***
Дверь кафе «Нью-Йорк» открылась с веселым позвякиванием дверного колокольчика, впуская молодую женщину. Она была невысокого роста и неброско одета в юбку и блузку неярких цветов. Мышиного цвета волосы и полное отсутствие макияжа на лице. Она была мила, если к ней присмотреться. Но определенно не та женщина, к которой кто-то будет присматриваться. Он тоже не обратил на нее внимания, когда она скользнула на стул напротив него. Официант подошел сделать заказ, а он даже не поднял глаз от газеты. – У вас есть зажигалка? Он незаинтересованно оглядел ее и вытащил свою зажигалку. Поблагодарив, она наклонилась и зажгла свою сигарету. – Ну? – сказал он, снова опустив глаза в газету, выражая полное отсутствие интереса. – Новая женщина, – прошептала его спутница. – Пришла в магазин к мадам Эдит, а потом в салон «У Эмилии». – И что с того? – протянул он, переворачивая страницу. Его спутница затянулась и подождала, пока кто-то прошел мимо, еще глубже отодвигаясь в тень. – Она на машине Смита, – прошептала она. – Ее охраняют его молодчики. Это привлекло его внимание. – Любовница? – прошептал он в ответ. – Возможно. Его жены не видно уже несколько месяцев. – Верно, – согласился он, переворачивая страницу. – Внешность? – Брюнетка. Маленькая. Чуть больше метра пятидесяти, голубые глаза. Англичанка. Хорошенькая. Лет на двадцать, как минимум, моложе его. – Интересный выбор, – сказал он, сам затягиваясь сигаретой. – Не очень-то похожа на его жену, не так ли? – Возможно, у него поменялись вкусы. – Видимо, так и есть. Что еще? – Сорит его деньгами. Все покупки за его счет. Все самое лучше и дорогое барахло, какое можно найти. Он кивнул. – Значит, любовница. Кот из дома… – Это уж наверняка, – добавила она. – У него стальные нервы, надо отдать ему должное. Выставлять ее напоказ так открыто. С вооруженной охраной. Подобраться будет сложно. – Возможно, это оно и есть, – прошептал он, нахмурясь и снова переворачивая страницу. – Трещина в его непрошибаемой броне. – Пол там, – сказала она. – Следит за ней. Он доложит, где они осядут. – Хорошо, – он снова перелистнул газету. – Возвращайся на склад. Собери всех. Нам нужно действовать быстро, если собрались. Я буду там через час. – Считай, что все сделано, – она потушила сигарету, бросила немного мелочи на стол за кофе и снова ускользнула в закатную тень. Уайетт Прайс опустил газету, стряхивая пепел с сигареты и слегка улыбаясь. Значит, рейхсмаршал завел себе девицу, каков! Отлично. Да, это просто отличная новость. Он прождал еще пятнадцать минут, бросил на стол деньги за кофе и ушел с уже готовым планом в голове. Быстрая атака – это то, что нужно. Пришел, увидел, схватил – без шума и пыли – и вот уже рейхсмаршал будет у него в кармане. Он поставит на колени этого подонка, думал Уайетт мрачно, идя по вечерним улицам. У него грехов не счесть. Среди последних – арест и удержание под стражей Абендсена и его жены – в которых Смит был виновен лично. Возможно, сейчас из держали в подвалах штаб-квартиры нацистов, заставляя пережить бог знает что. Лишившись их, Сопротивление застряло, обезглавленное, пока Уайетт не взял все в свои руки. Но было еще кое-что, что лично настроило его против Смита – Джулиана Крейн. Он остановился на минуту, чувствуя как будто его ударили под дых. Так было каждый раз, когда он думал о ней. Неизбежно в мозгу всплывали картинки их последней встречи месяцы назад в горах Поконо. Они тогда только что увидели в действии новый проект нацистов, гиммлеровский Новый Мир. Портал между мирами, в который тот хотел направить солдат, чтобы уничтожить и захватить все на своем пути. Если им это удастся, не будет ни одного измерения – ни одного мира – где можно спрятаться от нацистов. Власть Фюрера станет абсолютной. Безграничной. Там, в тоннелях возле этой проклятой штуковины он в последний раз видел Джулиану Крейн. Когда их обнаружили, им пришлось бежать, в схватке с солдатами Смита между ним и Джулианой упала граната. Его оттеснили от нее, и ему пришлось оставить ее, без малейшего понятии о том, жива она или нет. Тогда он в последний раз видел ее. Его глаза закрылись от боли. Если она пережила взрыв, тогда она у Смита. И одному богу известно, что он с ней сделал. Сопротивление