В качестве Казекаге

Проходя сквозь пушистые облака, солнечный свет всё равно разил. Шум водопада, что был совсем неподалёку оглушал после тишины толстых каменных стен. И после долгих мучений в собственных забвениях, казалось, — они в раю. Но времени на хотя бы минуту, отдыху не было. Даже дыхание перевести они не могли себе позволить. Драгоценные минуты, которые они сохранят сейчас, могут быть решающими в будущем. — Вот, держите. — протянул руку Саске. Шикадай окинул взглядом открытую ладонь Учихи, где лежало несколько коричневых таблеток. Каждый взял по одной, и Шикадай, нерешительно оторвав свою ладонь от липкого рукава плаща, поджимая поломанную руку к себе, взял одну окровавленными пальцами, внимательно осматривая её. — Это армейские пилюли, Сакура готовила. — пояснил Саске, быстрым шагом направляясь к тоннелю на выход. — К сожалению, большего предложить я вам не могу. Проглотив свою пилюлю, Шикамару решительно последовал за Учихой.  — И на том спасибо. Раскусив противную на вкус таблетку, Шикадай переглянулся с Шинки. Взгляд брата был холоден, но в нём проглядывалась злость на самого себя. Шинки быстро отвёл глаза, вздыхая и попытался не отставать, оставляя Шикадая и Каори позади. А, когда и старик, шаркая ногами, уверенно зашагал навстречу ветру и песку, Шикадай лишь на минуту остановился. Парень смотрел на то, как еле волоча ноги, они идут на встречу врагу, навстречу смерти. Готов ли он увидит свою смерть? Готов ли отдать жизнь за эту страну и людей, которых знает не больше трёх месяцев? Ему ведь есть ради кого жить. Он ведь может сделать больше, чем просто умереть в бою… Ведь так? Шикадай всегда считал, что слепо идти в смертельный бой попросту глупо. Всегда можно придумать план получше, чем просто умереть. И пользы в этом будет куда больше. Шикадай никогда не верил в Волю Огня. Делать всё ради родины, даже, если это значит принести себя в жертву казалось для Нары чем-то устарелым и нерабочим. Но так ли это? Жизнь или смерть… Чья-то смерть даёт другим жизнь и так по кругу. Если бы не некоторые отважные шиноби, мир мог бы и не существовать. А всё потому что им было ради кого умереть. Так есть ли смысл в жизни Шикадая? Есть ли ему ради кого жить и, ради кого умереть? Важна ли ему эта жизнь, если в ней не будет близких людей? Смерть или жизнь… Руку жгло, сильно жгло. Пальцы едва могли пошевелиться, а кисть подняться. Если бы не адреналин и пилюли Саске, Шикадай вырубился бы прямо здесь. Веер на спине давил, казался, невероятно тяжёлым. Поджимая липкими пальцами раненное плечо ближе, Шикадай сглотнул, глядя на руку. Стук сердца, словно, стрелка часов, отбивал такт. Вдохнув поглубже, Шикадай перевёл взгляд вперёд. В свете солнца силуэты уходящих стали размытыми. Шикадай выдохнул, нахмурил брови. Он сделал шаг, а затем другой и третий, догоняя остальных. — …Но мы их не догоним. — послышались оборванные слова Саске. Не отводя взгляда от неба, где виднелось солнце, Шинки холодно молвил:  — Кого это «их»? Выйдя на песок, Саске резко остановился. Его вдумчивый взгляд выдавал его колебания, раздумья. И всё же он сделал несколько медленных шагов вперёд. Грубый ветер развевал его плащ, разбавляя тишину. — По дороге расскажу. — произнёс он, обернувшись ко всем лицом. В правом глазу закрутился Мангекё Шаринган. — К сожалению, чакры у меня осталось мало, но этого хватит для Сусано. С этими словами вокруг них начал появляться фиолетовый огонь, что переходил в прочные доспехи. Шикадай с интересом оглядывался по сторонам, когда барьер закрыл ему небо и солнце. Это дарило спокойствие, но лишь до того, как воин Сусано достал меч, а после взлетел ввысь. Смотря на быстро меняющиеся песчаные дюны где-то далеко внизу, Шикадай неровно дышал, отрывая пальцы от липкой, засохшей крови на рукаве. Он, словно, ожидал увидеть кого-то внизу, от чего сердце отбивало неистовый такт. — Думаю, Кеншин хочет использовать Гаару, как свою марионетку. — послышалось неожиданно от Саске. Лицо мужчины не было видно, но Шикадай по голосу слышал, Учиха не шутит. Резко поднял взгляд, Шикадай сглотнул, буравя чёрный плащ мужчины. А, когда Шикамару сделал шаг к Учихе, Шикадай невольно взглянул на него. — О чём это ты? Саске ответил не сразу, словно, собирался с мыслями.  — Когда Кеншин уходил с ним был Гаара, но я бы не сказал, что он был в себе. Скорее, как будто, под гендзюцу. — он остановился, позволяя переварить эту информацию, а после недолгого молчания, продолжил. — Думаю, он хочет тихо взять Суну под контроль, с Гаарой во главе. А потом развязать войну. Шикадай окинул взглядом брата, что стоял неподалёку. Даже сейчас его взгляд был прагматичен и холоден, но Шикадай видел, как он сильно сжимал кулаки и зубы. Как вены на его лице раздулись, а дыхание участилось. Решимость — вот, что занимало его сейчас. — Взять Суну и развязать войну? Ты уверен? — переспросил Каори, хрипя. Окинув Каори равнодушным взглядом, Саске вздохнул, положил руку на рукоять катаны.  — Скорее всего… Но я уже написал Наруто, скоро он должен прибыть туда с подмогой. Лицо Шикамару приобрело задумчивость и лёгкую, еле заметную, тоскливость.  — До нас они всё равно не успеют дойти. Мы должны полагаться сами на себя. — Ничего, справимся. — сделал шаг Шинки. Смотря вперёд, на небо и солнце перед ними, Шикадай вспоминал. Перед глазами повисали целые картины из прошлого. Словно, призраки, они навещали его. Дом, семья, друзья, зелени цвет, Суна, песок, узы… Он рад, что его жизнь имела краски. Именно так и никак иначе. Он готов на всё, чтобы это не значило. Вдох-выдох. Километр за километром, глаза парня становились насыщеннее. Шикадай расправил плечи, задрал подбородок. В голове полный штиль. Никакие мысли не тревожат его. Ещё немного и он сыграет решающую партию. Всё или ничего. — Вот они. — тихо молвил Саске, глядя на несущуюся песчаную бурю, что была где-то на линии горизонта. Шикамару подошёл ближе, глядя на облако песка. Мужчина тяжело выдохнул, склоняя голову на бок. Это будет непросто бой. А если быть честным, то крайне сложный бой. Нара сжал кулак, но пальцы плохо слушались. Выжить будет для них чудом. Но Шикамару знал, на что он шёл. Асума завещал охранять «Короля» и он это сделает. Остался последний километр. Саске подал знак рукой, после чего Сусано резко развеялось в порыве ветра. Долетая до земли, Шикадай видел, как Учиха, вынув свою катану из ножен, метнул её прямо перед бурей. А уже за секунду, когда ноги Шикадая коснулись земли, катана резко появилась возле него вместо Саске, вонзаясь в землю. Рассеявшаяся буря заставила обратить на себя внимания. Учиха, будто, знал, где появиться Кеншин и не думая ударил того ногой в грудь. Только сейчас Шикадай обратил внимание, на дядю Гаару, что стоял совсем неподалёку. Казалось, он вот-вот обернётся и улыбнётся ему той доброй улыбкой. Но вместо этого, Гаара стоял неестественно неподвижно, как кукла. — Будьте на чеку. — едва услышал Шикадай от отца, что внимательно наблюдал за боем. Отшагнув от удара назад, Кеншин выровнялся с Гаарой. Неровно дыша, парень ухмылялся Учихе. Отмахнув свой плащ, Кеншин взялся за рукоять изогнутого клинка, приговаривая: — Сам Учиха Саске. — легко кивнул он, приветствуя соперника. — Приятно познакомиться. Учиха не ответил, лишь приглянулся к тому, как парень вынул своё оружие и осторожно макнул остриё клинка в фиолетовую жидкость, от чего она начала капать. — Дальше ты не пройдёшь, даже не надейся. — произнёс строго Саске, мельком посмотрев за спину Кеншину. Молодой Харуки обернулся, а увидев своих пленников ухмыльнулся, как чёрт. Вернувшись к Гааре, Кеншин положил ладонь на его плечо, после чего повернулся к Саске. — Ну, если вы хотите поиграть. — хитрость промелькнула в его глазах. — Тогда я только «за». До Шикамару едва долетали обрывки разговора, но когда Кеншин начал складывать печати, а песок Гаары приобретать форму, Нара разом хлопнул Шикадая и Шинки по плечах, после чего ринулся вперёд, на ходу выхватывая катану Саске из песка и бросая её в руки владельца. Отпустив раненую руку, Шикадай потянулся за веером — единственным оружием, которое у него есть. Но среди резко начавшейся песчаной бури было сложно разглядеть хоть что-то. Шикадай старался держаться отца и брата с Каори, но в какой-то миг потерял их из виду. Кеншин в преимуществе и это факт. Остановившись где-то по средине, Шикадай держал свой веер, едва касаясь его пальцами левой руки. Нара прислушивался к звукам, но слышал только шум песка. Сердце, казалось, готово выпрыгнуть из груди. Шикадай был готов к любому шороху, но среди танца песка и ветра заметить подкрадающийся песок дяди Гаары было попросту невозможно. Лишь, когда его ноги утопали в затвердевшем песке, Шикадай понял, что попался. Превозмогая