Чёрные мотыльки

      Валерика с неприкрытой злостью смотрела на Довакина, который сидел в комнате Харкона, подперев голову рукой. Горящие поленья тихонько потрескивали в камине, наполняя мрачную комнату светом, которого было достаточно, чтобы разобрать неровные буквы на свитке. Глаза Зигфрида вновь и вновь скользили по одной единственной строчке, заставляя кулак сжиматься в нервном напряжении.       Он наконец поднял голову, чтобы увидеть перед собой разъярённую Валерику, позади которой у камина сидела её дочь, безразличная к происходящему. Пальцы Сераны ловко переворачивали пожелтевшие страницы дневника матери, в котором были кратко изложены основные заключения её экспериментов по некромантии и колдовству. Чтение научного текста девушка находила в этот момент куда более интересным, чем очередное выяснение отношений.       — Прекрасно. Харкона ты убил, видимо, чтобы просто занять его место, — женщина всплеснула руками и подошла ближе в мужчине, который отвёл взгляд. — Какой замечательный ход: притвориться влюблённым, а затем потребовать от моей дочери жертвы. Ничего не скажешь, ты ещё больший садист, чем был Харкон.       Зигфрид молча слушал ругательства в свой адрес, не зная, чем на них ответить. Он отдавал себе отчёт в том, что после смерти Харкона, он всё никак не может прийти в себя и взглянуть реальности в лицо. Каждый вечер с момента становления главой вампирского клана мужчина винил себя в происходящем и пытался поговорить с Сераной, которая окончательно замкнулась от него.       Зигфрид никогда не чувствовал себя так паршиво, как сейчас, а ведь это был тот самый момент, к которому он стремился с самой встречи с Сераной. Сложись судьба чуть по-другому, они бы сейчас занимались любовью и строили планы по захвату мира вместе.       Но этого никогда не будет…       — Ты… ты просто ужасен, Зигфрид, — закончила свою речь Валерика, опустив плечи и отведя разочарованный взгляд.       — Согласен с тобой целиком и полностью, — он встал из-за стола, отодвинув рукой свиток в сторону. — Но мне нужны стрелы. И я не могу отступить сейчас.       Слова вампира вновь подняли в женщине волну ненависти и непонимания:       — Я не для того защищала Серану несколько тысячелетий, чтобы сейчас…       Закончить Валерике не дала сама Серана, которая громче, чем того требовал обычный жест, закрыла книгу и поднялась со стула. Огонь отбрасывал на её очертания полосы света, из-за которых её мрачная фигура выглядела ещё более угрожающей.       — Мама, это бесполезно. Или ситуация с отцом тебя ничему не научила? — резко одёрнула её дочь. — Я смочу своей кровью стрелы, и мы закроем этот вопрос, хорошо?       Она подошла к Зигфриду и остановилась прямо рядом с ним. Он инстинктивно сделал шаг назад и сглотнул, упрекая себя за то, что теперь вынужден до конца вечности нести вину за содеянное перед девушкой, которую любит больше всего на свете.       — Что-то ты совсем размяк, Зиг, — ухмыльнулась Серана. — С таким настроем Моварт довольно скоро сменит тебя на посту главы, не забывай об этом.       Слова девушки подействовали на Зигфрида очень отрезвляюще: он прокашлялся и выровнялся, сменив выражение лица на более безразличное.       — Спасибо, что согласна сотрудничать.       — Не знала, что мы теперь состоим в деловых отношениях, — саркастичная ухмылка вновь появилась на её фарфоровом лице. — Впрочем, это уже и неважно…       Зигфрид был готов рвать на себе волосы оттого, что с каждым словом всё больше и больше усугублял ситуацию. Но даже это бы ничего не изменило. Она обыкновенным движением подняла со стола колчан эльфийских стрел и, ни слова не говоря, покинула зал.       — Прости.       Внезапно подул сильный ветер, бросивший в лица солдатам хлопья снега. Шапку с головы легата сдуло и унесло куда-то в сторону болот. Эйрин прикрыла глаза рукой, пытаясь защититься от летящих хлопьев. Строй пошатнулся и плащ Фейсендила с символикой Империи открепился от брони.       — Всем зайти за дома! — скомандовал эльф, видя, как солдаты преклоняют колени пред разбушевавшейся стихией. — Что это, даэдра подери?!       Лёд сковывал движения, поэтому двигаться было очень трудно. Фейсендил схватил стоящих Эйрин и Ингъярд за руки и потащил к залу ярла. Стоило им зайти за стену, которая защищала от волны мороза, тяжёлая отдышка троих заполнила паузу.       — Это вампиры, — проскрежетала Эйрин сквозь зубы, стряхивая снег с плеч. — Очень немногим смертным удавалось достичь такого мастерства в магии холода, а вот у нежити к ней талант.       — Что происходит с небом? — ошеломлённо пробормотала Ингъярд, задрав голову кверху. — Смотрите!       Эйрин и Фейсендил тоже подняли головы, с ужасом увидев, как солнце окружает чёрный ореол, который разрастается с каждой секундой всё шире, охватывая небо целиком. Солнечный свет, который ещё недавно плавно ложился на крыши домов Морфала, постепенно исчезал, уступая место зловещей тьме. В конце концов солнце стало полностью чёрным, а на дворе словно бы наступила ночь.       Ветер чуть стих, поэтому трое вышли из-за стены, замерев прямо перед входом в зал ярла. Стражи рассвета и многочисленные стражники Морфала с ужасом глядели на виднеющуюся вдалеке огромную армию нежити.       — Что это за нах?.. — прошептал Фейс, не способный поверить в то, что видят его глаза.       Вампиры медленно двигались на Морфал. Это не был разрозненный строй: впереди выступала конница с длинными пиками, позади которой шла пехота и маги, напустившие на город мороз. Но самым грозным казался воин, сидящий на чёрном коне, в доспехе, отсвечивающем белыми костями. Его лицо прикрывала маска в виде человеческого черепа.       Вампиров было раза в четыре больше, чем всех солдат Морфала вместе взятых, поэтому уже заранее легат понимал, что этот бой они проиграли. Эльф был настолько напряжён, что даже не почувствовал, как по его спине покатился градом холодный пот. Его рука судорожно нащупала клинок.       — Фейс, чего застыл?! — Эйрин стукнула напарника по плечу, приведя того в чувство. — Отступаем к заграждениям. Не зря же мы их на всякий случай выстроили.       Ингъярд утвердительно кивнула, тоже извлекая меч из ножен. Фейсендил сглотнул, но взял себя в руки:       — Всем солдатам! Отступаем за заграждения! Оттуда начнём обстрел из луков.       Они побежали через главную площадь, огибая недавно отстроенные блокады, которые засмеивали все стражники Морфала. Снег разлетался под ногами, замедляя ход, а в спину дул пронизывающий до костей ветер. Солдаты разделились на группы, которые оказались отрезанными друг от друга, и некоторые уже начали бежать с поля боя.       — Не разделяться! — прокричала Эйрин, глядя, как строй рушится.       Этого нельзя было допустить, ведь по отдельности их будет гораздо проще уничтожить. Несколько лучников уже начали обстрел, однако из-за затмения солнца видимость была слишком плоха, для эффективной атаки. Стрелы мазали, и вампиры прошли в город. Пехота ринулась вперёд, набрасываясь на стражников, которые из-за паники слишком плохо отражали удары.       