***
Ледяные от волнения руки лежали в ракушке из потных горячих ладоней. С кровообращением у Арса всегда было хорошо, по крайней мере до этого момента. До этого момента всё было иначе. Сейчас мир перевернулся на сто восемьдесят градусов. Чувства обострились до предела, а эмоции, что копятся долгое время, на грани срыва. Ещё одна фраза и Арсений будет валяться по сцене, срывая голос до хрепоты и тратя последние нервные клетки, со словами «я люблю тебя, Антош!!». А слёзы будут стекать по лицу не контролируемым водопадом и спадая на пол, разбиваться в маленькие солёные и лужицы горя. Пламенное тепло ладоней Антона растапливало лёд холодных рук Арсения. Стоя на одном колене Антон, не моргая смотрел в глаза напротив. Нужно было сказать всего одну фразу. Одну фразу и то ради забавы. Но сейчас она казалась непроизносимой. Язык, кажется, онемел и не желал слушаться, а слова застряли не проходимым комом в горле, который очень мешал нормально дышать и говорить. Это просто какая-то пытка и насмешка над ними, озвучивать это вслух для шутки. - Я. Тебя. Очень. Сильно. Люблю. Членораздельно прозвучали такие избитые, но чувственные слова на весь зал. С неподъёмным трудом, делая паузы на восстановление минимальных сил и глубокие вдохи, Антон всё таки это произнёс. Веки широко разомкнулись, фисташковые глаза округлились и заблестели от подступающих слёз, которые сейчас так сложно было сдержать. Частое моргание помогло спастись от солёной дорожки на лице. Длинные густые ресницы собрали всю влагу и теперь волоски склеились в несколько редких отдельных ресничек. Арс так долго желал и грезил о том, чтобы услышать эти слова из уст Антона, и, не моргая, боясь упустить хоть одну долю секунды рядом с ним, смотреть в обожаемые оливковые глаза и утопать в любви, что заполняла бы их. Но сейчас всё трещало по швам. Внутри опустело. Поганая пустота прилипла к боли и теперь пытается вытеснить её, но, скорее всего, они очень даже сдружатся и будут вместе поглощать Арсения. Больно осознавать, что это не те самые слова, что так хотел Арс. Они абсолютно идентичны по написанию и произношению, но кардинально различаются по голосу души и смыслу. Антон сказал «я люблю тебя», но лишь на забаву народу. Но и Антону не смешно. Взгляд снизу проникал глубоко в израненную душу. Сказать, к сожалению, он не мог ничего, но только слепой не увидил бы этого: Прости, что говорю это просто так Арсений молчал. Ему нечего сказать. Он снова разбит. Как же ужасно хуёво жить в этом гребаном мире. Руки до сих пор лежат в уютно горячих ладонях Антона. Сцена длится всего несколько секунд и никто, конечно же, не замечает изменений. Даже поникшие лицо Арсения, что позабыл про образ счастливого и сильного человека. Некогда самые яркие и сияющие глаза, в которых волновался прозрачно голубой океан, потухли в одно мгновение. Никакого чистого океана там больше нет, только чёрное море, забитое всякой грязью и морской живностью. Антон видел как угасает взгляд напротив и это пугало ещё больше. Хотелось сейчас же вскочить и, вцепившись до побеления костяшек в плечи, орать, пытаясь уловить тот огонёк, умоляя не уходить, прося не умирать Арсения. Но он только крепче сжал***
Это был май. Тёплый и уютный май. Нашу четверку пригласили выпить в какой-то левый клубешник, находящийся в хуй пойми каком самом тёмном углу Москвы. Я лично не горел желанием ехать туда и напиваться, а после просыпаться в только Богу известном месте. Да и дело было не только в неприязне. Моральное выгорание, что было тогда на самом пике очень сильно подводило и в работе, и в совместных тусовках. Но единственная причина, которая всё таки вытащила меня туда это Шаст. Только он смог уговорить меня, не прикладывая ни малейших усилий. Даже Серёже, который мой глубоко душевный друг, не удавалось уломать меня поехать выпить. Антону достаточно было только по-детски мило улыбнуться