***
Не успела я отвернуться от зеркала, как снова раздался стук в дверь. Я подумала, что вернулся мистер Беггинс, но, когда та открылась, с удивлением увидела высокого старика. Он, не дожидаясь приглашения, боком протиснулся в дверь и плотно прикрыл ее за собой. — Мне надо с тобой поговорить, — заявил старик. — Здесь нам никто не помешает. Осмотревшись в поисках кресла и не найдя его, он уселся прямо на кровать, чуть не снеся головой балдахин: — Надеюсь, ты не возражаешь? Хоббичьи домики такие маленькие, мне всегда в них тесно! Я ничего не сказала. Потому что пока не могла привыкнуть к тому, что мои выдуманные образы ведут себя, как живые. Ходят, куда хотят, общаются, имеют на происходящее свою точку зрения и порой кажутся умнее меня, их создателя. Молчание затянулось. Старик посмотрел на меня подозрительно и заметил: — Что-то ты не сильно напугана! Я ждал нервного припадка или обморока. А ты спокойная, словно ничего не произошло! — Это не так! — вскинулась я, показав дрожащие руки. — Совсем другое дело, - довольно хмыкнул мой визитер и уточнил: — Ты ведь хочешь вернуться домой? Вернуться домой? Что он имеет в виду? Очнуться, что ли? — Продолжайте, - попросила я, и старик приступил к сути: — На востоке отсюда, за землями людей и Диким краем, лежит долина эльфов, Ривенделл, - сказал он. - Тебе никогда не добраться туда самой. Но, по счастливому для тебя стечению обстоятельств, завтра отряд Торина Дубощита… Торин. Так называли черноволосого незнакомца. Остальные, надо полагать, его отряд. — …с которым ты уже имела честь увидеться, отправляется в путешествие, и его путь должен был бы проходить как раз мимо долины, если бы не гордость и упрямство их предводителя. Старик замолк и со значением посмотрел на меня, а затем предложил: — Уговори Торина взять тебя под защиту и помочь добраться до Ривенделла. А я, в обмен на эту услугу, когда мы прибудем в долину, попрошу короля эльфов вернуть тебя домой. Мастер Элронд единственный в Средиземье, кто может открывать границы между мирами. И он мой старинный друг. Я задумалась. Меня насторожило то, что предложил старик. Черноволосый не сделал мне ничего дурного, даже наоборот, был добр и внимателен, а меня уговаривали плести интриги у него за спиной. С другой стороны, ставкой служило мое душевное здоровье. Я решила узнать больше. — Вам-то это зачем? — спросила я у старика. — Мне нужно, чтобы Торин побывал в Ривенделле, - ответил он, подчеркивая слово «нужно». - От этого зависит успех его похода, в чем я напрямую заинтересован. А этот упрямец и слышать ничего об эльфах не хочет! Я засмеялась: — Вы хотите, чтобы я уговорила незнакомого мужчину, который полчаса назад впервые меня увидел, идти туда, куда он идти решительно не хочет? Причем после того, как сами потерпели поражение? — Мое поражение ни о чем не говорит! – возразил тот. - Гномы вообще не склонны доверять волшебникам. Ты же — совсем другое дело… — Постойте-постойте, — перебила я, — как вы их назвали? — Гномы. Ты не знала? У вас что, гномы выглядят как-то по-другому? — То есть они не люди? — тупо переспросила я. — Нет, — улыбнулся старик. — Не вздумай назвать их людьми, обидятся. Гордые очень. Я была поражена появлением в моей истории эльфов и гномов. Где я такого нахваталась? Я же никогда не увлекалась ни соответствующими книгами, ни… опять слово забыла… движущимися картинками. — А маленький, кудрявый? — насторожилась я. — Он — человек? — Он хоббит. — А вы? — Нет, дитя. Я маг, дух этого мира. Ну и компания подобралась! Я нервно обхватила себя руками и присела на краешек кровати. Тут меня осенило: — Получается, я здесь единственный человек? — Знаешь, я бы не называл тебя человеком, — отозвался волшебник, но, увидев на моем лице смятение, поспешил успокоить: — Хотя ты, несомненно, человекоподобное существо. Несколько мгновений я сидела неподвижно, вглядываясь в звездное небо за окном, затем уронила руки на колени. Среди моих видений для меня не нашлось ни места, ни названия! Старик понял, что его слова привели меня в замешательство, и пояснил: — Просто наши люди выглядят по-иному. Они высокие и стройные, похожи на эльфов. Разве что не столь красивые. Отлично! В собственном сне меня назвали маленькой и толстой! Я не встречала эльфов, а они мне уже не нравились. — Но в этом-то и есть твое преимущество, - воодушевленно продолжал волшебник, - для гнома ты ближе к его народу, чем к людям. Используй это! В племени гномов женщин рождается мало, к