Дом белых лотосов

(1) — халат ученых (2) — имя «Чондэ» означает «великий» в переводе с корейского (3) — также с корейского варианта «сапоги» Перед лицом императора возвышается молодой мужчина похожий на монаха в белых одеждах с несокрушимым скрупулезным лицом, но очень ласковым взглядом. Чонгук успевает это подметить еще до того, как неизвестный замечает его, и чужой взор становится моментально непроницаемым. В чужих руках покоится тот самый кролик, за которым Чон угнался минут сорок назад, и он не может сдержать широкой улыбки, когда в его голове промелькает мысль, что этот человек, должно быть, любит маленьких зверюшек. — Господин монах, вы живете в этом лесу? Вышеназванный распахивает в негодовании глаза, и, выпустив четвероногого из рук, взмахивает длинными рукавами хакчханги (1). Он поворачивается спиной, игнорируя вопрос, шагает вперед, заставляя Чонгука почувствовать себя неловко. Брюнет следует за ним, почесывая затылок, и снова не удерживается от вопроса: — Эм, господин мон… — Какой я тебе монах! Человек в белых одеяниях недовольно поворачивается снова назад — Чонгук не успевает затормозить, и они случайно сталкиваются, ударяясь лбами. Чон отходит немного назад, держась за ушибленное место, а потом снова замирает, уставляясь большими глазами на мужчину напротив. Так как Чонгук не успел в первый раз рассмотреть лицо незнакомца, то наткнувшись на него сейчас, он приятно удивляется чужой красоте, не в силах оторвать взгляд. Узкие, чуть раскосые глаза, длинный тонкий нос, большие, пухловатые губы — все это заставляет его сердце быстро и волнительно стучать в груди от какого-то странного возбуждения и восхищения. Пока человек перед ним пытается перетерпеть боль, Чонгук полностью разглядывает его, и даже улавливает запах трав, исходящий от изящного тела. — И? Долго ты еще будешь пялиться на меня? Я не статуя в Храме будды! Что за невоспитанность… Черноволосый приятно удивляется, не в силах сдержать короткий смешок, а потом и пронзительную волну смеха. Отчего-то этот блондин кажется ему поистине очаровательным и милым, а когда злиться выглядит не столько устрашающе, сколько немного нелепо и напутствующе. Хотя, кто знает, может это потому, что Чонгук встретил его изначально неожиданно и случайно, поэтому и смог увидеть истинное лицо этого человека? А может, просто Чонгук — это Чонгук. — Все, прошу прощение, госп…э-э-э-м-м…. — Мелкий бродяжка, иди куда шел! Мелкий бродяжка…? Гук настолько опешил, что не заметил как блондин уже достаточно далеко ушел вперед, а его уши покрылись испариной и немногой краснотой. Нет, ну, его не раз покрывали недобрым словом, но чтобы «бродяжкой»? Его, великого императора, Великой Империи Чосон, да и назвали «МЕЛКИМ бродяжкой»?! — Постойте, красивый господин! Незнакомец моментально останавливается, видимо, негодуя от такого обращения, и собирается уже озвучить всю тираду, возникшую в его просветленной голове, как Чонгук неожиданно делает выпад и моментально оказывается почти вплотную с мужчиной. Чужие щеки заметно алеют, но гордость не позволяет сделать шаг назад, поэтому красивому господину ничего не остается, как гордо задрать подбородок, смотря немного снизу вверх. Да будьте прокляты эти пару сантиментов роста! — Я никакой не бродяга. — Ты так яро отрицаешь то, что является правдой? — Будьте добры ко мне, красивый господин, я к Вам на «Вы» обращаюсь, а Вы так грубы. Мое сердце может не выдержать от того, что такой красивый господин хочет возненавидеть меня из-за этой нелепой ситуации. — Чон улыбается ярко, жутко довольный тем, как все прекрасно оборачивается в его сторону, и как случается его маленькая месть. Он даже забывает про свою изначальную цель на горе, в принципе не возражая против компании этого обворожительного человека с глубоким взглядом темных глаз, в которых плещет всеми силами скрываемое смущение. — Хватит называть меня так! — Тогда не называйте меня больше бродягой. Блондин прищуривает и без того узкие глаза, в конце концов делает шаг назад, и возвращает своему стану высокомерный вид. Его длинные волосы развиваются на ветру, делая похожим на божество этого леса — Чонгук замирает, не