Маги тем временем нагоняли ещё больший мороз, ухудшая снежными хлопьями и без того плохую видимость. Сражаться в таких условиях было просто невозможно. Вампиры со смехом протыкали сопротивляющихся мечами и топорами, затем выпивая кровь погибших, после чего отбрасывая обескровленные тела в сторону. Их искажённые проклятием глаза Молага Бала были единственными святящимися точками под помрачневшим дневным небом и служили ориентиром Эйрин, Фейсендилу и Ингъярд, которые стали спиной друг другу, образовав круговое построение.       Эйрин резким взмахом отрубила вампиру руку, а затем разрубила его тело, забрызгав себя и Ингъярд густой кровью. Фейс блокировал наступающих щитом, а затем разрубал остриём меча. Ингъярд рвалась в бой, уничтожая врагов один за другим. Однако их было слишком много — вампиры всё наступали и наступали. Они вламывались в дома, нападая на мирных жителей, отчего поле боя мигом наполнилось отчаянными криками и мольбами о помощи.       Солдаты отступали и бросали оружие, после чего ночные твари запрыгивали на них со спины, разрывая артерии и орошая усыпанную снегом землю алой кровью проигравших.       — Нам нужно отступать! — прокричала Эйрин, глядя как прямо перед ней вампир отрывает голову стражнику и поднимает над головой, отчего кровь единым потоком льётся ему в горло.       — Мы не можем отступить. Морфал тогда падёт! — ответил Фейс, которого задели когти чудища и оцарапали лоб.       — Но он уже пал! — сокрушённо надрывалась Эйрин, глядя на творящиеся вокруг бесчинства.       Стражники Морфала бросились с криком бежать. Вампиры тоже не стояли на месте и начали с рёвом догонять их и отлавливать, словно добычу. Среди них были те, чьи тела больше не выглядели человеческими — короткие уродливые крылья торчали из их спин, отбрасывая от себя ударной волной нападающих. В толпе Эйрин заметила блеск эбонита, который показался ей очень знакомым. Это был тот самый воин, возглавляющий вампиров. Он орудовал мечом, ловко разрезая тела легионеров, словно на тех не было доспехов. Мрачная маска в виде скелета скрывала лицо воина, однако техника боя была девушке очень знакома. Она не могла поверить своим глазам.       Вдруг над её головой просвистел огненный шар, который обрушился на толпу людей, заставив вампиров завыть от жгучей боли. Эйрин обернулась, увидев, что им на помощь вышел Фалион. Она благодарно кивнула волшебнику и взяла свой меч покрепче, не спуская взгляда с воина в маске.       — Эйрин! Не стой на месте! — крикнула ей Ингъярд, отбиваясь от трёх врагов, шипящих на серебро её топора и меча.       — Прости! — девушка подскочила к женщине, молниеносным движением обезглавив всех троих. Стоило ей отвлечься всего на пару минут, как эльф куда-то запропастился. — Куда делся Фейс?       — Он пошёл в передние ряды. Эти даэдровы дети… Я и подумать не могла, что их так много.       — Я пойду к нему, — Эйрин попыталась ринуться в толпу, однако воительница её остановила.       — Нет, ты не пойдёшь туда. Ты погибнешь!       На лице женщины отчётливым следом отпечаталось отчаяние. Где-то позади них раздался крик стражника, которому вампиры разорвали когтями грудную клетку.       — Эйрин, нам нужно уходить! Их слишком много. Даже с поддержкой Фалиона нам не победить!       Эйрин глядела в серые глаза, чувствуя тепло её взгляда. Она слышала повсюду звуки бойни, отчётливо видя, как дети ночи теснят легионеров и стражей. Их было слишком много… Воин в эбонитовой броне сражался сразу с пятью врагами, и их головы падали к его ногам, окрашивая землю в алый цвет.       На поле боя не осталось практически никого. Вдруг Эйрин заметила, как чёрный воин поднял руку к небу, мрак которого сгустился ещё больше. То самое плохое предчувствие, с которым она пыталась справиться, мгновенно овладело ею.       