Равновесие страха

Саске очнулся от невыносимой жары — в его горле пересохло так сильно, что он даже застонать как следует не смог. С трудом разлепив веки, он осмотрелся и обнаружил себя на мягком диване посреди опрятной гостиной, залитой тёплым солнечным светом. Рядом с кроватью, на тумбочке, вовсю надрывалось радио, которое, по всей видимости, и разбудило его: — «И снова здравствуйте, в эфире Эйдо Мицумото. Большое вам спасибо за то, что слушаете нас. Из деревни Скрытого Песка уже несколько дней нет никаких вестей. Да, ребята, в непростые времена мы с вами живём. Найти бы сейчас кого-то, с кем можно просто ускакать в горизонт, позабыв обо всех этих новостях. Песня «Давай отправимся к закату вместе» специально для вас в эфире нашей радиостанции». После этого заиграла мелодия — такая светлая и романтичная, что, казалось, она издевается над Саске и всем, через что ему пришлось пройти. Хоть его голова и шла кругом от тошноты и слабости (и, конечно же, от радио), он всё же смог осмотреть своё тело: обе его ноги были туго перебинтованы, а грудь обклеена марлевыми повязками. Дрожащей рукой Саске отлепил одну из них и внимательно присмотрелся к свежей ране. Его тут же пробрало холодом. Рана оказалась осколочной. Для мира шиноби подобное было практически невообразимо. Впрочем, как и запах пороха, что Саске учуял в той злополучной пещере. Его вмиг охватило крайне неприятное предчувствие, но он отмахнулся от него. Сейчас были заботы и поважнее. Он аккуратно привстал, облокотившись на руки, и сел на край кровати. Пальцы его ног коснулись мягкого ковра. Саске старался не думать о перебинтованных ногах. «С ними всё в порядке, расслабься», — повторял он себе. В конце концов, набравшись смелости, Саске встал и попытался сделать пару неуверенных шагов. Поняв, что с ним было всё в порядке, он испытал немалое облегчение. Да, он шёл, преодолевая слабость и головокружение, но ничего смертельного, похоже, так и не произошло. «Отделался лёгким испугом», — сказала бы Микото Учиха, увидев его сейчас. «Плевать, что подумал бы отец, — подумал Саске. — В конце концов именно из-за него вся моя жизнь пошла под откос буквально за одну ночь. Из-за него и той жалкой шестёрки Данзо Шимуры, который звался Итачи Учихой». От одной только мысли о брате Саске испытал приступ неудержимого гнева. «Этот жалкий лицемерный убийца, вообразивший себя мессией… трусливый ублюдок, что забрал её у меня…» Саске почувствовал, как его мысли сбивались в кучу, а в глазах же плыло и двоилось. До него быстро дошло, что его накачали — морфином или чем-то ещё — этим и объяснялось его подвешенное состояние. Пройдя по коридору, Саске тут же направился к двери, выходящей на улицу, и распахнул её. В первый момент он невольно зажмурился от яркого света, одновременно закашлявшись от глотка сухого и пыльного воздуха. Но когда глаза его начали потихоньку привыкать, Саске столкнулся взглядом с женщиной с длинными чёрными волосами. Лицо её выражало смесь изумления и замешательства. На вид ей было где-то около тридцати пяти, хоть и выглядела она необычайно хорошо для своих лет. Синий платок, замысловато завязанный поверх белой рубашки, огибал её шею, а в руках женщина держала пакеты с продуктами. — Боже, вы очнулись, — аккуратно положив пакеты на землю, она подскочила к нему, пытаясь осторожно осмотреть раны и повязки. — Мои ноги, что с ними? — Саске старался говорить спокойно, но получалось у него с трудом. — Я подлатала вас, как смогла, но ваши ноги, они… — женщина вздохнула, пытаясь подобрать наиболее мягкую формулировку. — С ними всё будет в порядке, только, боюсь, что каналы чакры могли сильно повредиться. Саске ошеломлённо посмотрел на неё. — Что это