в силах оторвать взгляд, и только презрительное фырканье возвращает его разум и дух на землю, от чего его сердце крохотно сжимается, и он всеми силами старается не закрыть лицо руками и не запищать. Боже, как это было мило! — Нелепый странник, Вы такой мелочный. Неудивительно, что при Вас нет спутников. Император на эту фразу только ухмыляется, замечая, как мужчина в белых одеяниях странно вздрагивает и отводит сразу взгляд, когда встречается с насмешливыми глазами Чонгука. Закинув руки за голову, черноволосый снова приближается к блондину, но на этот раз встает рядом, чтобы не смущать больше незнакомца, иначе таким упором сможет действительно его отпугнуть. — Какой есть. Очаровательный господин, Вы сами то, почему один в таких глухих местах? Вышеназванный снова вспыхивает красным, однако ничего не говорит, понимая, что сам виноват, когда назвал этого странного мужчину «нелепым странником». Если они продолжат так спорить, то все может привести к еще более ужасным последствиям — в конце концов у этого чудака слишком хорошо подвешен язык, в словесной перепалке его не победить. — Думаю, мне не стоит отвечать тому, кто сейчас уйдет. — Очаровательный господин прогоняет меня? — … Блондин снова разворачивается и скрывается дальше в лесу, а Чонгук ступает за ним, стараясь не отставать ни на шаг. Он нутром чует нарастающую злость его случайного спутника, поэтому думает, как смягчить чужое сердце, чтобы в итоге новый знакомый взаправду не прогнал его. — И все-таки, молодой господин, куда Вы держите путь? Услышав нормальное обращение, вышеназванный сначала подозрительно косится в сторону новоиспеченного императора, а потом, что-то тщательно обдумав, замедляет шаг, поправив широкие рукава одеяния. Чонгук не торопит с ответом, уловив каплю расположенности, которую сумел получить после своих выходок, и просто начинает наслаждаться чужой красотой, сдерживая себя, чтобы не потрогать чуть развивающиеся светлые волосы на ветру. — Я здесь живу. Черноволосый сначала кивает, а потом когда до него доходит смысл фразы, громом пораженный останавливается, опуская руки по швам. Господин перед ним тоже перестает идти, несколько озадаченный такой реакцией, поэтому чуть наклоняет голову вбок, и вглядывается в чужое молодое лицо. Этот нелепый странник действительно выглядит очень привлекательно. — Так Вы…и есть тот божественный лекарь из горы Чирисан? То ли очередное прозвище, то ли взгляд невежественного мужчины, который перестал пестрить пылающим огоньком и стал холодящее серьезным — неважно, однако горный житель отводит взгляд, чувствуя, как к шее притекла кровь и стала невыносимо горячей, а возникшая истома в груди заставляет мысли путаться в голове. Светловолосый давит кашель, чтобы не выдать своего волнения, поэтому его голос становится хриплым и достаточно грубым. — Да, полагаю. Этого ответа хватает, чтобы Чонгук испустил тяжелый вздох, и, сложив руки на груди, заговорил нелегкомысленным, как было до этого, тоном, отчего его вид глупого мальчишки моментально стерся и стал похожим на самодостаточного взрослого главы какого-нибудь рода чиновников. — Тогда, очаровательный лекарь, я пришел к Вам. *** Чонгук на самом деле думал увидеть какого-нибудь дряхлого старикашку в глуши леса, который до жути ненавидит людей за их подхалимство и жажду денег, а не привлекательного молодого врачевателя, внешне покрытого ледяной коркой, а внутренне пушистого, как зайку. После того, как император озвучил, что ему необходима помощь этого лекаря, тот сначала снова окинул его изучающим взглядом, а потом сказал следовать за ним. Они уже идут минут десять в полной тишине, только шуршание кустов и пение птиц делают обстановку не слишком неуютной, но почему-то Чонгук думает, что даже без них ему было бы комфортно в компании милого блондина. — Красивый лекарь, а как твое имя? — … — Ну же, если ты скажешь свое имя, то тогда мне не надо будет обращаться к тебе, как вздумается. Чон не понял, как почти перешел к неформальному тону общения, но не стал над этим заморачиваться, подумав, что лекарь первым начал обращаться к нему на «ты». Все-таки, рожденный в императорской семье, к