боль в руке, парень занёс веер двумя руками над собой, а после потянул его вниз. — Стихия Ветра: Морской Конёк! Нехотя песок начал рассеиваться под давлением больших воронок. Ветер вытянул его из песчаного плена, даря не только свободу, но и возможно хоть на миг увидеть проблеск знакомых волос чуть дальше. Закрывая глаза, от острых песчинок, Шикадай рвался к отцу, который, на пару с Шинки едва отбивался от Гаары в ближнем бою. Замах. — Стихия Ветра: Танец Ветра! Мощный поток воздуха и песок Гаары, что ещё секунду назад практически задавил железный щит Шинки, рассыпался. Встав лицом перед дядей, Шикадай вонзил открытый веер в песок, держась одной рукой за него. — Вы как, в порядке? — спросил Шикадай, не оборачиваясь. — По крайней мере лучше, чем ты. — молвил Шикамару, положив руку на спину сына, где начиналась его рана. Глядя сквозь острый песчаный ветер, Шикадай всматривался в глаза Гаары. Мужчина стоял ровно, с заложенными руками на груди и лишь песок левитировал над ним, качаясь от порывов ветра и бури. Его глаза были пустыми, бесчувственными, словно, это и не он. Шикадай не чувствовал в том Гааре, что стоял перед ним своего дядю. Нара не отводил взгляд, но чувствовал, что Шинки, стоящий возле него боролся с такими же противоречивыми чувствами. Нужно принять сторону, но это казалось невозможным. Шикадай понимал брата, биться против родного человека на смерть… Но другого пути у них сейчас нет. Может, если бы времени было больше… — Я уверен, что дядя не хотел бы, чтобы так случилось, Шинки. — пересиливая себя и свои принципы, говорил Шикадай. — Но также, он не хотел бы, чтобы ты страдал, также, как и страна. Судорожно оглядывая силуэт отца, что всё сильнее скрывался в ветре, полном песка, Шинки не хотел слушать Шикадая. Не хотел, но понимал, что он прав. Да вот только выбирать между долгом и отцом он всё равно не мог. Перед глазами всё время мелькали воспоминания. Как он может выбирать, когда этот человек подарил ему жизнь? — И лишь мы с тобой можем бороться за то, что он завещал… Резкий удар сзади повалил их на землю, выбивая воздух. Шикадай лишь видел надвигающееся облако песка прямо на него. Невольно парень сжался, но когда не почувствовал боли, посмотрел в верх. Скрипя зубами, Шинки держал железный щит, что крошился, но держался. — Бегите, Шикадай, Шикамару сан. Убейте Кеншина. — шипел сквозь сжатые зубы Шинки, едва удерживая свой песок. Нара не хотел оставлять брата одного. В глазах Шинки читалась всё та же нерешительность, но в то же время, парень старался сохранять свою хладнокровность. Шикадай понимал, что, если Шинки проиграет борьбу с самим собой — погибнет. — Оставь меня один на один с ним, Нара! Разъярённый Шинки с последних сил оттолкнул брата, уводя его с линии атаки. Попятившийся Шикадай, упал на отца, когда песчаная волна Гаары смыла их в другую сторону. Последнее, что видел Шикадай — оскал Шинки и то, как его песок падает прямо на него.

***

Ветер, песок и монотонный шум. Саске едва успевал улавливать внезапные выпады Кеншина, что возникал, словно, из ниоткуда, а после вновь прятался в пучине бури. Здесь у Саске нет преимущества. Шаринган, который был незаменим в этом бою, тратил слишком много чакры, что и так была на исходе. Учиха понимал, что буря — то, что позволяет Кеншину быть сейчас сильнее. Тихий, едва уловимый лязг металла. Резко обернувшись, Учиха отмахнулся катаной, когда Шаринган заметил движение. Секунда и два оружия содрогнулись от резкого касания. Практически перед лицом Учихи, медленно стекая по лезвию, капал яд с конца острия закрученного клинка. Саске увёл атаку в сторону, замахиваясь ногой в живот парню. Но умело поставленный блок Харуки, не позволил удару пройти. Саске попытал удачу во второй раз, замахнувшись катаной по ногам Кеншина, но клинок перегородил ему эту возможность. — Не думай, что сможешь так просто меня победить. — насмехался Кеншин. — Не спорю, ты достойный соперник, но, если я захочу… Недоговорив, Кеншин отпрыгнул назад. Сильный порыв ветра резал глаза Саске, а когда он вновь мог нормально осмотреться — парня уже не было. Глаза Учихи бегали по сторонам, руки сжались на рукоятке катаны. Саске надоело играть в игры, но действовать решительнее он не мог — не хватало чакры. Что уж там говорить, если в глазах плыло и лились кровавые слёзы. Даже держать равновесие непросто. Томое