Равновесие страха

Иногда собственные взгляды могут со временем показаться тебе безумием, хоть и осознание этого приходит далеко не сразу. Чтобы пелена с глаз спала, нужно пережить такой пронизывающий шок, который разделит твою жизнь на до и после. И только после этого момента ты сможешь понять, кто ты на самом деле. Минори никогда не понимала смысла этих слов, сказанных когда-то отцом. Никогда, вплоть до сегодняшнего дня. Идея разместить оперативную базу внутри солнечной электростанции принадлежала Кабуто. Считалось, что плутократы не станут бомбить собственную инфраструктуру, которая досталась им столь дорогой ценой, и поэтому звуковикам здесь ничего не угрожало, по крайней мере пока. Минори обитала в небольшом помещении, где был расположен блочный пульт управления, состоящий из множества переключателей, мигающих лампочек и мониторов. Разобраться во всём этом было не сложно, и уже к началу наступления на Сенто-Марин город по приказу Орочимару был полностью лишён электричества. Марионетка выполняла приказы по инерции, даже не задумываясь над тем, что она делала — таковы были последствия тяжёлого эмоционального выгорания. Минори так бы и осталась тихо сидеть в своём уютном одиноком мирке, уткнувшись в дивные устройства новой эпохи, наедине с чувством внутренней борьбы, но её покою скоро пришёл конец. После полудня Орочимару собрал большую часть личного состава именно в комнате управления — видимо, из-за отсутствия внутри станции чего-то более-менее подходящего для проведения собраний. Минори быстро уловила настроения, витавшие в воздухе. Все выглядели помято и растеряно, и даже Карин выглядела ещё более серьёзной, чем обычно. Во взглядах чувствовалась атмосфера некой фрустрации. Такое, очевидно, могло последовать только за крупной военной неудачей. — Мы должны раздавить их, — сказал Кабуто. — Уничтожить всех до одного за неповиновение. Орочимару стоял спиной ко всем, оперившись руками об стол. — Когда я основал деревню Скрытого Звука, я подарил им безопасность, — прошипел он. — Но признательны ли они? Нет, они объявили мне войну. Они хотят убить меня просто за то, что я пытаюсь их освободить. Достаточно. Если они хотят войну, я её устрою. Он обернулся, и его лицо скривилось от гнева. — Сенто-Марин и Меродиасу. Я раздавлю их. Подам им пример. — Разве обязательно уничтожать города? — вдруг спросила Минори. Услышав это, Карин вытаращила на неё глаза. — Это необходимо, — поперхнулся Кабуто. — Плутократы не способны к самоуправлению. Мы должны сохранить порядок любой ценой. Не все прониклись его словами. Таюя — девушка, орудующая флейтой — выглядела так, словно находилась на грани нервного срыва. Об этом говорили выступающие на её лбу капли холодного пота и безумно бегающие глаза. — Вы больные, — произнесла она дрожащими губами. — Просто психи. Вы в курсе, сколько мы потеряли людей?! — заорала она. — Сколько нас вообще осталось? Половина наших ребят перебита! — В таком случае, — ответил Орочимару, — второй половине следует отомстить за них. — Ты… ты заставил нас с Саске выпустить болезнь на их улицы… — у Таюи срывался голос. — Всё это началось из-за тебя. Из-за тебя и твоего неуёмного эго! Если бы не ты, все мы сейчас были бы… Орочимару не дал ей договорить. Из его рукава с огромной скоростью вылетела змея. Вцепившись в горло Таюи, она стала вгрызаться в её гортань. Звуковики наблюдали за этим без интереса, словно давно привыкли к таким сценам — с равнодушием и циничным спокойствием. Но вот для Минори такое было впервые. Она ещё ни разу не видела, как убивают человека. Слова отца вновь эхом пронеслись в голове: «Только после этого момента ты сможешь понять, кто ты на самом деле. Решить хотя бы для самого себя» Но в этот раз к ним присоединились и другие: «А вот изменилась ли ты на самом деле, покажут твои действия». — Кто-то ещё? — спросил Орочимару с вызовом, когда Таюя перестала издавать мерзкие хлюпающие звуки. Звуковики ответили ему гнетущим молчанием. Даже Карин просто опустила голову, выказывая свою покорность. Вскоре все покинули помещения. Все, кроме Карин. Минори же продолжала смотреть на труп с разорванным горлом в луже алой крови, в которой Таюя и захлебнулась перед смертью. — Ты считаешь это нормальным? — спросила Минори. — Это война, — прошептала Карин. — Приемлемые потери. — Приемлемые? Орочимару убил твою родственницу, и это всё, что ты скажешь? — Она мне не родственница. Её принадлежность к клану Узумаки так и не доказали. К тому