Дарт Блэйд: Путь к Тёмной Стороне.

Даже будучи почти что слепым из-за чёртовой кантузии, Терен видел перед собой его перевернутую пасть, видел его чёрные клыки и стекающую по ним белую пену слюны. Коррус чувствовал смрад, розящий из его пасти, слышал его утробное рычание, которое, казалось бы, доносилось из самой груди. И, как нестранно, тот знал точно и ясно, что именно его сейчас ждёт, знал, с какой усладой эта тварь сейчас вцепился ему в шею, но... — Не сегодня. — раздался выстрел — тукар повалился к его ногам. А на вопрос о том, почему же тот остановился вместо того, чтобы просто взять — и лишить своего противника даже малейшего шанса не то что на победу, а даже на банальное выживание, я отвечу — парень и сам не знал. Но, как нестранно, воспользовался этим самым моментом и не стал ждать, пока эта тварь сделает первый ход. В конце концов, те, кто хотят побеждать — должны уметь пользоваться моментом. И с этими мыслями Коррус ринулся в бой. Он дрался со своими товарищами бок о бок, убивал одну повстанческую гончую за другой, Терен видел, как один за другим погибают его сослуживцы, сраженные либо же огромными когтями и клыками тукар, либо же убитые выстрелами так и продолжающих прятаться за льдинами глыб мятежников. И именно из-за этого парень понимал, что их самих становилось всё меньше и меньше, в то время как сами же повстанцы всё пребывали и пребывали. И, как нестранно, все они знали, что нужно действовать подругому, вот только... как? — Отступаем-отступаем! — вдруг услышал он голос Наллуса. — Все назад, живо! И, думаю, не стоит говорить, что солдатам не пришлось повторять дважды: всё таки если большинство из них и были готовы пойти на риск, то вот банальным чувством самосохранения обладали ВСЕ. Как, собственно, и сам Коррус, что так же побежал по направлению к Томасу, чью руку сразу же перекинул через своё плечо. И вот, наконец, оказавшись за массивной металлической дверью, что в миг скрыла за собой выстрелы вражеского огня и несущиеся по направлению к штурмовикам силуэты тукар, солдаты, наконец, смогли вздохнуть полной грудью. Ну, по крайней мере, БОЛЬШИНСТВО из них — аккуратно усадив Наллуса у одной из стен, юноша, мельком взглянув на чужую рану, тут же выхватил у спешащего к ним медика шприц, вколов его товарищу, из-за чего тот, скрежеща зубами, рыкнул. Но, как нестранно, будучи довольно таки хорошим учеником в Имперской Академии, Терен знал, что этой дозы будет достаточно даже для того, чтобы поднять на ноги детёныша ранкора, из-за чего страх за жизнь Тома быстро улетучился. Но всё таки, как не крути, КАЖДЫЙ из находящихся здесь понимал, что они, сами того не заметив, загнали себя в... ловушку. Ведь, если подумать, в такую бурю улететь отсюда на СИД-истребителях они просто-напросто не смогут, да и к тому же, отдавать это место Альянсу Повстанцев было, мягко говоря, отнюдь невыгодно. В конце концов, эта планета имела стратегически важное для Империи значение. И сейчас, слушая ругань офицеров и капитана уже почти что ПОЛНОСТЬЮ разгромленного отряда, Коррус так же тряхнул головой, ДО СИХ ПОР слыша звон в своих ушах. Всё таки его контузило не по детски — про себя фыркнул тот, даже не зная, приемлемо ли подобное выражение к чему-то... такому. Но видя, как до этого бледное лицо Наллуса стремительно начало приобретать свой первоначальный оттенок, парень хотел было что-то спросить, но... Лишь заметив в сжимающемся кулаке тот самый свисток, коим их одарила Шайа, юноша немо уставился на него, думая, что в разразившейся суматохе он и вовсе был потерян. И, лишь заметив чужой взгляд, имперец лениво разжал пальцы своей руки, давая увидеть окрапленное алыми пятнышками дерево, из-за чего, наконец, до Терена дошло, почему... Почему тот тукар так резко остановился: Наллус его... спас в тот момент — вдруг пронеслось в его голове, ведь перед тем, как эта тварь резко встала как вкопанная, Коррус ОТЧЁТЛИВО слышал тот самый... свист, который ДО этого принял за последствие контузии. Всё таки эта... штука и вправду как-никак действует на тукар — беря свисток из чужой руки, подумал Терен. И пусть те не разбежались в страхе, как, по словам Шайи, и должно было быть, но этот звук ДЕЙСТВИТЕЛЬНО работает на них... И именно на этом самом моменте имперца словно бы током ударило, ведь он, наконец, понял, как им обернуть исход битвы в свою пользу. И, резко вскочив, Коррус уверенным шагом направился к офицерам: — ТК-4971, разрешите обратиться: — на автомате произнёс тот, заведя руки за спину. — Думаю, я знаю, как нам выбраться из этой ситуации... — Думать — НАША задача, солдат. Не твоя. — довольно таки резко присек его Клинн. — И если ты возомнил, что твои заржавевшие извилины могут предложить ДЕЙСТВЕННЫЙ план — ты глубоко заблуждаешься. — Но сэр... — Молчать! — старик оказался непозволительно близко, ткнув пальцем в чужую грудь. — Мне сейчас не до тебя, сопляк. И если выживешь, запомни на будущее: когда офицер тебе приказывает — ты выполняешь. И, как нестранно, от подобных слов в Коррусе просто-напросто вспыхнул огонь гнева, что обжигающий волной прокатился по всему его