Дом белых лотосов

Чонгук этой ночью спал очень плохо. За те дни, проведенные в этом павильоне, он познал истинный спокойный сон. Но сегодня ему было хуже даже в сравнении с тем, как император спал в своем дворце – грудь неприятно ныла, а мысли крутились водоворотом, принося какую-то странную тревогу и чувство беспомощности. Поэтому, когда, встав с ложе, Чон увидел себя в зеркале, совершенно не удивился огромным синякам под глазами и безрадостным бездонным зрачкам. Он выходит из комнаты, натыкаясь сразу на Тэхена с чашкой свежеприготовленного отвара из приевшегося чистотела. Тот без слов отдает ее, сразу отворачиваясь, взмахивая рукавами своего халата. Как всегда, выглядит грациозно и статно, но сегодня его стан выражает еще крайнюю отчужденность и холодность, которые не сравняться даже с теми, какими они были при первой встрече. — Тэх… —  Мумие придется добыть много, поэтому я прошу Вас сопровождать меня в дороге и помочь по добыче ингредиента. Если отказываетесь, то, пожалуйста, оставайтесь в своей комнате и дожидайтесь моего прихода. Чонгук стискивает зубы, сжимая со злости кулаки. —  Об этом речи быть не может. Я иду с тобой. —  Тогда прошу поскорей собраться и выдвигаться. Император кивает, прожигая подтянутую спину опаляющим взглядом, и сглотнув вязкую слюну, делает небольшой шаг вперед, оказываясь почти вплотную к чужому телу. — Тэхен… можешь ты общаться со мной как раньше? — … —  …Пожалуйста. Они оба вздрагивают одновременно, когда Тэхен сам делает неосторожный шаг назад, прижимаясь к тяжело вздымающейся грудной клетке. Жар сразу приливает к лицу и вниз живота, поэтому лекарь старается дышать реже, чтобы скрыть свое волнение. Чонгук же стоит на месте, борясь с огромным желанием обвить руки вокруг тонкой соблазнительной талии, чувствуя, как ладони нещадно чешутся, доводя его почти до злостного состояния. Он закусывает губу, начинает дышать намного чаще, что и ощущает травник, почему-то пугаясь и сразу делая шаг вперед. Ему показалось? —  Я буду ждать Вас у пруда. Это невыносимо. *** Чонгук идет позади, не смея отрывать взгляда от Тэхена, что кардинально отличается от того, как они шли вместе первый раз по этой тропинке – тогда он просто его осматривал краем любопытного глаза. Блондин же, чувствуя, как его спину прожигает настойчивый взгляд, не может успокоиться и очистить свой разум. Его голову не перестает покидать последняя сцена в павильоне: чужое сбитое горячее дыхание возле уха, какая-то неуловимая дрожь, и периодическое касание его кисти чужих пальцев. Он волновался от их близости? Чувствовал этот жар, как и Тэхен? Хотел прижаться сильнее? Тэхен ведь не один тут такой, да? Или это бесполезная надежда? Они не замечают, как почти прибывают к озеру, где открывается потрясающий вид на горы и скалы, с расцветающими на некоторых деревьях цветками сакуры и окутывающей весь этот лес тишиной и спокойствием. Чонгук отрывается на мгновенье, пораженный красотой природы, но не менее очарованный тем, как гармонично на фоне смотрится Тэхен. Его задумчивый взгляд устремляется куда-то вдаль, от чего лицо лекаря выглядит невероятно нежно, а развивающиеся на ветру волосы делают его образ странно ласковым. Император прикладывает ладонь к месту, где бьется сумасшедшее сердце, отбивая как стук колокола «Тук-тук-тук», и делая его непростительно для правителя уязвимым. Этот очаровательный лекарь его самая сильная слабость. —  Идем. – Тэхен кидает кроткий, тем не менее, выразительный взгляд, шагая аккурат вперед, чтобы не споткнуться при спуске со склона. Так они добираются до самого края озера, останавливаясь прямиком возле воды. Травник, сосредоточившись на работе, рассказывает и тщательно объясняет,что нужно делать. —  …оно обычно коричнево-черное, в виде сосулек, так что думаю, Вы не сможете перепутать ее с чем-то другим. Вы меня слушаете? —  … —  Господин… —  Обращайся со мной на «Ты». Как раньше. – Чонгук выдавливает слабую улыбку, чем заставляет Тэхена впасть в замешательство и поспешно отвернуться, подчеркивая свою излишнюю невозмутимость. Правда, кого он обманывает? —  Я пойду наверх этой скалы, Вы можете искать у основания. Лекарь поднимается снова ввысь, неспешно шагая, и сцепив руки за спиной. Чон думает о том, что тому не