закружились, красноватый оттенок сменился на чёрный. Невольно, Саске потянулся к глазу, что начал терять возможность видеть. И именно в этот момент Саске почувствовал удар в бок. Упав на колени, мужчина смотрел в одну точку, концентрируясь на резкой, пульсирующей боли справа. Медленно повернув голову, Саске едва мог видеть, как клинок Кеншина вошёл в него наполовину. —… Я могу тебя убить — спокойным шёпотом договорил парень, проворачивая клинок внутри Саске. — А ведь, если бы ты не тратил силы на спасение моих пленников, может управился со мной. Замах. Удар. Окровавленная катана выпала из рук Саске, что пытался отдышаться, глотая собственную кровь. Он лишь мельком окинул взглядом Кеншина, что, отшатываясь назад, держался за растерзанную грудь. Парень явно не ожидал такого действия от Учихи. Взгляд полон непонимания и отрешённости застыл на его лице. Вдохи мелкие, а выдохи наоборот — резкие, быстрые. Кеншин медленно провёл рукой по долгой, глубокой ране от ключицы и до начала ноги. Даже замутнённым взглядом, Саске видел, как пузырилась кровь вокруг раны и, как она медленно стекала густыми тёмными каплями вниз. Учиха удовлетворённо вздохнул, когда буря в тот же миг рассеялась, будто, её и не было вовсе. А, когда Учиха схватился за рукоять клинка, что так и тырчал из его бока, — зажмурился, вытаскивая из себя холодное железо. Упавший неподалёку клинок, истекал кровью в перемешку с ядом. Попытавшись встать на ноги, Саске потерпел неудачу, но мужчина не упал. — Держись, Саске. — послышалось сзади от Шикамару, что осторожно придерживал его под локоть. Невольно Учиха зажал рану рукой. Кажется, он чувствовал свои мышцы, а может и ещё что-то. Рана крайне глубока, чтобы он продержался достаточно долго. Потянувшись к карману, Саске вытащил ещё несколько пилюль, заглатывая их разом. Стараясь держать Кеншина на виду, Шикамару не мог противостоять желанию посмотреть назад. Он кинул осторожный взгляд через плечо лишь, чтобы убедиться, что Шинки и Шикадай в порядке. Ведь, как только буря рассеялась, отец и сын разделились. Видя, что Гаара вот-вот прикончит Шинки, Шикадай побежал ему на помощь. Шикамару облегчённо прикрыл глаза, когда увидел, как Каори из последних сил бьётся с Гаарой в тайдзюцу, в то время, как Шикадай помогает Шинки перевести дух чуть поодаль их. Нара вернулся к Кеншину, что обескуражено глядел на свою руку, кровь с которой капала тёмными пятнами на песок. — Теперь сыграем по нашем правилам. — попытавшись выровняться, молвил Учиха, облокачиваясь на свою катану. Кеншин, кажется, не сразу уловил его слова, всё ещё находясь в шоке. Но, когда его глаза приобрели ясности, а после и злости, Саске лишь успел шепнуть Шикамару: — Возьми тот клинок. — на что Нара лишь кивнул, отойдя от Учихи на шаг назад, подбирая оружие, что валялось возле. Нервно осматривая свою ладонь, а после и рану, Харуки с силой сжал кулак. Теперь было видно — он не шутит и не играет. Вот сейчас и начнётся настоящий бой. — Этого я вам точно не прощу. — складывая печати, сказал он. — Стихия Земли: Земляной Дракон! Песок вокруг содрогнулся, переплетаясь между собой, привлекая внимание даже Шинки с Шикадаем. А Шикамару лишь поднимал глаза вверх, когда тень от большой головы дракона повисла над ним. Наре не оставалось ничего, кроме, как бежать, ведь всё, что у него было — небольшой клинок в руках и совсем немного чакры. Увидев это, Шикадай резко схватил свой веер и в последний раз взглянул на Шинки, который только кивнул брату. Практически волоча веер по песку одной рукой, Шикадай нёсся в бой на всех парах. А, когда подошёл достаточно близко, взмахнул веером. — Стихия Ветра: Танец Ветра! Поток воздуха едва смог развеять технику противника и сдуть самого Кеншина чуть назад. Практически сразу Нара упал на колени, жадно глотая воздух. Кажется, он чувствовал, как яд вновь берёт над ним вверх. — Шикадай! — подбежал к нему Шикамару, беспокоясь. — Всё нормально, я просто устал. — вытирая лоб от пота, отмахнулся парень. Шикадай смотрел вперёд, видел, что Кеншин и сам не в лучшем состоянии. Видимо, его песчаная буря и гендзюцу Гаары требуют много чакры, поскольку он явно уже выдохся. А, если добавить сюда ещё и глубокое ранение — они практически в равных условиях. Придерживаясь за бок, Учиха едва мог видеть что-либо перед собой. То-ли дело в истощении глаз, то-ли в яде, что было на клинке. Да