телу, заставляя пальцы сжиматься в кулаки. Неужели этот ранкоров сын не понимает, что СЕЙЧАС от КАЖДОГО их решения зависят десятки, а то и сотни жизней находящихся здесь? Неужели он НАСТОЛЬКО самовлюблен, что даже не ВЫСЛУШАЕТ чужих предложений? И почему-то, зная, что это и вправду было так, Терен взглянул ТОЧНО в лицо Клинна, с каждым мгновение ощущая, как его же собственные пальцы впиваются в ладони всё больше и больше, оставляя на них белые пятна. Парень хотел, чтобы этот ворчливый старик провалился на этом же самом месте, хотел, чтобы на его месте оказался кто-то БОЛЕЕ... вразумительный. И именно эта самая ярость, эта злоба, не давали ему, Терену, отвести взгляд от глаз Клинна, что смотрел на него с неменее явным вызовом. Но понимая, что они, ровным счётом, НИЧЕГО не решат этими... гляделками, солдат, наконец, глубоко вздохнув, разжал пальцы своих рук. Но взгляда так и не отвёл. — Так точно, — сквозь зубы процедил тот, напоследок прибавив. — Сэр. После чего, нехотя, но всё таки отступил, направившись к Наллусу, что уже, кое как, но всё таки поднялся. А что же до Терена: то тот, как нестранно, дураком не был, из-за чего и понимал, что Клинн, как и остальные офицеры, просто-напросто не послушают обычного штурмовика. Но, как бы то ни было, ПОКА ЧТО имперец видел только ОДИН расклад, при котором они могли бы выжить. ОДИН расклад, при котором выжило бы БОЛЬШИНСТВО. А для этого ему нужно было... убедить кого-то другого повторить его так и не озвученные слова. Кого-то, кто стоит почти что на одном уровне с офицерами. Или, по крайней мере, РАНЬШЕ стоял — взглянув в сторону Наллуса, еле ухмыльнулся тот, проведя рукой по подбородку. И, поведав ВСЮ суть плана другу, имперец вложил в чужую ладонь ту самую вещь, которая и могла сегодня их всех спасти: — ТК-357, бывший Командер тридцать седьмого: — быстро и уверенно проговорил мужчина. — Побыстрее, ТК-357: у нас нет времени на пустую болтовню. — потребовал от него Клинн, на что сам же Томас так же быстро и словно бы отшлифованно произнёс: — Будучи "гостями" у местных аборигенов, сэр, нам дали эту... вещь, — Том показал ему свисток из "каменного" дерева. — Что по словам их предводителя отпугивает этих тварей. — Продолжай. — задумчиво проговорил старик, из-за чего сам же Коррус, слушая КАЖДОЕ его слово, презрительно фыркнул, поняв, что его план всё таки сработал: Клинн ДЕЙСТВИТЕЛЬНО готов был выслушать лишь того, кто стоял почти что на одном уровне с ним. Причём действовало это как правило исключения: когда ИНОГО выхода и вовсе не было. Но до ИХ уровня — уровня простых солдат — этот так называемый офицер не "опустится" даже под угрозой смерти — про себя прыснул Терен, хоть и понимал, что, скорее всего, то были чистой правдой. А что же до Томаса, который продолжал прокручивать в голове ВЕСЬ поведанный ему Коррусом план: то мужчина, гордо и надменно запрокинув голову ввысь, изрёк: — Я предлагаю "проиграть" этот звук через систему оповещения снаружи: если одна из этих тварей, по моему опыту, остановилась, заслышав лишь ОТГОЛОСКИ этого... шума — то, услышав его по громкоговорителю, от тукар за какие-то пару мгновений не останется и следа. — после чего прибавил. — И тогда повстанцы лишатся своих гончих... — Что даст нам немалое преимущество, если и вовсе не принесёт победу. — закончил за него Клинн, вновь обернувшись к другим офицерам. И, вновь переведя всё свое внимание на Наллуса, холодно произнёс. — Что же, ТК-357, могу Вас поздравить: если Ваш план сработает и мы выберемся отсюда — это, несомненно, станет довольно таки... увесистым плюсом в Вашей дальнейшей карьере. После чего, вместе с остальными солдатами, направился прямо по коридору... И, как нестранно, план имперца возымел успех: лишь заслышав этот писк, от которого даже у самих солдат и офицеров начала кружиться голова, лишь уловив эти самые волны, что были в десятки раз увеличены чужим оборудованием, тукар тут же заметались по полю битвы, в надежде скрыться от всё больше и больше наростающих частот. Но поняв, что звук становится всё громче и громче, те просто-напросто взвыли, и клекот их прошёлся оглушающей волной, что на мгновение даже перекрыла свист кана. И, недолго думая, эти твари бросились прочь, прямиком к ледяным зубьям "леса", сбивая с ног своих так называемых хозяев, некоторые из которых и вовсе пали от участи сровняться с сугробами снегов под лапами одичавших от страха зверей. И почему-то от одного лишь этого осознания, когда глаза его неприрывно смотрели на мониторы камер, где юноша ОТЧЁТЛИВО это видел, на губах Терена заиграла злорадная усмешка. Хотя почему "почему-то"? На то была причина: хотя бы на десяток этих повстанческих ублюдков станет меньше. Но поняв, что они лишили повстанцев БОЛЬШЕЙ половины их сил, Клинн тут же ринулся к коммуникационному столу, дабы связаться с четвёртой базой и запросить у них подкрепления. В конце концов, не нужно быть гением, чтобы понять, что с таким количеством солдат, которое у него имеется СЕЙЧАС — на равный бой можно и не рассчитывать. Но его же, офицера, руку в миг остановила другая, спрятанная под плотной