хватает веера, и тогда образ благочестивого ученого будет до конца завершен. Подумав об этом, тано, загнув края штанины и сняв обувь, заходит в воду, не забыв подметить про себя, что впервые занимается такой работой. Однако от того она кажется очень веселой – это же новый опыт! Да к тому же с таким привлекательным мужчиной! Чонгук поднимает глаза вперед, наблюдая, как Тэхен закручивает свои излюбленные рукава под локоть и делает на голове пучок из длинных волос. Сам же брюнет предпочел оставить свои в конском хвосте, отчего они, теперь тащатся по воде, становясь мокрыми и тяжелее обычного. Но это мало его волнует – Тэхен дал ему важную задачу, о которой Чон не хочет думать, как о последней причине, что их связывает. Теперь он готов наслаждаться даже такими мимолетными моментами. *** Вытерев пот свободной рукой, блондин делает тяжкий выдох, поднимаясь на ноги. Он смотрит вниз, наблюдая, как его спутник собирает мумие, однако не может разглядеть ни его выражения лица, ни его четкий вид, от того, что находится далековато. Лекарь только сейчас понимает, что стоит достаточно высоко и ощущает какое-то странное вожделение, когда подходит на самый край обрыва и смотрит вниз, видя глазурную воду с отражением пастельных розово-голубых оттенков вечернего неба и лучи заходящего солнца. Уже закат. Они пробыли здесь целый день, даже не положив ягодки в рот для перекуса. В груди, будто что-то ломается. Может усталость, а может простое принятие своих чувств как нечто нормальное, как что-то необъяснимое – Тэхен хочет спуститься вниз и просто прижаться к чужой спине, сказать о том, что глупо полюбил, что на самом деле боится расставания, что хотел оставаться отчужденным и слепым по отношению к себе до самого конца. Рассказать все и облегчить свою жизнь, возможно, упростить жизнь им обоим: если они узнают, что чувствуют друг к другу, то смогут, хотя бы уйти без сожалений. Он... —  ! Блондин спотыкается, и, путаясь в ногах, отклоняется назад, тем самым нещадно падая вниз со скалы. Он смотрит снова на заходящее солнце, ощущая, как его все сильнее и сильнее тянет к земле, пока тело не падает в воду, с сильным всплеском уходя на глубину. — Тэхен! Он действительно упал? Блондин слышит недалеко от себя очередной шум и, повернув голову, видит приближающуюся стремительно в его сторону фигуру. В ней Тэхен узнает Чонгука, который подхватив его под талию, начинает всплывать на поверхность, быстро гребя руками. Ким не отстает, помогая, и общими усилиями они вырываются, оба напуганные до смерти и обнаженные душами. И это стало какой-то отправной точкой. Они не знают, кто начал первым, но для них сейчас это неважно – губы сталкиваются в неистовом страстном поцелуе, необыкновенно для них диком. Тэхен цепляется пальцами за плечи Чонгука, словно боясь, что он пропадет, что все окажется просто злым сном. Черноволосый беспощадно и безбожно кусает нежные персики до красноты, заставляя чужой рот повелительно открыться, а языкам слиться в настойчивых движениях. Он запускает ладони в светлые волосы, расплетая и так болтающийся пучок – в этом действии есть что-то свое притягивающее и заставляющее приятно гореть грудь и горло. Им катастрофически не хватает друг друга. Воздух, которого и так было недостаточно, заканчивается, заставляя их оторваться. Тэхен опускает глаза, ощущая, как адреналин до сих пор бьет в крови, и не может в этот раз противиться очередному жгучему взгляду. Он поднимает веки, видя значимый теплый взор все тех же черных зрачков, и не может сдержать комок в горле, как и горячие слезы в глазах. —  Тэ… Чонгук улыбается, чувствуя себя окрыленным и возвышенным, снова приближается к чужому лицу, только на этот раз нежно проводя своим кончиком носа о чужой, и также трепетно касаясь красных губ. Легкость и чувства отражаются в этом поцелуе, оставляя за собой уверенность и облегченность, что больше беспокоится не о чем. Солнце скрывается за горизонтом. *** Переплетенные пальцы, тихий шелест травы под ногами, чарующее пение сверчков – все это кажется невероятной сказкой, писанной в детской книге. Чонгук проводит большим пальцем по ладони Тэхена, чувствуя, как тот вздрагивает даже от такого невинного жеста – если конец очарованию этого красавца? Их лица