нему всегда относились чересчур вежливо и берегли как зеницу ока в связи с тем, что он был единственным наследником трона, поэтому брюнета постоянно утомляло это отношение и ощущение груза ответственности на своих плечах. — Ким Тэхен. Сейчас Чонгук искренне счастлив. — Тогда ты, Тэхен-ши, зови меня Чондэ. Тэхен кидает безразличный взгляд и снова старается идти впереди, что Чонгук ему благодушно позволяет. Делая вид, что наблюдает за ястребами в небе, тано задирает высоко голову и замедляет шаг, чтобы на самом деле посмотреть как травник потеряет бдительность и расслабится, позволит себе более полную свободу действий. — П-ф-ф-ф, «великий»(2)! Чонгук отворачивается, шокируясь тому, как его лицо покрывается краской, и не в силах унять участившееся сердцебиение после этого тихого милого смешка, которого Тэхен думал никто не заметит. *** — Мы пришли. Император не может сдержать восхищенного вздоха, когда они добираются до такого таинственного тихого места. Небольшое здание, окруженное прудом, в котором плавают белые лотосы и пестрящие утки, заставляют невольно вспомнить личный сад Чонгука, что и близко не сравниться с красотой этого обители. На одной стороне водоема цветет и пахнет дерево сакуры, пока на другой тихо притаилась душистая яблоня, скромно склоняющая свои ветки над прозрачной водой. Недалеко возле крыши слышен крик белоглазки, которая, стоит увидеть лекаря, подлетает к нему и начинает невысоко парить над его головой. Тэхен приподнимает уголки губ, наблюдая за озорной птицей — Гук судорожно выдыхает, ощущая, как жар охватывает грудь, и понимает, что точно сошел с ума. Невозможно ли, что он просто запал на красоту этого мужчины? Очнись, Чонгук, ты ведь даже не знаешь его! «Но разве можно устоять перед этой ласковой улыбкой и нежным взглядом? — Нет» — так вот и ответ же! Действительно сумасшествие! Блондин замечает на себе застывшие задумчивые глаза, в которых плещет какое-то странное беспокойство, и, сконфузившись, разворачивается в сторону входа в дом. Он чувствует, как отчего-то кончики пальцев волнительно подрагивают, и когда снова украдкой глядит в сторону рослого мужчины, покрывается слабым румянцем, понимая, что тот так и не перестает на него смотреть. Такого Тэхен ни то что никогда не испытывал, он даже и не думал, что когда-нибудь почувствует — что это за ощущения? Он отшельник, живущий на вершине горы, заботящийся о травах и отварах, не жалует людей, однако и никогда не ненавидел их — просто общество его утомляет. Суета, шум, ругань, претензии — все это Тэхен в конце концов устал терпеть, когда занимался врачеванием в небольшом городе недалеко от столицы, где каждый день к нему сначала жаловали обычные крестьяне, а потом начали обращаться высокопоставленные вельможи. Их наглость и мешки с золотом, которые всовывали в руки за «без очереди и побыстрей, у меня рана от пореза пергаментом», переходили границы, и это заставило Кима скрыться на горе в этом доме, где он начал ухаживать за прудом и собирать лекарственные растения. И все равно нередко к нему жаловали гости, когда лекари в городе не могли справиться с задачей. Поэтому Тэхен не удивился, когда к нему пожаловал очередной больной. Однако то, как он появился, заставило душу травника встрепенуться и зашевелится так, как никогда не было. Во-первых, странник оказался чрезвычайно красив и остроумен — лечивший только стариков да взрослых женатых пар, Тэхен оказался в полном смятении и смущении, когда спустя столь долгое время повидал привлекательного молодого мужчину. Во-вторых, он смог разглядеть в блондине его мягкий характер, который тот тщательно скрывает, так как Ким считает, что негоже доктору быть с больными чересчур добросердечным и приятным, нельзя привязываться к ним. В итоге этот образ так сильно привился Тэхену, что он как желток, покрылся белком и скорлупой, стал настоящим яйцом и теперь больше никому не позволяет увидеть, что находится внутри. Но этот чудак, случайно яйцо уронил, и так долго нарастающая скорлупа безжалостно треснула. Теперь он еще и снимает ее. — Тэхен-ши, ты взращиваешь белые лотосы? В Чосоне они растут крайне редко. Первый раз вижу