и толстой кожей белых перчаток, из-за чего палец мужчины завис ПРЯМО над панелью: — Я бы этого... не делал. — встав перед ним, Коррус тем самым оттолкнул и блокировал офицеру доступ к панели. — Объяснись, солдат. — подребовал Клинн, невольно потянувшись к бластеру в своей кабуре. Всё таки ни для кого не было секретом, что лазутчики Альянса Повстанцев были АБСОЛЮТНО везде. Из-за чего юноша и не удивился подобной реакции, в знак доброй воли, дабы тем самым выказать свое спокойствие и непоколебимость, сложил руки за спиной: — В ходе битвы, в которой нам с ТК-357 удалось выжить, наш техник совершенно случайно уловил сигнатуру повстанцев, из которой нам и удалось узнать об их планах нападении на четвертую базу. — принялся объяснять тот. — Не исключено, что база УЖЕ захвачена и находится под их контролем. — следя за нервно бродящим туда-сюда офицером, продолжал Коррус. — Но даже если нет — связываться с ними просто-напросто нет смысла: если они бросят половину своих сил на помощь НАМ — они не смогут дать отпор уже, непосредственно, самим повстанцам, когда те прибудут к ним. Хоть так, хоть так, но мы в ЛЮБОМ случае потеряем одну из баз. Но это и так было очевидно, из-за чего ПОСЛЕДНЕМУ Клинн и вовсе не придал какого либо значения. Куда важнее для него сейчас был выбор, который, несомненно, сейчас огромной грозовой тучей навис чуть ли не над самой его головой: как не крути, но этот мальчишка, если его информация была достоверной, прав; если они запросят помощи — та может не только не добраться до них в нужные сроки, а сама четвёртая база может просто-напросто прекратить своё существование. А если же они САМИ покинут конкретно ЭТУ базу — она ТАК ЖЕ достанется в руки противника. А этого допустить было нельзя — перед тем, как вновь обернуться к своим людям, пронеслось в его голове: — Вы, трое, — он указал на вставших у самой двери солдат, что в миг вытянулись по струнке, готовые к чужим указаниям. — Приготовить спидеры. ВСЕ. — и, подойдя к пульту связи, Клинн одним нажатием на панель объявил чрезвычайное положение, из-за чего теперь КАЖДЫЙ находящийся на базе понимал, куда именно нужно идти. А именно — к ангарам, дабы успеть вовремя эвакуироваться, о чем сейчас без умолку твердила сирена и мигающие у самого потолка красным аварийные лампы. Но, честно говоря, по мнению самого юноши, подобный жест был... не то что излишен, но нелогичен ТОЧНО: на их базе ЛЕГКО могли оказаться лазутчики этого повстанческого сброда, из-за чего, лишь заслышав эту самую сирену, лишь завидев красные огни ламп над своей головой, те ТУТ ЖЕ доложат о эвакуации своим командующим, дабы их, Империю, "встретили" с ДРУГОЙ стороны. Но, как бы то ни было, жребий брошен — и пути назад нет. Да и к тому же, если брать в расчёт и то, что Клинн не просто так попал на самый верх "пищевой цепочки" военного командования, можно предположить, что у него и самого имелась голова на плечах, и ДОСТОЙНЫЙ план отхода он ТАК ЖЕ сможет продумать. И, как оказалось, это и вправду было так, учитывая, что направился старик в сопровождении четырёх своих техников отнюдь не к ангарам. Похоже у него и вправду созрел план... * * * И сейчас, направляясь как можно дальше от тех самых хребтов, в которых и распологалась их база, лишь отъехав от неё на ДОСТАТОЧНОЕ расстояние — Клинн произнёс: — Огонь. — и результат не заставил себя долго ждать: откуда-то из-за скал вылетели два ударных истребителя. И, не прошло и пары секунд, как за одно лишь мгновение хребты базы вспыхнули красным заревом, осветив тёмную снежную и казавшуюся бесконечной ночь подобно новой, только что родившейся звезде: от раздавшегося грохота заложило уши, от падающих огромных осколков льда и многотонных глыб скал, даже на спидере, по заснежанной земле ощутимо шла дрожь. И никому из них: ни из солдат или даже офицеров, не пришлось оборачивается, чтобы понять, что этой базы не то что на картах, ТЕПЕРЬ её попросту не существует, как и самих гор, что погребли под собой немало повстанческой погони. И да, хоть там, на седьмой, и вправду... БЫЛИ люди, но... это ничего не меняет: база НЕ ДОЛЖНА была попасть в руки врага — это знали все. А каким именно способом это предотвратить — задача самого Клинна... * * * А что же до той самой дороги, что они проделали до четвёртой базы: то, честно говоря, самому Коррусу она показалась короткой и даже безликой; их не подстерегали ни повстанцы, ни стаи диких тукар, ни даже тех самых метелей, что пытались бы их снести своими порывами ветра. Но, как оказалось, четвёртая база ДО СИХ ПОР функцианировала и, ожидаемо, хоть её командование и предполагало о скором нападении, но чтобы информацию о нем им донесли прямо "на блюдечке" — это было неожиданно. Но весьма уместно, учитывая то, что ТЕПЕРЬ они были к ней готовы. И, думаю, не стоит объяснять какая именно участь ждала приближающийся к ним отряд: честно говоря, план был довольно таки прост, даже по мнению других солдат; заминировать близлежащие скалы, меж которыми и идёт эдакая дорога — и сделать вид будто ничего и не было. Что, собственно, те и сделали. И сейчас, лежа на возвышанности