и играючи не сильно толкнуть в плечо со словами: «да ну ладно тебе, Арс, чё ты ломаешься, как баба. Поехали, тебе понравится». Я просто не мог отказать. Особенно, когда плечи грели потные ладони Антона, а лучезарные оливковые глаза пожирали меня взглядом. На нас забронировали отдельную комнату, что не могло не радовать. Хотя бы ограниченное количество людей. Я не боялся толпы, было абсолютно похеру на всех, проблема лишь в том, что не хотел видеть любое живое существо, которое может заговорить со мной и доебаться по любому поводу. Помимо нас четверых было ещё человек шесть. И это помогло мне затеряться и забиться в углу, не разговаривая ни с кем в лишний раз. Душа не рвалась набухаться и руки соответственно лежали смирно, даже не пошевелившись в сторону алкашки. Долгое времяпровождение здесь вызывало только ещё большее раздражение и отвращение. Красное освещение, что заполняло всё пространство, имело странное воздействие на мозг. Дым, от не малого количества выкуренных сигарет, стоял в воздухе и настойчиво лез в нос. Бухие в говно куски мяса порядком стали безумно бесить. Из-за закрытых дверей и отсутствия окон в комнате постепенно становилось невыносимо душно. Я потеребил футболку за ворот, пытаясь охладиться и дать свежий воздух телу. Громкая музыка и неразборчивый шум перемешанных голосов разного вида давили на мозг, а теперь голова, и без того больная, трещала по швам, обещая вот-вот развалиться. - Мужики, я подышать Донёсся голос, который узнаю из тысячи и услышу при любых обстоятельствах. Из окружающих никто не обратил внимания на заявление Антона, только кто-то один, не знакомый мне человек, махнул рукой, мол, «ага, пиздуй». Невыносимая духота и не хватка свежего воздуха тошнотворно действовали на организм. Картинка перед глазами поплыла, чёткие границы стёрлись и всё, что попадало в поле зрения, становилось размытым. Звуки в несколько раз притупились, словно я находился под водой, а не на суше. Хотя тогда я бы не отказался окунуться и выпить холодной жидкости. К горлу подступил ком, который не только сбил дыхание и участил сердцебиение, но и следом за собой вызвал очень сильные рвотные позывы. Ещё мгновение и на полу окажется крупная разноцветная лужа рвоты. Скорее всего, её никто даже не заметит позже, потому что таких цветастых луж здесь не одна пара. Поэтому как только Антон скрылся из виду, я рванул за ним, расталкивая на своём пути бухие тела. Выйдя за порог, тёплый ветер ударил мне в лицо. Я глубоко вдохнул свежего воздуха и мозг, наконец-то, получил порцию кислорода. Закоулок освещался жёлтым рассеянным светом от одного единственного фонаря. Неоновые синий и зелёный на буквах над входом в клуб сменялись друг за другом. В тишине, которая здесь не редкость, было слышно как в механизме вывески что-то щёлкает и цвет меняется. Чёрное ночное небо было усыпано не малым количеством ярких белых звёзд и некоторые из них выстраивались в определенные созвездия, но мне было не дано их знать, так как астрономия никогда не являлась моим коньком и интерес к ней отсутствовал всегда. Ошеломлённый чистым воздухом, я даже как-то не заметил Шаста, что стоял рядом. Антон с сигаретой во рту, закрывая полусогнутой ладонью зажигалку от ветра, большим пальцем неоднократно щёлкал по кнопке, пытаясь добыть огонь. Всё внимание уделено непростой задаче под носом. Брови сошлись ближе к переносице, а не моргающий взгляд сосредоточен на зажигалке. После неудачных попыток удалось получить искру, которая сразу же ополила кончик сигареты. Антон запрокинул голову и сделал долгожданную затяжку. Тёмно-оливковые глаза, в которых отражался блеском приглушённый свет, уставились куда-то вдаль. Мысли поглотили Антона полностью. Радость и пьяное состояние улетучились, будто и не было. Серьёзность смешанная с апатией, выраженная видом Антона нагоняла мысли, что всё это только имитация позитива. Шастун, не