Чёрные мотыльки

      Зигфрид встал с кровати, когда в окнах потухли последние солнечные лучи. Он удостоверился, что Серана лежит рядом и тихо посапывает, после чего умылся оставленной водой в миске, надел рубаху и вышел за дверь, стараясь не разбудить дремавшую вампиршу. Бросив мешочек с септимами трактирщику, он покинул таверну.       В Морфале было немного главных улиц, точнее только одна, и именно на этой улице ему предстояло обнаружить интересующую его личность полногрудой вампирши, чьи глаза он увидел вчера на казни. Он всматривался в лица людей, шныряющих вокруг, стараясь никого не упустить. Вдруг плечо мужчины задело какого-то знатного гражданина, который взвизгнул и начал спешно тыкать в него пальцем.       — Немедленно проси прощения, смерд! — прикрикнул он писклявым голосом. Позади него тотчас выросли два телохранителя, которые были уже готовы показать кулаки.       — Ага, уже, — ответил Зигфрид, раздражённо цокнув. — Устраивайте неприятности в другом месте. Мне даже за бесплатно не надо.       Он отошёл в сторону и был уже готов свернуть в другой переулок, как вдруг сильная рука человека остановила его, после чего смачно заехала по лицу. Зигфрид, не увидевший готовящегося покушения из-за перевязанного глаза, повалился на землю, которая в этому унылом городке никогда не просыхала.       — Вы только посмотрите на этого урода. Тут тебе и место, белоголовый, — ухмыльнулся ударивший его телохранитель. — Налови лягушек и среди них браваду устраивай. Извиняйся перед господином, выродок!       Зигфрид медленно поднялся из воды, стряхнув с себя грязь и устрашающим взглядом смерил богача и его сопроводителей. Те лишь только рассмеялись, глядя на имперца, штаны и рубаха которого были полностью в болотной тине и грязи. К этому времени вокруг них уже собралась толпа, которая с нетерпением ожидала развязки. Морфал был тихим городком, у местных было мало развлечений — только пьяные бранные драки и вот такие вот избиения без конкретной причины.       — Из-за вас у меня руки в грязи, — проскрежетал он, не сводя глаз с охранников. — Даже меч пачкать не хочется. Придётся показать вам пару приёмов кулачного боя. Смотрите, чтобы это не было последним, что вы увидите.       — Ха-ха, как грозно, пупсик.       Охранники взяли в руки по дубинке и кровожадно облизнулись. «Среди обычных людей есть гораздо больше кровожадных, чем среди вампиров», — подумал Зигфрид и тоже приготовился к бою.       Он подбежал к первому охраннику, который из-за размеров своего тела-горы был довольно неповоротливым, и ударил его по ногам, которые из-за собственной крепости практически не ощутили удара. После этого мужчина отпрыгнул и наступил со спины, одновременно защищаясь от второго, который был более щуплым и изворотливым. Дубинка второго просвистела прямо перед носом Довакина, который кувыркнулся и сделал подсечку, отчего второй повалился наземь. В это время Зиг сильно толкнул первого, который не удержал равновесие и с грохотом свалился на своего напарника, который истошно запищал.       Зигфрид ловко встал на ноги и подошёл к поваленным парням, после чего поднял второго за грудки и парой крепких ударов разбил ему лицо. Поступив точно так же со вторым, мужчина удовлетворённо кивнул и наконец обратил свой взгляд к богатенькому дворянину, который не знал, куда ему деться.       — Прошу…       — Так, так, так, — протянул Зигфрид, хлопая кулаком о раскрытую ладонь, которая была в крови. — Вот незадача, кажется, к лягушкам дружбу водить отправлюсь не я. Очень жаль упускать такую возможность.       Он поднял дворянина за кафтан и потащил под все общие одобрительные улюлюканья к болотным водам. Отправив надоедливого в свободный полёт над водоёмом, Зигфрид наконец выдохнул с чувством выполненного долга.       В это же мгновение он ощутил, как пара холодных вампирских глаз прожигает его спину. Мужчина оглянулся, заметив в толпе зевак вчерашнюю женщину. Можно сказать, двух зайцев одним выстрелом. Он подошёл к ней и приветливо улыбнулся, заговорив вкрадчивым баритоном:       — Какая красотка… может, покажешь мне город?       — Ничего не имею против такого мужественного мужчины, если ты… сменишь свой костюм, — заявила женщина, с некоторой брезгливостью рассматривая грязевые потёки.       — Могу сменить костюм прямо у тебя, — с ухмылкой предложил Зиг, присматриваясь к вампирше, которая на вид была очень даже ничего.       — Ну что ж, тогда пойдём…       Когда дверь в дом Алвы закрылась, женщина сняла с себя плащ, небрежно скинув его на скамью, и села на стул, скрестив ноги в соблазнительном жесте. Довакин огляделся, после чего начал раздеваться.       — Ты серьёзно разденешься? — спешно спросила Алва, которая думала, что это всего лишь повод для отвода глаз толпы.       — Мне казалось, это тебе не нравится, что я в этих шмотках. Мне-то они не мешают.       Алва сделала жест остановиться, после чего Зигфрид ехидно ухмыльнулся и сел на лавку напротив собеседницы. Вампирша молча наблюдала за ним, остерегаясь его из-за недавней сцены, где он показал свои способности. Женщина понимала, что сидящий перед ней вампир ещё не полностью продемонстрировал свой потенциал.       Он был чужаком, пришедшим на их с Мовартом земли с какой-то вампиршей. О намерениях путников Алва могла пока только гадать, однако она уже загодя знала, что новости Моварту не очень понравятся.       Зигфрид, предполагая мысли вампирши, начал объяснять, по какой причине он здесь. Он попросил аудиенции со старым вампиром, осевшим на болотах. Слова этого мужчины показались Алве полной ерундой: сначала какое-то пророчество, свитки, а теперь захват Скайрима — казалось, этот человек совершено не понимает, что несёт.       Женщина встала из-за стола и достала из шкафчика бутылку с крепким алкоголем, которым за версту разило, стоило только открыть крышку.       — Без ста грамм не разберёшься, — сказала она, покачав головой и наполнив обе рюмки. — За знакомство, Зигфрид.       — Взаимно, Алва, — мужчина поднял рюмку, после чего залпом осушил её. — Ну так что, проведёшь меня к Моварту?       — Приятно знать, что ты оставляешь мне выбор.       — Ну что ты, — рассмеялся Зиг, выпив уже вторую порцию. — Я очень великодушен.       Пока его голова была ещё трезвой, он условился с вампиршей о встрече в полночь следующего дня у лесопилки рядом с мостом. После порядка семи рюмочек Зигфрид уже довольно нетвёрдо стоял на ногах и рассказывал новой знакомой о солитьюдских шлюхах, с которыми он охотно проводил ночи.       Алва оказалась большой любительницей скабрезных историй, поэтому слушала пьяные россказни имперца с большой охотой. Он не стыдился называть вещи своими именами и с точностью до звука копировать стоны его любовниц. Весёлый нрав мужчины забавлял женщину, которая уже напрочь забыла о том, что вся его одежда была в грязи.       — Ты такой замечательный рассказчик, Зиг. У тебя определённо талант… — она соблазнительно облизала губы, специально склонившись чуть ниже и таким образом предоставляя мужчине наилучший обзор.       Она подошла к нему, забрав резную рюмку из его руки и поставив её на стол. Её холодные прикосновения чуть взбодрили Зигфрида, который в этот момент вспомнил о Серане, которая уже наверняка проснулась.       — Знаешь, любовь вампира она такая… непостоянная, — промурлыкала она, обвивая руками его шею. — Ты меня очень впечатлил. Я бы с удовольствием… пообщалась с тобой ещё.       — Да я и сам был бы только за… — Зигфрид напрягся, чувствуя возбуждающую женскую ласку.       — Вот и отлично. Не будем терять время.       — Но… я только сегодня не могу, — мужчина попытался отстраниться, но хватка вампирши была сильнее, чем он предполагал. — Вернее, не только сегодня… я… у меня уже есть любимый человек.       — Я же и не претендую. Проведём с тобой время, а потом трахай свою брюнетку сколько влезет.       