кто в лес, кто по мою душу

Андрей вскоре возвращается домой. Откровенно говоря, было страшновато. Но ночевать на сеновале он всё же не решился. Вариант с ночёвкой у Серафима Андрей отмёл сразу – не те отношения. Серафим. Он ведь согласился покреститься. Андрей не понимает, как решился на то, чтобы предложить совершить таинство самостоятельно. Он низший клирик. Не имеет права крестить людей. Плевать. Если выпал шанс обрести на спасение хотя бы одну заблудшую душу, Андрей сделает это. Бог простит его. Андрей знает. Он сметает осколки стекла, будто погружаясь в транс. Прислушивается к каждому шороху. К каждому стуку неровной стекляшки под веником. Андрей ожидает, что вот сейчас, прямо сейчас из-за угла его кто-то схватит. Схватит за локоть и утащит далеко. И Андрей расплатиться за содеянное в церкви своей жизнью. В лампадке снова горит огонёк. Андрей опускается на колени у правого угла. Молится до вечера. Читает по памяти всё, что успел выучить за неполных два года службы в церкви. С восемнадцати лет. После того как не смог поступить в Гнесенку. Увы, деньги конкурентов были более весомым аргументом, чем певческий талант. Андрей тогда сразу с экзамена пошёл в церковь поговорить с отцом Владиславом. Тот его сразу в клирос позвал. Бесплатно сначала. Потом и деньги появились. Андрей обрёл там свою гармонию. А потом всё рухнуло. Андрей на кровать валится – на небе ещё солнце не зашло. Просыпается опять с утра. Уже по своей воле. Ничто в доме его не тревожит. Снова молится. Чтобы так и продолжалось. Думает, что может зря затеял идею с ритуалом. А когда к нему заходит Серафим, на кухне звук слышится, будто кто-то в ящиках роется. Из дома уходят на весь день. Андрей чуть бледнее скатерти, а Серафим просто подозрительно молчаливым. Уводит подальше от дома. Потом в себя приходит и забалтывает Андрея. Тот тоже успокаивается. К вечеру, сидя на лавочке у дома Серафима, видят Настю. —Скорее идёмте ко мне! У меня бабка уехала, — и тянет их обоих за руки, пытаясь поднять из сидячего положения. Серафим полушутливо упирается, а потом просит говорить потише. Говорит, голова раскалывается. К дождю. По улице так и идут втроём, держась за руки. Обида на Настю у Андрея внутри практически растворяется. Он не умеет держать зло на людей. И Настя больше не смотрит на Андрея свысока. Вполне себе обыденно рассказывает о детстве. Когда проходят мимо колодца, говорит, что чуть не упала в него когда-то. Лет в одиннадцать. Серафим ехидно улыбается. Андрей по их переглядкам понимает, с чьей помощью Настя едва не оказалась на дне. У Насти в доме Серафим первым уверенно шагает в сторону одной из боковых комнат. Не успевает дотронуться до ручки, как тонкий голос Насти окликивает его. —Нет, Серафим, не туда, — Настя таинственно кивает в сторону двери прямо по коридору. У Серафима брови вверх ползут: —Туда... Можно? —Я же сказала, бабка уехала, — девушка отодвинула Серафима, толкнув в плечо. В руках у неё оказывается ключ. Дверь отпирается, и Настя заходит в комнату первой. Андрей вошёл последним. В комнате были телесного цвета стены. Однако, их почти не было за шкафами, полки которые были заставлены непонятно чем. Андрей узнал сухоцветы, баночки, пиалочки и картонные стопочки. Наверное, карты. —А баба Лея не узнает, что мы здесь были? — уточняет Серафим, подходя к одной из полок. —Не вздумайте тут ничего трогать! — наказывает Настя, после чего куда-то выходит. Пока Серафим с интересом разглядывает содержимое полок, внимание Андрея