же, Орочимару однажды воскресил её, воскресит и теперь. Минори слышала эти истории. Якобы Таюя умерла на миссии по вызволению Саске из Конохи пять лет назад. Она не верила, что это было правдой. Она уже ничему не верила. Её отец — учёный Рэй Хирано — учил Минори поступать правильно, но что именно значит «правильно»? Этого она тогда так и не поняла. Да и куда ей, печальной марионетке, ставить под сомнения приказы настоящих людей? Она беспрекословно выполняла приказы Орочимару всё это время, даже не подозревая, что творилось вокруг на самом деле. Но Минори было вовсе не чуждо любопытство. Всю свою жизнь она хотела понять мир людей, осознать чувства и движущие ими порывы. Вчера она увидела отчёты об Арасиме, благодаря Саске. Видела списки потерь звуковиков за всё время их нелепого военного мятежа. Слухи про эксперименты над гражданскими тоже оказались правдой. Только сейчас Минори осознала, как сильно ошиблась, оставшись с Орочимару. Возможно даже, что у её отца действительно были серьёзные причины, чтобы покинуть это место. — Только не говори, что задумала предать нас? — Карин будто прочитала её мысли. Минори схватилась за нос. Неужели он стал длиннее, как в той сказке? Иначе как Карин смогла обо всём догадаться? — Я многое знаю, — тем временем, продолжала Карин. — И на многое закрывала глаза. Я знаю, что ты — Посредница. Ты связалась с пришельцем за нашей спиной. Минори вздрогнула. — А ещё ты прекрасно научилась врать, — вздохнула Карин. — Похоже, ты и впрямь стала настоящим человеком. — Человеком тебя делает не ложь, — отвечала Минори. — А только совесть. Когда ты успела растерять свою, подруга? Карин вздрогнула, как будто ей влепили пощёчину. — Тебе не понять. Орочимару для меня, как отец. Отцы не всегда поступают правильно. Минори понимала, о чём шла речь. В конце концов Рэй Хирано тоже не был её биологическим отцом, но их всё равно связывали нерушимые узы, которые было не под силу разорвать никому. — Я ухожу, — сказала она. — Я позволила себе поверить, что мы улучшаем ситуацию, но это не так. Когда Минори направилась к выходу, Карин схватила её за плечо. Минори развернулась и оттолкнула её. Обе разошлись и синхронно приняли боевую стойку. — Ты что, с ума сошла? Ты не можешь просто уйти, Минори. — Возможно, ты не можешь. Прощай, Карин. Затем они снова сошлись, пытаясь нанести друг-другу решающий удар. Движения Минори были отточены, просчитаны до миллиметра. Её левая рука — кибернетический имплант — разнесла на осколки сюрикены, которые в неё швырнула Карин. Осознав своё положение, Карин выпустила из спины цепи — это было единственное средство в её распоряжении, которое могло утихомирить Минори. В тот же миг они обхватили марионетку со всех сторон, впиваясь в её металлическую кожу. Но Минори оказалась к этому готова. Она прошептала губами едва слышные слова: «Запустить процедуру самоуничтожения». Механизмы внутри девушки отреагировали на приказ моментально. Взрыв внутри помещения оказался мощнее, чем Карин могла себе представить. Её мощной волной отбросило и ударило об стену. В огне проявился силуэт — это Минори сбросила свою искусственную оболочку, словно змея. Теперь она вновь стала уродливой куклой на ниточках. Её фарфоровое личико треснуло и разбилось вдребезги. Но это была она. Настоящая она. И теперь у неё появилась цель. Вернуться к отцу. — Я марионетка, без чувств и сердца. Но ты-то должна понимать, что Орочимару из себя представляет. Ты знаешь его лучше, чем любой из нас. — Я знаю, что я ничего для него не значу, — прохрипела Карин. — Возможно, меня просто тянет к таким мужчинам. — Я не могу заставить тебя поступить иначе, Карин. Надеюсь, когда-нибудь ты поймёшь свою ошибку. Слова Минори были очевидны и колко ранили Карин в самое сердце. Она ведь не была идиоткой, она знала о потерях и смирилась с мыслью, что конец её жизни положит разорвавшийся снаряд, или пуля в затылок, или суд за военные преступления. Но была у неё и надежда — это Орочимару. «Они не могут убить того, кого убить невозможно» — на этой мысли строился весь её сладостный самообман, хоть в глубине души она и понимала. Ничему из того, что они натворили, не было оправдания. «Ты права, Минори. Ты оказалась человечнее любого из нас. Столько людей погибло здесь. Из-за самых идиотских идей, величия которых я никогда не видела собственными глазами». В ушах стоял невыносимый свист, а Карин просто пялилась в потолок. Через минуту она заплакала, почувствовав себя сломленной и обречённой.