и чувствую рядом какое-никакое тепло так же притаившегося рядом с ним товарища, Терен внимательно смотрел в бинокль, ожидая, когда же, наконец, появится отряд повстанцев. И вот, лишь завидев отряд медленно продвигающихся вперёд фигур, среди которых СНОВА была цепная свора, юноша пихнул Томаса в бок, из-за чего тот в миг напрягся, прильнув к прицелу своей винтовки. И лишь взглянув на них, мужчина невольно попытался тех сосчитать, но... их было СЛИШКОМ много. Удивительно, — вдруг невольно пронеслось в голове парня, что, в готовности подняв руку, ожидал, когда в ловушку зайдёт ПОСЛЕДНИЙ из вражеской группы. — Эти ублюдки ЗАРАНЕЕ знали, когда именно будет наименьшая видимость из-за проклятых бурь. Они попросту ПОДГАДАЛИ момент, когда их и своры тукар не будет видно. — Так же тихо хмыкнул про себя Том, поняв чужой замысел, из-за чего и признал. — Умно. Но вот, наконец, поняв, что меж гор прошёл ПОСЛЕДНИЙ из них, Коррус напрягся: повстанцы спустили тукар — Теурон резко опустил руку, тем самым давая находящемуся рядом имперцу знак, который тот без промедлений исполнил: резко переведя дуло своей винтовки с предводителя сопротивления на самые вершины тех самых хребтов, Наллус выстрелил, из-за чего в тот же миг раздался взрыв — тот самый проход, через который и вошёл враг, в миг завалило льдом и булыжниками, тем самым отрезав тем путь к отступлению. Это было... СЛИШКОМ просто. — поднимаясь, Терен не спеша направился вниз, понимая, что ловушка захлопнулась и они, по сути, УЖЕ победили... * * * Как оказалось, язык вражеского предводителя был слишком уж длинным, из-за чего вытянуть из него местонахождение штаба Альянса Повстанцев — по крайней мере на ЭТОЙ планете — оказалось довольно таки легко: слишком уж тот дорожил своей шкурой, чтобы так легко подставлять свою шею, из-за чего, не прошло и пары часов, как у "стены" и вовсе не осталось свободного места. И сейчас, глядя на закованных в наручники пленных, коих поставили у этой самой стены на колени, Коррус вдруг подумал, что, наконец, ЕЩЁ одна планета была освобождена от этих... фанатиков: от их идей и... пропаганды. Ещё немного, совсем чуть-чуть — и Империя изничтожит Альянс Повстанцев. Так сказать: вырвет его с корнем. И за своими мыслями юноша даже не заметил подошедшего к нему друга: — Гордишься собой? — Наллус с улыбкой хлопнул его по плечу, на что получил точно такую же, может даже чуть БОЛЬШЕ самодовольную ухмылку. — Разумеется: — вновь взглянув в сторону пленных, фыркнул тот. — Ещё на горстку бандитов стало меньше. — и вновь он обернулся к Тому. — Мы стали ЕЩЁ на шаг ближе к победе. Но мужчина почему-то подошёл к нему. Причём непозволительно близко, из-за чего сам же юноша даже опешил, отшатнувшись. И, обойдя того по кругу, словно бы изучая его, Наллус, наконец, изрёк: — В который раз замечаю: в тебе столько злобы к повстанцам. Ну... то есть... БОЛЬШЕ, чем у... ДРУГИХ наших сослуживцев. — поправил себя имперец, наконец решившись задать вопрос, который так долго, далеко не один месяц и возможно даже с год хотел соскочить с его уст. — Откуда в тебе столько ярости, Терен? Что такого могло произойти, чтобы ты желал смерти КАЖДОМУ, кто хоть как-то связан с Альянсом Повстанцев? И действительно, Наллус далеко не первый раз замечал за Коррусом тот самый огонь ненависти, что пусть и тихо, но так ярко вспыхивал в нем в КАЖДОЙ битве против повстанцев. И то, как Терен говорит о них: если бы слова были ядом, если бы они были лавой или тем же огнём — от той самой... "погони", как выражается молодой штурмовик, не осталось бы и кучки пепла. И Томас знал на СВОЁМ опыте, что для подобной ярости нужна была причина, вот только... если раньше у него, когда тот был капитаном тридцать седьмого и БЫЛ шанс узнать о своих подчинённых, то конкретно же СЕЙЧАС его у Тома попросту не было. Так что свой шанс он уже упустил, из-за чего оставалось надеяться лишь на чужую честность. Но что же до Корруса: то тот, лишь заслышав чужой вопрос, в миг ощетинился, скрестив руки на груди. Нет, он не отвёл взгляд, не отвернулся или начал заикаться. Разумеется нет. Терен смотрел ТОЧНО в глаза напротив, одним лишь своим взглядом давая понять, что у этого разговора не то что продолжения, а его и ВОВСЕ не будет. И, как нестранно, Наллус отнюдь не был дураком, из-за чего и понял всё без слов. Парень не хотел вспоминать того, что произошло тогда. ПРАВДА не хотел, но... одного лишь напоминания было достаточно для того, чтобы перед глазами вновь встали языки пламени, чтобы вновь перед собой он увидел... его и... — ТК-357! — оба резко обернулась, увидев худощавую седоволосую фигуру офицера Клинна, из-за чего в миг и вытянулись по струнке. — Подойди. Наллус подчинился, на ходу одевая на голову шлем. И сейчас, стоя на своём посту, Терен то и дело поглядывал в сторону говоривших, хоть и не слышал их слов. Но видя, что Клинн передал Томасу нечто... маленькое, если уж не крохотное, а затем коротко кивнул, посмотрев в его сторону, сам же Коррус в миг отвернулся, сделав вид, словно бы ВСЁ его внимание сейчас было направлено в сторону пленных. Но, к удивлению