опуская руку с сигаретой от рта, делал не частые, но сильные затяжки и, редко моргая, задумчиво разглядывал точку в полумраке. Я молча ждал его возвращения из далёкого путешествия по сознанию. Антон опустил руку, а вместе и с ней голову. - Тусовка хуйня Не смотря в мою сторону, констатировал факт Шаст. - Согласен. А ты ещё уговаривал, говорил, что будет ахуенно По его лицу скользнула лёгкая ухмылка. Я не мог не согласиться с Антоном. И не потому что я пускаю слюни на него и, как маленькая девочка ночами мечтаю об отношениях с ним, обнимая подушку и представляя вместо мягкого предмета, горячее, во всех смыслах, его тело. Нет, а потому что времяпровождение здесь и правда было уебищным отстоем. Антон опять отвернулся и потянул сигарету в рот. Мои глаза бегали по его профилю. Не идеальные черты лица будоражили всё изнутри. Нежно-розовые манящие губы размыкались и из-за рта выходил сигаретный дым, который моментально испарялся в воздухе. Просто наблюдать за этим - мучительная пытка. Это чертовски сексуально. Вид курящего Антона заводит так, что хочется сейчас же схватить его за плечи и, развернув к себе лицом, страстно и беспардонно засосать, углубляясь языком с каждым моментом всё больше. Но, к сожалению, я не мог позволить себе такой щедрости. Поэтому приходилось молча просто стоять рядом с ним, сдерживая стоны, которые так и рвутся из груди. В голове непроизвольно рисовались ужасно развратные сцены с участием Антона, стоны, которого стояли в ушах. Я сложил руки на паху, скрывая, успевший набухнуть только от одной картины, член, молясь, что плохое освещение и темнота спасут меня от неловкой ситуации, вызванной, непонятной для Антона, эрекцией. Надо прекращать эти шалости на людях, особенно при том, кто является главным героем личных порнофильмов. - Может съебёмся? Предложил я, прерывая раздражающую меня тишину. Либо пусть он говорит, либо я найду занятие для его рта прямо здесь в этом ебучем обоссаном углу. - И куда же? Антон, выкинув резким движением окурок, приободрился и повернулся в мою сторону, изучая меня заинтересованым взглядом. Не могло не радовать, что он не спросил «зачем?» или не отказался, отрезав фразой «в пизду», а с довольной ухмылкой саркастично поинтересовался. Пускай в его голосе и звучали издевательские нотки, а в глазах блестел огонёк азарта, я знал, что он уже согласен. - Да похуй куда, прогуляемся просто - Ууууу, - протянул Шаст, - звучит, как свидание - Ну, если тебе нравится так думать Похотливая улыбка расцвела на моём лице. Вот сученыш, издевался ещё, нарывался ведь, даже не подозревая, что его анал может пострадать в любую секунду. Интересно, в какой момент мы с сарказма перешли на флирт? - Да хуй с тобой, Арс, пошли Антон ещё больше зарылся в капюшон большой чёрной просторной толстовки, скрывая покрасневшие кончики ушей и смущённую улыбку. - Идём Я взял его под руку, как настоящий джентльмен. Антон только закатил глаза и уголки губ поднялись ещё выше. Идя, как сладкая парочка, мы покинули двор. Я честно в душе не чаял куда идти и куда вести Антона, но мне было как-то не принципиально, собственно как и самому Антону.***
- А-а-арс, зачем ты повел гулять нас в дождь? Я обернулся и посмотрел на это несчастное дитё. В руках Антон держал телефон, снимая сторис, которая через время станет культовой, а на его лице разными красками играла неподдельная детская улыбка. Подобное нытьё звучит уже несколько раз, но его не искренность выдавали довольные, как у ребенка, сияющие глаза. Ребячество в характере и поведении Антона, покоряло и растапливало сердце. Я не мог без улыбки взглянуть на позади идущего Шаста. Дождь и в самом деле застал нас врасплох. Разнообразные созвездия в большом количестве на чёрном ночном небе указывали на ясность погоды и никаких предвестников ненастья не было, но безотрадно тяжёлые беспросветные дождевые тучи затянули свет