Игра Демона

      Зима. Декабрь. Прекрасное время, когда осенние лужи и дождь сменяются пушистым снегом и узорами на окнах. Мелкие снежинки только недавно начали кружиться над городом, покрывая улочки. По ночам гулял мороз, разрисовывая окна причудливыми узорами, а по утрам кусал прохожих за нос и щёки. Но приход холодного времени года не создавал проблем и не пугал пришедшими холодами, зато наступление сессии усложнило жизнь многим студентам.       Блиц-опрос от Энтони Дж. Кроули должен был начаться ещё неделю назад, но преподаватель словно издевался над студентами, ничего не предпринимая. Он каждый раз, заходя в аудиторию, грозно обводил глазами всех присутствующих, будто выбирал жертву. Затем особенно медленно он проходился по списку студентов, протягивая каждую фамилию, после чего с упоением наблюдал за испуганными лицами. В итоге, мужчина молча присаживался за свой стол и начинал проводить занятие.        От игры в «угадай, когда и кого демон спросит» стрессовый мандраж начался у всего потока будущих биологов. Если раньше молодёжь залипала в телефонах на перемене, то теперь у каждого в руке был конспект или учебник. И теперь весёлые и беззаботные лица сменились серьёзным и сосредоточенным выражением. Остальные предметы пришлось забросить на этот страшный период, ведь если завалить важный блиц-опрос, а у Кроули это можно было сделать запросто, допустив одну грубую ошибку в ответе, то тебя выгонят из ВУЗа за неуспеваемость даже без права восстановления.       Всеобщей панике также поддался и Азирафаэль. Собираясь по вечерам с Анафемой и Ньютом, он перечитывал учебники и пересматривал весь имеющийся у него материал по ботанике. Он изучил сделанные во время индивидуальных занятий с Кроули записи вдоль и поперёк, зазубривал особо сложные термины, проговаривая их по слогам, а потом прописывая на бумаге. Во время обеда или перерыва у юноши в руках всегда был конспект со схемами и таблицами. Перед сном он повторял, словно молитву, строение всего растения, а по утрам перечислял все имеющиеся виды мхов и водорослей.       Кроули настолько сильно запугал всех своим блиц-опросом, что студенты вздрагивали, когда преподаватель начинал говорить. Азирафаэль не был исключением. Он боялся, что опозорится не только перед всей аудиторией, но и перед профессором, который потратил на него кучу времени, объясняя каждую тему по два, а то и три раза, наглядно показывая и объясняя всё буквально на пальцах. Азирафаэлю часто снилось по ночам, как он не может ответить на элементарный вопрос, а затем он просыпался ночью весь в холодном поту и с дрожащими руками. Юноша, как и его одногруппники, стал сонный и бледный. Он плохо спал и ел, а в сердце каждый раз бешено билось, когда приближалась новая пара ботаники.       Конечно, блондин мог бы поговорить лично с Кроули, чтобы тот дал ему готовые ответы на свои вопросы или они могли бы договориться и обсудить темы, по которым профессор будет его спрашивать. Всё-таки удачная сдача этого блица была в интересах не только Азирафаэля, но и Кроули. Однако, юноша не хотел просить помощи, да и не собирался этого делать. Он прилежно и усердно учился всё это время, поэтому в состоянии и сам был сдать этот глупый блиц, а заодно и доказать себе и Кроули, что он не просто любовник, а ещё способный и ответственный студент.       И вот очередное утро прошло как обычно. Все студенты расселись по местам в огромной аудитории и приготовились ждать профессора по зоологии – приятного старичка, который часто включал им фильмы про живую природу и особо не напрягал зубрёжкой. На этих парах можно было передохнуть, вздремнуть и даже перекусить. Кроме того, зоолог очень интересно рассказывал материал. Именно поэтому все любили пожилого профессора и с удовольствием ходили к нему на интересные пары. Однако вместо седовласого старичка со смешной шляпой в дверях появился профессор Энтони Дж. Кроули, как всегда одетый во всё чёрное и с неизменными тёмными очками. Он медленно подошёл к столу, окидывая взглядом всех присутствующих, а потом его губы расползлись в хищной улыбке. Все студенты разом смолкли, кидая косые и боязливые взгляды на сурового преподавателя.       — Доброе утро, — начал Кроули, окидывая всех присутствующих взглядом.        Азирафаэль оторвал свой взор от тетради, приготовившись внимательно слушать, но как только посмотрел на преподавателя, их взгляды тут же встретились. Юноша и сам не заметил, как тепло улыбнулся профессору, и вскоре уловил, что уголки губ рыжеволосого тоже едва заметно дёрнулись.        — К сожалению, — продолжил Кроули после небольшой паузы, — профессор Адамс очень серьёзно заболел. Скорее всего, он не успеет выздороветь к концу этого семестра и принять у вас экзамен, поэтому он попросил меня передать, что выставит оценки автоматом по результатам вашей работы на его занятиях в течение этого семестра. Также профессор с большим удовольствием разрешил мне взять его часы, чтобы мы с вами могли побольше позаниматься всеми горячо любимой ботаникой. Так что если вы сильно испугались или расстроились, что теперь вам нечем будет заняться, то не переживайте – я найду для вас занятие, — закончил Энтони, сел на стул и довольно улыбнулся, радуясь произведённому фурору.       Студенты начали перешёптываться и переглядываться между собой, кидая гневные взгляды в сторону профессора Кроули, который сейчас молча наблюдал за аудиторией. Но во всех речах и взглядах было лишь одно – желание послать Кроули далеко и надолго с его ботаникой. Хоть оценка автоматом – это, безусловно, плюс и облегчение, что не надо готовиться к одному из экзаменов, но с другой стороны дополнительная нагрузка ботаникой никого не радовала.       