Сакура но эда

      Бьякуя чувствовал себя счастливым изо дня в день. Когда Рукия была такой жизнерадостной, ему было сложно ощущать себя по-другому. Окружающие начали за ним это замечать, но только Ренджи знал истинную причину. Но он делал вид, что это не так, обреченно вздыхая над причудливым поведением капитана. Бьякуя был особенно счастлив, когда Рукия прокрадывалась к нему в спальню. Понимание того, что она его хочет, было лучшим знанием на свете. И все же на задворках сознания маячило что-то, не дававшее ему покоя. И так продолжалось достаточно долго, до того как он обратил на это пристальное внимание.       Однажды ночью после занятий любовью с Рукией и после того как она быстро уснула, он, в конечном счете, понял, что к чему. Его беспокоило их будущее: уже какое-то время Бьякую посещали смутные мысли на этот счет, правда он отказывался их детально обдумывать. Но вот еще кое-что посетившее его светлую голову заставило мужчину почувствовать себя не в своей тарелке. Говорила ли Рукия хоть когда-нибудь… что любит его?       Сразу, как только эта тревожащая мысль обрела форму в его сознании, в груди стало вдруг тесно, и он плотнее прижался к Рукии. Бьякуя не мог придумать ни одной причины, почему бы Рукия этого не сказала, если бы чувствовала любовь к нему. Значит ли это, что она его не любит? И даже если часть его души сразу отмела эту мысль в сторону, в этом плане Бьякуя был более неуверенным в себе, чем показывал, и легко поддавался сомнениям и ревности. Поэтому мысль, что она его не любит, назойливо кружила у него в мозгу.       Но зачем бы она с ним спала, если бы не любила? Он привлекает ее только физически? Или, может, до сих пор подсознательно его боится? Если все дело в последнем, то тут не в чем ее винить. После его вспышек ревности и попыток ее контролировать — хотя он до сих пор считал, что имеет на это полное право — для нее это только естественно — закрыть часть своего сердца от него. Он продолжал ее крепко обнимать. И как же ему найти ответы на свои вопросы?       Бьякуя не был бы Бьякуей, если бы спросил ее об этом напрямик.       Мужчина решил найти какой-нибудь предлог, почему бы они не могли спать вместе какое-то время. Наконец он решил соврать, что у него серьезно защемило позвонок в нижней части спины — потому что такие травмы сложно поддавались лечащему кидо — во время тренировки рукопашного боя с Ёруичи — он был вынужден сюда ее приплести, иначе бы Рукия не поверила, что кто-то другой смог довести Бьякую до такого состояния. Осталось только наблюдать за ее поведением, когда они оставались наедине.       Но он упустил одну существенную деталь, хотя вскоре понял свою ошибку: Рукия всегда была чуткой и внимательной к нему, даже когда боялась его. Вероятность того, что он обнаружит за ее действиями какие-либо низменные мотивы, была крайне мала.       Когда он ей рассказал свои враки, Рукия смотрела на него большими глазами.       — Нии-сама… — прошептала она, осторожно касаясь его руки. — Конечно, вы не должны волноваться по этому поводу. Просто дайте знать, если я хоть что-то могу для вас сделать.       Бьякуя чувствовал себя в замешательстве перед лицом ее заботы. У него не было цели заставить ее переживать за него.       — Спасибо, — пробубнил он.       Позже этим же днем он уселся в саду возле дороги и вскоре почувствовал приближение реяцу Рукии. Она опустилась перед ним на колени и предложила чашку чая.       — Надеюсь, вам понравится вкус нового чая, — робко произнесла она.       На душе у Бьякуи потеплело. Он принял чашку из ее рук и вдохнул аромат. Запах был похож на его любимый, но немного отличался от него. Но он не был против этого.       Кивок.       — Спасибо.       Она неуверенно улыбнулась ему в ответ, и он понял, что она пытается определиться, стоит или нет ей оставить его одного.       — Посиди со мной немного, — попросил он ее.       Она смущенно ему улыбнулась.       — Хорошо, с радостью!       Вечер прошел достаточно спокойно, однако Бьякуя заметил, что Рукия не касается его, хотя обычно делает это. Но вот опять, возможно, она просто была с ним осторожна ввиду того факта, что он якобы повредил поясницу и якобы испытывает непрекращающуюся боль.       