и это не суть важно. Главное, что тело не слушается его и кидает то в жар, то в холод. Медленно, но верно Саске теряет контроль над собой. Саске смотрел прямо в глаза Кеншину, пытаясь понять его дальнейшие действия, но всё плыло. И даже, когда он едва видел, как тот складывает печати, Саске не успел бы отреагировать. Учиха даже не слышал название техники, но сжал рукоять катаны. Мужчина собрал все свои силы, чтобы ответить на атаку, но ему и не понадобилось, резкий поток ветра не позволил Кеншину что-то сделать. Невольно сжавшись от спазма где-то внутри, Саске даже не почувствовал, как чья-то рука легла на его плечо. Лишь услышав голос, он обернулся. — Ещё немного, Саске, просто продержись. — говорил Шикамару тихо. — Нам нужно атаковать вместе. — веер мелькнул перед глазами Саске, загораживая обзор, но позволяя слегка расслабиться. — Только так у нас есть шанс победить и выжить. Прилагая усилия, чтобы встать ровнее, Саске, быстро дыша, пролепетал:  — Да. Только не хочу нагнетать, но скорее всего мы и так смертники. Вопрос в том, будет ли наша смерть напрасна или нет. Нара с опаской взглянул на сына. Шикамару принял это давно, но вот Шикадай… Мужчина боялся, что он не готов к этому. Но вместо страха или хотя бы сомнений, в его глазах Шикамару видел — невозмутимость и хладнокровную решимость. Шикадай и бровью не повёл на слова Саске. Парень лишь сузил глаза, сжимая веер до белых костяшек.  — В таком случае, пускай наши жизни будут чего-то стоить. На этих словах, Шикадай поднял веер, еле придерживая туловищем вместо другой руки. Шикамару уверенно держал клинок в руках, ухмыляясь словам сына, он вырос в отличного парня и шиноби. А Учиха вытянул свою катану из песка, пытаясь стойко держаться и дальше. Как один, они побежали на Кеншина, которых, вытащив несколько кунаев с взрывными печатями и дымовых завес, вонзил их в землю недалёко от себя. Шум от взрывов и дым перекрывал все его действия. И пока Шикадай замахивался веером, чтобы рассеять дым, Харуки уже сложил печати для техники, от чего земля пошла ходуном. Будучи за несколько сотен метров от места боя, Шинки с волнением поглядывал на всё это. Он всё ещё не восстановился от стычки с отцом. Его грудь саднила от того, что песок Гаары несколько раз попал точно в грудную клетку. Пол лица он вообще не чувствовал, а глаз заливало кровью. А ведь казалось, ещё бы чуть-чуть и он был бы погребён под толстым слоем песка. Но возникший из ниоткуда Каори, сумел привлечь на себя внимание, позволяя Шинки спастись. И вот, сидя совсем рядом, на песке, Шинки удивлялся, как старик Харуки умело противостоял Гааре не имея особых способностей. Хотя справедливости ради, нужно сказать, что Гаара также ослаблен и вымотан боем. Смотря на то, как безэмоциональный отец, стоя на одном месте, приносит увечья и пытается убить всех их, Шинки до сих пор не мог разобраться в себе. Парень понимал — не время занимать голову такими мыслями. Но это было именно то, что не позволяло ему ни умереть от руки отца, ни убить его самого. Да, Шикадай прав, именно они с ним должны победить Гаару, чтобы сохранить то, что берёг отец. Но в то же время, это было самым страшным для Шинки — убить самого родного человека. Парень, словно, находился в трансе, погружён в самого себя. Большими глазами Шинки смотрел за боем Каори и Гаары, как на танец двух огней. Он всегда прятался от своих страхов, от своего ужасного прошлого, обращаясь к тому светлому, что подарил ему отец. Но должен ли он забывать об этом? Что, если убегая от своих демонов, Шинки лишь слабеет? Может взглянув правде в глаза, он сумеет стать сильнее? Шинки смотрел на свои ладони, стёртые в кровь и чёрный, окропленный в алый цвет, песок вокруг. Не прогадает ли, сделав это? Парень вновь поднял глаза. Раз за разом, Каори становился слабее, ему было сложно уклоняться от песка и атаковать в ответ, но он неустанно делал это вновь и вновь. И даже, когда падал лицом в жёсткий песок, снова поднимался на ватные ноги, принимая стойку, искоса поглядывая через плечо на Шинки. Отец всегда говорил, что нельзя забывать своего прошлого или отрекаться от него, ведь это делает тебя сильнее. Наверное, лишь сегодня Шинки понял истину этих слов. Парень поднялся на ноги, сжал кулак. Железный песок закружился вокруг него вихрем, приобретая форму плаща. Глаза наполнились яростью, как в детстве и