Непреклонный Ворон

      Детские воспоминания с возрастом становятся обманчивыми, но я очень чётко помнил момент, когда решил для себя кем хочу быть. Обычные сверстники выбирали профессии врача, балерины, продавца, учителя и даже космонавта, но они не росли в клане Учих.       На улицу опустились глубокие сумерки, и промозглый дождь стоял стеной, мне было всего четыре года и острые лезвия капель буквально резали кожу. С волос текло так, что я видел мир будто через толщу воды. Отец привез меня в «особое место» вот только зонта у нас не было, хотя может он специально его не взял.       — Хорошенько запомни этот вид, Итачи. — Его голос звучал как гром, отчего я вздрогнул и шире открыл глаза. — Это наша работа — Карателей.       Такого слова ещё не было в моем лексиконе, но спросить о его значении я просто побоялся. Жуткое зрелище никак не предназначалось ребенку, пусть даже и с устойчивой психикой. Кровь, тела, ошметки кусков мяса и много трупов… Дождь размывал пейзаж, и всё, что я мог разглядеть, это море мертвых тел, отчего подсознание вырисовывало, что тянется эта картина до самого горизонта. Искаженные агонией лица, кратеры вместо глаз, раздробленные конечности и белоснежные кости.       — Скоро ты пройдешь курсы и станешь частью этого мира. Это и есть настоящая природа человека. — Он достал пистолет и, не предупреждая, выстрелил в пошевелившегося человека. Яркая вспышка молнии как фотоаппарат отпечатала увиденное прямо в мозгу. Это был один из нас или враг?       Мне стало страшно, до дрожи, и очень захотелось прижаться к отцу, но он всё ещё держал оружие, и я мог лишь сжимать такие маленькие кулаки. Я так мал и мне так жаль. Наверно шок помогал мне не заплакать, но понимание того, что смерть так близко, внушало странное чувство. Я не хочу больше этого видеть, но впитываю смерть, отчего сердцу становится тяжелее. Запахи, звуки, ощущения, я запомню всё это навсегда. Запомню, чтобы изменить!       Почему люди убивают других людей? Почему мы убиваем и чужих, и своих? Кто такие эти Каратели? Если все после смерти выглядят одинаково, зачем тогда сражаться? Если ты в итоге умрешь, то ведь совсем ничего не получишь, ты будешь мертв! Это же бессмысленно! Разве они не хотят жить?       — Зачем мы здесь? — Я несколько раз моргнул, понимая, что глаза стало жечь и, кажется, я всё же заплакал, отчего стало обидней вдвойне, но я упрямо шмыгнул носом.       — Я хотел, чтобы ты понял и принял свою судьбу. Ты же умный мальчик. — Я пытался понять, что значит принять свою судьбу. Слова сами по себе были мне понятны, но вот их совместный смысл ускользал. Что значит моя судьба? Стать таким как отец?       — И всё решено?       — Верно. Ты — мой наследник. Кровь нашего клана течет в твоих жилах, ты — Учиха и смерть для тебя так же естественная, как и жизнь. Если не убьешь ты, убьют тебя. Всегда помни об этом и не показывай свою спину. — Голос отца молоточками бил по перепонкам, и я не мог противиться этому.       В груди заболело и воздуха стало совсем мало, я абсолютно не понимал своих чувств, и кроме всепоглощающей несправедливости я не мог ничего вычленить. Мне было до жути обидно, но от чего? Я стоял на самом краю кровавого моря и дождь не мог смыть с меня ужас происходящего. Я часть всего этого и это нормально. Нормально?       — А теперь поедем домой. — Я не проронил ни слова и даже в машине не почувствовал тепла. Я буду в порядке, я буду как отец.       Нет. Я не хочу такой жизни, я смогу всё изменить. Нужно всего лишь стать сильным, чтобы не бояться. Чтобы защитить всех-всех. Убивать это не обязательно, когда ты силен настолько, что одно твоё имя будет решать все конфликты. Я стану самым сильным и тогда смогу спасти всех!       Это желание родилось именно в тот день и росло со мной, становясь частью меня, стержнем моей личности, ведь я — Учиха, Учиха Итачи.       