ним относятся, как к великой ценности, берегут и охраняют. Заставь их поверить, что вы похожи. В сердце каждого гнома живет воин и защитник, надо только знать, как к нему подступиться. — Как же, по-вашему, я могу подступиться к Торину? — недоверчиво поинтересовалась я. — Ах, да проще простого! – махнул серым рукавом старик. — Сыграй на его благородных чувствах, поплачь. Жалобно попроси о помощи. Да чего мне тебя учить, вы, женщины, это с рождения умеете! — Неужели вы думаете, что девушке достаточно поплакать, и мужчина готов на все? – фыркнула я. Где-то, может, и существуют такие, только я их не встречала. Или просто я не была той женщиной, ради которой мужчины разбиваются в лепешку? — Деточка, Торин, конечно, упрямец, каких еще поискать, но он не злой и не жестокий, - вздохнул волшебник. - И порой бывает великодушным, что, между прочим, для гнома большая редкость. К тому же, он много страдал и прекрасно знает, что значит в одночасье потерять все. Старик приподнялся и осторожно, чтобы не зацепиться, отодвинул рукой ткань балдахина. — Все, договорились, — подытожил он. — Ты помогаешь мне, а я тебе. — Я попробую, — с сомнением произнесла я. — Если у меня не получится, что со мной будет? — Отвезу тебя в Бри и оставлю служанкой в «Гарцующем пони». Будешь до конца жизни разливать пиво и подавать пьяным хоббитам тарелки со свиными ребрышками. Тебе это надо? Согнувшись в три погибели, волшебник направлялся к выходу, когда я задала ему вопрос, который заставил его остановиться: — Мистер Гендальф, почему Торин не хочет к эльфам? Он замялся, как если бы вопрос оказался неудобным: — Когда-то давно один из эльфийских королей предал его деда и отца. Так вот в чем дело. Предательство. Кто же такое прощает! Теперь я была полностью уверена, что мое задание обречёно на провал. Может, именно поэтому у самой двери старик обернулся и, подняв указательный палец, произнес: — Знай! С тобой или без тебя, Торин все равно попадёт в Ривенделл, потому, что так нужно! Для тебя лучше, если с тобой. — Если он все равно туда попадет, — прокричала я в закрывающуюся дверь, — то зачем вам нужна я? Та снова приоткрылась: — Потому что я верю, что случайности неслучайны! Вот и пообщались.***
Когда я вышла из комнаты, в коридоре меня ожидал Бильбо. Я не собиралась со всех ног бежать к Торину и умолять его взять меня в какой-то мутный поход. Я собиралась повеселиться. А там уж, как получится. — Мистер Беггинс, у вас выпить найдется? Сегодня трудный вечер. Он не удивился. — Пойдемте к остальным, мисс. Они ждут, чтобы познакомиться. А потом я гляну в кладовке, осталось ли вино. И хоббит… ну и название. И хоббит повел меня по лабиринту туннелей обратно к той комнате, в которой я очнулась. Когда мы проходили мимо одного из сводов, я услышала бесстрастный голос Торина: —Мне казалось, ты покровительствуешь людям, волшебник. И слова Гендальфа в ответ: — Могу защищать только тех, кто принадлежит этому миру… Они обсуждали меня. А я была равнодушна к тому, как сложится моя дальнейшая судьба, и предложение Гендальфа меня не заинтересовало. Я не поняла, что он имел в виду, когда говорил о возвращении домой. Другое видение? Еще более сумасшедшее? Потом, это же сон! Ничего со мной не случится. Подумаешь, поработаю в местной пивной. Даже лучше, чем тащиться в непонятную долину с отрядом мужиков, которых надо еще и уговорить. Однако как бы я ни храбрилась, как бы ни подбадривала себя, оказавшись перед гномами, я вновь испытала знакомое ощущение неловкости. На сей раз при моем появлении они не вскочили, а просто замолчали и уставились во все глаза. Гномы сидели за тем же столом в полутемном коридоре, освещаемом лишь несколькими свечками в глиняных плошках. Я заметила, что помимо Торина отсутствует маленький белоснежный старичок. Видимо, волшебник считал нужным посоветоваться и с ним. По кругу ходила большая фляга, и мужчины поочередно к ней прикладывались. — Отмечаем твой приезд, — весело крикнул вертлявый гном в шапке, салютуя мне флягой и передавая ее дальше. — Давай к нам! Не бойся! Он освободил мне место на скамье. Я осторожно присела и тут же оказалась под перекрестным огнем всех близлежащих глаз. — Ничего такая, — ухмыльнулся один из мужчин, серьезный и важный, с густой рыжей бородой, украшенной кольцами. — Бывают же где-то нормальные человеческие бабы! Остальные засмеялись: — Ты-то молчал бы! Жена узнает, мало не покажется! Смущенная, я отвела глаза и заметила, что Бильбо