Его нужно было остановить…       Она ринулась в толпу, не обращая внимание на догоняющие её крики Ингъярд. Всё, что Эйрин видела — была фигура мужчины, дышащая тьмой и необъятной силой.       — Strun-Bah-Qo, — полуэльфику тотчас оттолкнула ударная волна, однако, пригнувшись к земле, ей удалось противостоять.       В тот же момент позади неё раздался крик. Эйрин с ужасом обернулась, осознав, что это был голос Ингъярд. Она развернулась и побежала к женщине, видя, как та медленно падает на землю. В последний момент девушке удалось подхватить её тело, приближающееся к земле.       — Ингъярд! Ингъярд! — билась она, пытаясь привести в чувство опалённое молнией тело. — Ответь! Открой глаза!       Видя, что тело женщины даже не шевелится, Эйрин покачала головой, чувствуя, как по её щекам стекают слёзы. Она коснулась рукой шеи подруги, в отчаянии пытаясь нащупать пульс, которого не было. Положив её тело на землю, девушка встала, утерев следы эмоций со своего лица.       Она начала медленно приближаться к нему, стоящему в окружении отрубленных конечностей, истекающих кровью и разбитыми надеждами. Даже не видя его лица, Эйрин была готова поспорить что он улыбается, глядя на осквернённые трупами земли.       — Я убью тебя, Зигфрид! — перекрикивая грозовые молнии, воскликнула Эйрин, встав с колен и бросившись на мужчину.       Тот спешно обернулся и вовремя отразил её удар. Раздался звук соприкасающихся мечей, который был даже громче молний. Искры появились в воздухе, однако никто их даже не заметил. Девушка орудовала мечом так, как никогда раньше, оттесняя Зигфрида всё сильнее. В её глазах застыла ярость и отчаяние из-за увиденного. Она много раз видела, как гибнут на её глазах товарищи, но сейчас чаша её терпения была переполнена.       — Ради чего, сука! Ради какой ёбанной цели?! — рявкнула девушка, просвистев своим клинком прямо перед глазами мужчины, который не поспевал за её стремительным вихрем ударов.       Зигфрид цокнул, услышав неприятный скрип скольжения серебра по эбониту его доспеха. Он не думал, что встретит тут Эйрин, а уж тем более, что она нападёт на него. В какой-то момент Довакин понял, что уже не может уследить за взмахами её меча, который то и дело царапал его броню. Эйрин двигалась так быстро, что все его неловкие попытки пробить её защиту заканчивались неудачей. Она взмахнула оружием в обманном манёвре, ногой оттолкнув мужчину, который, потеряв равновесие во время блока, пошатнулся. Девушка нанесла два удара, первым выбив из его руки меч, а вторым повалив на землю.       Эйрин отбросила меч и резким движением сорвала с мужчины маску, увидев то самое лицо, которое она сильнее всего не хотела сейчас видеть. Как же ей хотелось думать, что она ошибается… Её кулак с силой и болью, ударил лицо Зигфрида, которому она тотчас сломала нос. Она била его снова и снова, однако силы её рук было недостаточно, чтобы передать всю её ярость.       Зигфрид уклонился от удара, а затем мощным криком оттолкнул девушку от себя. Эйрин отлетела к дому, сильно ударившись о каменную стену. Кровь брызнула из её рта, и девушка обессиленно упала на землю, пытаясь прокашляться. Боль переломанных позвонков мгновенно агонией накрыла её, полностью парализовав и чуть ли не заставив потерять сознание. Довакин встал, отряхнувшись от грязи и взял свой меч в руку, второй подняв серебряный клинок девушки.       Он бросил его прямо к её телу, которое было сломлено ударной волной. Зигфрид вздохнул, вернув сорванную маску на своё лицо и склонился над Эйрин, которая еле дышала. Судя по неровностям на груди, безжалостная сила проломила ей позвоночник и ещё дюжину костей. В таком состоянии девушка долго не протянет. Он нахмурился.       — Я убью тебя… — через силу произнесла она, потеряв перед глазами чёткие очертания.       — Это я тебя сейчас убью, — ухмыльнулся Зигфрид. — Ты не в том положении, хотя я и ценю все твои старания. Твоя техника боя — это просто нечто. Не будь я Довакином, быть может, тебе бы и удалось меня остановить.       Он направил остриё эбонитового клинка прямо на шею девушки, которая сейчас, как никогда, была ничем не защищена. Его янтарные глаза блеснули в упоённом кровожадном желании, которому Зиг не мог уже противиться. Он знал, что пара его любимых, таких же, как у него, глаз сейчас наблюдает за ним.       Мужчина развернулся, почувствовав жгучее ощущение на коже. Действие лука Ауриэля уже заканчивалось, однако продолжать этот эффект более не было никакой необходимости — вампиры уже взяли город: они выламывали двери в дома, выгоняли людей, нападая на них и усмиряя свою вечную жажду вкусной красной кровью. Кое-где ещё полыхал огонь, тёмный дым которого развеивал зимний ветер. Почти весь снег был в крови.       Серана шла между трупов, с трудом сдерживая рвоту: повсюду валялись обрубки конечностей, головы, а то и просто месиво внутренностей, которое когда-то было человеком. Тихими всхлипами раздавались плач и слёзы ещё не тронутых, но пленённых жителей Морфала. Глядя на них, вампирша наконец осознала: чудовищно заставлять их жить после произошедшего.       Заметив Зигфрида на следующей улице, девушка подбежала к нему, став свидетелем немой сцены: Эйрин лежала у стены дома с переломанными костями и уже практически не дышала, её волосы, спутавшиеся и окровавленные разметались по снегу, всхлипы боли рвались из её искалеченной грудной клетки, за которой в последних биениях умирало смелое сердце.       — Ого, у нас пленные! — бодро воскликнул Моварт, подходя к застывшей паре. Его лицо было в крови, однако это совершенно его не заботило. — Так, судя по броне, одна из легионеров, посланных Страже Рассвета. Что ж, надо бы её исцелить.       Вампир уже было хотел склониться над девушкой, как вдруг его остановил холодный голос Сераны:       — Её уже не спасти. — Зигфрид и Моварт с непониманием оглянулись на вампиршу. — Слишком много переломов, человеку такое не пережить.       — Слушай, леди Волкихар, ну так может поколдуешь над ней? — ухмыльнулся Моварт, поднимаясь с колен. — Нахера нам маги, если вы такие бесполезные, что единственно простого лечения выполнить не способны?..       — Моварт, ещё одно слово в сторону Сераны, и лечение понадобится тебе, — злобно рявкнул Зиг, убрав эбонитовый клинок обратно в ножны.       — Довакин, не пойми меня превратно, но где была наша всеми любимая леди Волкихар, пока мы захватывали город? — Моварт, которому Серана с первой же их встречи не понравилась, уже не мог сдерживаться. — Куча наших погибла. Это были мои люди. А эта девка выперлась после боя и теперь распоряжается, оплакивая всех погибших с нарочито траурным взглядом. Ты у нас, конечно, лидер, но на твоём месте я бы задумался, чего она на самом деле хочет.       С этими словами Моварт развернулся и пошёл в сторону скопления вампиров, которые на площади у зала ярла восторженно праздновали победу. Они вывели из последнего убежища Идгрод и её слуг, заставив тех опуститься на колени, а затем стали подносить пылающие пламенем факелы к обнажённой коже людей. Крики адской боли сотрясли воздух, заставив Серану больше всего в жизни пожелать оглохнуть и ослепнуть, ведь в этот же момент она окончательно поняла, что не видит в глазах её любимого никакого сожаления и сочувствия.       — Зиг, иди к ним, — тихо произнесла девушка, отвернувшись.       — Я остановлю этих ублюдков, — без эмоций сказал он и побрёл в сторону развлекающихся вампиров.       Дождавшись, когда Довакин скроется за домом, Серана опустилась на колени и пододвинулась ближе к еле живой полуэльфийке. Её весёлый взгляд, который девушка запомнила в их первую встречу у Синего Дворца, поблек и теперь казался совершенно пустым. Холодная рука в нерешительности дотронулась до окровавленной шеи, нащупывая слабый пульс. Эйрин слегка вздрогнула и попыталась что-то сказать, однако ей помешало обилие крови, в которой она начала захлёбываться.       Серана тотчас опустила её голову, позволяя красной жиже выйти изо рта. Она сквозь слёзы наблюдала за Эйрин, которая из последних сил пыталась выжить. Девушка откашлялась и наконец вдохнула воздух, откинувшись на стену дома. У неё не было сил ни говорить, ни видеть, ни слышать. Ингъярд умерла, Фейсендил, вероятно, тоже. Вся стража погибла, а вампиры теперь топчутся на их телах. Ещё никогда Эйрин не доводилось переживать такого поражения — травмирующего до самой глубины души. По сравнению с этим гражданские войны и геноцид Талмора были детским лепетом. Это была война организованных идеологий, а в война с вампирами была лишь шуткой безумцев.       — Я… убью его… — прохрипела Эйрин, содрогаясь от сильной боли, кроме которой она ничего больше не чувствовала. Каждое слово усиливало эти ощущения, делая жизнь настоящей пыткой. — Зачем?.. Зачем всё они погибли, скажи?       Серана стиснула зубы, сжав в ладонях руку девушки, которая, ощутив прикосновение, попыталась улыбнуться. Слёзы побежали по фарфоровым щекам, капая прямо на лицо Эйрин. Вампирша сдерживала всхлипы, осознавая, как вновь становится свидетелем того же самого события. Разве что на этот раз тысячей невинных будет не обойтись.       — Вы защищали людей, — с трудом смогла произнести Серана, глядя в пустые глаза. — Вы защищали этот мир от вампиров.       — Да… точно… — Эйрин закашлялась, и её кровь пятном распространилась по одежде вампирши. — Спасибо, кто бы ты ни была. Убей их, ладно. Эти даэдровы дети просто безумные психи…       — Я не могу, Эйрин… — Серана заплакала ещё сильнее, осознавая всю тяжесть решения Зигфрида изменить этот мир. — У меня нет для этого сил! Ведь я… такая же, как и они.       — Это неправда, — её веки начали плавно опускаться, а улыбка медленно соскальзывать с измученного болью лица. — Разберись, что для тебя правильно.       Рука Сераны соскользнула с шеи полуэльфийки. Она не могла нащупать пульс, он стал совсем слабым. Вампирша встряхнула девушку, а затем сквозь слёзы резко впилась клыками в окровавленную шею. Клыки с лёгкостью вошли в ещё неостывшую кожу. Слёзы катились по её подбородку, смешиваясь с кровью, которая теперь была абсолютно повсюду. Серана продолжала встряхивать Эйрин, надеясь, что всё ещё не поздно.       — Эйрин! Эйрин! — билась в отчаянии Серана, больше всего желая, чтобы эльфийские глаза открылись, и девушка вновь взглянула на неё своим непосредственным, ещё совсем юным взглядом. — Нет…       Но она не просыпалась, жизнь оставила тело девушки, покидая коченеющее тело. Руки Сераны опустились, и она встала с колен, глядя на мёртвое лицо человека, которого ей так и не удалось спасти.       Серана прикусила губу и стиснула зубы. Она оглянулась, заметив в вдалеке у зала весело беседующих Моварта и Зигфрида, одеяния которых были полностью в крови невинных. Она задрала голову и тяжело выдохнула. Мрак проклятых её кровью стрел отступил, и небо вновь начало проясняться.        «А ведь я смогу очень просто положить этому конец…» — пронеслось в голове у девушки, чьей кровью вампиры добились своего могущества.