двигала она, ее видения о других мирах из ее фильмов, ее и Абендсена. Давали им надежду. Давали повод бороться и не сдаваться, показали поражение нацистов и япошек. Показали, как их страна снова будет в их руках. Весь чертов мир будет свободен. Она научила его верить, его Джулиана. И он поверил. Поверил в нее. Поэтому он подхватил факел, который выпал из ее рук в тот день в тоннеле. Подхватил в ее честь. И он собирался победить. О, да. У него старые счеты со Смитом. Это без сомнения. И он надеялся сравнять счет. Ему представилась просто потрясающая возможность для этого. Если Джулиана жива, она нужна ему. Этого достаточно, чтобы рискнуть головой и, возможно, найти рычаг давления на Смита. Он зажег еще одну сигарету, ожидая разрешающего сигнала светофора, и медленно затянулся. Если рейхсмаршал так дорожил своей новой девицей, что бы он обменял на нее? Достаточно ли бы ее одной, чтобы выторговать и Абендсенов, и Джулиану Крейн? Учитывая то, как дамочка разгуливала по Нью-Йорку, Уайетт был практически уверен, что да. Он, правда, не знал, как Смит сможет объяснить Гиммлеру, почему он обменял самых важных пленников в Рейхе на свою шлюху. Да и ему было наплевать. На самом деле, все это заставило его усмехнуться. А если он откажется от обмена, то новая потаскушка Смита сдохнет у него на глазах. И это тоже развеселило его. В любом случае, думал Уайетт, Смит проиграет, а он сам отыграет назад хоть немного. Он либо получит назад Джулиану в целости и сохранности, либо Смит потеряет женщину, которая ему небезразлична. Око за око. Баш на баш. Слишком лакомый кусочек, чтобы упустить. Понятное дело, затея была очень рискованной. Смит не дурак, да и помимо этого была тысяча причин опасаться такого плана. Однако, нацистов не свергнуть, ничем не рискуя. А для этого Сопротивлению нужны были Абендсены и Джулиана Крейн, нужен был их взгляд в будущее, чтобы напомнить всем, за что нужно бороться. Что войну еще можно выиграть. Черт, ему, ему нужна была Джулиана Крейн, по причинам гораздо более личным, чем это все. Да, рискнуть придется. Но шанс на успех слишком большой, чтобы отказаться. Очевидно, все зависит от результатов слежки Пола. Некоторые подпольные места было легче атаковать, чем другие. Но если так получится, что до нее будет легко добраться, он не видел причин не проводить операцию. Раньше лучше, чем позже. Каждый день – это еще один день, который Джулиана и Абендсены проводят в нацистском аду. Однажды они дойдут до тонкой грани между жизнью и смертью. Кроме того, у них были люди, было оружие, надежное место, чтобы спрятать девчонку – все, чтобы провернуть такую затею по щелчку пальцев. Надо ковать железо, пока горячо. Он перешел улицу и подошел к грузовику, выбрасывая сигарету. Залез в кабину и включил мотор. Вскоре он уже влился в деловой поток нью-йоркских улиц. Через десять минут он будет на складе. Ледетт уже, должно быть, всех собрала. Нужно действовать быстро. Он ждал такой возможности целую вечность. Другой такой не подвернется. Если ему немного повезет, завтрашний восход солнца осветит совершенно другой мир.***
– Поставьте шляпные коробки на тумбочку, вон там, – улыбнулась Виктория, разглядывая свою крошечную спальню, заставленную яркими коробками и пакетами со всеми ее покупками. Да, это было очень приятно. В первый раз с тех пор, как она здесь оказалась, она чувствовала себя собой. Было приятно чувствовать себя главной хоть в чем-то. Приятно было делать что-то, иметь свои собственные вещи. И перед тем как приняться за распаковку вещей и раскладывание их по ящикам, шкафам и трюмо, она остановилась у зеркала, чтобы еще раз оглядеть свое отражение. Ее макияж, как это называли местные дамы, очень ей шел ей, выделяя ее глаза, делая их большими, выразительными и очень синими. К прическе ей предстояло привыкнуть, но ей пришлась по вкусу короткая длина волос и легкость, которая с ней появилась, а также изящество, с которым локоны качались вокруг ее лица и плеч. Она также купила несколько больших ароматных свечей в очаровательных серебряных подсвечниках, чтобы расставить их тут и там по квартире. Было бы чудесно иногда отключать электрический свет и возвращаться к спокойному и знакомому свету