Формулировка не понравилась Зигфриду, но заводить врагов среди будущих сторонников ему тоже не очень хотелось. В глубине души он очень сильно пожалел, что уже заявил вампирше о своей неприступности. Ласки Алвы были настолько хороши, что мужчина бы охотно взял её прямо на этом столе.       Он вздохнул и расстроенно покачал головой, произнеся три незаветных слова:       — Gol-Hah-Dov, — крик подчинение воли сработал моментально, что отразилось на лице вампирши, которая теперь стояла как ошеломлённый спригган. Зиг убрал её руки со своих плеч. — Прости, но не сегодня.       — Да… не сегодня.       Довакин обошёл женщину и ускользнул за дверь, хорошенько её притворив. Оказавшись под ночным небом, он выдохнул и перевёл дыхание. Он никогда не отказывал себе в том, чтобы перепихнуться с кем-нибудь, поэтому использование крика для того, чтобы сбежать от очень приятного занятия, разбило его сердце настоящего бабника.       Он сошёл на улицу, чувствуя в воздухе сырость и прогорклость от гниющих болотных растений, и направился обратно к таверне, намереваясь перекинуться с местными в карты и обсудить план действий у Моварта с Сераной. Вкруг него всё так же, словно тени, шныряли подозрительные земляки, в понимании которых чужаки были вестниками недобрых новостей. В целом так оно и было для большей части населения, ведь процесс обращения в вампира не для всех самое завидное занятие.       Зиг вошёл в таверну, обнаружив толпу людей у стола, где бард раскладывал карты для покера. Мужчина остановился и посмотрел на вскрытые даму, короля и туза пик. Кто-то мог собрать у себя минимум флеш, а то и стрит флеш, если, конечно, не рояль. Послушав отборную ругань местного мужичья, он вернулся к себе в комнату, где обнаружил Серану, уткнувшуюся в очередную книжку.       — Привет книжному червю, — сказал он, облокачиваясь о наличник двери. — Смотрю, ты развлекаешься.       — Если уж кто-то и развлекается, так это ты. Все уже успели перетереть твою схватку с местным бароном.       — Он первый начал.       — С тебя пять септимов, — улыбнулась Серана. — Я ставила на то, что ты скажешь именно эту фразу.       — Вот пусть та внутренняя сущность, с которой ты спорила, и даёт тебе пять септимов.       Серана ловко спрыгнула на пол и подошла к мужчине, предлагая ему прогуляться. Зигфрид был не против подышать свежим воздухом: ему всё равно предстояло ждать завтрашнего дня, чтобы отправиться с Алвой к Моварту. Он переоделся, взял девушку под руку и под всеобщие завистливые взгляды вывел леди Волкихар из таверны. Серану напрягали жадные взгляды старых хрычей, которые раздевали её хрупкую фигурку своими старыми глазами. Девушка была необыкновенно красива для их сурового региона: светлая гладкая кожа, приятные черты лица и холодный строгий взгляд распаляли возбуждение мужчин, которым осточертели их жёны, ничего, кроме работы, в жизни не видящие.       На следующий день, а точнее ночь, Зигфрид облачился в свой эбонитовый доспех и приторочил к поясу ножны меча. Серана опустила шутку о слишком грозном виде, который распугает всех вампиров, и пожелала мужчине удачи. Он обнял её и поцеловал в лоб на прощание, не намереваясь надолго засиживаться у старого вампира.       С Алвой они встретились уже снаружи при свете факелов. Подол серого, видавшего виды плаща волочился по полу, скрывая её высокую неживую фигуру. Она кивнула Зигфриду, который молча двинулся следом за ней, не убирая руку с рукоятки своего меча, чтобы в мгновение ока расправиться с любыми чудищами, которые бы ни встретились им на болотах.       В тумане и темноте острый взгляд вампира за несколько миль различил едва видимые огни факелов у входа в прикрытую болотными растениями пещеру. Они подошли к ней, и Алва кивнула стоящему там вампиру, который с подозрительным взглядом оглядел сопровождающего её незнакомца.       — Добычи на всех не хватит, Алва. Ты, как никто другой должна это понимать, — хмыкнул он и сплюнул прямо под ноги Зигфриду.       — Будешь себя так вести с незнакомцами, тебе больше не придётся задумываться о добыче, — произнёс вампир и сверкнул лезвием эбонитового клинка.       — Мы к Моварту. По делу, — Алва закрыла собой Зигфрида.       Привратник только цокнул и скрестил руки на груди, кивнув в сторону прохода. Алва и Довакин начали медленно спускаться по коридору, который был весь в паутине и плесени, которая то и дело норовила отпечататься на ткани плаща. Сырость и духота рождали букет вони, от которой у Зигфрида началась часотка по телу. Он с отвращением смотрел на убогое состояние жилища вампиров, которые, подобно самому этому месту, становились лишь убогими тенями — той самой нежитью, которая ведёт бесцельную, ненужную жизнь, продлевая себе срок просто от скуки.       Алва наблюдала за лицом мужчины, который мрачнел всё больше. Она и сама разделяла его чувства, которые в глубине души таили все присутствующие. Она долгое время провела в таких вот пещерах, скрываясь от всего мира, который боялся её и ненавидел. Единственным спасением от её безмерной тоски и сожалений стала встреча с Мовартом, который подарил ей надежду на лучшую жизнь, которую она, однако, не смогла воплотить в реальность.       Их план не удался из-за нелепой случайности: если бы тогда Лалетта как-нибудь по-другому избавилась от семьи Хроггара, у стражи не возникло никаких подозрений на счёт вампиров. Она бы соблазнила защитников Морфала, и тогда Моварт бы захватил город. Но ярл заподозрила неладное, поэтому теперь этот путь оказался закрыт.       Алва вывела Зигфрида в центральный зал, в котором находился длинный стол со всевозможными видами человечины, вокруг которой столпилось около десятка вампиров. Во главе стола сидел старый вампир в обруче, окружённый двумя полуобнажёнными трэллами, сидящими у него на коленях. Несмотря на доставляемое ему удовольствие, его лицо было омрачено скукой и безразличием.       Моварт поднял голову и с лёгким интересом посмотрел на вошедшего незнакомца и Алву, которая держалась в напряжении.       — Кого это ты привела? — тихо спросил он, спровадив симпатичных трэллов со своих колен.       — Это Зигфрид. Драконорожденный.       — Я здесь что-то драконов не вижу. Ты не по адресу, — грубо сказал вампир, встав с кресла и обратив на себя внимание всех присутствующих.       — Молаг Бал, упаси наши души. Что ж вы все в Скайриме такие недружелюбные-то? — наигранно произнёс Зигфрид, покачав головой.       — Странные у тебя представления о местах для новых знакомств. Шёл бы ты лучше в трактир. Гляди и дракона себе отыщешь.       — А, по-моему, убогий мрачный антураж самое то, для самых крепких дружеских отношений, — Зигфрид подошёл ближе к Моварту, который держал наготове огненное заклинание. — Особенно, когда речь идёт о двух жаждущих власти вампирах.       Старый вампир внимательно изучил лицо Довакина, на котором не обнаружил признаков агрессии. Что-то было в его лице знакомое, однако он никак не мог вспомнить, кого ему напоминает этот высокий вампир. Он отменил заклинание и жестом предложил мужчине двигаться за ним в свои покои. Они оказались слишком простенькими по сравнению с личным пространством Харкона в замке Волкихар. На столе валялись драгоценности, камни душ и ингредиенты для некромантских ритуалов. А где-то с потолка капала вода.       Моварт поставил на стол два бокала и бутылку с кровью, после чего сел, присматриваясь к Довакину. Тот последовал его примеру и с удовольствием глотнул крови, по которой уже успел соскучиться.       — Я знаю, что ты думаешь, — начал Моварт, тяжело вздохнув.       — Не знал, что ты, как и ярл Идгрод, медиум.       Моварт покачал головой с неодобрительным взглядом. Он выпил бокал до дна и поставил его на стол, скрестив руки на груди.       — Я пришёл сюда с топором, но не с серебряным, — сказал Зигфрид, опустошая свой бокал. — Я пришёл сюда с топором, который в наших руках будет сносить людские головы.       — О чём ты, Довакин?       — Я о войне против людей. Я здесь для того, чтобы предложить тебе присоединиться к клану Волкихар и бросить вызов правителям Скайрима на право обладания верховной короной.       Моварт удивлённо передёрнул бровями, совершенно не предполагая, что Зигфрид здесь для того, чтобы произнести именно эти слова. Он повнимательнее присмотрелся к лицу молодого вампира, который сидел напротив. Волевые черты говорили сами за себя, а перебинтованный глаз был знаком готовности идти на потери.       Что-то в этом молодом мужчине нравилось Моварту, которому уже давно не приходилось иметь дело с сильными вампирами, жаждущими большой, истинной власти, которой жаждал он сам в своей далёкой молодости. Вдруг его осенило — он наконец вспомнил, кого ему напоминал взгляд холодных янтарных глаз беловолосого. Зигфрид был очень похож на Харкона в молодости.       — Вижу, Харкон уже совсем сошёл с ума, да и остальных за собой потянул…       — Ошибаешься, Моварт, — ухмыльнулся Зигфрид. — Это моя личная инициатива. Харкон лишь дал мне маленькую зацепку, на которой строится моя стратегия.       — Не ожидал, не ожидал… — он подлил крови в их бокалы. — Но ты уверен, что Харкон не будет против, если узнает о твоей «инициативе»?       Зигфрид нахмурился, чувствуя в словах вампира излишнее любопытство.       — Мы с ним уже всё обсудили, — соврал он, даже не моргнув. — Он уже слишком стар, чтобы заниматься такими делами. Поэтому я любезно предложил свою кандидатуру. И ты не поверишь, но я оказался достоен.       — Харкон слишком могущественный вампир. С возрастом мы становимся только сильнее и опытнее, так что я не верю, что он отошёл от дел. Ещё в годы нашего близкого общения он проявлял свои экспансивные амбиции, намереваясь подчинить себе Скайрим, однако после потери жены и дочери отчаялся и перестал даже покидать свой замок. Вижу, что леди Серана снова здравствует и воссоединилась со своим отцом, так что свои амбиции, я уверен, Харкон не оставит. Мои люди изредка доносили мне, что видели тебя в её компании. Я не куплюсь на твою ложь.       — А ты хорошо знаешь его психологию, — отметил Зиг.       — Да, вполне. Должен сказать, что я по юности тоже верил в бредовое пророчество, которым он так заинтересовался, однако с каждым годом я всё больше убеждался в том, что это невозможно, — грустно осклабился Моварт, почесав щетинистый подбородок.       Зигфрид встал и начал медленно развязывать узелок на своём затылке, после чего Моварт в деталях увидел повреждённый чтением свитка глаз.       — Этот глаз — доказательство существования этого пророчества. Вампиры и вправду станут гораздо сильнее и могущественнее. Я увидел в свитке месторасположение Лука Ауриэля, который является ключом к избавлению от тирании солнца. С ним наши дневные силы станут равными ночным, и мы сможем сражаться с людьми, не опасаясь за свои шкуры.       — Я не очень-то верю во все эти фанатические бредни. Вот достанешь лук, тогда и поговорим, — недоверчиво ответил старый вампир, мысленно поражаясь сходству между Зигфридом и Харконом. — Если лук и вправду обладает такой силой, я согласен вывести всех своих подданных против Скайрима.       Зигфрид ухмыльнулся и завязал бинт на затылке. Всё же его глаз производит впечатление.       — Это всё, что мне нужно было знать. Я приду с луком, а ты пока собери всех вампиров, которые готовы перестать быть увечными тенями. Мне нужны сильные товарищи, а не дурачьё, путающееся под ногами.       Моварт кивнул и встал со стула. Подол его плаща коснулся пола, и в свете тусклого света свеч на его лице были видны проблески надежды. Он ухмыльнулся и обнажил клыки, вспомнив, что в юности часто испытывал те чувства, которые сейчас в нём возродил Довакин. Его кулаки сами собой сжались, а тело приятно напряглось.       Их взгляды пересеклись в полумраке, и Моварт стал окончательно уверен, что перед ним дух молодого Харкона. Его взгляд был точно таким же.