ярких звёзд и холодную белую лунную дорожку полумесяца. Но неожиданный дождь тоже не мог не радовать. Осадки принесли с собой прохладу и свежесть, замещая вечернюю жару и духоту. Ко всему добавлялся сильный, даже леденящий ветер с реки, которую мы пересекали на тот момент. Вода отражала чёрные краски неба, но плавающие разноцветные блики от света города, разбавляли ужасающий вид реки. Асфальт ненадолго, до того момента пока всё не высохнет, остыл и на нём образовались мелкие лужи, по которым бегали жёлтые лучи фонарей, освещающих местность. Антон поёжился из-за холода, что смог пробраться даже сквозь теплую ткань толстовки. Выглядело жалко, хотелось обнять и согреть, но, к сожалению, всё не так просто, как в дешёвых сопливых сериалах. Детская радость постепенно улетучились и Антон, весь сжавшись, закрывая себя насколько это возможно, поник. Пустота и безэмоциональность царствовала в нём. Я не понимал в чём причина и отсутствие прежней радости меня очень расстраивала. Но спрашивать было странно и, откровенно говоря, глупо. Мне оставалось только грустным взглядом рассматривать его. Настроение Антона перешло и на меня, как заразная болезнь. В душе всё опало и ком обиды от сложившейся ситуации подступил к горлу. Ни ему, ни мне, не хотелось разговаривать и поэтому оставшуюся часть пути мы шли молча.***
На каком-то моменте бесконечного пути, Антон предложил свернуть в другую сторону, заявляя, что устал и тут вблизи его дом, в котором он скорее хочет очутиться. Что ж, я не мог ему отказать, да и смысла в этом нет, если он сам не желает проводить со мной время. Толку то тянуть к себе человека, который настоятельно пытается вырваться из твоих рук. Мы завернули в мало освещенный, но уютный и ухоженный двор. В отличие от того, из которого мы сбежали, этот придавал ощущение твоей безопасности. Детская площадка не кишит пьяными до отвращения подростками, а машины владельцев здешних квартир стоят словно специально расставленные по порядку на предназначенных местах. Жизнь в домах кипит и в зашторенных окнах по разному движутся не одинаковые тени. Антон привел меня к дверям одного из подъездов и остановил около него, развернувшись ко мне. Он смотрел на меня абсолютно пустыми взглядом. От такого равнодушия пробежал холодок по спине, а внутренности связались узлом. Я непроизвольно поёжился. Обидно и страшно. Обидно, что такое безразличие, страшно, что читает мысли и мои грязно похотливые истории его очень не устраивают. Совсем не устраивают. Но Антон не всемогущий провидец и капаться в чужой голове не умеет, исключительно в своей, и то получается у него это не очень. - Ну ладно, давай Антон предпринял попытку улыбнуться, но получилось, что-то на подобии. Он протянул руку в знак прощания. Я опустил взгляд на чужую ладонь и немного помедлив, пожал. - Да.. давай Хотелось растянуть момент как можно дольше. - Спасибо за прогулку Разочарвано добавил я, разрывая рукопожатие. Антон бросил неразборчивое что-то вроде «тебе спасибо», лишив фразу эмоций, и, спрятав руки в карман толстовки, направился в сторону входа. Смотреть и ничего не предпринимать, упуская уходящего Антона, я просто не мог допустить, а позже и простить себе. - Антон! Слова вырвались быстрее мыслей, которые ещё даже не родились в голове. Антон, чьё имя секундой ранее прозвучало, остановился и окинул меня равнодушным взглядом. Мой взгляд забегал в поисках предмета, который станет предлогом для продолжения диалога. Голова в самый не нужный момент опустела, и вместо слов стрекотали цикады. Волнение накрыло меня огромной волной, которая душила и не давала возможности полноценно дышать. Счёт шёл на секунды. Казалось момент замедлился специально для меня и время даёт мне поблажку на правильное решение, но я, как неблагодарная скотина бездействую. Нет, ну, а какое было правильное решение? Подойти, обхватить ладонями его лицо, посмотреть