привлекает коробка в углу. В ней что-то копошится. Котята. Андрей присаживается на пол. Кошка, увидев человека, громко мяучит. Она чёрная, как уголёк. Только голубые глаза блестят и неотрывно наблюдают за Андреем. Котята такие же. Четыре штуки. Андрей подавляет желание взять котёнка на руки. Останавливается на медленных поглаживаниях кошки по холке. Та на каждое касание отзывается голосом. —Понравились? — интересуется Настя. Она неожиданно появилась в проходе. В руках у неё было блюдце с молоком. Серафим подходит к коробке. Приходится постараться, чтобы отцепить котят от молодой матери. Но вот она уже свободна и с аппетитом лакает молоко. —Да, красивые, — кивает Андрей. —Жаль только, скоро в гости к водяному отправятся, — ухмылялся Серафим. Андрей испуганно вцепляется в бортики коробки двумя руками. —Дурак что-ли? — возмущается Настя и пихает Серафима в бок. — Они уже глаза открыли. Андрей выдыхает и принимается рассматривать котят. Руки тянутся потрогать. Больше он себя не останавливает. Держит в руках ещё маленького, но подросшего котика. Серафим приглядывается. —Ты посмотри! — вдруг восклицает он. — Глаза то как у тебя! И правда, на Андрея устремляют осоловевший взгляд два разных глаза. Один зеленоватый, другой голубоватый. Как у Андрея. Он изумлённо разглядывает котёнка. —Возьмёшь себе, как подрастёт? — с надеждой спрашивает Настя. Андрей не задумываясь кивает, соглашаясь. Гладит пушистого. Котёнок удобно устраивается у него в сгибе локтя пряча носик. Настя расцветает. А потом встаёт с пола, направляется к полке напротив. Андрей видит, что глаза у девушки бегают туда-сюда. Видимо, ищет что-то конкретно. Так и оказывается. В руках у Насти колода карт. —Я хочу вам погадать, — заявляет девушка, снова усаживаясь на полу рядом с парнями. —Погадать? — переспрашивает Серафим. Попутно он усаживает котёнка, которого успел потискать, обратно в коробку. — А как же твой скептицизм и слова про "веру в сказки"? —Я так больше не могу, — печально отвечает Настя. Андрей замечает, как нервно постукивают её пальцы по верхней карте колоды. —Я не могу это терпеть. Мне снятся сны. Постоянно. Я должна пользоваться тем, что мне дано. Меня с детства этому учили. Я не верила ни во что. Я мучилась все девятнадцать лет своей жизни. Больше не могу. Закончив тираду, Настя тасует колоду. Тасует умело, ловко переворачивает карты в руках – действительно учили. Потом поднимает глаза и уже спокойнее добавляет: —Твои слова на поле заставили меня задуматься, — обращается она к Серафиму. — Вы оба заставили меня задуматься. Так что, вам первым я и буду гадать. Серафим сразу вызывается первым на расклад. Настя снова виртуозно тасует карты. Вытягивает три подряд и начинает толковать. Серафим вслушивается в её слова. Она говорит размеренно. Следит за реакцией. По хмурому выражению лица Серафима Андрей догадывается, что тот не очень понимает, что пытаются сказать ему карты голосом Насти. —И последняя карта, — говорит она и переворачивает расписную картонку рубашкой вниз, — королева кубков. —Так. И что это значит? — задумчиво тянет Серафим. —Молодая девушка со светлыми волосами, — отвечает Настя, даже не посмотреть на карту второй раз. —Тю, была уже одна, еле оклемался, — Серафим, как обычно, ехидно улыбается. Стреляет в Настю цепким взглядом. —Взаимно, Серафим, — фыркает Настя, а потом добавляет, — королева кубков – это королева воды. Водная королева, получается. —Русалочка что-ли? — смеётся Серафим. —Я слышал, — подаёт голос Андрей, — у