—Видели, бабоньки, паренька приезжего?
—Конечно, на базаре с утра ошивался.
—Дом у Юрки нашего купил.
—Да ты шо?
—Юрка то такой ангелочек был...
—Что ж уехал то?
—Ох, кто ж знает...
Андрей подскакивает на кровати от резкого звука. В ушах начинает звенеть. Парень поднимается, старая пружина в матрасе скрипит. В глазах темнеет от резкого подъёма. Андрей опирается о стену, чтобы не упасть и полуслепой ковыляет до кухни. Зрение возвращает как никогда вовремя. Парень отпыгивает назад, стараясь не наступить на осколок прозрачного стекла. Разбита рюмка. Странно, он не оставлял её краю вчера. Андрей шагает аккуратно на цыпочках за веником вглубь комнаты. Тишина гробовая. Даже за окном, кажется, будто птицы замолчали. Со стола падает вторая рюмка. Андрей ахает. Сердце начинает бешено колотиться. На парня накатывает страх такой, какой он испытал только один раз в своей жизни. В церкви. Ощущение того, что сейчас случится что-то очень нехорошее, волнами накатывает. С каждой секундой оно становится всё сильнее. Перед глазами снова темнеет. К горлу подкатывает ком. Андрей пулей выбегает из комнаты. Прямо по битому стеклу. Входной дверью хлопает так, что, ещё чуть-чуть, и посыпалась бы штукатурка с потолка. Успевает только обувь схватить перед тем, как за воротами оказаться. Один раз выдохнуть и бежать. Времени сейчас не больше шести часов. По-утреннему прохладно. Кроссовки снаружи сразу пропитались влагой росы. Изнутри начинают мокреть от крови из рассеченной стопы. Андрей холод на себе почувствовал в одночасье. Так резко выскочивший из под одеяла человек, тут же задрожит от холода. Андрей правда сомневался, что дрожал именно от него. Как до нужного участка добрался, парень не сильно помнит. В себя приходит уже возле чужого дома под взглядом двух серо-зелёных глаз. Серафим стоит в дверях калитки. Локтем опирается о забор. Курит. Андрей благодарит Бога за то, что Серафим оказывается жаворонком. —Тоже рано встаёшь? — интересуется Серафим, а оглядев пришедшего с головы до ног, всё же уточняет. — Случилось чего? Руки Андрей непроизвольно прячет за спину. Топчется на ногах неуверенно. На смену шоку приходят новые чувства. Например, боль в пораненной ноге. А ещё, приходит ощущение того, что он сам не знает, на кой чёрт примчал сюда. —Да... То есть, нет. То есть, ты все равно не поверишь, — Андрей решает не брать на душу грех и не обманывать Серафима. Поэтому просто тараторит что-то невнятное, дабы соскочить с темы. Правда, чуть тише добавляет. — Я и сам не верю. Серафим в ответ только хмыкает и кивком приглашает войти. Сигарету бросает прямо на дорогу. Поворачивается в сторону дома. Андрей хромает за ним. На ногу становится уже ощутимо неприятно. Его пропускают вперёд. Сзади Серафим что-то бубнит, замечая, что Андрей не наступает на правую ногу. А дальше всё происходит слишком стремительно. Дверь открывается. За спиной матерится Серафим. Со входа на Андрея с громким воплем вылетает черная птица. Парень чувствует, как сердце уходит в пятки и рефлекторно закрывается руками от когтистых лап. —Лиля, блядь такая! — Серафим подаёт голос и становится вперёд Андрея. — Ну-ка кыш! Взмахи крыльев перестают ощущаться почти тактильно возле ушей. Андрей убирает руки от лица. Птица ещё кружит. Но уже многим выше головы. Не орёт и не выпускает острые когти рядом с глазами. Андрей думает, что если ещё раз что-то резко на него вылелит, придется вызывать скорую. И даже молитва «Отче Наш», которую он прочитал про себя уже сотый раз за полчаса, не поможет. На деле же, Андрей молчит. Только бросает кислый взгляд на спокойную физиономию Серафима. —Не доброе у тебя утро, — заключает последний. Дома у Серафима тепло. Пахнет травой, как и от него самого. Обстановка почти как у Андрея. Только рюмки со стола не летают. Старые ковры на полу, а на стенах их нет. Андрей думает, что нужно будет снять у себя ковёр с оленями. Слишком много пыли собирает. Серафим скидывает шлёпки двумя движениями. Обувь разлетается по