В конечном итоге Бьякуя пришел к выводу, что это было идиотской затеей. Если он и вправду хотел знать, любит ли она его, ему стоило исключить неуместную обходительность и действовать наверняка. Вероятно, ему нужен шпион. А памятуя о том, что у него не было никакого желания оглашать свои отношения, оставалось не так много людей, кто был в курсе об их отношениях, ну или просто подозревал. Оставался один выбор.       Ренджи обреченно вздохнул. Бьякуя знал, что тот будет сопротивляться. Его лейтенант по сути был таким же, как и Рукия: оба не любили и не понимали подобного рода манипуляционные игры.       — Ладно, попробую что-нибудь выяснить, — проворчал он. — Но сдается мне, вы все воспринимаете в неверном свете, капитан. По правде говоря, я вообще не пойму, какой пустой тяпнул вас за голову и заставил сомневаться. Думаю, это дурац…       Ренджи подавился словами, почувствовав, как взорвалась реяцу Бьякуи, а его самого окружило смертоносное облако лепестков сакуры. Бьякуя сузил глаза.       Ренджи прочистил горло.       — … простое недопонимание, — просипел он наконец.       Бьякуя в раздражении отвел взгляд.       — Я не спрашивал твоего мнения. Ты можешь согласиться или отказаться, не более.       Ренджи задумчиво оглядел своего капитана, и, по всей видимости, в голове у него начали роиться разные мысли.       — Ладно. Сделаю все, что смогу, — сказал Ренджи, снова тяжело вздохнув.       Бьякуя заставил Ренджи пригласить Рукию к себе в гости. Сам же, скрыв свою реяцу, затаился в соседних апартаментах, бесцеремонно и без каких-либо объяснений выпроводив законного обитальца. Ренджи намеренно оставил примыкающее в соседнему жилищу окно открытым, чтобы Бьякуе было лучше слышно. А затем он повел разговор в ту сторону, куда ему было приказано.       — Я тут заметил, капитан ходит таким счастливым в последнее время. — Бьякуя словно видел сквозь стену, как Рукия покраснела при этом замечании. — Ты что-нибудь об этом знаешь?       — Балбес ты, Ренджи. Мне ничего об этом неизвестно, — пробормотала себе под нос Рукия, явно смущенная заданным вопросом. Бьякуя скривился при этом. Он знал, что она особо не следила за языком, когда общалась с Ренджи, но не слишком ли она быстро ответила?       — Правда? — слегка недовольно переспросил Ренджи.       — Правда. А теперь давай просто закроем эту тему.       — Хм, — многозначительно прогундосил Ренджи. — Кажется, наша благородная леди чересчур агрессивно на это реагирует.       Рукия продолжала молчать. Бьякуя начинал немного нервничать.       — Ренджи… — тихо заговорила она. — Я ведь… правда не знаю.       — Да ну? — изумился Ренджи.       Бьякуя был в смятении.       — Я понимаю, к чему ты клонишь. И я согласна, что в этом есть доля правды. Сейчас, по крайней мере. Но… — Бьякуе послышался легкой вздох. — Мне и так нелегко разобраться во всем происходящем. Не стоит вот так еще меня подначивать.       — Ты не обязана со мной об этом говорить, если не хочешь, — тихо произнес он после небольшого молчания. — Но я внимательно тебя выслушаю, если ты все-таки решишь выговориться.       И снова повисла тишина.       — Говоришь, он счастлив, — начала Рукия. — Я тоже так думаю. И я от этого сама становлюсь счастливой, честно.       — Но?..       — Но… я знаю, что это недолго продлится.       Задержав дыхание, Бьякуя неверяще оперся о разделяющую их стену.       — Я так говорю, потому что он должен быть с кем-то равным по положению, и рано или поздно он найдет кого-то, кто сможет сделать его счастливым. От этой правды никуда не деться. Но даже если ты скажешь, что такое никогда не случится… для меня ничего не станет легче.       — О чем ты? — уточнил Ренджи.       Рукия не отвечала какое-то время.       — Пожалуйста, не рассказывай ему об этом.       — Не буду, — ответил он после недолгой паузы.       — Меня гнетет неизвестность. Мучает день за днем. Сейчас все так хорошо, и от этого мне становится еще беспокойнее. Знаю, что я не та, кто ему нужен. И я уверена, что скоро он и сам это поймет. Я ужасно боюсь этого. И пусть это звучит нелогично и глупо, но я почти желаю, чтобы это случилось как можно раньше.       Бьякуя с силой закрыл глаза. Он не желал больше это слушать.       — Я всегда буду стараться быть той, кем он хочет меня видеть. И если… Ну, ты понимаешь, такой, как я есть сейчас. Я не против этого. Если он пожелает, чтобы я снова стала его неуклюжей младшей сестрой, то так тому и быть. Просто именно сейчас… меня это сильно нервирует.       — Ты любишь его?       Бьякуя резко открыл глаза, в ушах стоял гул собственного сердца.       — У меня нет ответа на этот вопрос, — произнесла Рукия после долгого молчания.       Бьякуя снова прикрыл глаза и опустил голову. Не дожидаясь продолжения разговора, он молча встал и покинул свое укрытие.       Теперь у него был ответ. И чего же еще он ожидал? Он что в самом деле рассчитывал услышать любовное признание, пользуясь беспринципными уловками? И ожидал, что будет счастлив, если услышит оное? Возможно, был бы. Было так сложно понять, когда Рукия была чем-то расстроена. Он вспомнил время, когда он только принял ее в клан, как члены его семьи и некоторые слуги тайком издевались над ней. Ему понадобились долгие месяцы, чтобы заметить творящийся беспредел, и это случилось только тогда, когда он столкнулся с происходящим нос к носу. И Бьякуя также не подозревал, что Рукия несказанно его ревнует, пока она прямо об этом ему не сказала. И если он заставляет ее чувствовать так много плохого… Возможно, то, что она говорила, верно. Лучше было закончить все как можно скорее.       Бьякуя прошел с полкилометра, когда услышал, что кто-то за ним бежит. Реяцу принадлежала Ренджи. Остановился и повернулся к нему.       Запыхавшийся Ренджи остановился перед ним, опершись руками о колени и пытаясь успокоить дыхание.       — Капитан… — вдох-выдох. — Я должен вам сказать, что… Думаю, вы все неправильно поняли…       Бьякуя отвел взгляд в сторону.       — Хочешь сказать, что считаешь, будто она меня любит, пусть даже и не говорит об этом?       Ренджи оторопело на него уставился. Определенно, это было как раз то, что он собирался сказать.       — Может быть, так и есть. — Бьякуя ненадолго прикрыл глаза. — Но можешь ли ты с уверенностью утверждать, что она не будет счастливее с кем-то другим? С тобой, например?       Лицо Ренджи стало как маков цвет и приобрело неописуемое выражение крайнего шока. Тем не менее он не нашелся, что на это ответить.       Но прямо сейчас Бьякуя не имел никакого желания обсуждать это с Ренджи, тем более что он уже какое-то время подозревал о чувствах парня.       — Даже если то, что она меня любит, правда, это не меняет факта, что от этого она еще больше страдает. И к тому же я не вижу ни одного способа облегчить ее боль. — Ренджи порывался что-то сказать, возразить ему, но, кажется, все мысли вылетели у него из головы. — Твоя помощь оказалась очень кстати, Ренджи. А сейчас прошу меня извинить.       Бьякуя отвернулся прочь и пошел домой. Он знал, что Ренджи еще долго смотрел ему вслед, пока он не скрылся из виду. Ренджи был достойным мужчиной. Он пытался защитить и поддержать отношения между своим соперником и женщиной, в которую, вероятнее всего, был влюблен. Определенно такой мужчина подойдет для нее лучше, чем чрезмерно ревнивый аристократ, невосприимчивый к ее чувствам. Возможно, любой мужчина будет лучше для нее.       Оказавшись дома, он прямиком направился в свои покои, взял бумагу и чернила и начал составлять письмо с прошением временно освободить его от обязанностей капитана. По вполне реальной причине. Бьякуя хотел заняться тренировкой более интенсивно и чтобы ни на что не отвлекаться. Он должен был подготовиться к войне, соизмеримой с войной против Айзена. Позже тем же вечером его прошение одобрили.       К своему стыду он все еще не был готов увидеть Рукию и поэтому ушел, ничего ей не сказав. Оставив Шестой отряд на попечение Ренджи, он ушел за пределы Сейрейтея в горы, где мог тренироваться в полном одиночестве. И там Бьякуя пробыл больше трех недель. А потом к нему неожиданно прибыл посланник из Сейрейтея. Киске Урахара обнаружил способ, которым можно восстановить силы синигами у Ичиго Куросаки. Главнокомандующий Ямамото созывал всех капитанов на собрание. Он выслушал доклад и тут же отправился обратно в Сейрейтей.       