самого имперца, вскоре же, вместо того, чтобы подойти к нему, Наллус направился к отряду у спидер-байков. И, что-то сказав им, махнул рукой, тем самым словно бы... давая им приказ, которому те... бесприкословно подчинились?.. И сейчас, глядя вслед удаляющемуся вглубь ночной мглы все больше и больше отряду, Терен ещё не знал, что именно его ждёт впереди... * * * Прибыв уже, непосредственно, к утру, когда холодное светило только-только начало подниматься из-за заснежанных гор, отряд Наллуса к тому времени уже обзавёлся тюремным броневиком — который, по всей видимости, был взят то ли с "пепелища" четвёртой базы, что было маловероятно, то ли попросту выдан им на самом выходе. И, подойдя к тому вместе с остальными штурмовиками, Коррус был готов увидеть в нем выживших после произошедшего повстанцев, но... внутри оказался кое кто другой. А именно: десятки тех самых "коренных жителей" планеты, что, опустив свои белые мохнатые головы, просто не могли поднять их из-за сковывающих их шеи и руки электро-колец. Но... Что они здесь делают? — не понимал Терен, застыв как вкопанный. Они ведь... Они ведь помогли им с Томасом, разве... — но мысль его прервалась ТАК ЖЕ быстро, как и появилась, ведь за ОДНИМ транспортом вскоре показался и второй. А за ним и третий. И ВСЕ они были полны этих самых, так называемыми, "аборигенов". Но вот, наконец, заприметив в этой, казалось бы, безликой толпе штурмовиков его, Тома, имперец целенаправленно направился к нему. Но, не успел он сказать и слова, как тот грубо вытянул из эдакого транспортировщика побитую, помятую и даже раненую, но при всем при этом СОПРОТИВЛЯЮЩУЮСЯ девушку, чьё лицо было просто невозможно спутать ни с чьим другим: это была... Шайа. — Убери руки!.. — кричала она, пытаясь разжать цепкие пальцы. — Я не разрешали тебе говорить. — в голосе Наллуса отчётливо проскользнула холодная злоба. А за его словами и вовсе последовал удар: оставив на лице девушки глубокую ссадину, из-за чего та повалилась к ногам мужчины. Винтовка вновь вернулась за спину своему хозяину. И, подойдя к ней, Томас носком сапога перевернул до сих пор держащуюся за кровоточащую рану девушку на спину, прижав ногу к её шее, из-за чего та в миг захрипела, схватившись за неё. — Впредь будешь говорить, когда тебя спросят. Поняла? — Шайа продолжала молча сжимать чужой сапог, в надежде хотя бы на миллиметр сдвинуть его со своей шеи, из-за чего солдат лишь СИЛЬНЕЕ надавил на него. Глаза девушки закатились, губы, и без того синие, побледнели. — Ты должна ответить: "Да, сэр". И именно в этот момент эдакое оцепенение, наконец, спало с юноши, из-за чего он, поняв, к чему именно это может привести, в два шага оказался возле Наллуса, одним уверенным рывком оттащив его от девушки: и нет, дело было отнюдь не в симпатии к ней и уж тем более в какой-то там влюблённости, которой, по сути, у Терена к ней и вовсе не было. Нет. Просто Коррус обладал тем самым качеством, от которого, порой, их, солдат, вынуждали и вовсе отказаться: а именно — умением помнить; помнить то, что когда-то сделал тебе тот или иной человек; будь то добро или же зло. Умением благодарить того, кто однажды помог тебе. Именно это и было той самой чертой, искоренить которую ХОРОШИЙ солдат должен был в себе с самого начала: в конце концов, если солдат будет следовать своим СОБСТВЕННЫМ принципам, если он будет помнить свои обиды и лица тех, кто их ему причинил, надеясь в скором будущем отплатить этим самым людям той же монетой — он не сможет выполнять приказы. А кому нужен своевольный солдат, верно? Но, как бы то ни было, смотреть на это Коррус просто-напросто не мог, хоть и понимал, что во время службы нужно отбросить ВСЕ свои чувства в сторону. Но что же до Томаса, что, не ожидав чего-то подобного: то тот на мгновение даже потянулся к бластеру, думая, что то мог быть очередной повстанец или один из этих "недо-вуки". Но лишь завидев перед собой Корруса, мужчина расслабился, хоть его гневный взгляд юноша чувствовал на себе даже из под шлема: — Кем ты себя возомнил? — намекая на чужую грубость и наглость, прошипел тот. — У меня к тебе СХОЖИЙ вопрос. — оборачиваясь к Шайе, Теурон, понимая, что та, как-никак, была пленной, помог ей подняться, на всякий случай так и продолжая держать её за скованные руки, после чего передал её ДРУГОМУ штурмовику. И, вновь обернувшись к Томасу, проговорил. — Ты превышаешь свои полномочия и действуешь не по уставу, ТК-357. Совсем как ТОГДА. — говоря о том самом случае, после которого его, Тома, лишили звания коммандера, продолжил юноша. — И позволь заметить, что свои личные неприязни на поле битвы нужно держать в узде. Томас усмехнулся: — Говори это себе, "ТК-4971", — передразнивая его же собственное обращение, мужчина сделал шаг вперёд, из-за чего они чуть было не столкнулись лбами. И вновь усмешка, скрытая за забралом шлема. — Можешь врать себе сколько угодно, но я не глуп, и вижу, каков ты на САМОМ деле. — Томас так же стянул с головы шлем, дабы его апонент ТАК ЖЕ видел его глаза, как и он видел чужие. И, как и предполагалось, в них Терен отчётливо увидел злобные