Азирафаэль тоже не смог сдержаться и наклонился к соседу, чтобы обсудить последние новости.       — Мне этот демон из-за блиц-опроса уже в ночных кошмарах снится, — прошептал сосед по парте Джейсон Амстронг, высокий шатен, с зелёными глазами и выразительными чертами лица, — а тут он ещё берёт дополнительные часы! Какого хуя ему дома не сидится? Сам же говорил, что его растения умнее нас всех, так пусть и преподаёт им дома и развлекается с ними! Нас-то зачем мучать?!       — Эх, что ж поделать, — устало выдохнул Азирафаэль. Он сам уже которую ночь подряд не мог нормально выспаться. — Я думаю, на всё есть своя причина. Вряд ли бы Кроули сам вызвался вести дополнительные пары.       — Скорее всего, Вельзевул его заставила, — поддержал его сосед, — но это не значит, что нужно приходить злым, как чёрт!       — Может, у него что-то случилось? — лишь протянул блондин, пожимая плечами.       — А я тебе скажу, что именно, — довольно улыбнулся Амстронг и наклонился к Феллу, чтобы прошептать в самое ухо:       — Я слышал, что наш демон расстался со своим парнем, вот он и бесится от недотраха. Ему бы найти кого-то и как...       Азирафаэль густо покраснел, прикрыв открытый рот рукой после слов соседа, который подсел к нему вплотную, рассказывая сплетни и предположения, касательно интимной жизни профессора Кроули.       — Мистер Фелл! — прозвучал строгий голос профессора Кроули, после чего в аудитории снова наступила гробовая тишина. — К доске!       Азирафаэль долго сидел на месте, пытаясь уловить смысл сказанных слов. После того, как Амстронг толкнул его в плечо, он понял, что нужно встать и идти. На ватных ногах блондин поднялся со своего места и медленно двинулся к доске, смотря в тёмные стёкла очков напротив. С каждым шагом сердце юноши стучало всё быстрее, а неприятный ком застрял в горле. Подойдя к трибуне, студент встал за неё, спрятав дрожащие руки за спину. Юноша повернул голову и посмотрел на преподавателя, который сидел, нервно дёргая ногой и постукивая длинными пальцами по столу.       — Ну что, мистер Фелл, вы готовы к блиц-опросу? — строго спросил преподаватель, продолжая смотреть на аудиторию, а не на студента.       — Да, — робко ответил юноша, сердце которого забилось ещё быстрее, чем раньше. Сейчас казалось, оно выпрыгнет из груди.       Но после тихого «Да» мучения только начинались. Энтони удобнее устроился на стуле, в полоборота сидя к Азирафаэлю, и начал экзекуцию.       Началось всё с простых основ о ботанике как о науке, с вопросов о её задачах, об известных учёных, о её взаимосвязях с другими науками и о её вкладе в будущее. Азирафаэль выдавил из себя верные ответы охрипшим от страха голосом. Удовлетворённый первыми ответами, профессор Кроули перешёл дальше. Он начал спрашивать студента о строении отдельных частей растений, об особенностях размножения определённых видов, о различных классификациях и типологиях стеблей, бутонов и плодов.       Азирафаэль спокойно на всё отвечал, и с каждым одобрительным кивком его голос становился увереннее, а ответы – более развёрнутыми. К середине опроса юноша расслабился и стал даже получать удовольствие. На удивление одногруппников он даже умудрился подискутировать с Кроули относительно нового метода в ботанике, а также с лёгкостью отвечал на те вопросы, темы которых никогда не затрагивались на семинарах, но были обсуждены лично с профессором.       Этот опрос уже порядком затянулся. Азирафаэль мельком глянул на Анафему, которая показала ему пять пальцев, а затем на часы. Он простоял всю пару, отвечая на те каверзные вопросы, которым Кроули на своих парах как уделял особое внимание, так и лишь касался вскользь. К счастью, дополнительные уроки с профессором дали плоды и большую базу знаний.       — Итак, последний вопрос, мистер Фелл: что такое «Nature-based therapeutic interventions»? — озвучил Кроули, скрещивая руки на груди.       Азирафаэль напряг память. Этот термин так и вертелось на языке. Он знал, что уже где-то слышал его, но голова не могла соображать также быстро, как в начале пары, поэтому отказывалась подкинуть идеи или какую-нибудь ассоциацию. Азирафаэль свёл брови к переносице и начал копаться в воспоминаниях, прокручивая в голове каждое занятие с Кроули, чтобы уловить хотя бы отголосок чего-то знакомого. К сожалению, он так ничего и не смог вспомнить.       — Простите, профессор, но я не знаю ответ на ваш вопрос, — честно ответил студент, надеясь, что ему простят его незнание, тем более, на всё остальное он ответил блестяще.       — Не знаете... — повторил за ним Кроули, усмехнувшись. — Значит, так вы подготовились к блиц-опросу? Не можете ответить на элементарный вопрос? А мы с вами как-то говорили об этом. Интересно, чем же вы были так заняты вчера, что не смогли уделить должного времени на подготовку? — Энтони приспустил очки и впервые за эту пару посмотрел на студента.       Азирафаэль, как только увидел эти глаза, сразу покраснел. В голове невольно всплыли воспоминания о вчерашнем вечере и подготовке.       — Ах... Ещё... Пожалуйста... — стонал Азирафаэль, закидывая ноги на талию Кроули, скрещивая их и прижимая профессора ближе, чтобы заставить того входить глубже. Юноша жмурил глаза от интенсивных ощущений, поджимал пальцы на ногах и выгибал спину, подставляя грудь и шею под влажные поцелуи.       В этот вечер Кроули был словно дикий зверь, набросился чуть ли не с порога, увидев Фелла в новых зимних светлых джинсах. Азирафаэль упрашивал Кроули позаниматься ботаникой и повторить самое основное, а профессор внимательно слушал все доводы, согласно кивал, но параллельно расстёгивал светлую рубашечку и прижимался ближе к мягкому телу. В итоге, под страстным напором профессора занятия ботаникой были забыты, а вместо них нашлось то, что было более приятно.       