Не прошло и месяца после той вечерней «прогулки» как между ASIO и Naicho были подписаны документы о будущей совместной работе. Это событие прошло бы мимо меня, если бы я не знал, что тогда там были трупы австралийских и японских разведывательных отрядов. Действующий глава — Хирузен подал в отставку, а о той резне не написали ни в одном источнике средств массовой информации. Отец заставлял меня анализировать каждое событие и никогда не говорил, прав ли я в своих умозаключениях. На день рождения я попросил обычный мяч, но вместо этого у меня появился ещё один репетитор по иностранному языку, уже четвертому.       Учеба мне давалась легко, это была своего рода игра, а полное отсутствие свободного времени дисциплинировало. Ко всему прочему, имея цель, я думал, что любые знания мне пригодятся, ну а мяч это же не главное. Мечта о том, что я смогу заставить других прекратить убивать друг друга была по-детски наивной, но ведь мечтать нужно о великом! Мир во всем мире? Ведь если мечту можно исполнить быстро, то это всего лишь план на будущее.       С июля в моем расписании появились занятия по айкидо и каратэ, и я совсем забыл о том, что хотел попросить записать меня на плаванье, ведь соседские мальчишки так весело об этом рассказывали. Сегодня, во время тренировки айкидо нас заставили заниматься каллиграфией, и я совсем не понял этой связи, о чем хотел спросить у отца.       — Я дома! Папа у себя? — Я быстро разулся и скинул сумку, заставая маму прямо в коридоре.       — Как прошел твой день? — Она улыбалась. В последнее время она часто улыбалась и поглаживала свой большой живот. Совсем скоро я стану старшим братом, и в мире прибавится на ещё одного человека, кого я бы хотел защитить, не важно, будет это сестра или брат.       — Очень познавательно. — Улыбнувшись ей в ответ, я побежал вверх по лестнице, перепрыгивая через одну ступеньку, что было достаточно проблематично, но гораздо веселее.       — Папа сейчас занят…       Я остановился на самой верхней ступеньке, замирая. Дверь в кабинет отца была открыта, и я услышал чужие голоса, поэтому не мог двинуться дальше, вот только любопытство не позволяло мне вернуться вниз.       — Почему министерство назначило главой Naicho этого Минато?! Вы отлично подходили на эту должность! У вас есть опыт, вы не боитесь ответственности, но они даже не выдвинули вашу кандидатуру, Фугаку-сама! Другим кандидатом был Орочимару-сама, это просто в голове не укладывается! Эта система прогнила! Они не уважают клан Учих!       Я знал говорившего, он работал вместе с папой и был его заместителем в отряде Карателей, хотя он и выглядел гораздо старше. Его звали Яширо, и его узкие глаза всегда бегали, точно выискивая какой-то спрятанный предмет.       — Яширо-сан говорит правдивые вещи. Этот жест можно счесть неуважительным… — Еще один папин подчиненный заговорил, и я понял, что мне всё же лучше уйти.       — Инаби… — Я неудачно перенес вес на носок, чтобы попытаться развернуться, и ступенька оглушительно громко заскрипела. — Быть главой Карателей честь для меня. У кого ещё есть полномочия быть мостом между правительством и якудза? Только нам разрешено урегулировать конфликты без официальных разбирательств, с моментальным вынесением приговора. Это почет быть вне системы.       — Но это несправедливо! Люди даже не знают о ваших заслугах, о том, как вы рискуете! Вы ведь всегда в тени, а уважение…       — Довольно, Яширо! — Властный голос отца прервал говорившего, а меня заставил вжать голову в плечи. — Мой сын слушает. Ты что-то хотел, Итачи?       Я поджал губы от обиды, но всё же сделал последний шаг наверх и прошел к открытой двери. Четыре пары глаз впились в меня и я поклонился, инстинктивно, будто пытаясь уйти от этих сканеров.       — Я хотел уточнить о связи каллиграфии и айкидо, ничего важного, отец. — Так и не подняв голову выпалил я, чувствуя как затылок начинало припекать.       — Поговорим после ужина.       — Хорошо. — Я лишь мельком окинул их взглядом, но этого хватило, чтобы увидеть алый отблеск, скользнувший в чужих глазах. Кто-то был готов использовать гипноз?       Есть абсолютно не хотелось, да и весь этот разговор испортил мне настроение, заставляя отправиться сразу в комнату. Я улегся на кровать и, не моргая, смотрел в потолок, продолжая прокручивать подслушанный диалог. Папа работает больше на правительство или на якудза? В этот миг я вспомнил бесконечное море трупов и стало абсолютно не важно на кого он работает, я вдруг понял, что и он тоже защищает. Убивая.       Мой пятилетний возраст отличался от обычного, хотя бы тем, что я усиленно изучал программу средней школы. Отец повторял изо дня в день, что я гений и смогу превзойти даже его, и от этого мне хотелось стараться ещё больше. Знания впитывались как загар от полуденного солнца, а физические тренировки помогали стабилизировать умственную нагрузку. Я совсем не помню своего дня рождения, для меня это никогда не было знаменательной датой, и может дело было в том, что в Японии не принято его праздновать. Но этот год всё равно для меня стал особенным по двум причинам и навсегда изменил меня. Первое изменение лежало передо мной, точней я стоял перед ним.       — Позаботься о своем младшем братике, Итачи. — Мама тепло улыбнулась и погладила меня по щеке. Сегодня она, наконец, вернулась домой и не одна, а с моим братом.       Меня не было дома, когда это произошло, бесконечные тренировки отнимали всё время, но я рос с каждым новым приемом, и мне казалось, что я двигался к своей цели семимильными шагами. В кроватке, полностью укутанный, лежал младенец, такой крохотный, что если бы не его бездумно блуждающий взгляд, я бы принял его за куклу. Словно в трансе я протянул руку и едва касаясь дотронулся пальцем до мягкой щёчки. Он дернулся, отчего я быстро убрал руку, сжимая её в кулак. Мама засмеялась и обняла меня, а я всё не мог отвести глаз от нового члена нашей семьи — Учихи Саске.       — Саске. — Я тихо позвал его, отчего захотелось пожевать язык, ведь новое сочетание звуков я произносил впервые. В груди разлилось тепло и странное чувство гордости, моё сердце будто увеличилось и не помещалось, однако это не было похоже на любовь к маме или папе. Странное чувство клубилось, изменялось, перемешиваясь с другими и примеряя на себя новые оттенки. — Я буду тебя защищать. — Совсем тихо произнес я, от переполняемого чувства ответственности, за этот слабый огонек жизни, которому ещё только предстоит разгореться. Я стану самым сильным старшим братом!       Впереди меня ждал ещё один год тренировок, репетиторов и занятий с отцом. В шесть лет, родители планировали отдать меня сразу в среднюю школу, минуя ступень младшей и, честно сказать, я был этому рад. Намного опережая своих сверстников по эрудиции, знаниям, физической подготовке я был белой вороной. Мне отчаянно хотелось двигаться дальше, как можно быстрее, чтобы стать самым сильным, возглавить министерство национальной безопасности и навести порядок сначала в Японии, а потом своим примером и во всем мире. Отчего-то я понял, что моя мечта настолько личная, что делиться ей ни с кем не стоит. Будто озвучив это, она погрязнет в дурацких шутках и перестанет быть такой яркой. Но ведь это так логично, чем ты сильнее, тем меньше сил прикладываешь на урегулирование конфликта, ведь никому ничего не нужно будет доказывать! А если пойти дальше и стать самым сильным, то выходит что можно будет совсем избежать насилия! Отец наверняка не понял бы меня, поэтому даже ему я не говорил о своих мыслях. А ведь чем большей мощью ты обладаешь, тем больше прислушиваются к твоим словам, поэтому сейчас мне ещё рано говорить с отцом.       