искорки: всё таки Наллус ВСЕГДА был человеком, для которого достаточно одного лишь крохотного щелчка, чтобы его огонь вышел наружу. — Тебе ведь это нравится: убивать эту, как ты выражаешься, "заразу", эту... "погонь", разве нет? Ради этого ты и стал солдатом, или я ошибаюсь? — мужчина вопросительно изогнул бровь. — КАЖДОГО повстанца ты считаешь крысой, чья жизнь сравнима с жизнью крохотного, но при всем при этом отвратительного, мерзкого насекомого. Так ответь мне: почему ТЫ можешь отыграться на них, а я нет? И ответ не заставил себя долго ждать: — Потому что я ЗНАЮ, где именно проходит граница между ЛИЧНЫМ и уставом. — и снова один короткий шаг — Коррусу пришлось запрокинуть голову ввысь, дабы взглянуть в чужое лицо. — И да, не спорю: убивать этих ублюдков одно удовольствие; в конце концов, так называемая "точка зрения", что пропагандирует Альянс Повстанцев, и вправду подобна той самой заразе, болезни, которая распространяется СЛИШКОМ быстро. И чтобы от неё избавиться, как нестранно, нужно покончить с её источником. И я готов пойти на ВСЁ ради этого. — Говорит человек, который только что САМОЛИЧНО вырвал повстанца из рук правосудия. — голос Тома прозвучал тихо, подобно шепоту, но от этого не менее злорадно, из-за чего Коррус вопросительно изогнул бровь, скрестив руки на груди. — О чем ты? Эта девочка, Шайа, она ведь нам помогла. Она СПАСЛА нас. — не понимал тот. — Зачем ты привёл в их деревню наш отряд? Я понимаю, что она, возможно, тебе не приглянулась, понимаю, что ты ей не доверяешь, но... — Так ты не знаешь?! — мужчина прыснул. — Я думал Клинн и тебе сказал. Даже удивился, что ты не отправился со мной. И вот теперь Коррус АБСОЛЮТНО потерял нить происходящего: он не понимал, о чем именно говорит Том, не понимал, как Клинн связан с Шайей и её деревней. Как, собственно, не понимал и того, как она связана с повстанцами, если ДО этого так бескорыстно помогла ИМ. Хотя... — парень призадумался. Ведь, по сути, могло быть и так, что девушка точно ТАК ЖЕ помогла и кому-то из Альянса Повстанцев, дабы побыстрее завершить эту самую войну, что терзает её земли, её родину. И вновь взгляд Турона был обращен к стене, у которых, как нестранно, так же разместили и саму Шайу. Да, это и вправду было возможно. — кивнул он своим мыслям. Возможно так же, как и то, что один из Альянса Повстанцев и поведал их командованию о той самой помощи, которую девушка могла им оказать, из-за чего её и сочли... предателем. Но если это так... — Все сюда! — от резкого голоса Клинна плечи парня невольно дрогнули. Но, как нестранно, он, надевая на голову шлем, подчинился. — Стройся! — солдаты выстроились в ряд, из-за чего, получается, КАЖДЫЙ из солдат смотрел на ОДНОГО из заключённых: у стены на коленях стояли не только повстанцы, но и... жители той самой деревни, в которой им с Наллусом и удалось побывать. — Готовься, парень: — не оборачиваясь к нему, находящийся слева от него Том коротко, почти неслышно хохотнул, глядя на человека, который и стоял перед Коррусом. — Сейчас ты станешь мужчиной. — Оружие на изготовку! — стоя на эдакой возвышанности, продолжил офицер, из-за чего, наконец, до Терена дошла вся суть происходящего, в то время как дрожащие руки на автомате перезарядили винтовку, прицелившись. — Смотри не промаж. — повторив точно то же самое, что и ВСЕ остальные, проговорил мужчина, глядя на предводителя тех самых повстанцев перед собой, благодаря которому Империя и нашла их штаб. Но от внимания солдата просто НЕ МОГЛА укрыться та самая дрожь, коей шли руки его товарища, из-за чего он и хмыкнул, внезапно поймав себя на мысли, что там, в пещере, когда они только-только начинали весь этот путь с Теуроном, он, Томас, мог и ошибаться: тогда, глядя на то, с какой непоколебимой и уверенной хваткой парень держал винтовку в своих руках, наведя ту на него, мужчина был УВЕРЕН в том, что его рука не дрогнет. Но сейчас... Коррус не оправдал его ожиданий. Но что же до юноши: то тот, глядя в испуганное лицо Шайи, которая и должна была пасть от его руки, заметил, как дрожит его прицел, заметил, каким мелодичным перезвоном отдаётся эта самая дрожь в его винтовке. Это... Это было неправильно!.. — твердил он себе. Она НЕ МОЖЕТ быть одной из них. НЕ МОЖЕТ быть повстанцем, ведь, будь это и вправду так — она бы просто-напросто не позволила им уйти. Она... Она не заслуживает этого. Не заслуживает смерти за свою чёртову... доброту. За свое... сострадание и желание помочь. За свое желание, наконец, покончить с этой войной... Это было... несправедливо!.. Но прозвучавший приказ словно бы эхом так и продолжал из раза в раз отдаваться в его голове: — Огонь! — раздались всполохи выстрелов — тела повстанцев и жителей той деревни повалились на заснежанную землю... Но не тело девушки: И сейчас, зажмурившись и уже помолившись всем возможным богам о быстрой и безболезненной смерти, хрупкие плечики вздрогнули при раздавшихся всполохах выстрелов. Перед глазами встали знакомые лица: мать, отец, брат — ВСЕ они. Те самые люди, с которыми, несомненно, ей совсем скоро и предстояло пройти по мосту Силы. Но лишь ощутив