углам. Андрей наклоняется, чтобы снять кроссы. Хмурится, когда прилипшую стельку приходится отдирать с кровью. —У меня Иисус в гостях или что? — с иронией выдал Серафим, замечая, что Андрей оставил кровавый след на полу. Тот недобро на него покосился. —Нельзя так шутить, — отрезал он и, на носочках последовал за Серафимом вглубь дома, не замечая, как тот закатил глаза. На кухне Серафим бросает ему в руки зелёнку и пластырь. Предлагает "похавать". Андрей благодарит, но отказывается. В горло кусок не лезет после прошедшего. Тогда Серафим плюхается на соседний табурет за стол к Андрею. Ставит на него локти, как бы показывая, что что готов слушать. Андрей не спешит начинать. Переводит взгляд в окно. Солнце уже поднимается и лучами бьёт по глазам. События утра в памяти больше не всплывают красным пятном и не ударяют по вискам. На душе становится спокойнее, и Андрей начинает рассказывать. Его слушают внимательно. Не перебивая. Андрей старается говорить сдержанно. Но на моменте со второй упавшей рюмкой, всё равно нервно теребит в руках тюбик с зелёнкой. Закончив, он ждёт фраз из разряда "а может это был ветер?". Но их не следует. Андрей уже было готовится к пояснениям, но Серафим без лишних слов выдаёт: —Ну пошли посмотрим, чё там у тебя такое, — и тут же поднимается из-за стола. Когда Андрей неуклюже обувается, Серафим легонько придерживает за локоть. Андрея удивляет будничная забота парня. Даже зелёнку дал, а ведь он и не просил. И без вопросов пошёл с ним дом проверять. Андрей благодарен. Во дворе на плечо Серафиму садится птица. —Это и есть твой питомец? — спрашивает Андрей, пока они не спеша (по-другому Андрей и не может) плетутся в дом. —Лилит, — Серафим аккуратно проводит птице по пёрышкам, та охотно подставляется. — Ворона... В смысле ворон, но девочка ворон. —Я понял, — Андрей наконец смеётся. В последнее время он редко это делал. Парень старается рассмотреть ворона за головой Серафима. Ещё какое-то время назад она норовила выцарапать глаза Андрею, а теперь смирно сидит на плече своего хозяина. Андрей замечает, как контрастно смотрится горделивая птица с иссиня-черным оперением рядом с лучезарным Серафимом, с выгоревшими рыжими прядями волос. Комедия какая-то. В доме стекляшки хрустят под подошвой. Серафим из соображений не разувается. Он степенно обходит одну комнату за другой. Андрей семенит следом. Обнаружить что-то естественно не удаётся. —Не знаю, что это было, — говорит Андрей, присаживаясь на край так и не заправленной кровати. — Может правда мыши какие-нибудь. Версия с проникновением в дом грызунов кажется Андрею ещё более глупой, чем допущение присутствия чего-то потустороннего. Особенно, когда с последним уже удалось встретиться лицом к лицу. Андрей смотрит с надеждой. Серафим только пожимает плечами. Внезапно, форточка хлопает с такой силой, что звенят стёкла. Андрей ноги прямо в обуви опасливо поднимает на кровать. Уже даже почти не удивляется. За последние часы привык ко всему неожиданно появляющемуся. А вот Серафим от резкого звука дёргается, но остаётся на месте. Оба парня приковывают взгляд к окну. Первым из оцепенения выходит Серафим. Ровным шагом следует у открытой форточке. Выглядывает. Ветра на улице нет от слова совсем. —Не сквозняк, — отмечает Серафим. —И не мышь, — добавляет Андрей. —Пошли отсюда...***
Выходя, Андрей забирает с собой телефон. Заряда сто процентов, а толку ноль. Связи нет. Андрея жутко выматывает беготня из дома в дом. Хочется просто упасть и заснуть на те несчастные три часа, которые он не доспал сегодня. Он бы так и сделал, только находится у себя дома совершенно не хочется. —Идём на поле. Отдохнёшь от этой херни, – приглашает Серафим. У Андрея глаза загораются. Должно быть, на поле будет спокойно. Про себя думает, не испортил ли он своим внезапным появлением Серафиму утро. Андрей смотрит на него. Ворон, который до этого порхал во дворе, снова расположился на его плече. Парень жмурится на солнце и смотрит вдаль. Участок Андрея самый