками. Дрэг, внезапно увидев, что соперник открылся, нанес молниеносный хук в голову, заставив серого отлететь на пару метров.       Сплевывая кровь и тяжело дыша, Огонек поднялся, злобно уставившись на Дрэгстера.       — Ну как, командир? Может, уже вызвать Линка? Сможешь отдыхать под благовидным предлогом, расходуя силы только на то, чтоб покувыркаться с генеральской дочкой. Или она не только мне, но и тебе не дает?       В глазах старшего вспыхнуло пламя, и у Дрэгстера по позвоночнику прошел холодок. Удар попал точно в цель, в самое уязвимое место! До этого противник кое-как, но держал себя в руках. О его нежных чувствах к Нагинате знал весь штаб, и Дрэг понимал, что оскорбительное упоминание девушки заставит старшего взбеситься. Вот только он не ожидал, что пришедший в настоящую ярость полковник Римфаер — это настолько… страшно.       В том, что в клубе он полез именно к девчонке генерала, были виноваты случай и крепкий алкоголь. Мышка была хорошенькой, расслабленной, столь очевидно излучающей желание соблазнять, что молодой и темпераментный мужчина не мог не ответить на зов юного тела. Даже возмущение с попытками отстраниться не убеждали: ее движения, ее запах выдавали желание провести этот вечер с мужчиной. Не раз и не два встречал он таких вот, которые сначала отбивались от настойчивых объятий, потом же сами уводили его в укромный темный уголок, где кричали в экстазе так, что было слышно даже при оглушительной музыке. Но тут случилась осечка: девчонка и вправду не хотела его внимания. Слишком поздно он заметил опасность, а потом почти ослеп от первого мощного удара, лишь благодаря инстинктам и реакции не закончив бой с пробитой головой в первые же секунды. В неверном, мерцающем свете он не смог хорошо рассмотреть лицо напавшего на него мужчины, и лишь когда их растащили, узнал своего командира.       Единственной целью стало просто выжить.       Удары посыпались на черного градом, было даже не разобрать, ногами его бьют или руками. Хрустнул зуб, нос залило кровью, мешая дышать, удар в солнечное сплетение вышиб дух. Дрэг блокировал, как мог, и просто пытался выйти из пределов досягаемости противника, который никак не желал давать ему передышку. Упав на колени, он собрал все силы и ткнул забывшего об обороне серого в живот плечом, а потом, воспользовавшись коротким замешательством, успел, уперевшись в пол, что есть сил лягнуть старшего в корпус ногами. Огонек отлетел, опрокинувшись на спину и приложившись об упругую поверхность матов затылком.       Валяясь на больничной койке, Дрэг кусал губы, отчаянно думая. Выступая время от времени перед своими бойцами, полковник Римфайер всегда твердил им про байкерское братство, про то, что самое ценное — это собрат по оружию. И черный верил командиру: делил с ребятами из своей тройки последнюю воду во фляге, страховал в суровых переходах, прикрывал спину. Но сейчас он явственно увидел, что смазливая баба оказалась для командира важнее всех тех идеалов, о которых он так любил распинаться. Вместо того, чтобы разобраться со своим бойцом, объяснить, что это его девушка, он сразу полез убивать! Неужели Дрэг такой подонок, что не извинился бы перед ним и перед перепуганной девицей?!.. Но ему не дали шанса, а потом атаковали так, что он был вынужден вспомнить все свои навыки, чтобы просто выжить.       Младший из воинов не спешил нападать. Не потому, что хотел закончить схватку — просто пытался унять боль, которая пульсировала по всему телу, и хоть как-то восстановить дыхание. В голове мелькнула позорная мысль предложить мировую. Становилось пугающе очевидно, что этот спарринг все меньше походил на тренировку и все больше — на бой непримиримых врагов. Но тут в памяти всплыло, как однажды уже заключалось между ними перемирие. Точнее, как его вынудили отказаться от претензий.       И старлей, больше не думая, кинулся в драку, вложив в движения тела все разочарование своим кумиром.       