Чёрные мотыльки

      Серана поёжилась в кресле, сидя у каменного очага. Вид огня никогда не успокаивал её — только устрашал. Она не понимала, почему отец часами наблюдал за ярким танцем пламени, которого все вампиры боялись, как люди чумы. Даже сейчас крепкая фигура лорда с идеальной осанкой восседала на своём троне у камина.       Языки пламени отражались в его безжизненных глазах. Всё же когда-то Харкон был одним из самых могущественных людей, живших во всём Тамриэле, поэтому он был единственным вампиром, который мог без тени страха глядеть на смертоносную стихию. Его лицо никак не изменилось с того момента, как Серана в последний раз видела его в смертном облике, который был достоин восхищения и благоговения, поэтому ей было тяжело принять тот факт, что тиран, сидящий у очага, на самом деле её отец.       На мгновение ей показалось, что она перенеслась во времени: в детстве она тоже иногда сидела вот так с папой, слушая его мудрое слово. Казалось, что в зал вот-вот зайдёт мама и позовёт их к столу, где они отведают самой вкусной и свежей рыбы, которую Валерика готовила по старинному семейному рецепту. Но, к сожалению, всё было не так.       — Проклятый Дексион! От мяса никогда нет никакой пользы, — изрёк Харкон, скрестив руки на груди и насупившись.       Серана нахмурилась. Она пришла сюда просто поговорить с отцом, а не обсуждать треклятое пророчество, которое стало для девушки точкой отсчёта начала безумия её родителей. Однако Харкона занимали лишь мысли об уничтожении солнца и вечной власти вампиров. Серана была ему абсолютно безразлична.       — Как он мог ослепнуть? Кто теперь будет читать оставшиеся свитки?.. — Харкон со злостью закусил губу, из которой не текла кровь, несмотря на рану от укола клыком.       — Отец… — неуверенно начала Серана, которую тотчас перебил властный голос лорда Волкихар.       — Найди этого молокососа и приведи ко мне. Он должен найти для меня оставшиеся свитки, — раздражённо произнёс вампир, вставая со своего трона.       — Но, отец, Зигфрид не просто так уехал, — попыталась воспротивиться Серана. — У него, вероятно, и свои дела есть.       — Дочь моя, я свершено тебя не понимаю, — произнёс отец девушки с презрением. — Он очередная гончая смерти, которой я буду распоряжаться так, как захочу. Твои советы совершенно не уместны. Ты даже не знаешь, где сейчас твоя предательница-мать.       Серана сглотнула, чувствуя, как горечь, ненависть и обида поднимаются в ней высокой волной. Она глядела в безумные глаза монстра, который когда-то был её отцом. Она сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в её кожу с характерной болью в ладонях. Девушка предполагала, что не услышит желанных слов от Харкона, который стал абсолютно чужим ей человеком.       — Папа, я… — тихо прошептала Серана, наблюдая за мечущейся фигурой отца.       — Прости, я погорячился, — вдруг сказал Харкон, вернувшись в кресло. Он тёр свои виски, которые разболелись от напряжения. — Я был слишком расстроен из-за провала Дексиона. Ты совершенно здесь не причём.       На мгновение Серану захлестнула радость. Она услышала родной голос её отца, как в детстве, однако после следующей фразы лицо девушки вновь стало мрачным.       — Просто я очень хочу, чтобы ты разыскала Валерику, — он улыбнулся. — После этого мы вместе уничтожим солнце и твою мать заодно… чудесное настанет время…       Серана перебралась на лодке через залив и вышла на пирс, где её поджидала её лошадь. Она ласково коснулась животного, обняв его тёплую, мохнатую из-за длинной гривы шею. Из глаз девушки потекли слёзы. Она изо всех сил держалась, чтобы не расплакаться перед Вингальмо и всеми остальными вампирами в замке, многие из которых только выжидали момент, когда смогут обернуть сложные отношения в её семье себе на руку.       Конь беспокойно заржал. Серана отступила и постаралась вытереть слёзы:       — Спасибо, Снежок. Ты меня успокоил.       Она дала своему новому напарнику такое имя из-за белоснежного цвета его прекрасной гривы, которая была мягкой и очень похожей на снег. Снежок не возражал против такой клички и радостно откликался на зов вампирши.       