***

Теплый летний ветер нёс бетонную пыль от взорванных построек и был наполнен запахом гари. Тела мёртвых звуковиков никто не спешил убирать с улицы — то ли все ждали прибытия военной полиции из столицы, то ли просто боялись подходить к шиноби, от которых можно было ожидать всё, что угодно — даже после смерти. Тем не менее, гвардейцы показали себя гораздо лучше, чем Саске от них ожидал. Потери были серьёзные, но не сказать, что катастрофические. Были резервы, способные восстановить их боеготовность. Совсем другое дело — Орочимару, у которого каждый шиноби был на счету, и для которого каждый подстреленный шальной пулей звуковик был гораздо более серьёзной утратой. Юко держалась молодцом. Хоть они с Саске и прибыли к моменту, когда всё уже почти закончилось. Возможная схватка девушку вообще не напугала — руки у неё не тряслись, а взор оставался ясным до самого конца. Кейсуке наконец предпринял хоть что-то — и его мощный дебют положил конец всему сражению. Все видели, как пришелец пронзил насквозь водяного дракона — это определённо впечатляло, но от цепкого взгляда Саске не ускользнуло и другое. В глазах Кея не было уверенности. Его одолевали сомнения. Он никогда, небось, и человека мёртвого не видел. Слишком многое свалилось на него в один день. И тем не менее, он решил остаться, похоже, наконец взяв на себя ответственность за мир, который он поклялся оберегать. Это значило, что теперь у законного правительства Страны Звука было достаточно сил, чтобы ликвидировать Орочимару и наконец покончить с этой войной. Оставалось лишь придумать хороший план для диверсионной операции, и дело с концом. — Просто грёбанный ад, — сказала Юко, смотря на разорванные от взрыва трупы, покрывшиеся слоем пыли и засохшего песка. — Ничего, привыкнешь, — ответил Саске. — Три задания за одну неделю, такого у меня ещё не было. — Может, нас работниками месяца сделают? — Оставайся наготове, Юко. — Чего нам бояться? — удивилась девушка. «И впрямь, чего?» — подумал Саске. Долгие пафосные речи, часовые сражения — всё это исчезло из его жизни, когда он подорвался на первой же мине на своем пути. Теперь он шарахался от каждой пули и ловил панические атаки при виде минных полей — наверное, поэтому он и испытывал эту необъяснимую паранойю. Всё утро они с Юко бродили среди солдат, которые приняли Саске за своего по какой-то причине. — Настоящий боевой стрелок должен быть быстрым, — Эфу Мисури оживлённо спорил с Эйкити Хамадой. — Тут ничего не поделаешь. Каждая цель для него — это враг, и он стреляет молниеносно — чтобы убивать. Эйкити же в ответ настаивал на том, что шиноби нужно истреблять на расстоянии, а в близком бою у гвардейцев шансов никаких. Почему-то он попросил разрешить их спор именно у Саске: — А вы как считаете, господин Учиха? Со звуковиками лучше сражаться в ближнем или дальнем бою? — У всех шиноби разный уровень подготовки, — отвечал Саске. — Большую часть из них можно одолеть погнутой вилкой, если застать врасплох. Вдруг внимание Саске что-то отвлекло. Его сердце заколотилось громче, чем рокот океанских волн. Вдалеке раздался звук, подобный хрусту сотен крыльев. Он поднял глаза и увидел это — темное море птиц, заволакивающих небо. Огромные стаи воронов, словно армия тьмы, двигались как одно целое, создавая густую тень, которая затмевала солнце. — Что… что это такое?! — спросил испуганный Эйкити Хамада. — Гендзюцу. Саске всегда считал воронов