Чёрные мотыльки

      Харкон нахмурился, разглядывая своё отражение в бордовой глади крови, которая наполняла его бокал. Разожжённый в камине огонь слегка потрескивал, перекликаясь с тихим рычанием гончей смерти, сидящей подле ноги хозяина. Тяжёлый вздох вырвался из груди вампира, и собака преданно подняла голову, выражая своей уродливой мордой озадаченность.       Прошло много времени с того момента, как Серана покинула замок после их последнего разговора. Зигфрид тоже не возвращался после того, как жрец Мотылька дал ему указания о чтении свитков. Не нужно было быть очень умным, чтобы понять, что означало совпадение этих двух фактов. Харкон злобно стиснул кулак, но обессиленно опустил его на подлокотник трона.       В глубине души он знал, что он явится за ним. Харкон сразу же распознал в этом мужчине опасного и хитроумного врага, от которого нужно было избавиться как можно скорее. Но он не успел, и теперь конец был уже близок.       Клинок горя просвистел прямо перед лицом Виртура. Серана уже израсходовала всю свою магию, отчего единственным вариантом для неё оставались навыки боя. Она не очень хорошо обходилась с холодным оружием, о чём говорили её медленные, слишком неприцельные движения. Злость, с которой она бросалась на викария, скорее забавляла его, чем устрашала.       Снежный эльф молниеносным движением заблокировал удар девушки, взял её руку в захват и, перевернув через себя, повалил на пол. Вампирша усилием воли подавила стон из-за той силы, с которой её спина ударилась о холодные плиты. Её тело дрожало от бессилия и бесполезной ярости, с которой она, шатаясь, поднялась и вновь бросилась на эльфа.       Зигфрид лежал под камнями, заваленный осколками и без движения. Девушка не понимала, жив он или мёртв, ведь времени разобраться в этом у неё не было. Виртур играл с ней как саблезуб со злокрысом, прежде чем убить и выпотрошить. Серана понимала это, знала, что проигрывает ему в силе, что больше не видит чётко и что вот-вот свалится на пол. Во время битвы с ледяными фалмерами она много раз выжимала из себя больше магии, чем у неё было на самом деле, поэтому на решающую битву у неё не осталось ничего.       — Мне начинает это надоедать, — Виртур уклонился от очередного удара и ударил девушку в живот, заставив ту сделать насколько шагов назад. — Обещаю, будет не больно. Я просто окуну стрелы в твою кровь.       Снежный эльф нахально усмехнулся:       — У тебя случайно нет месячных? Было бы ещё проще…       — Ах ты, мерзавец! — сквозь стиснутые зубы прокричала Серана, бросившись на врага в последнем рывке.       — Серана, ты ничему не учишься, — вздохнул Виртур и повалил девушку одним ударом.       Мужчина довольно посмотрел на неё сверху вниз: она лежала прямо перед его ногами — обессиленная и обездвиженная. На её прекрасном фарфоровом лице кровоточила свежая царапинка, по которой эльф провёл своим пальцем. Он облизнул собранную кровь, и вампирше стало так противно, как никогда в своей жизни. Она с ужасом смотрела на то, что происходит, но ничего не могла с этим поделать.       — Что ж, приступим, девочка моя, — осклабился Виртур опускаясь рядом с Сераной. Он создал магические оковы изо льда, которые приковали девушку к внутренней стороне фасада башни.       — Пусти меня, мерзавец! Ты получишь за это!       — Твои крики просто прекрасны, Серана. Не останавливайся.       Эльф протянул руки к корсету, ощущая, как дрожит всё его естество, которое уже давно не имело женщину. Во рту мужчины пересохло — девушка была невероятно красива: отросшие чёрные волосы подчёркивали белизну фарфоровой кожи, стройную фигуру облегала искусно сшитая королевская броня, а яростный взгляд холодных янтарных глаз только сильнее возбуждал, заставляя член эльфа ломиться через белые латы.       — Пожалуйста, нет! — вскрикнула девушка, чувствуя, как ловкие пальцы эльфа развязывают шнур корсета.       Тот с шорохом спал, после чего Виртур клинком горя Сераны разрезал кожаную кофту от горла до пупка. Его жадному взгляду предстала нагая грудь девушки, которая была именно такой формы, которую он себе и представлял.       — Серана, ты восхитительно красива! — прошептал он, касаясь мягкой окружности.       — Нет-нет! Отпусти! Пожалуйста! — из глаз девушки потекли слёзы.       — К сожалению, не могу, — произнёс викарий, поднимаясь с колен. Он отстегнул нижнюю часть лат, которая с грохотом упала на пол. — Моего друга уже ничто не остановит.       От вида вставшего члена эльфа Серане больше всего на свете захотелось вырвать. Она отвернулась, чувствуя, как слёзы пуще прежнего струятся по её щекам. Она стиснула зубы, чувствуя себя потерянной, несчастной и никому не нужной.       Всё было прямо как в тот раз, только тогда на неё смотрел он. И она ничего не могла ему противопоставить. Его слово было законом, и этого слова её отец желал долгие годы, принося в жертву ему души невинных. Он был очень жесток и издевался над ней до последнего. Из-за него Серана в свою первую ночь прошла через все круги ада, которые только существовали в Обливионе, полностью лишившись себя. Ей было страшно, больно, противно, одиноко. Девушка чувствовала себя опозоренной и лишённой женской части.       Сейчас всё то же повторялось — только не там, в Обливионе, а здесь — в Нирне, где всего в нескольких шагах от неё лежал человек, который клялся, что будет защищать её от всего — человек, которого она любила больше всего на свете и была готова отдаться только ему.       Виртур расстегнул ремень и сбросил штаны, обнажая свой большой возбуждённый половой орган. Ему нравилось наблюдать, как в отчаянии дёргается леди Волкихар, не способная освободиться от его ледяных оков. Снежный эльф склонился над ней, чувствуя восторг и вожделение, которые ему ещё никогда в жизни не приходилось испытывать. Он с издевательской улыбкой стянул с девушки её штаны и разорвал белоснежные трусики, прикрывающие её самое сокровенное место.       — Даэдра меня подери, вот, что значит аристократия… Да у тебя даже пизда королевская, — эльф разразился раскатистым смехом, положив свою руку на член и начав им медленно водить по сухим половым губам вампирши.       Слёзы ещё сильнее потекли по щекам, Серана кричала до тех пор, пока Виртур не закрыл ей рот кляпом, испугавшись, что она так сможет откусить себе язык.       Вдруг Серана почувствовала пронзительную боль — такую же, как и в тот день. Она на мгновение застыла, увидев перед собой отвратительный план Обливиона, на котором ранее смертные создания вокруг мучались в страшных пытках. Она увидела его. И закричала, вспоминая каждую деталь самого ужасного дня в своей жизни.       Виртура отбросило сильной волной к камням. Его спина с болью ударилась об острые края осколков, заставив вскрикнуть от боли. Он встал и посмотрел на место, на котором он только что собирался насиловать вампиршу, однако там стояла уже не Серана — вернее, не в своём человеческом облике. Прямо на ограждении сидело огромное отвратительное существо, похожее на горгулью. Его красные, налитые кровью глаза, смотрели на снежного эльфа, белёсый цвет которого резко контрастировал со смоленым цветом кожи этого существа. Его ноздри раздувались, выпуская поток горячего воздуха, а широченные крылья за спиной изредка подрагивали из-за ветра.       — Что это за херня такая?! — вскрикнул викарий, ужасаясь мерзкому существу.       