хладнокровием, приобретённым за годы жизни. Если кто и должен быть противником Гаары, так только он. Вздохнув, Шинки отпустил всё то, что грызло его столькие годы. Он готов. Сейчас или никогда. Ринувшись вперёд, град песка Шинки отбил атаку Гаары, давая Каори возможность ненадолго прийти в себя. Встав вровень с советником, Шинки встретился с ним взглядом и благодарственно кивнул. — Что ж, теперь мы можем начинать. — запыхавшись, молвил Каори. Уклоняясь от волны песка, Шинки решительно выкинул Железный Водопад, ненадолго останавливая быстрый поток ударов. — Что начинать? — Я догадываюсь, что это за гендзюцу и, как его можно снять. — ударив ногой по песчаной стене, что летела прямо в него, произнёс Харуки. — Только мне нужен помощник. Защитная железная стена, позволила Шинки мельком посмотреть на Каори, после чего, продолжить подбираться к Гааре ближе.  — Что нужно делать? В последний момент успев отойти в сторону от града, Харуки прошипел.  — Насколько я понимаю, это многогранная техника с тремя уровнями. Чтобы снять гендзюцу, мне нужно немного времени, концентрация и чакра. Но, если Гаара всё время будет нападать, я не смогу этого сделать. Выглядывая из-за своей стены для разведки, Шинки внимательно слушал Каори и понимал, к чему он клонит. Он повернулся к советнику лицом и сказал: — Хорошо, я постараюсь сделать, всё что могу. — он вновь выглянул из-за укрытия, видя, как Гаара готовиться к следующей атаке. — Начнём же прямо сейчас! Как только железная ограда рухнула на землю, Шинки собрал весь свой песок и волной попытался накинуть его на отца сверху. В то же время Харуки пробежался вокруг Гаары, чертя что-то на песке. Жёлтый песок выставил защитный купол в противовес атаке, но Гаара даже не заметил, как его ноги стали тяжелеть, словно, прирастать. Пустые глаза опустились вниз, где ноги по колено плотно окутало железо. Шинки раз через раз хватал ртом воздух, стараясь сконцентрироваться на удержании техники. Вскоре весь его песок поглотил тело по самое горло. Невольно взглянув на Каори, что стоял на краю своего круга, Шинки заметил, что мужчина всё время меняет печати, напрягая всё тело. Через время круг начал светиться бирюзовым цветом, как, когда ирьёнины переливают свою чакру. Услышав шорох песчинок, Шинки поднял свой взор вверх и успел поставить над собой купол, пока песок отца не обрушился на него стеной. Сжав зубы, Шинки невольно оскалился. Зарываясь ногами в землю, парень понимал — долго он не протянет.

***

Заходящее солнце одаривает небо оранжевым, практически, кровавым цветом. Цветом войны и боли. И пекло оно, словно, в аду. Дюны отбрасывали большие тени, что угрозливо нависали. Сколько они бьются? Час? Может день? Или целую вечность? Шикадай перестал считать время. За него это делали раны, что медленно истекали кровью, приближая его кончину. — Вот же живучая тварь. — задыхаясь, кашлял Нара, вытирая с щёк то-ли пот, то-ли кровь. — Да, но и он уже на исходе. — ноги еле-еле держали Шикамару ровно. Шикадай невольно посмотрел на отца, а после его взгляд соскользнул на тело Саске, что валялось совсем рядом. Похоже, он уже в отключке из-за яда. — Чёрт, без Саске нам придётся тяжело. — поджал губы парень, смотря на то, как Кеншин уже несколько раз пытается подняться на ноги. Рука Шикамару мягко легла на здоровое плечо сына, от чего он кинул взгляд на него.  — Последний рывок… Ради матери, родных и друзей. Шикадай медленно вернулся к горизонту, где солнце, как свет в конце тоннеля, дарило надежду. Парень набрал воздух в лёгкие, что пекло и сдавливало от яда и песка… Ради всех родных и близких. — Давай, пап, наконец мы сделаем что-то вместе за долгое время. — грустно улыбнулся Шикадай. Шутка сына хоть и повеселила Шикамару, но оставила тоскливый осадок в душе. В любом случае не о чем больше жалеть — нужно действовать. Шикадай смотрел в спину бегущего на встречу Кеншину отца. Шикамару легко отбивал летящие в него сюрикены клинком. А, когда Харуки сложил печати, навлекая на Нару сдувающий всё на своём пути ветер, Шикадай в противовес применил свою технику ветра. Столкновение двух одинаковых стихий вызывало диссонанс вокруг. Ветер, словно, волной смывал песчаные дюны, мелкие камешки и самих хозяев. — Давай! — выкрикнул, что было мочи Шикадай отцу, стараясь продлить жизнь своему ветру. Шикамару бежал со всех ног, преодолевая песок, что летел в