в глаза несколько секунд загадочным взглядом и нежно без напора поцеловать, а после мы, как в красивых фильмах, разошлись бы в разные стороны счастливо улыбаясь? Я бы конечно хотел так поступить, но моя тупая бошка придумала не менее ебанутую альтернативу, которая, НУ КОНЕЧНО ЖЕ, не прошла анализ на адекватность и выскочила скорее, чем я открыл рот. - Я хотел в общем сказать. Ну, давно уже назревала такая мысль... Я абсолютно не понимал, что делаю, но слово не воробей и раз уже сказано, то гори сарай, гори и хата. Пришлось отпустить ситуацию и плыть по течению, забив уже на последствия. Я даже не переживал, потому что говорил не соображая и рефлекторно. - Короче, я это... Лю... - Прости Мою речь грубо прервал телефон в кармане Антона, что разрывался от сигнала, сообщающего о звонке. Антон, без сожаления, что не узнает продолжение, ответил на вызов и, отойдя, увеличил расстояние между нами. И вот только в этот момент я будто проснулся. Я понял насколько ему плевать на мои слова, мысли, чувства, на меня. Его это ни капли не волнует, ему интересно то, что сейчас скрыто от моих глаз, но не от ушей. Чёткое «да, Ир» ударило меня током, пронзило насквозь. Фраза не была произнесена с холодом и безразличием, которым меня угостили, напротив. В его словах звучала исключительно нежность и радость от голоса в трубке, что так жаждал услышать Антон. Он засиял, внимательно слушая, иногда даже не дыша, каждое слово произнесённое на том конце. Его, режущие от яркости, лучи счастья могли осветить не только двор, но и заменить полностью солнце. Глупо лицемерить, говоря, что я счастлив был смотреть на такого Антона. Нет, мне было больно и обидно. Он улыбался не мне, расцветал не от моего голоса, ждёт не меня, видит рядом не меня, он разделяет мечты не со мной, а мысли не заполнены мной. Не я причина его счастья. И глупо после этого обманывать всех и себя, рассказывая, что всё хорошо. Но моя правда никому не понравится, поэтому я вынужден прибегнуть к постоянной лжи. Наблюдая за разговором Антона, в голову не приходило объяснение почему я стоял на месте, а не развернулся и гордо не ушёл, собирая себя по кусочкам. В планах не было продолжать изливать чувства, показывая раны души. В этом нет смысла. Он не примет чужое бремя на себя, ему не нужно и не важно. Возможно, я мазохист и мне нравится ещё больше травмировать себя. Либо болезненное осознание оковало меня и повелевать собой не было сил. Но тогда я не знал, что это только начало всех страданий и пыток безответной любви, что будет сжирать изнутри, а потом сожжёт всё до тла. - Арс, прости, идти надо. Ты, что-то хотел сказать? Я не успел помотать головой, давая немой отрицательный ответ на, скорее риторический, вопрос, как Антон продолжил, даже не узнав ответа. - Напишешь тогда или потом обсудим Почти, что прямым текстом сказал Антон «отъебись, мне некогда» и через мгновение он пропал из виду. Да иди ты нахуй, Шастун... Когда все меня покинули и двор опустел, я не смог сдержать влагу на глазах. Реветь здесь было не место, но пустить одну единственную слезу, думаю, позволительно. Постояв ещё некоторое время, смотря на пустующее место, где был Антон, я всё таки ушёл, как было положено гордому человеку. Только одно исключение: глаза переполненные слезами, обратились к ночному, затянутому тучами, небу, молясь о пощаде в виде избавления от мук. И о чём я только думал, надеясь на хороший конец? Арс, ты либо слишком наивный и глупый, либо через чур самоуверенный. Чуйка подсказывает, что первый вариант верный.***
Время шло, а мои чувства не угасали, наоборот, горели открытым пламенем, который обжигал только меня, но если дать ему распространиться, то заденет и остальных. Думаю, что другие не готовы разделять со мной мою неутолимую стихию и сгорать раньше времени по чужой причине. Поэтому с того момента мне пришлось приучить себя жить с тайными