значит? — переспросил он. — Если вы не шиноби, то ничего страшного… — женщина неловко заулыбалась, пытаясь его успокоить. — А если да?! — выпалил Саске. — Тогда вы больше не сможете, ну, скажем, быстро бегать, далеко прыгать. Мозг Саске поначалу отказался воспринимать полученную информацию. Стоя на том же месте, парень попытался сделать небольшой прыжок, чтобы забраться на крышу дома, из которого только что вышел, но у него попросту ничего не получилось. По какой-то причине чакра больше не поступала к его стопам. И в этот момент до Саске наконец дошло. Теперь его месть брату стала не просто далёкой. «Она стала невозможной», — осознание этого факта вогнало его в такое безумное отчаяние, что он упал на колени, обхватив голову руками. Через какое-то время Саске уставился в синее небо безжизненным взглядом. — Лучше бы вы оставили меня умирать, — тихо произнёс он. Женщина подошла к нему со спины и положила руку на плечо. — Меня зовут Эйко Мисури, — её лицо осветила улыбка. — И вы должны мне одну тысячу рьё за лечение. Саске продолжал смотреть в небо, думая о чём-то своём. Он не слышал её или, по крайней мере, старался не обращать внимания. — Вы доктор? — вскоре спросил он. — Разве врачебные клятвы не обязывают вас помогать безвозмездно? — И всё же мне нужно на что-то жить. Когда закончите, я бы хотела вас осмотреть, — взяв пакеты с продуктами, она грациозно поднялась по ступенькам. — И вам не помешало бы одеться, — добавила она, оставив дверь приоткрытой. Поскольку привычная одежда Саске была изорвана на лоскуты, он был вынужден надеть то, что, по всей видимости, когда-то носил один из родственников госпожи Мисури. Поверх белой рубашки, заправленной в чёрные брюки, Саске надел чёрную жилетку, а непослушные волосы теперь скрывались под кожаной шляпой, что так любили носить в здешних краях. — Вы как раз вовремя, — сказала госпожа Мисури, раскладывая медицинские приборы на столе. — Надеюсь, вам подошла одежда моего брата? Саске молча сел за стол. Он осознавал, что мечты его отомстить Итачи и начать новую жизнь безнадежно рухнули, растворились, как дым, оттого разговаривать с кем-либо у него не было совершенно никакого желания. И всё же он понимал, что эта женщина спасла его от верной смерти. Приглядела за ним, когда Саске, истёкший кровью, мог спокойно встретить свой конец в этой глуши. — Итак, как вас зовут? — спросила она. — Саске. — Что же вы забыли в той пещере, если не секрет? — Я… я не уверен, — растеряно пробормотал Саске. — Кажется, я пытался что-то найти. — Провалы в памяти, — авторитетно констатировала Эйко. — Неудивительно, учитывая, что один из осколков задел вашу черепушку. Мне пришлось постараться, чтобы вытащить оттуда весь свинец. Память должна восстановиться со временем, можете не переживать на этот счёт. — Спасибо вам за помощь, — поблагодарил её Саске, — Но боюсь, у меня нет денег, чтобы вам отплатить. Если бы я мог помочь вам как-то по-другому… Эти слова вырвались у Саске непреднамеренно. У него и своих проблем было предостаточно, и помощь какой-то крестьянке в его планы совершенно точно не входила. Зачем он это сказал? Вероятно, ответ скрывался где-то глубоко внутри, но Саске никогда не разбирался в человеческих чувствах, даже в своих собственных. Эйко тем временем поднялась из-за стола и задумчиво посмотрела в окно. — Думаю, можете, — наконец сказала она. — Я видела ваши глаза. Об обладателях Шарингана болтают всякое. Говорят, они могут видеть такое, что другим не под силу. — Вы потеряли что-то? — спросил Саске. — Кого-то, — Эйко резко изменилась в лице, взглянув на Саске взглядом, в котором читалось отчаяние. — Мой брат, Эфу Мисури, работал курьером в «Меродиасу Экспресс». Недавно он получил