Серана запрыгнула на лошадь и, вытащив из притороченной сумки пару шкур, накинула их на себя и на Снежка. Ночью на улице было очень холодно — даже вампирская кровь не спасала её, а уж Снежок и подавно мог переохладиться. Путь им предстоял неблизкий. Серана попросила Дексиона нарисовать на карте Хьялмарка примерное месторасположение поместья Уиндстад, о котором старцу рассказал Довакин. Она надеялась, что доберётся до него хотя бы за три-четыре ночи.       Она поскакала на восток, стараясь выбирать нелюдимые пути через леса и поля. Останавливаться в городах Серане не хотелось, так как она слишком долгое время провела в изоляции и теперь боялась выходить в свет без сопровождения. Её знания об окружающем мире резко устарели: девушке было немного страшно от того, сколько вещей ей предстоит изучить, прежде чем она поймёт людей, которые живут в четвёртой эре. Однако зная свою любопытную натуру, вампирша предполагала, что засядет за чтением книг с превеликим удовольствием.       Добравшись до фермы Катлы, Серана решила устроить себе небольшой привал. Снежок к этому времени утомился и был не прочь пожевать морковки или яблок, которых у владелицы фермы было предостаточно. Серана слезла с лошади и попросила Блеза накормить скакуна, протянув ему двадцать септимов. Лицо мальчишки просияло, и он начал поспешно исполнять волю леди Волкихар.       — О, вы — та самая госпожа, которая путешествовала с Довакином, — Катла дружелюбно помахала девушке рукой. — Чем обязана?       — Добрый вечер, — Серана кивнула женщине и улыбнулась. — Решила сделать небольшой привал, коня покормить. У вас отличные скакуны, я очень довольна Снежком. Он прекрасно справляется.       — Рада слышать, очень рада, — восторженно произнесла хозяйка, после чего замолчала. Серана с интересом наблюдала за женщиной, которая, как ей казалось, очень хотела о чём-то спросить. — Вы в этот раз путешествуете без… Довакина?       — Да, — лаконично ответила вампирша, заинтересованная в причине вопроса. — Почему интересуетесь?       — Не подумайте чего дурного, госпожа, — Катла занервничала, энергично помотав головой. — Просто драконорожденный уже давно не путешествовал в компании… Вот я и забеспокоилась.       — Он помогает мне в решении… моих проблем, — уклончиво сказала Серана, которая не хотела, чтобы у старухи сложилось о ней неверное впечатление. — Он очень сильный воин.       — Да… я наслышана о его подвигах. Молва о нынешнем Довакине далеко пошла, однако… — она вздохнула и одарила Серану грустным взглядом, — ох и недобрая молва.       — О чём вы говорите? — Серана забеспокоилась.       — Госпожа, я вижу, что вы не так-то и просты, однако хочу вас предупредить. Дело в том, что драконорожденный — опасный человек. Молва о его подвигах быстро сменилась молвой о тёмных делах после того, как он одолел Пожирателя Миров. Нынешний Довакин — убийца, вор и лжец. Он был героем в начале своего пути, однако затем недобрая сила покорила его сердце, — Катла замялась, словно опасаясь говорить дальше. — Многие говорят, что он — даэдрапоклонник, исполняющий прихоти существ Обливиона. Я не знаю, насколько правдивы эти слухи, но броня, в которой я его однажды видела, несомненно та самая Эбонитовая Кольчуга, которой награждает своих чемпионов Принц Боэтия.       Серана нахмурилась, слушая рассказ женщины, и скрестила руки на груди. У неё и так сложилось довольно противоречивое восприятие Довакина, который не очень походил на героя из нордских сказок, которые вампирша читала в детстве. Он был невероятно силён, наверное, даже сильнее её отца, но сила его проистекала из весьма сомнительных источников.       Серана поблагодарила Катлу за гостеприимство и новые сведения и отправилась на восток, к поместью Уиндстад. Солнце уже опустилось за горизонт, но девушка этого не заметила, полностью погружённая в свои мысли. Она часто чувствовала какую-то тёмную энергию, когда стояла к Довакину слишком близко. Кроме отца, девушка не знала ещё ни одного смертного, якшающегося с даэдра, поэтому сразу заподозрить драконорожденного в даэдрапоклонничестве она не могла.       — Всё снова повторяется… — тихо прошептала она, крепче сжав упряжку Снежка.       