Он тотчас сотворил разрушающие заклинания, чтобы уничтожить тварь, однако та оказалась более проворной. Она быстро обошла все руны и набросилась на эльфа, который был гораздо медленнее и неповоротливее.       Острые когти вошли в плоть плеч, заставив мужчину заорать от боли ломающихся костей. Громадная когтистая лапа ломала его рёбра одно за другим, с каждым разом делая это всё более болезненно. Существо взвыло, стараясь растянуть страдания вампира как можно на дольше. Оно било его, царапало, вырывало глаза и обрубало конечности, ломало оставшиеся кости, а затем прокусило шею эльфа, осушив его полностью и превратив в месиво из мяса, костей и оставшихся конечностей. Красные глаза переметнулись завал, под которым всё так же лежал Зигфрид. Оно рывком оказалось там и своими мощными лапами раскидало камни, завалившие мужчину.       Зигфрид с трудом открыл глаза, ощущая ужасную боль во всём теле. Казалось, будто почти все его кости были переломаны. Он медленно с беспокойством огляделся, однако уже в следующую секунду успокоился — рядом с ним сидела Серана, которая подлечивала его своей магией. Она с облегчением улыбнулась и протянула руку к лицу мужчины.       — Ты жив… Как я рада.       — Серана… — Зигфрид закашлялся кровью и попытался привстать. — Ты спасла меня? Что тут произошло?       Однако из-за слишком невыносимой боли его руки дрогнули, и Зиг снова повалился навзничь.       — Не вставай. У тебя переломаны почти все кости. Мне нужно ещё немного подлечить тебя, чтобы боль утихла, — она откинула с лица прядь, которая прикрывала скулу, и Зигфрид заметил царапину, кровь на которой уже запеклась. Понемногу приходя в себя, он заметил, что одежда Сераны кое-где странно порвана и покрыта грязью и кровью.       — Серана, что с тобой случилось? Где этот засранец Виртур?       — Тише-тише, — улыбнулась девушка, наблюдая, как имперец опять пытается подняться. — Виртура здесь больше… нет. Его завалило камнями, как и тебя, только гораздо хуже. От него осталось только кровавое месиво.       — Да ладно?.. — недоверчиво произнёс Зиг, пытаясь найти викария. Заметив в стороне конечности эльфа, выглядывающие из-под камней, он наконец успокоился и выдохнул. — Вот это нам повезло, да? Эти фалмеры были что-то с чем-то… Давно уже так не сражался.       — Да… повезло, — от Зигфрида не скрылось, что на толику мгновения девушка нахмурилась и её уголки губ резко дёрнулись вниз.       — А где лук? Он не пострадал?       — В порядке твой лук, не переживай, — вампирша кивнула в сторону ограждения, рядом с которым лежал искусно выкованный лук Ауриэля.       — Ай-ай-ай! Жжётся очень! — закричал мужчина, чувствуя острую боль от слишком интенсивного лечения.       — Ничего, потерпишь.       К тому времени, как они выбрались из пещеры, наступила тихая зимняя ночь. Снег беззвучно падал из-под смоляного неба, закрывающего луны плотными облаками. Только огонь факела, который держал в руке Зигфрид, был единственным источником света в кромешной темноте. Сухой мороз пробирал до костей, отчего Серана ещё больше закуталась в шкуры.       Они устроили небольшой привал прямо у входа в пещеру, отдыхая и дыша свежим холодным воздухом. Путь они проделали огромный, а потому усталость свалила пару с ног. Зигфрид молча смотрел на пролетающий мимо него снег с серьёзным выражением лица. Серана сидела рядом, молча вглядываясь во тьму ночи и думая о том, куда они направятся дальше.       Лук был у них. То, к чему они шли все эти месяцы, теперь было у них в руках. Они могли бы исполнить пророчество в любой момент, но оставалось ещё одно незаконченное дело, которое мешало просто подойти к Моварту и предложить сотрудничать. Зигфрид всё ещё не был официальным главой клана Волкихар. Серана знала, что мужчина не оставит этот вопрос нерешённым, а потому не нарушала это суровое воцарившееся молчание.       