Дрэг помнил, как рухнул его идол. На следующий день после происшествия в клубе к нему, одуревшему от обезболивающих, явился генерал, недовольно сверкая глазами. Младший встрепенулся, надеясь, что удастся поговорить, извиниться, они выяснят, что произошло недоразумение, но… командир пришел не для проверки состояния своего бойца. Он пришел, чтобы, отводя горящий ненавистью взгляд, угрожать и тыкать в нос бумажками. В глазах плыло, в голове была муть, а от перечня статей, к которым его подведут, хотелось блевать. Не от страха — было очень мерзко от того, что воин, которого он возвел на пьедестал, так трусливо прикрывает собственный хвост после устроенной драки.       В последний момент Огонек успел подняться обратным перекатом, заодно увеличив дистанцию между собой и яростно наносящим удары противником. Промедли он еще долю секунды — валялся бы на татами с ребрами, воткнутыми в легкие. Серый попытался нанести удар ногой, а потом сразу хвостом, но Дрэг ловко ушел, развернувшись спиной к противнику, и поймал летящую в него руку. Локоть что есть сил ударил по незащищенным ребрам, в очередной раз вышибая дух из бойца. В следующий миг, не разжимая захвата, младший развернулся и бросил соперника через плечо об пол. Лишь маты, смягчившие удар, спасли позвоночник от травмы, но Огонек, ведомый злостью, подскочил и нанес неожиданный удар пяткой в шею противника из неудобной позиции. Черный марсианин отлетел. Полковник, не желая терять преимущества, ринулся на врага, молотя его изо всех сил и не заботясь, куда приходятся удары. Сминая противника, не выпуская его из поля зрения, Огонек самым краешком сознания вспоминал, где тут ближайший металлический угол, о который можно проломить старлею череп…       — Ебать, вы охуели?! — хриплый бас раскатился по залу, и спустя секунду окровавленных бойцов раскидало по разным сторонам татами. — Отставить!       Черный тогда грубо оборвал старшего, не глядя, поставил подпись. Командир тут же свалил, а Дрэгстер повернулся спиной к двери и закрыл глаза. Хотелось рыдать, как в детстве. Столько лет он считал кумиром того, кто ничем не отличался от других! Да, хорош в драке, но сам топчет идеалы, про которые возвышенно ссыт в уши молодежи! Прикрывается бумажками, чтоб не потерять высокую должность, ради бабы готов убить, не разбираясь. Разве на такого героя мечтал быть похож Дрэг, когда был подростком?!       — Отставить! Какого хуя вы творите, сучьи дети? — между ними, быстро переводя взгляд с одного покрытого потом воина на другого, возвышался министр Скаббард. — Под трибунал захотели?!       Дрэг, тяжело дыша, втянул в себя кровь из разбитого носа и молча сплюнул в сторону Огонька. Тот, держась за ребра, скрежетал зубами, явно давя в себе желание проигнорировать присутствие старшего по званию и продолжить убивать противника. Он зажмурился, силой воли отправил демонов на покой и постарался унять ярость, соображая, что ответить.       — Брось, Скабб, с чего трибунал-то? Просто немного увлеклись во время спарринга. Никакого криминала. Правда, Дрэг?       Две пары глаз уставились на старлея, ожидая реакции.       В груди черного поднялась ненависть, сжала в комок сердце, почти заставив то остановиться. Медицинские приборы вокруг взвыли, синусоида стала почти прямой. Затухающим сознанием Дрэг уловил очертания фигуры, будто из ниоткуда перед ним возник статный воин с глазами, горящими пламенем. Парень перепугался: неужто сам Марс явился за ним? Грозный бог протянул руку к своему хрипящему сыну и пальцами, беспрепятственно скользнувшими в грудь, несколько раз сжал замершее сердце, заставляя то биться, а потом поселил в нем, будто в яйце, злобного демона. Ненависть, двигающая сыном Марса, напитала крохотное пока еще чудовище, которое стремительно росло в ладони бога Войны. Росло, пока не стало больше сердца, порвав то в клочья и жадно сожрав его ошметки, будто некий хищный птенец разломал скорлупу яйца. Дрэгу хотелось кричать от ужаса, но тут демон свернулся в груди, и сам стал его сердцем, заставив кровь разноситься по венам. Линия на приборах снова стала извиваться. А бог касты воинов, отметив бойца своим даром, исчез.       