предзнаменованием беды, и теперь он стоял, замерев от ужаса, свидетелем своего собственного кошмара, который стал реальностью. Из темноты внезапно возник его брат Итачи — фигура, окруженная мистической аурой неизвестности. Стоял, словно живой посланник смерти. — Похоже, ты сбился с пути, брат. «ЭТО ПО-НАСТОЯЩЕМУ. ЭТО НЕ ГАЛЛЮЦИНАЦИЯ» Саске, окаменев от ужаса, не мог сдвинуться с места. Его разум охватила невероятная паника. В тот миг он почувствовал, как его мир погружается в бездну тьмы и страха. Взмахнув рукой, Итачи схватил солдата, стоявшего поблизости, и сжал его за горло. Саске задрожал. Будто и не переставал быть тем мальчиком в тёмной аллее, обнаружившим себя по колено в крови собственных соклановцев. Снова и снова в его голове прокручивались образы, которые Саске отчаянно хотелось забыть. Мёртвые старики, трупы детей с перерезанными глотками. Итачи, стоявший в луже крови их матери. И снова Саске оказался бессилен, чтобы противостоять этому. Вдруг сквозь чёрное облако воронов пролетел сияющий силуэт в плаще. Кейсуке не знал, что здесь происходит. — Это кто ещё такой? — спросил он. — Не смотри… не смотри… в глаза… — попытался предупредить его Саске. Но уже было поздно. Итачи уже проник в сознание Кея и погрузил его в Цукуёми. Юко вся эта ситуация застала врасплох. Двое самых сильных шиноби, которых она знала, потеряли способность сражаться и мыслить ясно. Саске корчился от ужаса, а Кей просто рухнул на землю со взглядом, полном безжизненной пустоты. Она не знала, что ей делать, поэтому просто закричала: — Посмотри, что ты сделал со своим братом, ублюдок! Если ты хотел окончательно доломать его, то у тебя получилось. Итачи ничего не ответил. Он бросил бессмысленный взгляд на Саске. Затем отпустил гвардейца. И тут же растворился в чёрном облаке. Вороны после этого разлетелись по сторонам. — Ты как? — Юко подскочила к Саске. Тот грубо отмахнулся от неё. — Я расслабился, потерял контроль над ситуацией. Стал слабее. — Эй, я просто помочь хотела! — Я ухожу, — заявил Саске. — Моя война — не здесь. Он никогда не даст мне покоя. — Ты… нет, ты не можешь уйти! — возразила Юко. — Мы ведь почти победили! — Ты видишь, что он делает со мной. Как вторгается в мою жизнь и пытается разрушить её раз за разом. В его искажённом разуме всё обстоит по-другому. Он считает, что помогает мне. Что я становлюсь сильнее, благодаря ему. — А как же твои ноги? Он тебя попросту убьёт. — Значит, такова моя судьба. Юко постаралась собраться с мыслями, понимая, что второго шанса переубедить Саске у неё не будет. — Я знаю, мне не понять то, что ты чувствуешь. Но здесь ты можешь начать всё с чистого листа. Начать жить своей жизнью, а не тем кошмаром, что твой брат тебе выдумал. — Я обманывал себя все эти годы, — отвечал Саске. — Я думал, что стал скитальцем, чтобы отомстить за смерть своего клана… за смерть матери. Это была ложь. На самом деле я стал таким, чтобы перестать жить в страхе. Он взобрался на своего гнедого коня. — Пока Итачи жив — страх не исчезнет. Я закончу этот кошмар. Так или иначе. — Брат убивает брата, — прошептала Юко. — Таков конец клана Учих? — Клана Учиха больше нет. А моя судьба мне безразлична. Перед тем, как взмахнуть поводьями, он взглянул на Юко. — Не посвящай свою жизнь разрушению мира злостью и гневом, как я, — сказал Саске. — Ты воссоздашь мир. Ты сделаешь нечто достойное в жизни, Юко. Я рассчитываю на тебя. И на Кея. На всех вас.