В конце концов на горизонте всё же выросло огромное поместье, вид которого удивил даже привыкшую к роскоши Серану. Высокие шпили крыльев и симпатичный двор очаровали девушку, которая с восторгом спустилась с коня, рассматривая новое место. Первым, кого она увидела, был извозчик, который не был слишком-то рад её здесь появлению.       — Я здесь по делу, — сказала Серана с напускной холодностью. — Мне нужен Довакин.       Жёсткий взгляд и ледяной голос подействовали на простого работягу, который теперь с любопытством разглядывал леди. Про себя Энкир отметил, что особа эта была явно не из простой семьи. Аристократические черты и белизна кожи вызвали в нём уважение. Он спрыгнул с повозки и предложил ей войти в дом, при этом любезно открыв перед молодой женщиной дверь.       — Благодарю.       Серана зашла в вестибюль, освещённый светом множества свеч. Запах, царивший здесь, ей очень понравился: лесные травы смешались с запахом сладкой выпечки, которая всё ещё вызывала у девушки приятные воспоминания о детстве, в котором она частенько разоряла склады, на которых хранились сладкие яства.       — Добрый… вечер… — вдруг в проходе появился ребёнок, точнее маленькая девочка с красивыми светлыми волосами.       Серана удивилась, обнаружив поразительное сходство между этим ребёнком и лицом Зигфрида, что тотчас навело её на мысли. Девочка с благоговейным трепетом рассматривала незнакомку, которая выглядела так, словно сошла со страниц книжек о принцессах.       — Меня зовут Серана, — произнесла вампирша, чувствуя, что пауза немного затянулась. Ей было неловко от восхищенного взгляда. — Мне нужен твой… папа.       — Конечно, госпожа, — Сесиль торопливо повела вампиршу за собой.       Когда они оказались на втором этаже, прямо перед входом в библиотеку, Серана немного занервничала. Внезапно, она подумала о том, что Довакин, быть может, совершенно не захочет её видеть. Он ведь покинул замок как раз из побуждений провести время в окружении семьи. Жену мужчины она ещё не встречала, однако приход Сераны сюда может внести раздор в его семью.       Сесиль открыла дверь, и Серана переступила порог библиотеки. Первым, что привлекло её внимание, были стеллажи с книгами, чьи полки ломились под тяжестью многочисленных знаний, сокрытых на множестве страниц. Библиотека Зигфрида была сравнима с библиотекой её матери в прежние времена. Посреди всего этого разнообразия сидел Зигфрид в непринуждённой позе, в самой обычной крестьянской одежде. Его внимательные глаза, как и всегда, не выражали каких-либо конкретных эмоций.       — Привет… — неловко начала Серана, после того как дверь за её спиной закрылась. — Прости, что пришла прямо сюда. Я не знала, что у тебя здесь… семья.       — Располагайся поудобнее, — Зиг встал и отодвинул кресло от стены, предлагая девушке сесть. — Не беспокойся.       С того момента, как вампирша видела Зигфрида в последний раз, прошло около двух недель.       — Я снова нужен Харкону? — спросил он, наполняя бокал Сераны стоящим на столе зельем крови.       Она утвердительно кивнула и отпила немного. Глупо было скрывать: Серана изрядно поголодалась, пока добиралась до поместья. Она не слишком умела охотиться. Затем она ввела вампира в курс дела, сообщив о слепоте Дексиона и об остальных двух свитках, которые им необходимо отыскать, чтобы полностью понять суть пророчества.       — Лук Ауриэля… Так значит, остаётся лишь Древний Свиток Дракон и тот, который сейчас предположительно находится у твоей матери? — заключил Зиг, почесав подбородок. — Хорошие новости, первый есть у меня, а вот со вторым, конечно, придётся повозиться.       — Откуда у тебя Древний Свиток? — удивлённо спросила Серана.       Зиг улыбнулся про себя, отметив, что таких любознательных людей, как Серана, ещё нужно поискать.       — Из моей прошлой жизни, — уклончиво ответил тот и встал со своего кресла. — Ладно, уже поздно решать такие вопросы. Поговорим об этом завтра.       Серана согласилась и тоже встала со стула, неуверенная, что ей делать дальше.       — Ну, я тогда пойду… — сказала она, косясь на Зигфрида, который слегка удивился её словам.       — Ты не хочешь остаться у меня? В поместье есть гостевые кровати. В подвале есть гроб, если ты предпочитаешь вампирское ложе.       — Мне кажется, что твоя жена будет ревновать, если я буду спать у тебя в поместье, — произнесла Серана, слегка смутившись.       — У меня нет никакой жены. Я усыновил Сесиль… — сказал Зиг, отчего-то хмурясь, словно окунувшись не в самые приятные воспоминания.       — Просто вы так похожи, — она улыбнулась, испытав странное облегчение. — Я займу гроб в подвале. Спокойной ночи.       Проснулась Серана за несколько часов до обеда. Выползя из гроба, в котором она провела сладкие несколько часов сна, она омыла заспанное лицо в умывальнике на ножках и влезла по лестнице в дом.       Звуки приятной мелодии, исполняемой Сонир на лютне, очаровали Серану, которая ещё ни разу не видела настоящего барда. Для неё всё было в новинку, ничего подобного ей не приходилось видеть в замке Волкихар. Она осторожно поговорила с Сонир, изначально немного побаиваясь, однако уже через несколько минут разговора поняла, что бард — исключительно приветливая и доброжелательная девушка.       — Сонир, а где сейчас Зиг? — наконец нетерпеливо спросила Серана, которой удалось за утро вспомнить обрывки расплывчатых слов её матери.       — Они с Сесиль сейчас в рыбном питомнике.       Серана вышла во двор и зажмурилась от яркого полуденного солнца. Наверняка, чтобы не вызывать подозрений, Зигфрид встаёт в поместье по расписанию обычных людей.       Она обогнула двор, задержавшись перед загоном для животных, чей кровью девушка была бы не прочь полакомиться, она двинулась дальше, выйдя прямо к рыбному питомнику, в котором копошились два человека. Сесиль с визгом купалась в воде, распугивая мелких рыбёшек, пока её приёмный отец разбирался с порванным ограждением.       — О, Серана, — наконец он заметил молодую женщину и помахал ей. — Ты как раз вовремя. Как спалось?       — Спасибо, прекрасно, — сдержанно ответила она, рассматривая его обнажённый торс, покрытый каплями воды.       — Мне тут бы помощь пригодилась. Течение слишком сильное — не могу залатать сеть, — произнёс он слегка раздражённо. Видимо, Зигфрид стоял в реке уже не первый час.       — Хорошо, что мне делать?       — Плыви ко мне. Будешь держать сеть, пока я буду приторачивать её к повреждённому месту, — он показал Серане из воды новую сетку.        «И почему мне опять нужно раздеваться?..» — подумала про себя девушка, начинающая подозревать мужчину в преследовании вполне конкретных целей. Про себя Серана решила не отступать: в конце концов они взрослые люди и в этом нет ничего такого. Поэтому она начала стягивать с себя вампирское одеяние, обнажая свою потрясающую бледную кожу.       Зигфрид смотрел на неё — это не могло укрыться от смущённой необходимостью раздеваться прямо на причале девушки. Она аккуратно сложила вещи и начала медленно подходить к воде. Стоило ей коснуться поверхности кончиком большого пальца ноги, как Серана как ошпаренная отскочила на берег.       — Вода же ледяная! — запротестовала она, глядя на едва сдерживающего хохот Зигфрида.       — Ха-ахххаа-аха, видела бы ты своё лицо! — наконец разразился он. — Вот это было зрелище. Я и не думал, что можно прыгнуть настолько далеко.       — Ах ты… — прошипела вампирша, недобро оскалив свои длинные клыки. Она была бы не против перекусить шейку этому человеку.       — Я знал, что ты не сможешь, но не думал, что увижу такую реакцию.       — Вот и неправда, я смогу, — парировала Серана, которая всегда велась на слабо.       — Ну-ну, — усмехнулся Зигфрид, скрестив руки на груди и не отрывая взгляда от молодой женщины. В этой позе он выглядел особенно привлекательно.       Серана сглотнула, однако решительно подошла к воде. Казалось, даже рыбы в питомнике смотрят на неё с ожиданием. Она опустила в воду левую ногу, ощущая, как сами кости её промерзают, затем — правую. Пережив оледенение ног, Серана не сдавалась: она медленно, но верно начала приближаться к Зигфриду, который даже присвистнул от изумления.       