обжигающе-холодное дуновения ветра на своих щеках, что колыхал её тёмные пряди, Шайа, заслышав гулкие звуки чего-то падающего, наконец решилась распахнуть глаза: перед ней по-прежнему был имперский горнизон и чем-то знакомый ей штурмовик, чью подрагивающую винтовку она видела даже отсюда. Но стоило Шайе оглянуться, стоило ей перевести взгляд на своих соплеменников, дабы найти в их тёмных глазах поддержки и хотя бы каких-то обещаний того, что всё будет хорошо, как на глазах невольно выступили слезы, ведь... Ведь все они сейчас лежали повалившись лицом в снег, в то время как раны выстрелов то и дело продолжали дымиться, испуская запах паленой шерсти и... плоти. Нет... — твердила она себе. — Нет-нет-нет!.. Этого не может быть... Не может!.. По щекам невольно хлынули слезы, что проложили по ним обжигающие мокрые дорожки. И вновь её взгляд был обращен к тому, благодаря кому она ещё может дышать. И в этой броне, в этом шлеме, в этом разодранном плаще Шайа, наконец, признала того юношу, что какие-то часы назад был в их деревне. Но даже сейчас, не видя его лица, его глаз, та с уверенностью могла сказать, что Теурон колеблется, он... Нет, он такой же, как и ВСЕ они. — вдруг довольно таки резко отдернула себя девушка, невольно оскалившись. В глазах вспыхнули ярость и злоба, которые никак невозможно было описать, ведь они, этот имперский... сброд только что убил не только её племя, но и её семью. Снова. СНОВА они отняли у неё тех, кем она так дорожила, всеми силами стараясь их защитить. А что же до Корруса: то он, как нестранно, ОТЧЁТЛИВО ощущал на себе недоуменные взгляды своих сослуживцев, но... нажать на курок он так и не смог. А Шайа... Что же, Шайа СЛИШКОМ любила свою жизнь, чтобы вот так просто упустить такой шанс, из-за чего, недолго думая, девушка ринулась вперёд — раздались выстрелы: некоторые из штурмовиков попали в своих же. А что же до самой пленницы: то ей и вовсе не составило труда сбить с ног Теурона, что, кажется, даже отпрянул в сторону, словно бы и вовсе не желая её останавливать. Она выживет. — твердила себе Шайа, без какой либо опаски прыгая с выступа. Она выживет — и отомстит этим имперским ублюдкам. Отомстит за себя, за свою семью, за свое племя, что после смерти её родителей приняло девочку к себе, вырастив, как свое дитя. Она не позволит, чтобы им все это сошло с рук. Ни в этот раз. — За ней! — тут же скомандовал Клинн. И от резкого приказного тона Терен будто бы очнулся, чуть вздрогнув. Что он наделал?! — внезапно пронеслось в его голове. Что он... Зачем?! Почему он замешкался?! ЗАЧЕМ отпустил её, когда... Но понимая, что свои ошибки нужно исправлять и, по идее, ТОЛЬКО это и сможет хоть как-то смягчить их офицера, их командование, Коррус бросился вслед за девушкой. И, как он и ожидал, убежать далеко в наручниках, в такую пургу сквозь сугробы по колено та и вовсе не могла. У неё не было шансов — понимал юноша, вновь прицелившись. Вот он: тот самый момент сделать это быстро, точно, наверняка и... безболезненно для неё — штурмовик прицелился ей точно в затылок... И вновь его пальцы словно бы заледенели, не желая нажимать на заветный курок. Почему? Думаю, ответ был вполне очевиден. В конце концов: убивать повстанцев, людей, которые ДЕЙСТВИТЕЛЬНО заслуживают не то что смерти, а САМОЙ жестокой из всех, что вообще существует, и обычных людей, гражданских, невинных жителей — совсем другое. И Шайа как раз таки относилась ко вторым, но... он должен. Он ОБЯЗАН сделать это... Обязан!.. И вот, наконец, раздался короткий выстрел — тело девушки повалилось навзничь, подобно сломанной марионетке, чьи ниточки безжалостно оборвали. Чёрные словно уголь волосы, покрывшиеся большими и пушистым хлопьями снега приобрели бледный серый оттенок, как, собственно, и покрывшиеся инеем ресницы. И почему-то в этот момент внутри Терена что-то словно бы... ёкнуло, треснуло, надломилось. Что-то, что и заставляло его совершать те или иные поступки, что-то в нем в этот момент... непоправимо изменилось. И лишь ощутив на своём плече крепкую руку Наллуса, юноша чуть вздрогнул, словно бы от удара тока. Но то, скорее, было не от чужого жеста, а от чужих слов и того, с какой холодностью тот их произнёс: — Всегда пожалуйста. — хлопнув того по плечу, Томас перехватил свою всё ещё дымящуюся винтовку, и, развернувшись, направился прочь... * * * Честно говоря, лишь прилетев сюда, Коррус думал, как будет переполнен радостью, когда, наконец, настанет миг покинуть эту глыбу льда и вернуться обратно, домой, но... Но сейчас в его голове снова и снова, раз за разом, всплывало чужое перепуганное лицо: эти тёмные волосы, синия или же и вовсе фиолетовая кожа и... эти большие золотые глаза. И вновь он видит её бездыханное тело, со все ещё дымящейся раной, вновь чувствует тяжесть винтовки в своих руках. Впервые... ВПЕРВЫЕ он ощутил эту самую тяжесть и... не смог выстрелить. ВПЕРВЫЕ он ослушался отданного ему приказа, но... это всё равно не смогло спасти её. И именно из-за этого юноша даже и не удивился, ощутив сильный удар по лицу: Клинн видел то, что произошло, он ВИДЕЛ, что Терен НЕ стрелял, как видел и то, от чьей именно руки пала девчонка. — Я же говорил тебе, солдат: "Когда офицер тебе приказывает — ТЫ выполняешь"! — старик ходил взад-вперёд, сложив руки за спиной. Коррус покорно молчал. — Что из этого тебе было непонятно? И, собрав всю свою волю в кулак, тот всё таки ответил, хоть и понимал, что ответа на этот вопрос не требовалось: — Та девушка и была тем, кто спас меня и солдата Наллуса. — произнёс он, видя разгневанные глаза напротив. Но, как нестранно, и в нем самом вскипала немалая злоба, из-за чего невольно сжимались кулаки. — Она была невиновна, как и ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ жители её деревни! — Наллус, что всё это слышал, предупреждающе покачал головой: мол, замолчи, не надо. Но парень продолжил. — Они НИКАК не были связаны с повстанцами, а Вы... Вы их всех убили. Клинн вновь замахнулся, из-за чего имперец дернулся, отвернувшись. Но удара так и не последовало: — Неужели ты и вправду думаешь, что они были такими белыми и пушистыми? — его гадкую ухмылку так и хотелось стереть с лица. Но последующие за ними слова заставили застыть. — Именно ОНИ и были для повстанцев поставщиками этих кровожадных тварей, тукар. Именно ОНИ поставляли им этих щенков-переростков, от клыков которых погибли наши люди! Неужели ты и вправду думаешь, что без помощи коренных жителей повстанцы могли свободно разгуливать по их землям? Если бы те явились сюда и начали окупировать эту планету БЕЗ ведома этих аборигенов — дела бы шли точно так же, как здесь было и во времена Войн Клонов. — и вновь в голове Корруса всплыли насаженные на пики шлемы клонов, которые он там видел. — А что же до той "помощи", которую эта девчонка вам "оказала": то, поверь, сделано это было отнюдь не из добрых побуждений. — что-то нажав на своём голопроекторе, старик вытянул руку вперёд, из-за чего над ней зависла крохотная голограмма той самой птицы, благодаря которой они с Наллусом добрались до аванпоста за считанные часы. — Из рапорта ТК-357 мы выяснили, что аборигены дали вам в дорогу припасы, которые, в последствие, оказались в желудке птицы. — Всё верно. — подтвердил тот, глядя на то, как голограмма увеличилась, сакцентировав внимание на её желудке. И вновь изображение стало ближе, из-за чего Терен увидел... десятки, а то и сотни... насекомых, в которых, к своему ужасу, узнал... — Нано-дроиды: — подтвердил его догадки офицер. — Микроскопические механизмы, с пару сотен которых вы с ТК-357 могли употребить за один крохотный укус. — видя выражение чужого лица, ухмылка старика стала в разы шире. — Они были снабжены взрывчаткой, которая должна была сработать как только прозвучал бы нужный для этого сигнал. — внутри Корруса всё застыло, ведь он понял, от чего именно должен был произойти взрыв. От чего же? Ответ до невозможности прост: от того самого свистка, который девушка и вручила им вместе с припасами. И вновь штурмовик вспомнил, как резко и с каким страхом она отдернула его руку, когда он ПРИ НЕЙ захотел проверить исправность этого самого свистка. Так это... Это было подстроено с САМОГО начала?.. — задался он вопросом. Они должны были съесть этих нано-дроидов, зайти как можно ДАЛЬШЕ, вглубь своего горнизона — и, получается, СОБСТВЕННОРУЧНО подорвать себя. И, честно говоря, Теурон даже не знал, что думать, ведь... лично он НИКОГДА бы не смог додуматься до чего-то настолько... настолько... Каррабаст! Он даже не знает, какое слово здесь будет БОЛЕЕ уместно. И снова он увидел это перепуганное миловидное личико: неужели... Неужели такое доброе и, казалось бы, безобидное существо могло быть способно на... такое?.. Но, вновь услышав голос Клинна, парень обратил ВСЁ своё внимание на него: — Так что советую тебе молчать и делать. Ты — всего лишь штурмовик: расходный материал. — руки Терена сжались в кулаки. — Ты должен уметь стрелять, а не думать. Твоя задача — убивать, не более. — Коррус чувствовал, как от злобы скрипят его же собственные зубы. — В конце концов, что отличает хорошего солдата от плохого? Плохой солдат мертв, а хороший же ВСЕГДА выполняет отданные ему приказы. ВНЕ зависимости от того: нравится ему это или же нет. Глядя в лицо имперца, Клинн внезапно словно бы... ощутил всю ту ярость, что плескалась во взгляде напротив: всю ту злобу на девчонку, что обманула его доверие, всю ту злость на себя, что позволил себя так легко обвести вокруг пальца, и тот же самый огонь ярости уже, непосредственно, к... СВОЕЙ персоне: за слова, которые сказал, за то самое оскарбление, за то, что назвал солдата, одного из своих подчинённых, расходным материалом. И на мгновение лицо имперца перед взором Клинна даже поплыло, в ушах угрожающе зазвенело, но... Совладав с собой, Терен, наконец, глубоко вздохнул, разжав кулаки, ведь... он понимал, что отчасти Клинн был прав: хороший солдат ВСЕГДА должен следовать приказам. Ведь если этого не будет — это будет стоить ему жизни. Или жизни его друзьям. И сегодня он, Терен, усвоил этот... урок. Пусть он и дался ему довольно таки тяжёлой ценой. В конце концов, как и сказал Клинн: хороший солдат должен следовать приказам...