Дрэгстер, коротко кивнув, развернулся и, прихрамывая, пошел к раздевалке.       — Лейтенант, точно просто спарринг? Претензии мне на стол позже не лягут? — окликнул его министр обороны. Тот оглянулся, зло блеснув почти бордовыми глазами, под одним из которых наливался огромный синяк:       — Никаких бумаг не будет, сэр. Мы с полковником, если что, все вопросы способны решить между собой. В честном спарринге, — офицер, выплюнув эти слова, продолжил свой путь, мечтая скорее добраться до душевой, запереться в ней и рухнуть на пол под прохладными струями. Болело тело. На душе было так мерзко, что хотелось блевать. Снова тот, кто когда-то был его кумиром, врет, чтобы прикрыть свой зад! Конечно, можно было бы не принимать эту подачу, не соглашаться вновь на мировую, но… сядет он, посадит вместе с собой серого… Кто же тогда будет рядом с их Лидером, когда тому понадобится помощь?..       Когда в палату ворвался врач, получивший сигнал на портативный компьютер, пациент, тяжело дыша, смотрел на него безумными глазами.       — Брат, ты совсем тормоза потерял! — Скаббард, оставшись с Огоньком наедине, развернулся к нему, сведя на переносице брови, в которых то тут, то там виднелись белые нити. — Убил бы парня — и что? Лишил бы Стока отличного бойца, себя бы под трибунал подвел! Включай мозги, не мальчик уже! Снова на те же грабли, что и год назад?!       — Нет, Скабб, никаких граблей. Мы же сказали: просто спарринг, — глядя в глаза командиру, ответил воин. — Увлеклись. Вспомни, во время войны мы не так еще друг другом полы подтирали! Линк только успевал нам ребра подлатывать. Извини, пойду! Очень в душ хочется!       Скаббард, что-то обдумывая, смотрел ему вслед хмурым задумчивым взглядом.       Огонек, морщась от боли в травмированной пытками ноге, поковылял к раздевалке, даже не пытаясь скрыть хромоту. Определенно, ничего хорошего не может быть в этом задиристом ублюдке. Головой понимал: то, что стралей вышел живым из их драк — благо и большая удача. Но как же ему хотелось вломиться в запертую кабину, где должен был мыться противник, долбануть его башкой о стену, а потом свернуть шею! Так хотелось, что чесались кончики пальцев и разбитые костяшки!       Но не сегодня! Скаббард прав: еще за одну такую драку отправят под трибунал.       Закрывая за собой дверь душевой, Огонек внезапно понял: придет день, и они с Дрэгстером обязательно сойдутся в драке, в которую никто не сможет вмешаться. Которая закончится смертью одного из них. И каким-то особым чутьем понял, что вот он — тот, кого Марс отправил за отрекшимся от него сыном…             И ни один медицинский прибор не мог показать, что в груди воина отныне на месте сердца клубком свернулся демон.

***

      Спустя 12 лет после победы над Плутарком.              Они с Наги мечтали о тихой свадьбе с торжеством для самых близких и о романтическом путешествии.       Каким образом эта мечта превратилась в светское мероприятие года, ни он, ни она не поняли.       Когда, сверкая совершенно счастливыми улыбками на пол-лица и ослепляя горящими взорами окружающих, они сообщили родителям Нагинаты о решении пожениться, Троттл, коротко бросив, что он курить, просто сбежал из гостиной. Каждый новый статус дочери ее папа принимал весьма болезненно, и семья уже знала, что ему просто нужно дать немного времени на осознание происходящих изменений. Будущая же теща, воссияв, словно отполированный байк, хищно прищурила глаза и, азартно ими поблескивая, буквально через три минуты вывалила перед ними стопку журналов о свадьбах. Огонек мысленно застонал: оказывается, пока он тихонько доходил до решения жениться, Карабина уже спланировала операцию «Бракосочетание единственной дочери» с присущим ее стратегическому складу ума размахом и продуманностью деталей. Серый отважно попытался спорить. Мама его будущей супруги, глядя на него так же, как смотрела на противников на военных переговорах, непрозрачно намекнула, что если хочет сохранить ее расположение, берет дочку замуж красиво и с соблюдением традиций. Полковник Римфаер был вынужден капитулировать.       