Однако единственной детали вампирша не учла: дно питомника в одном месте резко обрывалось, поэтому на этом переходе стоило быть особенно осторожным, чтобы не свалиться под воду от неожиданности. Зигфрид, который знал об этой особенности, предвкушал развязку, которая не заставила себя долго ждать.       С визгом Серана поскользнулась на песке, не почувствовав обрыв, а затем её перепуганное лицо и черноволосая макушка скрылись под водой. Сесиль переглянулась со своим папой, и они громко рассмеялись. Серана, которая вынырнула через несколько секунд, полностью промокшая, обиженно посмотрела на Довакина.       — Прекрасное начало дня, — недовольно сказала она и вышла из воды.       — Но Серана! Это просто шутка! — всё ещё смеясь, Зигфрид попытался её остановить.       — Не хочу мешать вам веселиться, — сказала она обиженным тоном и взяла с пирса свои вещи. — Надеюсь, ты не будешь слишком расстраиваться, если в каком-то из боёв ледяная стрела угодит тебе… в кхм.       Видя удаляющуюся спину молодой женщины, Зигфрид ощутил навязчивое чувство стыда: ему не стоило так с ней обходиться. Он ведь знал, что этим всё и закончится, и всё равно не предупредил доверчивую леди Волкихар.       Он вышел из воды и, сказав Сесиль несколько слов, пошёл за Сераной. Он обыскал всё поместье и, не обнаружив девушку в доме, спустился в подвал. Он вышел в помещение с кузницей и остановился, увидев сидящую там вампиршу, которою хоть выжимай. Она даже не смотрела в его сторону. Мужчина опять почувствовал стыд.       — Ну прости, я был неправ, — сказал он, видя, что Серана пытается согреться и обсохнуть от жара кузни. — Правда.       Зиг присел рядом, наблюдая за тем, как капля воды соскальзывает с ключицы Сераны и перетекает плавной линией в ложбинку груди. Она сидела перед ним почти обнажённая — лишь маленькие кусочки ткани прикрывали от его глаз её грудь и промежность.       — Ты на всё, что движется, смотришь таким взглядом? — вдруг раздражённо спросила Серана, прижав к груди сложенные вещи. Её щёки слегка горели.       — Прости… — только и сказал Довакин, отворачиваясь от девушки. — Я могу дать тебе другую одежду, если тебе нужно.       — Не надо.       Напряжение, повисшее в воздухе, давило на Зигфрида. Он понимал, что виноват, но не ожидал услышать в свою сторону такой упрёк, хоть Серана и была в нём полностью права.       — Я такой человек, Серана, — тихо произнёс он. — Я никогда не говорил тебе, что претендую на роль героя.       Подняв голову, он увидел разочарование, застывшее в глазах вампирши. Укол совести отозвался болью где-то под ребром: Серана считала его своим спасителем. Зиг и так знал, какие непростые у неё были отношения с родителями, поэтому вполне вероятно, что она испытывала к нему симпатию… до сегодняшнего момента.       — Мне не стоило тебя укорять, — вдруг девушка вернула себе прежнюю холодность, с которой Зиг столкнулся в их первую встречу. Янтарные глаза вернули себе безжизненный оттенок. — Это твоя жизнь, и ты в праве делать то, что считаешь нужным.       К этому моменту она уже натянула на себя свою вампирскую броню.       — Я вспомнила слова матери. Они были последними, что я слышала от неё, — сказала Серана, меняя тему. — Она сказала, что спрячется там, где отец не станет её искать. Я подозреваю… что она имела в виду замок Волкихар.       — Что ж, в этом есть смысл, — кивнул Довакин.       — Я собираюсь отправиться в замок и забрать у матери свиток. Была бы премного благодарна, если бы ты отдал мне Дракона.       — И что ты потом будешь с ними делать? — с лёгким беспокойством поинтересовался он.       — Не знаю… сначала встречусь с матерью. Там уже будет видно.       Они помолчали. Серана была серьёзна как никогда. Зигфрид ожидал, что она попросит его присоединиться к ней, однако просьбы так и не последовало. Девушка просто стояла и ожидала, что он отдаст ей Древний Свиток Дракон.       — Хорошо, — сдался Зигфрид, — свиток в библиотеке на втором этаже. Пятый ящик справа.       Не произнеся больше ни слова, Серана поднялась по лестнице и покинула подвал. Зигфрид прикусил губу и ударил кулаком по стене. Ему не нравилось то, как он вёл себя с этой девушкой. Какие-то странные чувства затуманивали его голову.