глаза, камни и сам ветер, что не хотел его пускать. Пока Кеншин сосредоточен на технике, у Нары есть отличная возможность загнать его в угол и парализовать тенью. И вот подобравшись достаточно близко, Шикамару выронил клинок, которые сейчас только мешал, сложил быстро печати. Его тень, как змея, поползла к Кеншину, обвивая его ноги, а после и всё тело. Но этого было мало. Чакры оставалось крайне мало и даже сила воли Шикамару не помогла бы. Разъярённый Кеншин не без труда вырвался из оков тени, заставив Шикамару упасть на колени. В глазах Нары всё смешалось в одно. Он перестал нормально видеть и слышать. И с одного удара ногой Кеншин откинул тело Шикамару на несколько метров. — Папа! — в груди застучало сильнее. — Арг! — занеся веер на собой, парень превозмогал адскую боль в руке. Терять нечего. — Стихия Ветра: Лезвие Ветра! Оберегая отца от озлобленного Харуки, что с яростью в глазах, приближался к бесчувственному телу Шикамару, Шикадай выдавил из себя остатки чакры. Острый, как кончик куная, ветер в клочья порезал одежду Кеншина, зарывая его в песок. Шикадай даже не понял, как оказался на коленях возле отца. Он бил его по щеках, пытаясь привести в чувства, но всё бестолку. Мирно лежащий Шикамару не реагировал ни на крики сына, ни на удары. В какой-то момент Шикадай забыл, как дышать, глядя в одну точку. Поднявшись на ватных ногах, шатаясь, Шикадай повернулся лицом к ухмыляющемуся Кеншину, что потирал ссадины и частые окровавленные царапины ладонью. — Признаюсь. — посмеивался Кеншин. — Вы заставили меня попотеть. Но теперь, когда вас становится всё меньше, мне не составит труда добить вас. Шикадай смотрел на него и не мог и слова сказать. Да, он был готов к смерти и к тому, что увидит смерть отца и брата, но… это куда сложнее, чем ему казалось. Шикадай лишь сейчас осознал — ты никогда не будешь готов к смерти близких… никогда. — Ты заплатишь за всё, что сделал. — прошептал в никуда Шикадай. Глубоко дыша, Шинки держал печать. Парень искоса смотрел за боем Шикадая и Кеншина. Чёрт, он хотел ему помочь, но сейчас его бой здесь. Ноги Шинки по колена зарылись в песок, от усилий, что он прилагал. Песок отца, хоть и давил меньше от того, что гендзюцу с каждой секундой слабело, но и сам Шинки едва мог держать Гаару в тисках своего железа. Пот градом стекал с него. Парень не признавался, но всё тело невероятно жгло и чакра слабо слушалась его, как бы странно это не звучало. Парень перевёл взгляд на Каори. Мужчина не меньше его старался. Было видно, как его руки дрожали, продолжая складывать печати всё время. И оскал на его лице, выдавал боль и усталость. Шинки старался себя убежать: «Ещё немного». — Шинки! — послышалось издалека. Парень резко вздёрнул головой, видя брата вдалеке. — Без тебя мне не справиться! — Чёрт! — прошипел сквозь сомкнутые зубы Шинки. Он рад бы помочь, но не может же он оставить Каори одного, пока он сосредоточен на гендзюцу. Парень спрятал лицо в сомкнутых в печать руках. Как ему быть? — Иди к нему. — услышал едва уловимый хрип Каори, Шинки. — Я уже почти… — не закончил мужчина, откашливая сгустки крови. — Гаара слаб и почти свободен от иллюзии. Ничего с ним не случиться. Шинки смотрел на павшего на песок Каори. Мужчина отхаркивал кровь, глотая песчаную крошку, но не прекращал обряд, стойко держась. — Давай же! — крикнул Харуки. Шинки закрыл глаза, разомкнул руки и быстро задышал. Смешавшиеся пески двух повелителей упали на землю. Парень в последний раз посмотрел на тело отца, что бережно было укрыто его же песком. Он и правда, как кукла лежал посреди пустыни, не в состоянии даже глаз открыть. Шинки оставалось надеяться, что отец будет жить, прежде, чем собрать свой песок и побежать на встречу Шикадаю. — Шинки! — не видя брата, кричал Шикадай, борясь с Кеншином в ближнем бою. Чакры не осталось у обоих. Всё, что им оставалось — тайдзюцу, в котором побеждал седовласый парень. Изуродованная рука Шикадая была помехой, но парень не жаловался, некогда. Нара стойко держался на ногах, отвечая контратакой. Удар и воздух из лёгких Шикадая вышел с криком боли. Голова кружилась, дышать совершенно нечем, ведь лёгкие пылали огнём. А над ним возвышался Харуки с лёгкой, усталой ухмылкой. Кеншин резко надавил ногой на грудь Нары, выбивая из него стоны боли вперемешку с кровью. — Ты покойник и больше ты не воскреснешь. — говорил тихо он, давя