крайний на улице. За ним пустырь, заросший сорняками и сухими ветками. За пустырем небольшой холмик. Тоже с какой-то растительностью. Выглядит эстетично. Городской Андрей такие виды мог лицезреть только на картинках в Интернете. Неожиданно приходит осознание. —Серафим, а где здесь ловит связь? — спрашивает Андрей и склоняет голову. —Где-то ловит, — загадочно отвечает Серафим. —Покажи, это важно! — умоляет Андрей. Серафим действительно показывает. Ведёт его точно прямо по пустырю. Сухие ветки ломаются под ногами. Андрей пару раз наступает на муравейник, спотыкается об кротовую яму. Приходят точно на тот самый холмик. Видимо, это самое высокое место Гоголевского. —Здесь? — уточняет Андрей. Серафим в ответ руками разводит и смотрит на Андрея с интересом и усмешкой. Тот достаёт телефон и вбивает в строку поиска только четыре слова: "нечисть в доме как избавиться". И нажимает на значок лупы. Знак Интернета вверху экрана показывает букву "E". Андрей поднимает руку. Потом подпрыгивает. Вот, сейчас поймает! Опять не получилось... Серафим, наблюдавший за этим из тенёчка вдруг подаёт голос: —Не ловит? — усмешка с лица никуда не пропадает. Парень печально кивает головой, разочарованно опуская руки. Тогда Серафим подходит к нему. Андрей успевает выкрикнуть что-то возмущенное, когда Серафим, наклонившись, обхватил его ноги и с лёгкостью поднял от земли. —Давай, Андрейка, качай свои картинки с голыми бабами, — наставляет Серафим с гордым видом. Андрей чувствует себя странно и неловко. Со стороны картина выглядит уморительно, он уверен. Но, кажется, это очередная норма села. Судя по тому, как ухмылялся Серафим всю дорогу и как невозмутимо стоит сейчас. Андрей старается искать информацию быстро. Просто делает один за другим скриншоты разных сайтов, чтобы не утруждать Серафима. Хотя тот, кажется вообще не напрягается, ещё успевает ногой ворона дразнить. Будто Андрей вообще ничего не весит. Земля снова чувствуется под ногами. Рана на ноге отдаёт немного неприятными ощущениями. Андрей даже слегка покачивается, перед тем, как снова начать стоять уверенно. Он убирает телефон в карман шорт. Выдаёт неловкое "спасибо" и отворачивается от Серафима. Впереди поле. Шагает вниз с холма. Наверное, именно туда они собирались изначально.***
Они устраиваются на зелёной траве. Она растет вперемешку с какими-то полевыми цветочками. Позади них оказывается поле, усаженное пшеницей. Серафим отламывает себе колосок и тянет его в рот. Лилит почти сразу отнимает его у хозяина, но тот не особо ей препятствует. Андрей наконец падает на спину, расслабляясь. Перед ним синее небом. На нём ни облачка. Солнце палит. Но Андрею почему-то не жарко. Андрею хорошо. Он вдруг слышит шелест пшеницы за спиной. Шелест начинается доноситься отчётливее. Андрей оборачивается. Следом оборачивается и Серафим. В их сторону идёт девушка. С длинными русыми волосами. В белом сарафане и с огромным венком на голове. Из самых разных цветов. В девушке Андрей узнаёт продавщицу на рынке. Серафим называл её Настей. —Привет, Серафим, — девушка улыбается и плюхается между парнями. Ворон громко каркает, кажется узнавая девушку. Та тянет к нему свои пальчики. Её взгляд вдруг переходит на Андрея. — А тебя зовут... —Андрей, — он заканчивает за неё. —Точно, а я Настя, будем знакомы, — девушка не тянет руку для приветствия. Андрей тоже. На этом её интерес к парню заканчивается, она снова отворачивается в другую сторону. — Серафим, прости за тот спектакль на рынке. Андрей не видит, но слышит в её голосе виноватые нотки. Наверное, лицо у неё подстать такое же. —Проехали, — Серафим лишь отмахивается. Но Настя продолжает лепетать. —Моя тётка... Ну ты знаешь. Все верующие такие плоские. Верят в сказки. Судят о человеке только по одному признаку. Ненавижу это. Слова Андрею ударяют под дых. Он тоскливо опускает голову. Серафим замечает сразу и пронзает Настю строгим взглядом. —Ты говоришь, что верующие судят не разобравшись, хотя сама делаешь то же самое, — он