заказ на доставку какого-то особо важного письма в столицу. Подробностей я, к сожалению, не разузнала. Только то, что груз доставлялся из Конохи. Саске невольно передёрнулся. Эйко же продолжила: — Следующей ночью Эфу пропал. Я хотела проведать его дома накануне утром, но внутри никого не оказалось. — Может, он отправился в путь с утра пораньше, а вас не предупредил? — предположил Саске. Эйко покачала головой. — Дома остались его вещи, включая сумку с письмами. Он бы не стал уходить без неё — это же бессмысленно. — Можно осмотреть сумку? — попросил Саске. — Да, конечно, — сходив в другую комнату, она принесла ему синюю почтовую сумку. Пошарив внутри, Саске обнаружил письмо без адресата и отправителя. «Код-Два-Четыре-Три. Альфа-Лист-Даёт-Добро», — гласило таинственное послание. Саске понятия не имел, что это могло означать, поэтому отложил письмо в свою сумку. — В доме были следы борьбы? — продолжал допрашивать он. Эйко задумалась, пытаясь вспомнить какие-нибудь детали. — Нет, всё было как обычно, — наконец ответила она. — Никаких следов повреждений, никакой сломанной мебели, ничего такого. — У него были враги? Может, его кто-то преследовал? — Эфу мастерски владел стрелковым оружием, едва ли его могли одолеть обычные разбойники. — Стрелковым оружием? — не понял Саске. — В смысле, луком или арбалетом? Эйко прикусила губу. — Ну да, — неуверенно ответила она. — Что-то вроде того. — Ясно. Вы обращались к местным органам власти? — Вы о шерифе Мориучи? — женщина гневно сжала кулаки. — Да он меня и слушать не стал. Видите ли, есть у него дела поважнее. — Шериф? — снова не понял Саске. — Кто это такой? — Ах, да, у вас же амнезия, — вспомнила Эйко. — Шерифы — это шиноби Орочимару, которых прислали в городки вроде нашего для охраны правопорядка. Только вот эти звуковики ничем подобным не занимаются. Только пьют в наших салунах да пристают к нашим девушкам. Она продолжала внимательно смотреть в окно, будто боялась, что за ней может кто-то следить, а затем заговорила шёпотом: — Я слышала, что какой-то человек убил нескольких звуковиков накануне. Какой-то сильный шиноби, я полагаю. Я не знаю деталей, только то, что их сильно потрепали, и теперь они занимаются только этим и ничем больше. Хотя, насколько мне известно, сохранность собственных людей всегда интересовала шерифа больше, чем жизни простых горожан. Саске встал из-за стола и надел шляпу. Ему хотелось поскорее спрятаться под ней от любопытных глаз. — Я постараюсь сделать, что смогу, — заверил он. — Но прежде хочу у вас спросить. Зачем вы спасли меня? — Я… даже не знаю, — Эйко отвела взгляд. — Когда я услышала взрыв, то сразу запрыгнула в седло и поскакала в вашу сторону. Шерифа и его людей не было в городе, поэтому я не знала, доберётся до вас кто-нибудь или нет. Саске устроил такой ответ, хоть ему и с трудом верилось в то, что незнакомый человек мог помочь ему просто так, безо всякого корыстного умысла. Он никогда не славился верой в добродетель, а с годами и те крохи человеколюбия, которые в нём оставались, грозили попросту исчезнуть. Саске вышел на улицу, а госпожа Мисури выскочила вслед за ним, видимо, ещё не до конца осознавая, какая ей улыбнулась удача. — Я могу одолжить вам лошадь, — она зашагала вслед за ним. — Наездник из меня никудышный, — ответил Саске, проверяя наличие клинка в ножнах на своём поясе, — Нам, шиноби, знаете ли, лошади без надобности. — Могу и я у вас кое-что спросить? — Эйко едва коснулась его руки. — Почему вы решили мне помочь? Вас ведь тут ничего не держит. — Вы… сильно похожи на мою мать, — вырвалось у Саске. — Мне бы и в голову не пришло вам помогать, если бы не это. — Понятно, — Эйко склонилось в глубоком поклоне. — Спасибо вам.