сильнее. Шикадай не сразу увидел мелкие чёрные песчинки вокруг. И лишь когда он смог глубоко вдохнуть, увидел широкую спину Шинки прямо перед собой. Поднявшись на локтях, Нара держался за голову, что невыносимо болела. Картинка в глазах начало проясняться. Шикадай видел гору железа, а в ней был закован Кеншин, который крича, мотал головой, пытаясь выбраться. — Прикончим его, Шикадай. — Нара поднял голову, когда услышал голос брата. Шинки медленными шагами приближался к Харуки, но на последних метрах ноги подкосились и он упал. — Ты даже на ногах стоять не можешь! — безысходно говорил Кеншин, пытаясь утешить себя. Шинки не ответил, попросту не слышал. Его тело горело, пронизывало острой болью в точках чакры. Парень держался лишь на собственной воле, чтобы не отключиться в ту же секунду. Поднявшись на ноги, Шикадай прошёл мимо Шинки, хлопнув брата по плечу. Он стоял напротив ухмыляющегося Кеншина и смотрел безумцу в глаза, где пылала ярость и страсть. — Ты грёбаный придурок и убийца и умрёшь из-за этого прямо сейчас. — выплюнул ему прямо в лицо Шикадая. Харуки лишь посмеялся тому в лицо.  — Убийцы здесь только вы — шиноби. Если бы не ваши глупые войны, мой дед не стал бы отшельником и я не был таким, каким есть! А всё из-за тупых уз, что лишь мешают! — Замолчи. — шептал Шикадай. Левая рука едва могла слушаться его, но Шикадай через боль, согнул её, придерживая второй. — Наш мир прогнил из-за ниндзя! Из-за их предубеждений и никому не нужных союзов! — не слушая Шикадая, продолжал кричать Кеншин. Шикадай дрожащими, липкими от крови и грязи пальцами, выстраивал первую печать. — Закрой свою пасть! Ты даже не знаешь о чём говоришь. Только узы делают нас сильнее и без них мы — никто. Лишь человек защищающий своих родных и близких по-настоящему силён. Вторая печать. Пальцы путались. И без того кончающаяся чакра не доходила до рук. — Ты ещё мал, чтобы понять этот мир. — скривился Харуки, когда песок начал давить сильнее. — Мой дед до конца жизни оберегал свои узы, но умер в страхе перед миром, который отвернулся от него. Я делаю то же, что и мой дед — хочу поменять мир! Это Воля, которую нёс мой дед! Третья печать. Осталось совсем немного. Шикадай кинул взгляд через плечо. Силуэт Каори, валяющегося на песке возле Гаары, был едва заметен парню.  — Думаю Каори не согласен с твоими словами. У Шонджи была совершенно другая Воля и ты так и не понял её. Шикадай повернул голову на оскал Кеншина. Седоволосый парень быстро дышал. Даже сейчас он пытался выбраться. — Моя же Воля Огня в том, чтобы оберегать родных и Воля Ветра в защите этой страны и людей. И я убью тебя, чтобы сохранить то, что ценю больше всего. Четвёртая печать. Тени ползли по песку вверх, достигая шеи Кеншина. Тёмная иголка готова в любую секунду проткнуть тело жертвы. — Но ты ведь тоже умрёшь. Чувствуешь жжение? Это яд реагирует на чакру. Чем больше используешь, тем большая вероятность, что ты… — спокойно говорил Харуки, но рык Нары не дал ему закончить. — Мне плевать! — его тень дрогнула, из-за чего струйка крови потекла по шее Харуки вниз. — Я готов умереть ради того, чтобы мои близкие жили! Секунда и остриё тени перерезало горло, выдавливая предсмертный хрип из парня. Тело обмякло, на лице застыла ухмылка. Железная хватка в миг раскололась и рассыпалась на песчинки, укрывая бессознательное тело владельца. Шатаясь, Шикадай в последний раз взглянул на прекрасный, огненный закат. Улыбка, слёзы покатились градом по его лицу, рваный вздох облегчения, прежде чем его тело налилось свинцом. Повалившись на мягкий песок, Шикадай даже не ощутил, как прохладный ветерок нёс на себе золотой песок. Глаза нехотя закрылись и парень больше не видел света и не ощущал боли.

Жизнь, как шахматная доска, Каждый из нас фигура на ней, И игра здесь отнюдь не легка, Мысли об этом туманом развей, Победы надежда уж очень хрупка, Но разве она стоит этих смертей? Неужели полк — цена короля? И его жизнь важнее ферзей? Но ошибка нас в туман загнала, Правду разглядеть ты сумей, Возможно цена и вправь немала, Да стоит она зажженных свечей, Фигура в оману нас вовлекла, Пойми, что в жизни главней, И маску сними догола, Король — свет наших путей, Теперь то смысл игра обрела? Король — будущее без цепей, Но если тема за это зашла, По ту сторону такие же жизни людей, И пусть лучше будет ничья, Чем звуки клинков и мечей.