Извиваясь под горячим телом на шёлковых простынях, Азирафаэль не мог сдержаться, каждый раз издавая сладостные звуки от того, что губы преподавателя оставляли дорожку из влажных поцелуев от ключицы до сосков. Член стоял колом, пачкая живот природной смазкой. Умелые руки были в самых нужных местах, оглаживая член и бедра.       Кроули, не прекращая ласки, двигался внутри юноши ритмично и с быстрой скоростью. Каждый раз он попадал по нужной точке, из-за чего стоны становились громче и слаще. Скорость толчков увеличивалась, а шлепки тел друг о друга заполняли всю комнату.       Азирафаэль дотянулся до рыжих волос и убрал мокрые от пота пряди со лба назад, чтобы те не мешали разглядывать лицо профессора и оставлять короткие поцелуи на щеках , лбу и шее. В этот момент Энтони, низко прорычав, потерял какой-либо темп и начал дико двигаться, втрахивая своего студента в кровать, пока юноша перебирал его волосы и массировал затылок.       Студент вцепился в плечи Кроули руками в попытке удержаться на месте, когда тот окончательно сорвался и задвигался с бешенной силой. Профессор прижался к нему, утыкаясь губами в шею, оставляя нежные поцелуи, а юноша, в свою очередь, начал царапать коротенькими ноготками широкую спину, оставляя алые борозды на смуглом теле.       Азирафаэль прокричал в голос, когда почувствовал, как на пике наслаждения его укусили в шею. После этого оба кончили и долго не могли прийти в себя после яркого оргазма.       Юноша невольно прижал руку к пострадавшему месту, словно испугался, что кто-то может увидеть алый след. Но нет, его спасла водолазка с высоким горлом, которая закрывала то место от посторонних глаз.       Азирафаэль перевёл взгляд на профессора, который довольно наблюдал за ним, приспустив очки. Кроули, попытавшись расслабиться, облокотился на спинку стула, но как только его спина коснулась стула, лицо скривилось в неприятной боли, отчего Кроули снова выпрямился и опёрся на руки вперёд.       — Ладно, садитесь, — после долгого молчания сказал Кроули.       — Так я сдал? – неуверенно спросил юноша, после того как Кроули даже не прокомментировал его ответ.       — Все результаты я озвучу в конце семестра на последнем занятии. Учтите, если мне ваш ответ не понравится, я смогу вас переспросить ещё раз, — злобно усмехнувшись, профессор Кроули что-то отметил в своей ведомости. — И это касается всех, а не только мистера Фелла!       В следующую секунду прозвенел звонок. Все студенты похватали свои тетради, сунули их наспех в рюкзаки и поспешили покинуть аудиторию, пока в голову демону не пришла очередная нехорошая мысль. Но, в отличие от своих одногруппников, Азирафаэль только спокойно подошёл к своему месту и начал неторопливо собирать вещи.       И только когда они остались вдвоём в аудитории, Кроули первый решил нарушить тишину.       — Сегодня в семь? — спросил профессор, следя за тем, как студент спокойно и неспешно складывает ручки и карандаши в пенал.       — Боюсь, сегодня не получится. У меня очень суровый профессор по ботанике, который так и не сказал мне, сдал я его блиц-опрос или нет, так что я лучше сегодня останусь в общаге. Почитаю, там, подготовлюсь. А то вдруг он меня снова спросит?       Азирафаэль бережно застегнул рюкзак и направился в сторону двери.       — Да брось, ты же это несерьёзно?       Энтони загородил собой дверь, не давая студенту покинуть аудиторию. Вместо ответа мужчина получил довольно красноречивый взгляд серьёзных глаз.       — Так, Азирафаэль, никаких поблажек от меня не жди! Тем более, ты сам виноват – всю пару отвлекался на своего соседа. Что бы по-твоему стало с моим авторитетом, если бы я нарушил собственные принципы? — грозно рыкнул Кроули, продолжая смотреть в голубые глаза, которые всё также невозмутимо смотрели на него. — Ты вообще должен быть благодарен мне за то, что я не стал тебя топить и спрашивал самое простое. Так что прекращай на меня обижаться.       — Простите, но никак, — произнёс студент, поправив ворот водолазки, и попытался обойти Кроули, хватаясь за ручку двери.       — Ладно, Фелл, твоя взяла, хотя я не люблю нарушать собственные правила. Да, ты сдал. Если не веришь, можешь посмотреть ведомость.       У Кроули получилось остановить студента, пока тот не покинул аудиторию. Профессор прошёл к своим вещам, достал ведомость и вручил её юноше. На бумажке напротив фамилии «Фелл» стоял высший балл.       — Всё? Конфликт исчерпан? Тогда встретимся в семь?       — Вообще-то... — протянул юноша, отдавая листочек обратно, — я сегодня сильно перенервничал и вряд ли смогу приехать. Буду отдыхать и восстанавливать силы.       Азирафаэль наклонил голову, наблюдая, как одна реакция за другой сменяется на лице профессора. А что? Раз Кроули мучал его всю пару своей ботаникой, стало быть, и он может немного поразвлечься. Блондин видел, как преподаватель снял очки и начал кусать дужку зубами, над чем-то размышляя.       — Ты можешь отдохнуть вместе со мной, — предложил Кроули, откладывая очки на стол и начиная подходить ближе к студенту. — Мы можем просто посмотреть кино, или почитать, или снова просто поваляться ванной.       — Ну, даже не знаю... Мне как-то не особо хочется тащиться в такую даль, а почитать книгу или посмотреть кино я могу и у себя, — рассуждал наигранно юноша, начиная дрожать от того, насколько близко подошёл к нему Кроули, опаляя горячим дыханием лицо парня.       — Я могу тебя подвезти, — сладко прошептал профессор на ухо юноши, напоминая змея-искусителя, — а еще могу заехать и купить нам что-нибудь перекусить. Мороженое, тортик, блинчики, суши. Всё, что пожелаешь.       — Ох, искушение слишком велико, — улыбнулся парень, наблюдая за тем, как расслабляется лицо профессора, а уголки его губ приподнимаются. — Я приду к восьми.        Азирафаэль с неохотой отстранился и медленно отошёл, ощущая, как тепло Кроули пропадает, сменяясь холодным воздухом аудитории. Юноша через силу оторвал взор от карих глаз и покинул кабинет.       Юноша шёл по длинному коридору, глупо улыбаясь. Он ловил на себе косые взгляды других студентов, но ему было совершенно наплевать на них и их мнение. Сегодня он вновь проведёт вечер в компании Кроули. Он мечтательно вздохнул и поспешил в раздевалку, чтобы успеть быстро забрать одежду.       — Ты так довольно улыбаешься, как будто и не тебя выбрал демон первой жертвой, — прозвучал хохот Ньютона рядом, когда Азирафаэль вышел на улицу.       — Ох, Ньют, ты ошибаешься, — произнесла Анафема, одевая варежки. — Видимо, у нашего Ази сегодня снова встреча с таинственным мистером, что завоевал его сердце. Азирафаэль, неужели ты так сильно влюбился, что твоё настроение не сумел испортить даже коварный демон?       Азирафаэль на это только сильно покраснел, его румянец на щеках говорил яснее всех слов.       Не было смысла врать ни себе, ни друзьям, ведь Азирафаэль и впрямь влюбился, и это чувство его переполняло и окрыляло. Он никогда не испытывал ничего подобного, даже когда он начинал встречаться с Габриэлем. С Кроули всё было по-другому: каждая встреча с профессором была наполнена самыми яркими и незабываемыми эмоциями. Их встречи с недавнего времени начали напоминать свидания, а действия давно вышли за рамки изначального соглашения. Конечно же, Азирафаэлю всё также запрещалось целовать Кроули в губы или называть просто по имени, но в то же время их холодные занятия ботаникой и обычным сексом сменились на долгие посиделки под хороший фильм, или чтение книги, или незатейливые разговоры, которые обязательно сопровождались шутками профессора.       Кроули на всех встречах всегда был с юношей мил и галантен, вежлив и учтив. Мог помочь в трудную минуту и рассмешить, когда настроение было испорчено. Фелл же, в свою очередь, помогал с написанием книги, когда Кроули просил посмотреть на черновой вариант, или же затягивал профессора в интересную дискуссию, чтобы отвлечь мужчину от его работы, когда та забирала последние силы.       Да, Азирафаэль был влюблён, и это было не мимолётное чувство к красивому мужчине. Это любовь, которая росла и крепла с каждой их встречей. Парень влюбился не просто в образ коварного и холодного демона, за которым бегала каждая девчонка в университете – он по-настоящему полюбил Кроули со всеми его преимуществами и недостатками. Блондину было безразлично, в чём Кроули пришёл сегодня на занятие, но в тоже время безумно переживал, если в глазах профессора мелькала усталость или печаль. Ему было глубоко наплевать, что Кроули ездил на дорогущей Бентли, но в тоже время он не мог не радоваться, когда Энтони с особым энтузиазмом рассказывал ему о новом достижении или исследовании. Блондин полюбил в нём всё: и как тот грозно читает лекции, запугивая всю аудиторию, и как сосредоточенно сводит брови, работая над очередным проектом, или как ласково улыбается, когда говорит о своих зелёных воспитанниках.       Все эти мелочи, каждую реакцию Азирафаэль выучил наизусть и упивался каждым моментом, проведённым вместе, открывая каждый раз иную сторону Кроули, о которой никто не знал. Для всех Кроули так и оставался грозным демоном, который так и норовил испортить всем жизнь, и, кажется, лишь Азирафаэль знал его настоящим, не скрывающим свою личность за шутками и ухмылками. Он давно уже понял, что профессор ведёт себя злобно и грозно лишь на публику. Стоит только им оказаться вместе, Кроули тут же снимал свои очки, и тогда юноша видел карие глаза, которые были полны нежности и радости от их встречи, на губах всегда присутствовала искренняя улыбка и слышался чистый смех.       И, казалось бы, всё у Азирафаэля в жизни прекрасно: верные друзья, добрые родители и любовь, которая переполняет его сердце. Вот только ответа на свои чувства юноша так и не увидел.       Азирафаэль с тоской вспоминал случай в ванне, когда Кроули чуть его не поцеловал. Если бы не неуклюжий официант, юноша, не задумываясь, потянулся бы к мужчине сам и нежно припал к его губам. Но Кроули тогда резко отстранился, будто его ударили током. Профессор словно пришёл в себя, вспомнив об их соглашении, вспомнив, что поцелуи – дурная привычка для любовников.       Профессор был с юношей рядом, делился какими-то переживаниями и опасениями, но он никогда не говорил о соглашении, о том, что Кроули, возможно, уже испытывает к студенту нечто большее. Нет, всё это оставалось лишь в догадках студента, которым он не находил подтверждения.       Кроули никогда не позволял себе лишний раз коснуться парня. Все его действия словно были обдуманы до мелочей, чтобы лишний раз не оступиться.       Азирафаэль искал и отчаянно выслеживал хоть малейший намёк на то, что между ними уже давно нечто большее, чем дурацкое соглашение. Один малейший намёк, и он ответил нежностью, отдал бы себя всего без остатка. Одно слово, подсказывающее, что чувствует Энтони. Простого касания руки или лёгкого поцелуя в лоб вне стен отеля хватило бы, чтобы юноша больше себя не мучил.       Однако ничего этого не было. Да, у них было много встреч и разговоров, много нежных и ласковых моментов. Но между ними так и оставалась граница их соглашения, которую Кроули никогда не смел нарушить.       