На собрании главнокомандующий объяснил, что каждый из них должен поместить небольшое количество духовной силы в специально созданный для этого меч. Как только меч пронзит Ичиго Куросаки, их совокупная реяцу смешается с его скрытым потенциалом, и тем самым возродит силы в намного большем объеме. Бьякуе не претила подобная идея, хотя она явно была за пределами установленных правил. И он не был против встречи Куросаки с первым временно исполняющим обязанности синигами. Несмотря на то что он продолжал слушать, его внимание было все еще разделено.       По другую сторону зала собраний, за Укитаке в полном молчании стояла она. Сразу же, как только он прибыл на собрание, Рукия воззрилась на него огромными глазами, но после этого опустила взгляд в пол и больше его не поднимала. Она казалась обрадованной возможностью помочь Ичиго Куросаки и даже предложила больше своей духовной силы, чем требовалось. Бьякуя также отдал больше необходимого.       Этим вечером он вернулся домой впервые за месяц. Ужин они провели в напряженной тишине. Наконец покончив с ужином, Бьякуя встал.       — Спокойной ночи, — сказал он бесцеремонно.       — Нии… Нии-сама… — позвала она его тихо. Он обернулся. Рукия выглядела крайне печальной, но пыталась это скрыть. — С возвращением домой.       Однако для Бьякуи эта простая фраза прозвучала как обвинение. И пусть первые мгновения он был так счастлив это услышать, потом он понял: это было пассивно-агрессивным способом намекнуть ему, что он ушел, не оставив ей никаких объяснений и даже элементарно не предупредив ее о своем намерении.       — Спасибо, — пробормотал он, отвернувшись, и уверенно направился к себе в комнаты.       Даже после того, как они помогли Ичиго Куросаки, Бьякуя не спешил налаживать прежние отношения с Рукией. Он держался от нее на расстоянии и практически с ней не говорил, вел себя почти так же, как в то время, когда она впервые вступила на порог его дома. И тем не менее Бьякуя продолжал за ней внимательно следить, особенно во время ее встреч с Ренджи, размышляя, случилось ли то, что он предполагал. Но они казались такими же близкими друзьями, как и прежде, без какой-либо неловкости в общении и вовсе не обменивались чувственными взглядами. Вопреки всему Бьякуя почувствовал облегчение, хотя главной причиной его бегства было то, что он не хотел наблюдать, как растет ее привязанность к другому мужчине. Возможно, это было просто еще одной пыткой, выпавшей на его долю.       Но вскоре случилось непредвиденное. Дела между ним и Рукией шли просто ужасно, и ко всему прочему Сейрейтей подвергся нападению. Такому, которое еще не знала их история. Настало темное время для всех синигами.       Враг Бьякуи не был похож ни на одного их тех, с кем он когда-либо сталкивался. Его банкай был украден. И только долгие годы кропотливых тренировок контролировать свои эмоции помогли ему не упасть и хоть как-то противостоять. Его кожа, его кости, каждая клеточка его тела вопила и в ужасе предавала, угрожая разорвать Бьякую на части всего лишь простым первобытным страхом. Бьякуя не мог вспомнить, когда бы он вообще боялся за свою жизнь, да и не боялся он практически ничего после того, как вышел из детского возраста. Эмоция была настолько ему незнакомой: она выворачивала внутренности, ломала самообладание. Но потом, Сенбонзакура Кагеоши вернулся к нему. Но не так, как он того бы хотел.       Большая часть его крови и даже внутренностей были нелицеприятным образом размазаны по стене, в которую его впечатало. На какой-то миг Бьякуя подумал, что он уже мертв. Почти лишенный рассудка, он мог думать лишь о том, что где-то рядом умирают Рукия и Ренджи. Его не особо волновало, что будет с ним, но мысль об их кончине истребляла последние остатки разума. Рукия… Каким же он был дураком. Он должен был ценить каждый момент, проведенный с ней. Рукия…       Наконец прибыл Ичиго Куросаки и каким-то образом вырвал его своим появлением из пучины безумия. Бьякуя ничего не мог с собой поделать. Он почувствовал, как на него снизошло облегчение. Это было позором, но он попросил Куросаки позаботиться о Рукии и Ренджи вместо него, так как было более чем очевидно, что он вскоре умрет. Куросаки не ответил. А Бьякуе было плевать на это. Бьякуя знал Ичиго Куросаки, знал, что он за человек, знал, что он может доверить ему Рукию. Он почувствовал умиротворение в сердце. Закрыл глаза и предоставил свою душу на волю судьбы.       Прощай, Рукия…       И прости…