нас их называют мавками. —Мавками–хуявками, — тут же передразнивает его Серафим. — Нету никаких мавок, — отрезает он и что-то Андрею подсказывает, что тот лукавит. Настя собирает карты обратно в колоду. Тасует. Расклад Андрею тоже предлагают, но он отказывается сразу, ссылаясь на греховность данного действия. Настя поджимает губы и больше не настаивает. В тот вечер больше не гадают. Вскоре за окном начинается гроза. Серафим трупом падает от резкой смены погоды. Упирается лбом в оконное стекло. Там прохладнее. Крепко глаза жмурит, будто пытается притупить мигрень. Настя им чай готовит. Бросает пуховые подушки из своей комнаты прямо на пол. Гасит свет и зажигает пару свечек. На стенах пляшут тени от движения огня. Андрей держится ближе к коробке с котятами и чувствует себя невероятно хорошо. Удивляется тому, как уютно может быть в комнате тёмной ведьмы. Всю ночь до рассвета Андрей дремлет, слушая шум грома за окном, сопение Насти и беспокойную возню Серафима, пытающегося уснуть с головной болью. В шесть часов утра солнце будит Андрея своими лучами. Серафим уже не спит. Как обычно. Успел даже украсть что-то из чужого холодильника. Уходя, парни тихо прощаются с Настей. Та что-то неразборчиво бурчит в подушку. На улице свежо после ночной грозы. Однако, безоблачное небо снова обещает жару. Серафим и Андрей возвращаются на свою улицу, шагая по неасфальтированной дороге. —Ну что, Андрейка, — начинает Серафим и закидывает руку приятелю на плечо, — готов сделать из меня православного христианина? —А ты готов им стать? — Андрей давал Серафиму время собраться с мыслями, но сам, кажется, абсолютно не был готов. —Да, — твёрдо отвечает Серафим и ещё раз добавляет. — Да. У меня хорошее настроение. Я готов. Прямо сейчас. Андрей тяжело вздыхает и кивает головой. Просит по пути зайти домой за необходимыми вещами. Серафим тоже забегает к себе навестить Лилит и взять по просьбе Андрея чистую рубашку. Встречаются возле дома. Серафим с собой на выгул берёт птицу. Андрея она смущает. Отвлекает. И слегка пугает. Но он ничего не говорит. Только наблюдает, как ворон активно перелетает с ветки на ветку. Серафим ведёт Андрея по прямой от его дома. Дорога извилистая. Заросли деревьев плотные и почти не пропускают солнечный свет. От чего путь к реке грязный и скользкий после дождя. Наконец стена растительности редеет. Перед Андреем открывается картина спокойной глади реки. Чистый травяной берег. Кроссовки у Андрея сразу намокают от росы. Он не замечает этого. Грудь переполняет восторг. Место выглядит энергетически чисто. Почти свято. —Пойдёт? — спрашивает Серафим, переводя взгляд на широкую реку. Над ней кружит Лилит. —Здесь замечательно, — зачарованно тянет Андрей. Серафим довольно улыбается. Андрей ещё раз оглядывает взглядом местность. За пляжем поле. За полем знакомый холм. Андрей понимает, что они пришли на речку длинным путём. В обход. Наверное, Серафим не хотел мочить ноги в поле. Они спускаются ближе к реке. Серафим оборачивается на него: —Что надо делать? —Сначала чин оглашения, — отвечает Андрей. С собой у него книга. Трясущимися руками он перелистывает страницы до нужной. — Я буду читать молитву. Подойди. Серафим подходит. Становится напротив. Смотрит непривычно серьёзно. Андрей кладёт руку на его кудрявую голову. Он волнуется, а Серафим совсем спокоен. —От Твоего Имени, Господи Боже Истины и Единородного Твоего Сына и Святого Твоего Духа, возлагаю руку мою на раба Твоего Серафима, удостоившегося обратиться к Святому Твоему Имени и под покровом Твоим обрести защиту...