Да придёт к нам дева. Имя её — Любовь!

Напротив Мишель стояла приятная, симпатичная, молодая особа. Пальцы на её руках то сцеплялись в замок, то кончики ногтя постукивали по подушечкам пальцев другой руки. Она явно нервничала, закусывала губу. — Клэр, нам нужно поговорить. — начала Мишель, смотря прямо. — Я давно хотела тебе сказать. Чёрт. Воздуха не хватало. — Я…я… понимаешь, такое иногда случается, что… что, нахрен, случается, Ричардсон, соберись! — Мишель разочарована глянула на себя и с тяжёлым вздохом закрыла лицо руками, пытаясь успокоиться. Щёки горели. — По-другому… как ей сказать… Знаешь, Клэр, я встретила Густава, он старше меня на лет тридцать, наверное, в общем, я жду от него ребёнка и поэтому нам нужно расстаться. В конце девушку пробрал истеричный смех, выливая перенапряжение. — Какая же ты дура. — Мишель подошла ближе к зеркалу, осела на пол и устало посмотрела на себя. От каждодневных девятичасовых тренировок можно было рехнуться, если бы она не жила в таком режиме последние несколько лет. Ребятам было сложнее. Они начинала с самого утра и до вечера. При каждой ошибке начинали заново, оттачивая движения до идеала. До гребанного совершенства. Они не могли облажаться. Она не могла. Она ведёт их за собой. Они верят ей. Мишель уткнулась головой в острые коленки, делая глубокий вздох. Конечно, она не была беременной. Конечно, не стоило бы врать Клэр. Наверное, просто сказать... но что ей можно было сказать? О, я снова тебе изменила, простишь меня? Или, нет... я люблю тебя, но есть другие предложения. Ты знаешь Клэр, ты стала очень навязчивой, я от тебя устала. — Понимаешь, дело не в тебе, это всё... да, конечно это Густав виноват, а не ты сама присела на член. Давай, Мишель, навешай ей лапшу на уши, давай! О-о, чёрт, а-а-а. Ничего из этого не было правдой. Но Клэр знать не обязательно. Один раз Мишель предала, предаст дважды.