Зигфрид думал о том же, о чём и девушка. Сейчас он не в лучшей форме, чтобы вызвать Харкона на поединок, но откладывать это тоже не стоило. Он мельком взглянул на нахмурившуюся Серану и нежно накрыл своей рукой её ледяную фарфоровую ладонь.       — Устала? — тихо спросил он, вглядываясь в бездонные янтарные глаза.       — Просто очень холодно, — ответила девушка, не меняя напряжённого выражения лица. — Может, просто пойдём?       — Серана, я… — начал Зиг, но оборвал свою речь. — Я…       — О, какая удача!       Оба вампира с опаской оглянулись, завидев, как к ним издалека приближаются люди на лошадях. Зигфрид поднялся, узнав в этом голосе голос Моварта. Вампир возглавлял конницу, а позади него шли трусцой его подчинённые. Огонь на факелах подрагивал из-за порывистого ветра, который иногда шумел в ушах.       — Наконец-то я смог вас найти, — довольно осклабился Моварт, останавливаясь и спрыгивая с лошади. — Я караулил вход в пещеру, чтобы к туда не пробрались стражи Рассвета, вот и узнал, что вы тут.       Лица остальных вампиров были мрачными и недовольными, отчего резко контрастировали с лицом лидера.       — Лук у вас?       — Да, у нас, — ответил Зиг, взглянув на Серану, которая по-прежнему молчала.       — Ох, Зиг, — Моварт с восторгом ударил драконорожденного по спине. — Хоть ты и, конечно, засранец и обманщик, наболтавший мне ерунды о том, что Харкон уступил тебе своё место, но человек ты дельный. Готов с тобой сотрудничать.       — Полагаю, теперь можно переходить к делу, — согласно кивнул Довакин.       — Ну, я тут ещё немного подумал, — Моварт замялся. — Было бы очень… стратегически удобно, если бы часть моих людей поселилась в замке Волкихар. В конце концов это же теперь наш штаб, так ведь?       Зигфрид сглотнул, чувствуя прожигающий затылок взгляд. Он оглянулся, но девушка уже отвела глаза.       Всю дорогу до замка Серана молчала, не разбирая ни одного слова, которыми щедро сыпал довольный Моварт, предвкушающий глобальные изменения. Зигфрид беседовал с ней и лишь иногда поглядывал на неё, словно бы пытаясь таким образом заявить о своей непричастности и неспособности что-либо изменить.       Серана злилась, она закусывала губу и чувствовала железный привкус, который злил её ещё больше. Она не хотела ехать в замок, видеть отца, которого… собирался убить её любимый человек. Девушка вновь и вновь возвращалась к началу, к их первой встрече в склепе, когда Зигфрид показался ей совсем другим человеком. Что с ним произошло с того самого момента? Почему они сейчас едут убивать Харкона? Почему ей опять пришлось страдать и чувствовать себя опороченной и никому не нужной, когда она наконец нашла человека, который говорит ей о том, что будет её защищать?..       Серана не могла ответить на эти вопросы — она лишь молча смотрела в широкую спину сидящего впереди имперца, который удалялся от неё всё дальше и дальше.       — Что ж, вот и лодка! — Моварт бодро спрыгнул с коня. — Вы остаётесь здесь и караулите причал. Мы втроём едем в замок. Всё понятно?       Подчинённые закивали, не особо горя желанием предпринимать что-то ещё.       На причале у замка было пустынно. Казалось, будто бы всё вокруг замерло или умерло. Серана ступила на покрытую снегом землю и тяжело вздохнула, оглядев высокие чёрные стены, в которых прошла большая часть её жизни.       — Серана, всё в порядке? — тихо спросил Зигфрид, подойдя к ней и положив свои руки на её плечи. — Ты выглядишь…       — Как кто? Как человек, у которого вот-вот убьют отца?       — Серана… зачем? — Зиг сдвинул брови к переносице, чувствуя, что ему и самому горько, что всё должно кончиться именно так. — Даже если бы я был одним из стражи Рассвета, всё равно всё бы кончилось именно так.       — Да, но тогда всё это было бы ради… — девушка прикусила губу и не закончила приложение.       …ради спасения мира, а не преследования ничтожных, глупых амбиций.       — Вы чего там застряли? Тут холодно! — прокричал Моварт, который уже начал взбираться по мосту.       Их шаги отдавали эхом, рассекающим по тишине замка. Вампиры тенями выстроились у стен, не собираясь препятствовать. Они просто смотрели, как трое других вампиров неторопливо шли по замку, и у двоих из них были мрачные лица.       Зигфрид толкнул ворота и распахнул дверь в ту комнату, с которой всё началось. В этой комнате он впервые очнулся после того, как Харкон обратил его. Именно там в полумраке стоял лорд Волкихар в своей вампирской форме. Из маленьких подпотолочных окошек лился тусклый дневной свет, неровно ложащийся на каменный пол. По тому, как вздымалась грудь старого вампира, Серана сразу поняла, на что рассчитывает отец. Тяжёлый ком прошёлся по её горлу, однако она подавила слёзы.       — Так-так, я смотрю тебе удалось заполучить лук, Зигфрид, — произнёс Харкон, глядя на оружие в руках Моварта, который ответственно вызвался нести его.       — Да, Харкон.       — Я всё ещё для тебя лорд, молокосос, — отрезал вампир, переведя взгляд на Серану. — Серана, мне больно видеть тебя на стороне этих вампиров. Скажи мне, чем я заслужил такого предательства? Я любил тебя и всегда позволял тебе делать всё, что ты пожелаешь. Я подарил тебе вечную жизнь, за которую продал Молагу Балу тысячу невинных душ.       — Я знаю, отец, поэтому… поэтому давай не будем выяснять, кто глава клана! — Серана сделала шаг вперёд, срываясь на крик. — Просто уступи это место Зигфриду и сражайся вместе с нами! Зиг хочет изменить мир, как и ты. Почему бы вам не объединиться?..       Вдруг прямо рядом с ногой девушки разгорелось пламя, заставившее её отпрыгнуть назад.       — Серана, берегись! — прокричал Зиг, подхватывая её.       — Ты сделала свой выбор, дочь моя. Ты предала свою семью, которую я так долго строил, — мрачно произнёс старый вампир. — Я буду защищать своё до тех пор, пока буду жив, так что никогда не проси меня бежать.       Харкон расправил крылья в боевой позе и приготовился.       Серана не могла поверить в то, что слышит и только обессиленно упала на колени, глядя на своего отца, который даже сейчас оставался верен самому себе. Зигфрид опустился рядом на колено и предложил ей руку, надевая на своё лицо эбонитовый шлем.       — Нам нужно сражаться, — произнёс он, помогая девушке встать. — Я рядом.       Зигфрид вытащил из ножен меч и вышел в центр комнаты, подойдя к отцу девушки.       — Харкон, я обещаю, что присмотрю за Сераной, — затем он повернул голову. — Моварт, это только наш бой. Не вмешивайся.       — Как пожелаешь.       Серана подошла следом и остановилась в паре шагов от отца, который неотрывно смотрел на неё.       Вдруг он издал протяжный гулкий звук и позади него показались две каменные горгульи, которые бросились на своих врагов. Зигфрид ловко перерубил им конечности и превратился в вампира-лорда, чтобы сражаться с Харконом на равных. Серана поддерживала его магией и призвала нескольких атронахов на помощь.       Зиг накидывался на лорда и пытался достать его, однако тот был очень проворен и пользовался развитыми техниками перемещения при помощи летучих мышей, которыми имперец ещё не владел. Он прыгал с балкона на балкон. Иногда ему всё же удавалось задеть вампира, однако из-за того, что тот часто призывал горгулий, удавалось это с трудом.       