свечей. Надо признать, их ванильный аромат очень освежал, чего нельзя было сказать о пчелином воске и, особенно, о сале. Когда с распаковкой вещей было покончено, Виктория позволила себе предаться удовольствию выбора наряда для ужина с Джоном. Она примерила несколько вариантов, и, хотя все они были очень милыми, она остановилась на элегантном, но простом черном платье, подходящем для вечера. Фасона футляр, оно облегало ее от лифа до колен, а сверху полагался белый короткий жакет, который мадам Эдит назвала «болеро». Она выбрала черное белье: трусики, лиф и пояс для чулок. Ее чулки были очень тонкими и мягкими, а черные подходящие туфельки – их называли «лодочки» отлично дополняли ее образ. Она подобрала черную сумочку с серебряным украшением, «клатч», и белые перчатки. Ее уже накрасили, но она еще немного припудрила себя, чтобы убрать блеск с лица. Осталось только побрызгать себя нежно пахнущими розовыми духами и подкрасить губы блеском, и можно устроиться ждать Джона.***
Джон не знал, сколько времени успело пройти, когда он понял, что ходит из угла в угол своего кабинета. Когда осознание этого дошло до него, он налил себе выпить, одним глотком осушил бокал и вытащил сигарету. Зажег ее, затянулся и встал у окна, пытаясь успокоиться, глядя на город. Он был беспокоен, и не собирался врать себе, почему. Виктория. То, что он сделал сегодня, было необходимостью. Это повлекло слухи об их предосудительной связи, но он не мог рисковать ее безопасностью. Виктория слишком мало понимала в окружающей ее реальности, чтобы оставить ее одну – ее бы поймали и пытали. И еще, если отбросить его личные чувства, как и сказал Абендсен, она была одной из самых важных исторических личностей за последние пару сотен лет. Если бы она умерла здесь, одному богу известно, какие бы катастрофические последствия для мира в целом это бы повлекло. Все достижения ее долгого царствования. Ее дети, которые еще не родились, но должны были породниться со всеми королевскими домами Европы к концу девятнадцатого века. И все же ему трудно было сопоставить то, что он знал о королеве Виктории, пожилой женщине, с прекрасной молодой девушкой, которая его посетила. Конечно, она станет старше. В месте и времени очень далеком от его собственного, когда вернется назад, чтобы выполнить свое предназначение, занять свое место на карте истории. Бабушка Европы, так ее называли. Если ее дети никогда не появятся на свет, что случится с миром, который он знал? Нужно было помочь ей вернуться. Несмотря на то, как сильно он хотел, чтобы она осталась здесь, с ним. Образ Виктории в объятиях ее мужа неожиданно всплыл в его памяти. А с ним появилась жгучая ревность. Это так резко и неожиданно скрутило его внутренности, что он поперхнулся сигаретным дымом. … Он шел по проходу с церемониальным мечом, заслонявшим все перед ним. Его шаги, выверенные и неспешные, как и сама церемония. Руки ломило от тяжести меча, удобства не добавляла и массивная золотая вышивка на его камзоле, чертовски жарком и колючем. Но она хотела, чтобы он его надел. А он ни в чем не мог ей отказать. Его замутило, и он подумал, что заболел. Только мысль о том, чтобы не разочаровать ее и не навлечь на себя внимание толпы на ее свадьбе заставило его не выплюнуть завтрак обратно, особенно когда он увидел жениха в конце прохода, блестящего юнца в красном мундире и белых бриджах. Каким глупцом он был, отвергнув ее! Но он сделал это ради ее блага. Ради блага Англии. Заняв место в первом ряду этого действа, от которого он был бы рад оказаться как можно дальше, он молился, чтобы молодой принц смог оценить Викторию по достоинству, а не только тот факт, что она была английской королевой. Он стоял и смотрел, как его любимая девочка идет по проходу к жениху и глубоко вздохнул, напоминая себе, что поступил правильно. Ради нее. Ради Англии. Он будет повторять это как молебен до самого своего конца… – Рейхсмаршал? Джон встрепенулся. – Не помню, чтобы вызывал вас, Мецгер, – слова еле прорывались через кашель. Он отчаянно моргал, пытаясь прояснить зрение. – Нет… не вызывали, сэр. Я услышал… услышал ваш кашель. Вы в порядке? – Да, все хорошо, сказал он, нахмурившись. – У меня назначены какие-то встречи вечером? – Нет, сэр, никаких. – В таком случае, если вы останетесь на дежурстве, вызовите мне машину. У меня есть дела в другом месте. – Есть, сэр, – Мецгер отсалютовал, развернулся на каблуках и вышел. Отлично. То, что ему не хватало. Эти странные видения здесь. До тех пор, пока за ним не закрылась дверь машины, он не позволил себе думать о том, что, черт возьми, случилось с ним в кабинете. И о том, куда он направлялся. Хотя было только одно место, куда он мог пойти. Она была сиреной, эта девушка. И хотя до ужина еще оставалось несколько часов, он слышал ее зов.***