исчез. Наверное, отправился за вином. Хоббит выглядел миролюбиво. С ним мне было просто и легко. А гномы… Как себя вести? Наверное, надо что-то сказать. Поприветствовать их? Или сначала представиться? Меня снова выручил сосед в шапке. — Мы ведь толком не познакомились, — сказал он. — Меня Бофур зовут. Я в ответ назвала своё имя, и за столом произошла заминка. — Чего? — Ну и имечко у тебя! — пробасил лысый здоровяк. — Кто так детей-то называет? Я несколько раз повторила по слогам. Удивляясь тому, как трудно было моим призракам выговорить одно из самых распространенных женских имен на свете. Затем представились они. Бесполезно. Все мужские имена звучали непривычно, а большая часть одинаково. Я почти никого не запомнила. Только старательно улыбалась и кивала головой. Теперь мне было непонятно, как я могла принимать их за людей. Гномы выглядели приземистыми и тяжелыми. Имели грубые, подчас свирепые, черты лица и широкие, раза в два крупнее человеческих, уши. Большинство из мужчин казались мне дикими и страшными, но были и исключения. У дальнего конца стола сидел рослый светловолосый парень, обладатель щегольской бородки и хитро заплетенных усов. Настоящий красавец, даже узкий длинный нос его не портил. Поймав мой взгляд, он подмигнул в ответ. Я перевела глаза на юношу рядом с ним, и тот смутился так сильно, что это стало заметно даже при тусклом свете свечи. Парень казался совсем юным, и единственный из всей компании еще не обзавелся бородой. Его темные вьющиеся волосы, не скрепленные ни заколками, ни причудливыми плетениями, как у остальных, свободно падали на плечи. — Фили, — кокетливо представился светловолосый красавчик, когда дело дошло до него. Серебряные зажимы на кончиках его усов игриво дернулись, привлекая внимание к губам. — А это мой брат. Он толкнул темноволосого юношу в бок. Тот медленно поднял на меня взгляд огромных карих глаз. — Его зовут Кили, и он лучший лучник в отряде, — с гордостью сообщил блондин, положив брату руку на плечо. — За двести ярдов в любую мишень попадает! Я уперлась локтем в стол, склонила голову на ладонь и ласково улыбнулась меткому стрелку, заставив его смутиться еще сильней. Очаровательный мальчишка. Может, все-таки пойти в поход? И где заблудился Бильбо с вином? От разглядывания мужчин меня отвлекла фляга, которая, пока мы знакомились, проделала полный круг, и теперь проплывала мимо. Моя рука потянулась вперед. — Это очень крепкий напиток! Тебе не стоит… — засмеялся сосед. Я хмуро на него посмотрела — в моих кошмарах мне можно все — и дернула флягу к себе. Затем быстро, пока не отобрали, выдохнула и сделала глоток. Мне показалось, с меня живьем содрали кожу, а потом то, что осталось, запихнули в чан с кипятком. Горло как обожгло, из глаз во все стороны брызнули слезы. Бофур выхватил флягу из моих пальцев, теперь они разжались без возражений, и передал дальше. Пока я, закрывшись, вытирала слезы рукавом халата, гномы хохотали так, что в доме чуть не лопнули стены: — Вот сумасшедшая! — Мисс! — раздался за моим плечом тоненький писк хоббита. — Вина в кладовке не осталось, я в погреб бегал! Как вовремя! Я схватила протянутый бокал и залпом его опустошила, даже не почувствовав вкуса, лишь бы унять бушующий в горле пожар. Хохот стал громче. Хоббит неодобрительно посмотрел на мужчин и обеспокоено склонился надо мной: — Что-то случилось? Что они сделали? На вас лица нет! — Мистер Беггинс, - прохрипела я, тяжело дыша и обмахиваясь руками. — Великолепное вино. Можно всю бутылочку? — Всю бочку вы хотите сказать? – он холодно оглядел гномов, словно возлагал на них вину за мое вызывающее поведение. Те продолжали покатываться со смеху. Правда, лысый здоровяк протянул огромную ручищу через стол и пихнул Бофура кулаком: — Ты за девкой-то смотри! Сейчас наберется она у тебя! — Эй, красотка! — крикнули с другой стороны. — В твоем мире все такие бойкие? Я положила руки на стол и наклонилась вперед, ощущая, как кровь начинает разгоняться в жилах. Мне уже было все равно, что они обо мне подумают. — Парни, — снисходительно сказала я, обращаясь сразу ко всем, — не верьте вы этому шарлатану! Никаких других миров не существует! Они заулыбались, подозрительно весело глядя на что-то позади меня. Я обернулась. Разумеется, шарлатан стоял прямо за мной. Торина рядом с ним не было. — Продолжай, — спокойно предложил Гендальф, не обращая внимания на хихиканье за столом. — Почему ты считаешь, что других миров не существует? Я