Довакин ещё не оправился от схватки с викарием, поэтому часто медлил и промазывал. Серана хорошо поддерживала его, однако её поддержки всё равно было недостаточно. Зиг отчаянно кинулся на вампира, наконец захватив его крылья своими когтями. Харкон взвыл, с силой отшвырнув мужчину к стене, которая потрескалась из-за силы удара.       Позвоночник мужчины глухо треснул, и Зиг вновь ощутил адскую боль, которую пережил после завала. Видимо, лечение Сераны не полностью восстановило все его травмы, отчего недавное раны тотчас вскрылись.       — Тебе не победить, слабак, так что не смей говорить ничего о защите моей дочери. Серана сама гораздо сильнее тебя, — сказал Харкон, склонившись над развалившимся у стены Зигфридом, который корчился от боли.       — Если бы не бой за лук Ауриэля, я бы произвёл на тебя гораздо большее впечатление, кха-кха, — изо рта мужчины снова потекла кровь.       — Зиг!       Серана бросилась к имперцу, загородив его собой.       — Папа, оставь его, пожалуйста!       — Он сделал свой выбор, Серана, — строго покачал головой Харкон и наступил своей когтистой лапой на грудь драконорожденного, который тотчас взвыл от боли. — А ты сделала свой. Мне больно признавать это, но… просто уйди. Я… не хочу, чтобы ты всё это видела. Просто уходи и никогда сюда не возвращайся. Я прощаю тебе твоё предательство и помилую тебя в этот раз, но больше не появляйся мне на глаза.       — Папа… — на глазах Сераны выступили слёзы.       — Ухо…       Вдруг словно само время остановилось, и ослепительно яркая алая кровь брызнула во все стороны. Харкон широко раскрыл глаза, не ожидая внезапной пронзительной боли и затем последовавшего жгущего ощущения. Кровь была по всюду: она окрасила одежду девушки, пролилась на пол и даже попала на Зигфрида, который сам от удивления раскрыл рот.       Из самого сердца вампира торчало остриё освящённой белой стрелы. Харкон попытался достать её, однако затем в следующие же несколько секунд в его спину вонзилось ещё несколько стрел, которые повалили его. Он падал медленно, и Серана медленно тянула к нему свою руку, пока по её щекам лились слёзы.       — Папа! — закричала она, касаясь его лица, которое постепенно возвращалось в свою человеческую форму. — Папа! Нет! Нет!       — Кхааа-аа-хааа, — закашлялся Харкон, с трудом шевеля губами.       — Нет, папа! Не умирай! Пожалуйста! — Серана в отчаянии тряслась, видя, как из груди выливается всё больше крови.       — Нахера ты это сделал, Моварт? — с яростью взвыл Зигфрид, который не мог даже встать. — Я же сказал тебе не вмешиваться!       — Потом ещё спасибо будешь говорить, герой, — с издёвкой плюнул Моварт.       — Папа, папа, пожалуйста… — тихо прошептала Серана, глядя на лицо своего любимого отца.       Тот попытался улыбнуться и провести своей рукой по её волосам. Она видела, как ему было тяжело, как каждый вздох приносил ему страдания, однако Харкон мужественно держался, решив для себя раз и на всегда довести дело до конца.       — Серана, я… кхаа-а… я люблю тебя, доча, — прошептал он, прикрывая глаза и тяжело выдыхая. — Не доверяй тем, кто стреляет в спину. И… живи долго.       — Нет! Нет! Пап, открой глаза, прошу!       Глаза лорда Волкихар закрылись в последний раз, и Серана отчаянно взвыла. И весь замок сотрясла её громкая скорбь. Зиг подполз к ней сзади, положив свою руку на её плечо и попытавшись обнять. Но она оттолкнула его и склонилась над отцом, тело которого начало медленно разрушаться и превращаться в прах. Она в отчаянии пыталась собрать этот прах воедино, но он всё рассыпался и развеивался сквозным ветром.       — Папа!