Виктория листала блестящие страницы «модного журнала», в котором было все, чтобы чувствовать себя как рыба в воде в будущем, когда услышала какое-то копошение за дверью. Она сделала пару шагов к ней, когда дверь неожиданно открылась, и пара плохо одетых мужчин схватила ее за руки. – Отпустите меня немедленно! – закричала она, пытаясь вывернуться, но они подняли ее от пола и понесли к двери. – Поставьте меня! Мне больно! – Заткнись! – сказал один из них и ударил ее по лицу свободной рукой. – Держи рот на замке, тебе понятно? Или я покажу тебе, что такое больно на самом деле! Никто никогда не разговаривал с ней так грубо и никто, никто никогда не бил ее! Виктория боролась, и ярость придавала ей сил, но их хватка была стальной. Ее лицо горело от удара. Все вокруг слегка замедлилось и поплыло, как будто Виктория смотрела на себя сквозь водную гладь, и она начала понимать, что происходит. Ее похищают! – Уберите от меня свои грязные руки! – закричала она, пытаясь вырваться в коридоре. Они не заберут ее так легко! Но они были больше и сильнее нее. Ей удалось ударить одно из них в голень каблуком своей туфли, но второй удар был не таким точным и пришел по бедру похитителя. Он вытащил что-то из кармана пиджака и наставил на нее. Пистолет. Другой сделал то же самое, и они снова схватили ее. Она пыталась подавить свой ужас, когда они волокли ее по коридору, держа с двух сторон одной рукой, а другой наставив на нее заряженный и взведенный пистолет. На полпути к выходу они наткнулись на двух солдат с винтовками, которые мгновенно перегородили им путь и нацелились на них. – СТОЙ! – Один шаг навстречу, и она умрет! – пригрозил один из похитителей, приставив пистолет к ее виску. – Бросайте оружие! Именем Фюрера! – Я ничего не делаю именем Фюрера! В эту секунду раздался резкий хлопок, и человек, приставивший к ней пистолет, осел на пол. Она не успела обернуться, как раздался еще один хлопок, и другой похититель тоже упал на пол рядом с ней. Виктория глупо уставилась на них, словно трубя от них объяснения, почему они ведут себя так странно, но потом заметила темно-красные пятна, расплывающиеся по их спинам. Она подняла глаза и увидела Джона, выходящего из тени коридора в развевающемся черном пальто. Он спрятал пистолет в кобуру и решительно шагнул к ней, его лицо сурово и мрачно. Он притянул ее к себе, крепко прижав к груди. Виктория задохнулась от ужаса, когда осознание того, что случилось, нахлынуло на нее. Ее почти что похитили! Она могла погибнуть! Если бы не Джон… Она крепче прижалась к своему спасителю. – Вы в порядке? – прошептал он в ее волосы. Она кивнула, не найдя сил сказать вслух. Он на секунду замер, погладив ее спину и обнимая рукой волосы. – Все хорошо. Я держу вас. Теперь вы в безопасности. – Рейхсмаршал! – один из солдат позвал Джона. – Как этим людям удалось пробраться сюда? – голос Джона был резким, и Виктория, прижатая к его груди, ощущала, как он резонирует в его теле. – Вам полагалось охранять ее! – Мы их не видели. – Они появились из ниоткуда, сэр! – Значит, вы, очевидно, не очень хорошо выполняете приказы, - тон его голоса стал угрожающим. – Приберите здесь. И мне нужен полный отчет об этих двоих на моем столе завтра к шести утра. Я хочу знать, кто они, на кого работают и как нашли ее. С вашей неспособностью выполнять приказы я разберусь позже. – Есть, рейхсмаршал! На улице рядом с женским общежитием Уайетт, сидя в кустах, опустил свой бинокль. Ник и Джейк были убиты. Он видел, как их тела выносили из здания два офицера СС. – Черт! – он вытащил рацию и прошипел: – Отставить! Миссия провалена. Группе дельта перегрупироваться! И исчез в темноте.