Уже прошла неделя как на тренировке нас научили метать ножи, и мне казалось, что просто попадать в цель слишком просто. Сегодня я решил попробовать метнуть восемь штук за раз, по четыре с каждой руки. Вчера у меня получилось с шестью, но для этого я потратил целых два вечера. Разместив доски с импровизированными мишенями в безлюдном сквере, что рядом с нашим домом, я стал поудобнее вкладывать плоские метательные ножи между пальцев. Запускать все сразу не получится, а вот сначала взмахнуть одной рукой, а затем другой, вполне удобно. Предвкушение нарастало с каждым ударом сердца, но я вспоминал слова учителя о том, что нужно стать спокойным как зеркальная гладь озера, освободить себя от лишних мыслей и только потом действовать. Четыре и ещё четыре удара глухо вошли в доски и мне до ужаса захотелось прыгать от радости, что сегодня всё получилось с первого раза!       — Ого, это было круто! — Я почти поддался радостному порыву, когда за спиной раздался незнакомый голос, отчего я слишком очевидно вздрогнул. — Ой, прости, не хотел напугать. — Совладав с собственными эмоциями я обернулся, и сразу же сделал шаг назад, так как черноволосый мальчишка стоял слишком близко. — Тебе сколько лет? — У него была повязка «Карателей», такую носили те, кто обучался, практиковался или стажировался, но ещё не работал на отца. Он был старше меня, но совсем не на много, и мне казалось, что я его где-то видел, наверняка он тоже Учиха, иначе и не забрел бы сюда так поздно.       — Пять лет.       — Ничего себе! Для пяти лет ты мастерски метаешь ножи! — Это даже на комплимент не походило, и эти слова: «для пяти лет» для меня звучали так, будто я научился красиво строить куличики в песочнице. — Я — Учиха Шисуи. — Ну, точно, тоже Учиха. — А ты — Итачи. Сын нашего главы Фугаку-сана.       Он протянул мне руку, но я не спешил пожать её в ответ, однако он лишь пожал плечами и зачем-то мне подмигнул. Излишнее дружелюбие должно вызывать подозрение, так любил говорить отец и я ждал подвоха.       — Смотри внимательно. — Он ловко подобрал с земли мои запасные ножи и так небрежно перекинул по пять в каждую руку, что я невольно засмотрелся. Он даже не принял позу для метания, взмахнув одновременно двумя руками, и мелкая россыпь стуков послышалась за спиной. — Я слышал, что ты очень упрямый, и мне показалось, что даже такому одиночке как ты, нужен друг. — Рядом с каждым моим ножом точно в центре красовался его нож, а в центральных мишенях прибавилось на два. Это было так прекрасно, что по чужой улыбке я понял, как сейчас непозволительно позволил эмоциям взять верх. — Будем дружить? — Он снова протянул мне руку.       — Приятно познакомиться, Шисуи. — Сердце забилось так радостно, и когда я пожал теплую ладонь моего первого друга, даже дышать стало легче. Оказывается отец не всегда бывает прав и иногда люди дружелюбны просто так, а не потому что что-то хотят получить от тебя.       Шисуи оказался на редкость разговорчивым, и наверно моё молчание ему казалось странным, но в тот теплый вечер мне впервые было настолько весело заниматься. Тренировки всегда вызывали у меня интерес, и я получал удовольствие из-за того что всегда становился чуточку лучше, но здесь была именно радость. Я и раньше знал фразу «вместе веселее», но считал её не более чем литературным приемом.       — Ты сегодня поздно. — Отец сидел с газетой в кресле, а мама купала Саске, поэтому ужинать мне пришлось одному.       — Занимался метанием ножей. — Я почувствовал, как он посмотрел на меня, но не обернулся, накладывая ещё теплый рис. — Шисуи показал мне интересную технику.       — Шисуи. — Я сглотнул, ожидая, что сейчас он запретит мне общаться с моим новым другом. Единственным другом. — Он хорошо себя зарекомендовал. — Такая характеристика показалась мне неприятной, но я не стал ничего уточнять, да и мама успела спуститься, сразу же расспрашивая меня о проведенном дне.