с вызовом посмотрела на него. Сказывались глоток самогона и бокал вина на пустой желудок. — Наши ученые летали туда! — ткнув пальцем в сводчатый потолок, подразумевая небо. — И никакой жизни не обнаружили! — Ваши ученые мужи изучили все пространство? Я прикрыла глаза, понимая, что этот круг остается за стариком. Глупо было, конечно, спорить с призраком о его призрачности, но я устала притворяться и играть в их игры. Да и противник попался достойный. Даром, что ненастоящий. — Вашего мира не существует, — негромко, но твердо сказала я. — А я лежу в больничной палате, и происходящее мне снится. За столом враз наступила напряженная тишина. — Доказать просто — вы все говорите на моем языке! — Дитя, мы сейчас разговариваем на всеобщем языке Средиземья, — тяжело проговорил Гендальф. — Вряд ли он является твоим родным. Всеобщий! Как же! Я открыла рот, намереваясь продекламировать, в подтверждение правоты, первый пришедший в голову поэтический отрывок. Например, про дядю честных правил. Я открыла рот и замерла… Слова не шли. Они витали в моей голове, порхали, словно бабочки, такие близкие и понятные, но складываться в рифмованные строки не желали. Ладно. Попробуем что-нибудь попроще. Песня о елочке, ее знает каждый. И — полный ступор. Я помнила мелодию, я помнила, как в детстве водила хоровод вокруг украшенного дерева, но я не могла составить складных строчек. Это были чужие слова. Старик оказался прав. Я растерянно посмотрела на Гендальфа — слишком много совпадений, слишком многим событиям сегодняшнего вечера я не могла найти разумного объяснения — а затем вскочила. Я должна была проверить. Должна! Проскользнув мимо волшебника, я выбежала из коридора в комнатку, где пришла в сознание. Здесь на маленькой этажерке, среди книг, безделушек и засушенных цветов, стоял стеклянный флакон. Я заметила его, когда оглядывалась, сидя на полу. Удар об стену, и флакон превратился в осколки. Ароматное масло, наполнявшее его, забрызгало этажерку и пролилось на паркет, чуть не запачкав ковер. Я подумала, что мистер Беггинс никогда мне этого не простит. Никто не собирался меня останавливать. То ли они не поняли, что я собираюсь делать, то ли моя неожиданная прыть вогнала их в ступор, то ли им было все равно. Пока никто не опомнился, я схватила осколок. Я должна была проверить! Потом, много позже, я оправдывала свои действия наличием алкоголя в крови и собственной горячностью. Ведь, если вдуматься, никаких особых подтверждений не требовалось. Я в течение долгого времени ходила по дому. Общалась с его обитателями, касалась предметов, пила хозяйское вино. Что еще? Но в тот момент, сбитая с толку словами Гендальфа, запутавшаяся, не верящая собственным ощущениям, я думала, что есть только один способ узнать, что мое тело реально — причинить ему боль. Острый край осколка легко располосовал тонкую кожу на запястье. Брызнула кровь. Горячая, красная. Я прижала порез к губам и зарыдала, только вовсе не от боли. Одна! Совсем одна! Без семьи, без друзей, без помощи. В незнакомом, чуждом мне мире. Где никому нет до меня дела. Где я даже не человек! Я перегнулась пополам, прижав пораненную руку к животу, и застонала. Почему такое случилось именно со мной? Почему я? А, может, все-таки неправда? Может, все-таки показалось? Пусть мне показалось, молилась я… Пусть я сейчас взгляну на свою руку, а на ней не будет никакого пореза. Порез, разумеется, был на месте. Отняв запястье от живота, отрешенным взглядом, не чувствуя боли, я смотрела, как кровь течет по пальцам и ногтям и капает на пол. Среди гномов начался переполох. Они вскочили и закричали, пытаясь меня образумить. Только я уже не владела собой. Перед глазами поплыли темные пятна, пол под ногами покачнулся. В ушах звенело, словно бил набат. Я выронила стекло и попыталась опереться о стену, но пальцы бессильно скользнули по ней, оставляя красные следы. Краем глаза я увидела, как Гендальф бросился ко мне. Однако прежде чем он успел, другая, темная, обёрнутая в тисненую кожу рука крепко обняла меня за талию, прижав к чьему-то твердому плечу. Вторая такая же рука перехватила порезанное запястье и сильно сдавила его, силясь остановить кровь. Проваливаясь в небытие, на границе между темнотой и явью, я вдохнула запах табака и почувствовала, как щеки коснулась пушистая прядь волос. — Мистер Беггинс! — невозмутимо произнес над ухом голос, который было невозможно не узнать. — Будьте любезны, принесите, пожалуйста, полотенце.