отрезает эти слова и замолкает. Настя тоже стыдливо молчит. Все молчат. Ранее спокойное расположение духа Андрея снова набирает тревожные обороты. Настя явно выбрала не тот тон разговора и возможно жалеет о сказанном. Андрей не знает. Над полем пролетает стая воронов, громко каркая. Лилит на коленях Серафима подаёт голос. —О, бля! Я ж не рассказал, как у меня Лиличка появилась, — вдруг заговорил Серафим, дабы больше не молчать. —Серьзёно? Как Андрей до сих пор не поинтересовался? — подхватила Настя. Андрей всё ещё хмурится и на девушку смотрит с неприятием, хоть и пытается задавить в себе этот порыв. —Да не было времени спросить, знаешь. —Да тихо, — поспешно просит Серафим, — слушайте.. Было это почти два года назад. Летом тоже. В августе только. Жара страшная. В то лето вообще солнце палило как пиздец. Все поля повысыхали. Я мелкий и тупой ещё. Решил до обеда работу закончить, а потом на речку. А говорил же начальник дома сидеть. Так вот. Полдень. Ни облачка. Градусов тридцать пять. Я пшеницу кошу. Слышу, по имени зовут. Смотрю, девка стоит на другой стороне поля. Волосы длинные, как у Настьки, толко светлее. Подхожу, а она мне говорит: —Привет, Серафим, — а я думаю, как так девка меня знает, а я её впервой вижу. —Привет, чья будешь? —Чего же, ты, Серафим, в самое пекло работаешь? — во дела, на вопрос мой не отвечает, а свой задаёт. —А что, запрещено это где-то? — ну я ей вопросом на вопрос и отвечаю. —Может и запрещено, — тон такой игривый у неё. Что удумала? Девка эта как давай меня обхаживать со всех сторон. Руки распускать. Мне почему-то не по себе стало. Жуткая она. Я от неё на траву сел. А она за мной. Я ей говорю, мол, девушка, я занят, у меня девчонка есть. А ей всё равно. —А ты вот косишь пшеницу. А ты хоть знаешь в каком веке она впервые была замечена? — и сидит меня за руки трогает. У меня голова кружится начинает уже. И тошнит. А она с вопросами своими дурацкими. Ну я не выдерживаю уже, да и говорю: —Не ебу, — чувствую, язык уже еле волочится и спать хочется. —Плохо, — она вроде так сказала, только я уже не отключился. Помню только как упал, а она смотрит на меня. Только уже на девку не похожа. Чучело какое-то. Улыбается клыками и глаза без зрачков. Жуткая морда. Потом чувствую по груди что-то бегает. Бегает и орёт. А потом меня водой как обольют. Я как глаза открою. А передо мной воронёнок. Орёт как не в себя. Ну и Настька рядом. Оказывается, ворона эта к Настьке на луг прилетела. Она там землянику собирала. Прилетела и носилась туда-сюда. Так Настька говорила. Носилась и орала, не по-птичьи как будто. И летала, казалось, что звала куда-то. Ну Настька и пошла. Короче, спасла меня тогда птичка. Ну и Настька. Я птичку Лилит назвал. Слышал имя это где-то. А где не помню. Так и осталась жить со мной. Бывает же... Настя уходит ещё на середине рассказа. Аргументирует тем, что слышала его сотню раз. Андрею словно дышать легче становится с её уходом. —Ты правда видел её в тот день? Эту девушку, — спрашивает Андрей. —Как тебя сейчас, — заверяет Серафим. Андрей задумывается. Задумывается надолго. Получается, если всё так, как Серафим сказал, то он тоже встречал на своём пути что-то потустороннее. Понятно теперь, почему так спокойно Андрею поверил. Парень вспоминает о сделанных ранее скриншотах. От яркого солнечного света разглядеть экран проблематично. Ничего не видно. Но Андрей прикрывает ладонью дисплей, создавая хоть какую-то тень. Он читает в темпе. Информация слипается в кашу. Но уловить что-то нужное всё же выходит. —Серафим, — неуверенно начинает Андрей, — я прочёл о ритуале, который помогает избавиться от злых духов. Я подумал, если ты тоже с таким сталкивался, может ты захочешь поучаствовать... —Может и захочу, — тон Серафима выдаёт заинтересованность. —Нужно сходить в церковь за освещёнными свечками и откуп принести, — говорит Андрей, почти виновато. —Без проблем, Андрейка, — заверяет Серафим. — Только я не крещёный. —Я могу покрестить, — выпаливает Андрей.