Месяц они с Карабиной схлестывались пару раз в неделю в боях за снижение градуса пафосности праздника. Наги металась от одного лагеря к другому, то склоняясь к идее возлюбленного скорее связать с ним жизнь, то ведясь на рассказы матери о красивом платье и особенном дне. В итоге девочка в ней победила и, сопровождаемая довольной, будто завоевала Плутарк и пару соседних с ним планет, мамой, невеста отправилась в рейд по свадебным салонам. Серый понял, что начинает проигрывать эту войну: по опыту женатых друзей он помнил, что с появлением «особенного» платья следом обязательно возникает размах ему под стать. Чутье на опасности не подвело: показав краешек кружевного шлейфа, теща наказала быть при полном параде, поставив крест на идее чувствовать себя удобно в свой самый счастливый день жизни.       Троттл тоже выл. Раз двадцать на дню супруга отрывала его от работы, чтобы сунуть под нос салфетки, цветы или какие-то ленточки, заставляя подслеповато щурящегося мужа выбирать из кремового и… кремового, щупать фактуру открыток для свадебных приглашений да рассматривать шрифты в завитушках. Причем просто ткнуть пальцем было нельзя, требовалось выдать подробное эссе на тему, почему он считает именно это непонятно зачем нужное нечто оптимальным вариантом для свадьбы своей единственной дочери. При этом жена принималась спорить, доказывая, что он не прав, и удалялась, саму себя убедив в верности ее выбора. Через месяц отец невесты ввел в свой ежедневный рацион пару бокалов вина и втихую сделал дембельский календарь, отсчитывая дни до того славного момента, когда этот кошмар, наконец, закончится. Он не признавался в этом даже себе, но уже готов был сдать Нагинату Огоньку безо всяких документов и церемоний, только б снова обрести покой.       Встретившись как-то у великана и уединившись, мужчины принялись жаловаться друг другу на жизнь. Выяснилось, что Винни с Модо тоже доставалось, Карабина привыкла бросать в бой все имеющиеся в ее распоряжении ресурсы. Посовещавшись, они сошлись на мнении, что эта энергичная женщина просто решила отыграться за свою скромную поспешную свадьбу в гарнизоне Борцов за свободу, и прекратить ее активность можно, только убив. Все с надеждой посмотрели на Троттла, но после минутной паузы тот, вздохнув, посоветовал просто делать, что говорят, раз невеста тоже хочет праздника. А также поделился лайфхаком с алкоголем.       Окончательно добил Огонька Стокер. Услышав, что его названный сын женится, Лидер, потирая руки, решил использовать это событие во благо политической пропаганды. Ведь какая красивая история: потомок известного военного рода, сделавший блестящую карьеру, женится на дочери бывшего министра обороны и одного из самых известных героев плутаркийской войны! Это должно было создать в глазах общественности положительный образ Огонька и реабилитировать его после истории с поножовщиной в клубе. Правительственная PR-команда запустит в сеть красивые картинки, подкрепит все правильным текстом… Серый, слушая старшего, нервно уничтожал сигарету за сигаретой, мрачнея с каждой фразой. Не подняло настроения даже то, что Сток пообещал вернуть генеральский чин к торжеству: и времени прошло достаточно, и заслужил хорошим поведением, и для целей пропаганды так будет лучше.       Огонек очень пожалел плутакийцев, поняв, как трудно тем было, когда Карабина и Стокер работали вместе. Сопротивляться этой парочке, стремящейся к одной цели, было просто невозможно! Они даже снова начали переписываться, моментально сработавшись идеальной стратегической двойкой. Правда, это партнерство не вернуло им былой близости: на свадебной церемонии и банкете они выбрали места подальше друг от друга.       Вот так, планируя камерное торжество для самых близких, Огонек и Наги оказались виновниками самого громкого светского мероприятия послевоенных лет.       