немножко горят от недавнего сердечного порыва и тихих «Люблю», срывающихся судорожно с уст. Тэхен чувствует, как с него стекает вода, а одежда неприятно прилипает к коже, но холодна он никакого не ощущает – наоборот, тело пылает невыносимо, и в нижней части тела все мучительно чешется и просит прикоснуться. Лекарь закусывает губу, впервые страдая от подобных ощущений, и не может сдерживать тихих кротких вздохов, когда штаны невыносимо натирают то самое место – какая же стыдоба! Как неприемлемо! Странные звуки сзади и горячая ладонь в руке в какой-то момент заставляют выдержку императора сдаться. Он резко останавливается и, развернувшись, прижимает Тэхена к ближайшему дереву, заламывая чужие руки наверх. Его лоб касается худого плеча, пока нос утыкается в основание шеи, судорожно вздыхая запах морской соли, оставшийся на коже травника. Блондин от неожиданности и испуга тихонеслышно икает, от чего его уши покрываются краской – он замирает, обдумывая, что будет дальше, пока не слышит мучительный стон. —  Тэ-э-э-э-хе-е-е-ен, если предел твоему очарованию? Хватит быть таким милым, я же с ума схожу! – Чонгук горячо выдыхает, заставляя Кима вздрогнуть. – Ты же понимаешь, что я не всегда могу сдерживаться, так ведь? Конечно…конечно он не понимает! Откуда ему знать, он отшельником прожил половину жизни! И в этот момент его тело решило пойти по-своему – Тэхен серьезно громко икнул! —  О боже… Император неожиданно отрывается, сразу впиваясь в соленые губы, языком заставляя их открыться и подчиниться – в такой ситуации в нем просыпается странный инстинкт подавлять и подчинять, видимо, приобретенный во время его правления Чосоном. Тэхен же странно для себя даже не сопротивляется, учитывая его противный нрав, а только старается больше задрать голову, неумело двигая языком. В конце концов, ему лучше не брать первенство и не позориться, тем самым не показывая свою неопытность в таких вещах. Тем более, в каком-то смысле ему это нравится. От большого скопления слюны жидкость медленно потекла по подбородку вниз, срываясь каплями на землю. Чонгук прижимается сильнее, своим возбуждением обтираясь о чужую ногу, заставляя Тэхена задрожать и поспешно оторваться, выпучив глаза. Не понятно, что его так удивило, но Гука это только больше завело, и он начал покрывать подбородок и шею поцелуями, заставляя лекаря тяжело дышать. —  Ч-Чонд… —  Меня зовут Чонгук. —  Ч-что? —  Меня зовут Чонгук. *** Не успевают они ступить за порог павильона, как император подхватывает Тэхена под ноги, прижимая к стене. Руки блондина обвивают мускулистую шею, впиваясь в уже покрасневшие чужие губы, став ужасно жадным до поцелуев и близости. Чонгук прикусывает нижнюю половинку, нежно оттягивая ее вниз, и вызывая чужой чуть повышенной стон. Услада до ушей – император глупо улыбается, переходя медленно на шею, и не желая никуда спешить. У них чуть ли не вечность впереди. Устав от одной позы, черноволосый, пока кусает ключицы, идет с ношей на руках в сторону личной комнаты Тэхена. Однако увидев краем глаза помещение с купальней, останавливается, вспоминая, что они до сих пор до ниточки промокли. Беспокойство о том, что его лекарь может заболеть, перекрывает все желание, и на первое место встает новая задача – помыть своего очаровашку. —  Ч-Чонгук? – Тэхен видит изменение направления и не может не полюбопытствовать – А куда… —  Ты можешь заболеть. Я помою тебя. Почему-то фраза о том, что Чонгук поможет ему принять ванную, стыдит намного больше, чем то, что они делали буквально пару секунд назад. Сразу приходит и рассудок, и в какой позе Тэхен сейчас находится, поэтому руки моментально упираются в плечи, чтобы слезть с чужих рук и сделать все самому. Но кто сказал, что великий тано ему позволит? — Чонгук, я могу сам… —  Ну уж нет. —  Почему? —  Потому что я так хочу. Уши блондина покрываются мелкой испариной, и он, чтобы не выдать насколько смущен, хмурится, с огромными усилиями слезая с чужих рук. Чонгук изгибает бровь, но не противится, подавляя в себе смех, прекрасная понимая, что Тэхен сейчас снова пытается влезть в один из своих благочестивых образов. Однако он забыл, что Чонгук уже выучил его вдоль и поперек. —  Итак, —  черноволосый берет ведро, закатив рукава, —  раздевайся.