эти цветы — Чонгук без стеснения заходит прямо в сапогах в воду, собираясь потрогать белоснежное чудо, однако цепкие пальцы хватают его за рубаху, принуждая выйти из пруда и наблюдать злые покрасневшие глаза. — Кто тебе разрешал брать мои лотосы?! — Я только потрогать хо… — Кто вообще лезет в воду прямо в сапогах?! Захотел простудиться прямо на глазах лекаря?! Что за невежество! Под злую тираду Тэхена, который тащит Чонгука прямо в сторону дома, император снова не сдерживает искренний смех, наполненный неподдельным счастьем, и позволяет привести себя в комнатку, где красный от злости (только ли злости?) Ким заставляет его сесть на кушетку и снять хлюпающую обувь. Через пару минут тот приходит со сменной одеждой, и в уже более спокойном состоянии, помогает избавиться от хва (3). — Итак, — когда Чонгук начал снимать рубаху, лекарь отчего-то отвернулся, — с какой болезнью ко мне пожаловал многоуважаемый странник? Обращение было высказано с явным сарказмом, однако Чонгук на это только ухмыляется и продолжает дальше распутывать узлы верхнего одеяния. Тэхен, понимая, что черноволосый молчит и игнорирует его, снова яростно вспыхивает и разворачивается, готовясь к новой перепалке, но вместо этого странно конфузится, когда видит, что Чон предстает перед ним почти полуобнаженным. — А, Вы, очаровательный лекарь, пожалуйста, посмотрите сами. Травник сначала не понял о чем речь и выгнул вопросительно бровь, пока тано в итоге полностью не снял рубаху и предстал в полной красе. Глаза Тэхена сразу наполняются задумчивостью, и вся атмосфера моментально меняется, становясь серьезной и немного мрачноватой, и только сейчас Чонгук почему-то смог ощутить стойкий запах различных трав внутри комнаты. Лекарь подходит к Чону, начиная водить по голой коже пальцами — красные пятна покрывают молодое крепкое тело, делая его не таким привлекательным, каким оно было, видимо, изначально. — Придворные лекари поставили диагноз аллергии на чай османтуса, но когда приступили к лечению, ничего не помогло. — Потому что это не аллергия на чай, а скорее всего, реакция, вызванная паразитом. Чонгук неприятно удивляется, становясь хмурым и задумчивым, отчего его лицо принимает вид крайней скурпулезности, каким оно было раньше у Тэхена, и немного беспокойства. От аллергии к паразиту — а кого это в принципе не расстроит и не разозлит? Если его организму нанесен серьезный урон, то тогда придется принимать крайние меры и уже искать нового кандидата на трон, что и так вызывает за собой ряд проблем. Из родственников императорской семьи остался только его дядя, больше никого — неужели это конец династии Чон? Хотя есть еще один выход, о котором достаточно давно думал Чонгук, когда еще, вступая на трон, заявил, что не собирается жениться и устраивать при дворе гарем — усыновить ребенка. Однако это тоже может привести к перевороту. — Нелепый странник, каких ужасов ты себе надумал? — Блондин дает смачный подзатыльник мужчине на кушетке, от чего у того глаза распахиваются до предела от удивления. — Лучше скажи, не выходил ли ты недавно в море? Чонгук, прищурив подозрительно глаза, думает, сказать правду или нет. Он не хотел бы, чтобы этот очаровательный лекарь узнал, что он император Чосон, поэтому сейчас обдумывает все за и против, и в конце концов решает притвориться рыбаком. — Да. — Тогда, возможно, тебя укусила личинка церкарии и вызвала зуд купальщика. Для человека она не опасна, так как паразитировать на нем не может, однако на птицах любит. Красные пятна и зуд стали последствием укуса, но их можно вылечить достаточно просто и безболезненно. Тебе незачем беспокоится. Видимо, заметив волнение на лице Чонгука, Тэхен трактовал это по-своему, поэтому смягчился и стал вести себя не так заносчиво, как пару минут назад. Чон пристально смотрит ему в глаза, находя в них только неподдельную искренность и доброту, и мужчина тихо спокойно выдыхает, как-то облегченно улыбаясь и не скрывая усталость в глазах, которую обычно привык подавлять. Быть императором, когда тебе только за двадцать лет стукнуло, слишком большая ответственность для него. — Спасибо, Тэхен. Ты действительно меня успокоил.