Пока новоиспеченный генерал, полируя на парадном мундире и без того сверкающие знаки различия до состояния зеркала, думал, что его невесте все это доставляет удовольствие, он терпел, стиснув зубы. Ну, не проедется он, гремя привязанными к «Дрэгстеру» банками по округе, не увезет любимую в какое-нибудь красивое место, где сможет взять под звездами, зато Наги будет довольна! Но за неделю до свадьбы в его дверь внезапно позвонила заплаканная Нагината с каким-то невероятным боевым раскрасом на лице, жуткой сложносплетенной прической, делающей ее похожей на его покойную бабушку, и, бросившись на шею, разрыдалась. Растерянный жених, застревая пальцами в жестких, словно мотоциклетный шлем, волосах, из всхлипов девушки понял, что весь этот пафос ей тоже совершенно чужд, и ее пугает размах собственной свадьбы.       Огонек мысленно послал псу под хвост нереализованные желания тещи и политические подтексты названного отца, и сел составлять план по исправлению всего того безобразия, в которое их втянули…       Назначенный день начался ровно по прописанному Карабиной и Стокером сценарию. Заминка вышла лишь тогда, когда невеста наотрез отказалась от модного свадебного стилиста, запершись в комнате и угрожая ножницами своему платью до тех пор, пока вооруженная расческами и кисточками женщина не покинула дом. Карабина уговаривала, грозила и снова уговаривала. Потом потребовала у мужа выбить дверь, но внезапно не нашла поддержки. Вздохнув и про себя решив, что дочь перенервничала и так сказывается предсвадебный стресс, отставной генерал отпустила растерянного мастера. Троттл, втиснутый в дурацкий фрак, оглядел вышедшую после отъезда визажиста Нагинату, отметил, что в руках ее подозрительный рюкзак и, приготовившись к сюрпризам, запихнул во внутренний карман не одну, а две пачки сигарет.       Присланный Стокером фотограф щелкал камерой, делал нежные свадебные фотографии, нещадно гоняя ассистентов, и с тоской смотрел на так надоевший ему совершенно шаблонный результат работы. Еще одна пара получит красивый, романтичный и безумно скучный альбом со стандартным набором кадров. Приятно конечно, что у невесты из волос не соорудили модный, а потому встречающийся у каждой первой пучок со сложными плетениями, да лицо ее не покрыто слоем косметики, от которой из живого существа на фотографиях получается идеальная неестественная маска; что жених вместо неудобных ботинок радостно скачет в стертых о мотоцикл берцах, но на этом все интересное в этой съемке заканчивалось. Стандартные позы, стандартные взгляды, стандартные локации. Как же скучно стали отмечать на Марсе свадьбы!.. От предсказуемости отчаянно хотелось спать, но протокольный фотограф Лидера умел справляться с зевотой и не показывать своего отношения к происходящему.       Сон как рукой сняло, когда во время обмена кольцами внезапно стихла классическая мелодия, и из колонок полились бодрые мотивы тяжелого рока. Многочисленные гости встрепенулись, а мама невесты вскочила с места, меча грозные взгляды на диджея, но жених, рявкнув, что все так и задумано, показал тому, кто сменил трек, два больших пальца, улыбаясь от уха до уха. Его теща побледнела и грозно уставилась уже на него, но позволила мужу усадить себя на место. Фотокамера, щелкая с максимальной скоростью, принялась увековечивать неожиданный поворот.       Жених, как полагается, надел кольцо на тонкий рыжий пальчик, но после этого невеста, подобрав пышные кружевные юбки и пнув длинный шлейф, уселась прямо подле алтаря на ступеньку и кивнула брату. Огонек плюхнулся рядом, а Харлей, не глядя на мать и пряча довольную улыбку, принес сестре рюкзак, после чего благоразумно затерялся среди гостей, дабы не быть тем, кого будут допрашивать с пристрастием о творящемся безобразии. Вытащив небольшие баночки, девушка аккуратно разложила их рядом, устроила руку почти мужа на своем бедре, скрытом роскошным кружевом, и азартно щелкнув портативной машинкой для татуажа, объявила: «Сейчас и тебя окольцуем!». А потом, подцепив пигмент, принялась рисовать на сером пальце толстый металлический ободок, будто