Конечно же, Азирафаэль и сам мог бы набраться смелости и признаться в том, что влюбился в Кроули и уже давно отдал ему сердце. Но до чего же было боязно, что его оттолкнут. Если профессор узнает, что юноша перешёл черту их договорённости, то навсегда прекратит их встречи, чтобы студент случайно не выдал их. Кроули снова для него станет лишь профессором, холодным и бесчувственным демоном. И Азирафаэль больше никогда не сможет вновь увидеть карие глаза, которые навсегда будут скрыты от него за чёрными очками. Именно поэтому, чтобы сохранить их отношения и доверие, которые были выстроены на протяжении нескольких месяцев, Азирафаэль молчал, любил и хранил драгоценные воспоминания о каждой их встрече. Боясь разрушить то, что между ними есть, он только у себя в мечтах представлял, что было бы, если бы он признался, а Кроули ответил взаимностью.       — Азирафаэль, я надеюсь, что скоро мы узнаем имя того, кто сумел тебя так очаровать? Ты словно светишься от предвкушения встречи с ним, — раздался восторженный голос Анафемы.       — Ох, Анафема сколько можно повторять? Мы не вместе. Просто общаемся и проводим время, — поспешил заверить её блондин, мотнув головой и прогнав мысли. — Да, он мне нравится, очень! Но... Это очень сложно объяснить. Не хочу об этом говорить.              Блондин поспешил отвернуть лицо, не желая, чтобы друзья начали за него лишний раз переживать. Он сжал губы, проглатывая неприятный ком в горле и тяжело вздохнул, наблюдая за тем, как нос его ботинка оставляет след на снегу.       — Мы собираемся прогуляться по торговому центру. Ты с нами? – поинтересовалась Анафема, поспешив сменить тему и заглядывая в печальные глаза друга.       — Нет, боюсь, сегодня не получится. Я хочу закончить с презентацией по химии. В последнее время профессор Скрафи сам на себя не похож: придирается ко всем, лезет с непонятными расспросами. — признался юноша, вспоминая странного химика с неизменной компанией в лице секретаря ректора. — Но завтра мы, как и договаривались, идём гулять, так что не думайте, что я забыл про это, — усмехнулся парень, пряча замёрзшие руки в карман.       — Конечно, мы ведь завтра идём в «Глобус». Ещё бы ты забыл, — усмехнулся Ньютон, подмигивая.       — Тогда до завтра!       Анафема помахала рукой блондину и, взяв Ньюта за руку, потащила в сторону центра.       — До завтра.       Азирафаэль помахал в ответ, а сам зашагал в сторону автобусной остановки.       Ближе к вечеру, когда домашние дела переделаны, презентация по химии готова, а выступление тщательно отрепетировано перед зеркалом, Азирафаэль начал собираться на долгожданную встречу.       В маленьком шкафчике, что умещала комната в общежитии, он нашёл новенькое худи, которым обзавёлся совсем недавно. Ему захотелось сменить привычный стиль и дополнить его чем-то новым, чтобы удивить Кроули. Также парень достал новые джинсы, на которые Кроули в прошлый раз отреагировал очень сильно и страстно. Причесавшись, он покрутился перед зеркалом, наблюдая в нём довольного и счастливого юношу, глаза которого радостно сверкали.       На кровати завибрировал телефон. Азирафаэль с улыбкой взял смартфон, читая сообщения от абонента «Энтони». Профессор вежливо спрашивал, не заехать ли за студентом, чтобы вместе поехать в отель. В последнее время Кроули частенько предлагал за ним заехать, но Азирафаэль всегда отказывался, чтобы лишний раз не выдать их связь, а ещё чтобы не надоесть Кроули. И сейчас он также отправил отказ, добавив улыбающийся смайлик. Кроули лишь сухо ответил: «Хорошо», а спустя длительное время тоже прислал такой же смайлик.        Азирафаэль накинул пальто, обвязал вокруг шеи шарф, чтобы алый след, оставленный Кроули, не бросался в глаза окружающим, взял необходимые вещи и поспешил выйти на улицу, намереваясь успеть на автобус.       Но на выходе из общежития его уже поджидали.       — Мальчик мой, как же я соскучилась! — раздался радостный крик миссис Фелл, которая летела к сыну, чтобы заключить того в объятия. — Неужели это правда Зирочка? Это всё влияние Лондона или тебя заставили? — начала расспрашивать женщина, крепко сжимая сына в объятиях.       — О чём ты, мама? Я тебя не понимаю, — Азирафаэль осторожно выпутался из объятий, вглядываясь в обеспокоенные материнские глаза.       — Ну здравствуй, сынок, — рядом послышался суровый голос старшего Фелла. — Надеюсь, ты нам всё доходчиво объяснишь.       — Привет, папа, но я всё равно не понимаю, о чём вы говорите, — юноша продолжал изумлённо смотреть на родителей, хлопая длинными ресницами.       — Зирочка, к нам недавно приехал молодой человек и сказал... сказал, что вы любите друг друга. Не как друзья, а как мужчина может любить женщину.       Миссис Фелл отошла в сторону, а из-за её спины показался Габриэль.       — Он сказал, что вы сильно поссорились, именно поэтому он приехал к нам, чтобы познакомиться. И он надеется, что мы сможем помирить вас, потому что он... он... любит тебя, — как-то неуверенно проговорила женщина, словно сама не верила своим словам. — Мне кажется, он что-то перепутал или... или... Ну, я даже не знаю. Может, он...       — Сынок, мы хотим услышать правду от тебя.       Мистер Фелл положил на плечо сына ладонь, серьёзно посмотрел ему в глаза, словно заглядывая в душу.       Азирафаэль испуганно уставился на обеспокоенных родителей. Мама, схватившись за сердце, с надеждой смотрела на сына, желая услышать, что всё это неправда. Отец, подав ей руку, придерживал её и смотрел на юношу своим спокойным и пронзительным взглядом священника.       