—Андрей читает молитву долго. По-церковному монотонно. Серафим не дёргается, терпеливо ждёт конца. Через пару минут Андрей заканчивает и убирает руку от Серафима. —Теперь отречение от Сатаны, — говорит Андрей, — повернись к востоку спиной. Солнце восходит на том берегу. Серафим делает пол-оборота, отворачиваясь. Неожиданно дёргается, заметно запрягается, когда Андрей приближается слишком близко к его лицу. Дует в губы. Потом в лоб. Потом, слегка наклонившись, в грудь. —Изгони из него всякого лукавого и нечистого духа, скрытого и гнездящегося в его сердце... — произносит Андрей сильно дрожащим голосом. Затем поднимает глаза на Серафима. Просит сейчас отвечать ему по три раза. —Отрекаешься ли ты от сатаны, всех его дел и всех его ангелов, всего его служения и всей его гордыни? —Отрекаюсь. Отрекаюсь. Отрекаюсь, — послушно повторяет Серафим. После клятвы Андрей снова открывает книгу и читает, обращаясь к дьяволу. —Бог Святой, Дивный и Славный во всех деяниях Своих и победах, Непостижимый и Таинственный, Который тебе, диавол, предопределил томление вечных мук, через нас... Дочитывает. После Серафим читает ещё одну клятву. Андрей даже перестаёт волноваться. Всё идёт спокойно, и он приступает к чтению молитвы над водой. Крестообразно дует на неё, погружает руки. Трижды озаряет воду знаком креста. Серафим наблюдает со стороны. Андрей спиной чувствует его взгляд. Читает ещё одну молитву. С собой он принес масло. Серафим догадывается и подходит к Андрею. —Сними футболку, — просит он. Серафим кивает и через голову стягивает верх одежды. Андрей промазывает крещаемого маслом. Сначала лоб, потом грудь и плечи. У Серафима горячая, а Андрей продрог от волнения. —Раздевайся, — снова просит Андрей. Серафим ничуть не смущаясь снимает остатки одежды. Но Андрей всё равно тактично отворачивается. Снова поднять голову его заставляет приглашенная ругань и плеск воды. Он видит Серафима по пояс в воде, руками отмахивающегося от Лилит. Птица норовит сесть хозяину на голое плечо. Не добившись своего, Лилит отлетает на берег. Андрей смотрит на Серафима. У него загорелая кожа, рыжие волосы на голове просвечиваются солнечным светом. Это красиво. Громкое карканье птицы возвращает Андрея в реальность. Он совершает таинство крещения и не должен думать ни о чем другом. Из кармана он достаёт крестик для Серафима. Новый, неношеный. Запасной. Слегка повысив голос чтобы Серафим на расстоянии услышал, объясняет ему, что нужно делать. Начинается погружение. —Крещается раб Божий Серафим во имя Отца, Аминь, — Серафим верный раз ныряет под воду. Андрей на середине реки замечает всплеск. Рыбы что-ли? —И Сына, Аминь, — ныряет второй. Справа от него шуршат камыши. Что там такое? — И Святого Духа, Аминь, — третий раз. А вынырнув, Серафим громко вскрикивает. Андрей устремляет взгляд туда же, куда и крещаемый. На Серафима из камышей смотрит девушка. У неё грубые черты лица и глаза недобро блестят. —Ты что натворил, бес? — шипит она и поднимается на ноги. Девушка обнажена. Андрей роняет книгу и пятится назад. Застывает от ужаса. —Водная королева! — выкрикивает Серафим. Его пулей выносит из воды. Он проносится перед Андреем в сторону поля. С его тела летят холодные капли воды. Девушка не пытается его догнать. Лишь продолжает повторять жутким голосом: —Бес! Бес! Бес! Андрей последний раз кидает взгляд полный ужаса на мавку и бросается наутёк вслед за Серафимом. Никакое это не святое место.