прикрученный к плоти шурупами. Мелкие брызги краски летели во все стороны, оставляя пятна на белоснежных юбках, монотонно жужжала машинка, жених и невеста, посмеиваясь, обменивались обещаниями любить друг друга до конца своих дней. Ведущий церемонии растерянно чесал антенны, из колонок звучали лучшие композиции Хард Рока. Карабина, закрыв лицо руками, пыталась сделать вид, что не ее дочь устроила этот цирк, и шипела на Модо, а Троттл, кусая пальцы, чтоб не ржать, одобрительно смотрел на молодежь. Наги, высунув кончик языка, выводила очередной шуруп на пальце Огонька, приговаривая, что от этого кольца тот захочет — не избавится, и он ее до конца жизни. Генерал Римфаер, стараясь не смотреть на названого отца, согласно кивал головой и с удовольствием курил, периодически поднося сигарету к губам почти-уже-супруги.       Довольный фотограф, растянувшись у ног пары, чтоб сделать самые интересные кадры, обещал создать для них совершенно улетную свадебную книгу.       Перемазанная пигментом для тату новобрачная была совершенно счастлива. Закончив свою работу под любимую композицию, она, поднимаясь, сбила незакрытые баночки юбкой, окончательно уничтожив шедевр дизайнерского искусства. Ведущий, регистрирующий брак, растерянно пробормотал, что объявляет их мужем и женой, и Огонек, не дожидаясь предложения, поцеловал невесту со всей страстью, на которую был способен. Покрытые мелкими цветными брызгами, они развернулись к гостям и пошли вдоль прохода под восторженные вопли молодежи. Старшие хранили гробовое молчание, не зная, как реагировать на это безобразие посреди торжественного мероприятия. Стокер жестом показал Огоньку, что свернет шею, но глаза его искрились восторгом.       Уже не боясь ни за платье невесты, ни за свою репутацию, молодожены расслабились, наслаждаясь днем, в который соединили судьбы. И пусть Карабина то краснела, то бледнела, поняв, что тщательно подготовленный план идеального праздника кто-то в последний момент отправил под хвост, устроив клоунаду, но виновники торжества излучали восторг, светясь таким счастьем и любовью, что через пару часов она перестала рисовать в голове пытки, которым подвергнет зятя после того, как любезно проводит последнего гостя.       Новый удар мама невесты получила, когда, проведя с приглашенными несколько часов, жених внезапно исчез, но через короткое время появился посреди банкетного зала, рыча мотором любимого мотоцикла и громыхая привязанными сзади банками. Вместо регистрационного номера была закреплена красиво выведенная идеальным почерком ее дочери табличка «НОВОБРАЧНЫЕ». Фотограф, бросившись почти под колеса машины, принялся щелкать затвором камеры, а Огонек, не глуша мотор, поставленным голосом сообщил, что похищает свою жену у гостей, ибо через пару часов у них рейс на Альфу Центавра. Подойдя к Нагинате, под задорный визг и смех возлюбленной он закинул ее на плечо, чтобы унести к «Дрэгстеру». Длинный шлейф, волочась по полу размохренной тряпкой, зацепился за ножку стула, будто желая удержать молодых на торжественном ужине. Не долго думая, Огонек выхватил любимый шейный нож и варварски откромсал острым как бритва лезвием несчастную ткань вместе с частью юбок, чтоб Наги могла устроиться на пассажирском сидении мотоцикла. Хохочущая, совершенно счастливая новобрачная помахала всем рукой, и пара, призвав гостей веселиться, уехала в направлении космопорта.       Модо сполз под стол и делал вид, что это не он дядя этого психа.       Троттл курил прямо за столом, стряхивая пепел в бокал.       Винни пытался объяснить дочерям, почему тем не стоит повторять такой сценарий бракосочетания.       Стокер уже обсуждал с PR-менеджером, как повернуть ситуацию на благо государству. Он даже решил, что такое нестандартное поведение вызовет положительный отклик у молодежи, подтолкнув тех к службе в мотоподразделении.       А Карабина не разговаривала с зятем два месяца после свадьбы и оттаяла только после того, как он засадил половину ее лужайки редкой цветочной рассадой самолично.