Как Габриэль мог так поступить! Он рассказал всю правду родителям, от которой Азирафаэль их оберегал, боясь расстроить дорогих для себя людей, переживая, что те перестанут его любить так же сильно, как и прежде. И сейчас, когда он взглянул мельком на довольного своим поступком Гейба, то понял, что даже если он соврёт сейчас родителям, то его бывший не остановится и будет продолжать доказывать правду. Может, он покажет их старые совместные фото или приведёт домой к семье Холлов, где каждый её член знал об этих отношениях, может, он подговорит Мишель и других своих приятелей замолвить словечко. В конечном счёте, Габриэль всё перекрутит так, что Азирафаэль в глазах родителей станет ещё и лжецом.       А вообще не было уже смысла скрывать правду от родителей. Рано или поздно они всё равно бы узнали, что их сыну нравятся мальчики, а не девочки. А когда произойдёт это – сейчас, когда он молод, или когда он приведёт своего мужа знакомиться с родителями, – было уже не столь важно. Юноша, само собой, хотел оттянуть момент каминг-аута подольше, подготовить родителей морально. Видимо, у судьбы были другие планы.       — Да, он прав, — тихо ответил юноша, опуская взгляд в землю. — Мне действительно больше нравятся мальчики.       — О, Господи!       Миссис Фелл схватилась за сердце и сделала шаг назад от сына, испуганно изучая того с ног до головы, словно у него выросла ещё одна рука или на лбу появился третий глаз. Мистер Фелл лишь тяжело вздохнул и возвёл глаза к небу, словно спрашивая у Бога, почему тот уготовил его сыну такую судьбу.       — Зирочка, но как же так? Ты же всегда был обычным мальчиком, мы тебе дали хорошее воспитание, всегда окружали тебя любовью и заботой. Что же произошло, милый мой? Может, ты попал в секту, или тебя шантажируют, или угрожают тебе? Не бойся, мы тебе поможем! А я знала, что тебе нельзя ехать в этот город! Посмотри, что с тобой сделали! — взволнованно начала женщина, осторожно подходя к сыну и вглядываясь в его глаза.       — Нет, мам, дело не в городе и не в вашем воспитании, просто я такой родился. Тут нет ничьей вины, — юноша пожал плечами, косо смотря на отца, который так и не проронил ни слова.       — Но ты же ещё молод! Может, это переходный возраст? Вдруг ещё ты изменишь своё мнение, найдёшь себе девушку и порадуешь нас с папой внуками, — продолжала лепетать женщина, утирая редкие слёзы.       — Мама, уже ничего не изменится. Я такой, какой есть. И если вы не сможете принять меня таким, я всё пойму. Я постараюсь больше не портить вам жизнь и тихо уйду.       Азирафаэль прижал мать, которая больше не могла сдерживать слёзы. Женщина рыдала у сына на плече, а тот её успокаивающе поглаживал.       — Что ты такое говоришь, сынок? — наконец раздался голос отца. — Мы, конечно, не ожидали, что ты у нас будешь таким, но и отказываться от единственного ребёнка мы не собираемся. Да, это шокирует и удивляет, но значит, на то воля Божья. Возможно, где-то существует мужчина, которому ты предназначен небесами. Как я всегда говорю, неисповедимы пути Господни. И раз сама судьба так распорядилось, то мы с мамой не будем тебя осуждать.       Азирафаэль перевёл взор на отца и увидел тяжёлый, но понимающий взгляд. Затем юноша облегчённо выдохнул, улыбаясь.       — Я так понимаю, вы поговорили? — раздался голос Габриэля, который неожиданно возник рядом, разрушая семейную идиллию.       — Так значит Габриэль – п-парень моего сына. Я прав, Азирафаэль? — мистер Фелл теперь оценивающе осмотрел Гейба с ног до головы.       — Нет... — уже хотел было возразить блондин, как его перебили:       — Да, — быстро подтвердил Габриэль, подходя к Азирафаэлю и приобнимая его за талию. Юноша лишь отпихнул брюнета и отошёл в сторону. — Но дело в том, что мы сейчас очень сильно поругались, и я надеялся, что вы поможете нам. Я думаю, нам лучше поговорить где-то в другом месте, а не мёрзнуть на улице. Как насчёт ресторанчика неподалёку?       — Думаю, это верное решение, Габриэль. Пойдём.       Мистер Фелл взял жену под руку и посадил в машину, дверцу которой любезно приоткрыл Габриэль. Вслед за родителями брюнет также галантно помог красному от злобы Азирафаэлю усесться на пассажирском сиденье.       В ресторане они разместились за лучшим столиком, и Габриэль, как самый настоящий джентльмен, помог своему возлюбленному раздеться и придержал стул, пока тот присаживался. Азирафаэль не сдался под ласковыми речами и уговорами оставил свой шарф на шее, скрывая алый след.       Азирафаэль поверх меню следил за родителями. Хоть слова отца успокаивали и давали надежду ему, что всё будет хорошо, он видел, как волнуется мама, вытирая редкие слёзы и высмаркиваясь в платок, и как папа каждый раз кидал на сына с его избранным редкий взгляд, в котором мелькало непонимание. Родителям сложно узнать правду сына, остаётся только свыкнуться и принять.       — Солнце, ты уже выбрал, что будешь есть? — Габриэль приблизился, заглядывая в меню.       Азирафаэль лишь бросил гневный взгляд на него.       — Понял, золотце. Я закажу сам, я же знаю твои вкусы. А вы, мистер и миссис Фелл, прошу, не стесняйтесь! Здесь работает хороший друг нашей семьи, поэтому нас всегда принимают бесплатно.       После того как старшие Феллы сделали свой заказ, Габриэль учтиво проговорил официанту блюда за себя и за Азирафаэля, добавив в этот список сладкий десерт, чем особенно удивил последнего. После того, как официант скрылся, они снова вернулись к тяжёлому разговору.       — Так значит, вы вместе? — уже перестав всхлипывать, миссис Фелл вытерла красные от слёз глаза в последний раз.       — Да, это так! — радостно выпалил Гейб, придвигаясь к блондину ближе и оставляя короткий поцелуй на его щеке.       — Нет! Не вместе! Мы расстались больше трех месяцев назад! И я не собираюсь мириться с ним! — оттолкнув от себя брюнета, Азирафаэль отодвинулся на стуле подальше.       — Ох, ну вот видите, мистер Фелл, как он со мной. Я ведь его люблю и делаю всё, чтобы он был счастлив! — продолжил Габриэль, накрыв своей рукой руку юноши, но тот сразу же отдёрнул её.       — Подождите, Габриэль, мой сын никогда бы не обидел тех, кто ему дорог. Я так понимаю, вы сделали что-то, что сильно ранило его, — рассуждал мистер Фелл, внимательно наблюдая за избранником сына.       — Да, признаюсь, моя вина в том, что я делал недостаточно, чтобы он был счастлив. Наверное, Зира расстроился, потому что я запрещал ему много читать, но вы, наверное, и сами знаете, что ваш мальчик может настолько увлечься книгой, что теряет связь с реальным миром, — Габриэль грустно выдохнул, особо печальным взглядом посмотрев на возлюбленного.       — Нет, он..! — начал возмущаться красный от злости Азирафаэль, но был остановлен отцом:       — Постой, Азирафаэль, дай ему высказаться, — произнёс мистер Фелл, а затем снова вернулся к Гейбу:       — Ох, Габриэль, вы абсолютно правы: мой сын всегда обожал книги, и если он зачитывался, то оторвать его было от них просто невозможно!       В это время в кармане Азирафаэля завибрировал телефон. Достав гаджет, он увидел, что время уже перевалило за восемь и сейчас ему звонил профессор Кроули. Сбросив вызов, юноша убрал телефон.       — Да, я знаю, мистер Фелл. В прошлом году из-за подобной любви его чуть не отчислили из-за неуспеваемости. Хорошо, что у моей мамы знакомая смогла договориться с преподавателями, чтобы те поставили Зире зачёт и перевели на следующий курс, — мягко сообщил брюнет, поражая мистера Фелла неожиданной новостью.       — Надо же, — мистер Фелл грозно посмотрел на сына. — И почему же ты нам с матерью не рассказал, что у тебя проблемы с учёбой? То есть если бы не этот юноша, тебя могли отчислить? Я не ожидал, мальчик мой, что ты будешь так безответственно относиться к учёбе.       — Но и Азирафаэль тут тоже не совсем виноват, — снова в разговор встрял Габриэль. — Его новые друзья то и дело таскают его везде с собой. А ведь он мог бы это время посвятить учёбе. Но нет же, он предпочитает смотреть сериалы и ходить гулять на улицу вместо того, чтобы подумать о своём будущем и карьере. Я пытался оградить его от пагубного влияния, но не смог.       — Азирафаэль, как же так? Мы же с тобой договаривались, что учёба на первом месте, — снова обеспокоенно начала миссис Фелл.       Азирафаэль снова хотел открыть рот, чтобы возразить, но грозный взгляд отца его усмирил. Поэтому, недовольно фыркнув, юноша сжал кулаки и закатил глаза, моля Господа дать ему сил на этот вечер, и вскоре услышал новые обвинения в свою сторону:       — Вот, посмотрите, — грустно выдохнул Габриэль, — мистер и миссис Фелл, а я ведь учил его хорошим манерам, пытался привить ему чувство стиля, чтобы он не ходил в непонятных джинсах и кофтах странного качества. Мы выбрали ему строгие классические костюмы, которые всегда уместны. Я начал приучать его к правильному питанию, ведь, я думаю, для вас не секрет, что Зира любит сладкое, а это, как вы знаете, вредно для организма. Поэтому я ему начал готовить каши, супы, покупал исключительно полезную еду, я подготовил программу тренировок. И всё это для того, чтобы он был здоровым и полным сил и энергии.       В кармане снова завибрировал телефон. Профессор Кроули настойчиво звонил. Азирафаэль поспешил сбросить вызов, но через пару минут преподаватель снова позвонил. Увидев грозный взгляд отца, который был крайне расстроен тем, что его сын сейчас отдаёт предпочтение гаджету, а не своей семье, блондин выключил звук и убрал телефон в карман.       — Ох, да, Габриэль, наш мальчик очень любит сладкое. Нам даже пришлось придумать особое печенье, чтобы он не ел лишнее, — миссис Фелл теперь с интересом слушала Габриэля и соглашалась с каждым его словом, кивая и охая.       Потом Габриэль начал рассказывать, как им вдвоём было хорошо, как они наладили совместный быт, как вставали рано утром, как вместе окультуривались, посещая различные мероприятия и выставки, как Габриэль упрашивал познакомить его с родителями. И потом рассказ плавно перетёк к тому, как Гейбу тяжело засыпать одному по ночам после расставания, как сложно видеть Азирафаэля и не иметь возможности обнять и как больно от слов парня, что они больше не пара.       И пока Габриэль продолжал внушать чете Феллов, что все его действия направлены исключительно на их совместное благополучие, Азирафаэль незаметно достал телефон, отвернувшись от Гейба, и увидел, что время движется к девяти, а Кроули позвонил ему около десяти раз и оставил несколько сообщений. Открыв диалоговое окно, он быстро пробежался по сообщениям: «Ты где?», «У тебя всё в порядке?», «Не молчи». Раздался недовольный кашель отца, после чего старший Фелл потребовал положить телефон на стол и не брать его больше этим вечером.       — Азирафаэль, это же такой хороший мальчик! Он заботится о тебе и твоем благополучии! Неужели ты не хочешь помириться и снова быть счастливым?       Женщина приняла из рук Габриэля телефон, с радостью разглядывая их совместные фото.       — Азирафаэль, может, теперь ты объяснишь? — предложил мистер Фелл, желая услышать версию сына.       — Да, с радостью, — оживился парень, выпрямившись. — Начну я с того, что Габриэль никогда не любил меня таким, какой я есть. Он всегда хотел изменить меня, переделать. Ему никогда не нравились мои друзья, и он запретил мне с ними видеться, плохо высказываясь о них. Он распоряжался мной, как вещью, не давая и шага сделать самостоятельно. Он хочет, чтобы я стал кем-то другим...        И Азирафаэль как на духу рассказал всю правду. Он без утайки рассказал как Габриэль пытался его переделать, как заставлял заниматься тем, что ему не нравится, как произошла ссора с Анафемой и Ньютом, после чего Гейб запретил с ними общаться. Он так же рассказал о моменте их расставания, когда Габриэль ударил его, а после долго преследовал. Закончил Азирафаэль тем, что никогда не был счастлив с Габриэлем и хотел разойтись на мирной ноте.       — Но я не услышал ни по твоему ответу, ни по рассказам Габриэля, что он как-то ужасно обращался с тобой, — начал старший Фелл, услышав рассказ сына. — Да, он запрещал тебе читать, но не всегда же. Он хотел тебя избавить от пагубного влияния плохих людей, но не запретил тебе общаться с другими. Всё, что он делал, было тебе во благо. Да, порой его методы были суровы и, скорее, всего это и повлияло на ваши отношения, но, с другой стороны, все его действия были направлены на то, чтобы сделать твою жизнь лучше. Или это не так? На фотографиях я вижу, какой ты счастливый, и не думаю, что Габриэль особенно жестоко с тобой обращался, — подытожив на основе двух рассказов, закончил мистер Фелл.       — Но папа! Он же ударил меня! — вспомнил Азирафаэль.       — Да, признаю, мистер Фелл, тогда я сильно разозлился, и не смог контролировать свои эмоции, и действительно ударил Зиру. Но после того случая я каждый день прошу прощения не только у Зиры, но и у Бога, надеясь, что я смогу искупить свою вину, — Гейб возвёл глаза к потолку, складывая руки в молитвенном жесте.       — Не волнуйся. Габриэль, если твои помыслы чисты и ты действительно раскаиваешься, то Господь простит тебя, — мистер Фелл перекрестил брюнета, как и полагается священнику.       — Но папа, как ты можешь ему верить? — возмущался блондин, который видел, как Габриэль всё больше запутывает родителей своими приятными речами.       — То есть ты хочешь сказать, что всё это ложь? То есть вы не жили вместе, тебя не хотели отчислить, Габриэль не помогал тебе, когда ты приехал в Лондон, и все эти фото лишь фотошоп? – строго посмотрел старший Фелл на сына.       — Нет, это не ложь, но проблема в том, что вы не видите всё это так, как это вижу я! — возмутился блондин, закрывая лицо руками, из-за чего нечаянно зацепился шарф и открыл всем за столом красный укус.       Мать прикрыла рот рукой от удивления, отец сжал столовые приборы сильнее и через силу отвёл глаза, а Габриэль, воспользовавшись ситуацией, подсел ближе и поцеловал место выше укуса, после чего поправил шарф, чтобы снова скрыть алый след. Затем он с невозмутимым видом взял руку пунцового от стыда Азирафаэля в свою, искренне интересуясь, не болит ли у того шея после их совместной ночи. Юноша вырвал свою руку из плена и отодвинулся, пряча стыдливый взгляд от родителей.       — Азирафаэль, — мистер Фелл, выпрямился и тяжело выдохнул, — знаешь что? Я сейчас вижу, что ты делаешь больно своим поведением нам с матерью и очень сильно обижаешь своего возлюбленного. Да, часто наш путь сложен и тернист, но мы должны довериться тем, кто любит нас, и тогда всё плохое уйдёт. Сын мой, забудь эту глупую обиду, усмири гордыню и извинись.       — Зирочка, — начала мать, — Габриэль же прекрасный человек, хороший и добрый! У вас просто небольшая ссора, это нормально. Главное, чтобы вы смогли преодолеть разлад и снова быть вместе. Неужели ты не хочешь быть с таким надёжным человеком? Я же вижу, как он любит тебя и дорожит тобой.       — Ну что, солнце? — улыбнулся Гейб, поворачиваясь к блондину. — Давай забудем все обиды и снова будем вместе. Ты же знаешь, что я пойду на всё ради тебя, — сказав это, брюнет наклонился к блондину и прошептал в самое ухо:       — Ты же не хочешь снова расстроить своих родителей? Я им так понравился!       — Нет! Я ни за что не буду с тобой, Габриэль! — гневно прокричал юноша, подскакивая с места и отталкивая бывшего, который уже хотел его поцеловать, радуясь своей победе.       Азирафаэль под недовольство отца и под оханье матери встал из-за стола, забрал свой телефон и пошёл на выход, натягивая пальто.       Он шёл по тёмной улице. Слёзы, не переставая, текли из глаз. Было обидно и больно после этого разговора. Его дыхание сбилось, а глаза уже покраснели от того, что их постоянно вытирали рукавом пальто. Он остановился и поднял лицо вверх к небу, позволяя многочисленным снежинкам падать на лицо, а новым слезинкам не давая катится по щекам.       Парень до сих пор не мог поверить, что родители повелись на эти приторные речи, отказываясь просто поверить сыну. Даже всегда рассудительный отец был на стороне Габриэля. А что поделать? Его родители всегда были обычными и простыми людьми, которые выросли вдали от шумного и большого города . Отец искренне верил в Бога и в принцип «Всё, что делается, то к лучшему. Такова воля Господа». А мать, наслушавшись этих громких слов, повелась на красивую обёртку в виде дорогого ресторана, крутых связей Гейба, надеясь обеспечить своему сыну лучшую жизнь. Габриэль хоть и продолжал твердить о любви, но всё это были пустые слова.       Печалило и то, что никто из них троих не задумывался о чувствах Азирафаэля и о его желаниях.       Азирафаэль набрал единственного человека, который, ему казалось, мог сейчас помочь. Он вслушивался в гудки, стоя на темной улице, подсвеченной редкими фонарями.       — Профессор Кроули, умоляю, заберите меня... — сквозь слёзы и всхлипы прошептал юноша.