***
Чакра у Кейсуке Охары стремительно подходила к концу, и поскольку такое с ним происходило впервые, он пока только пытался осознать открывшийся перед ним ужас. Такое чувство бывает у пилота, который из-за неисправности датчиков обнаружил утечку топлива слишком поздно, и теперь, вместе со всеми пассажирами на борту, летел вниз, навстречу смерти. Сотни тонн бетона сдавливали его, словно тисками. По всей видимости, последних остатков чакры хватало ровно для того, чтобы его окончательно не расплющило. Джиробо что-то сделал с ним. Это казалось очевидным, но Кей просто не мог даже помыслить, что его противник окажется способен на что-то подобное. Если честно, Кей вообще не представлял, что так бывает, что чакру можно просто высосать, как сок из трубочки. Более того, он ни разу в жизни не испытывал усталости или истощения, поэтому наивно полагал, что его запасы чакры попросту бесконечны. А теперь он умирал. Один. Во тьме. У него не получилось обмануть судьбу, что предрекала ему умереть в безвестности. Никто так и не узнает, кто он такой. Никто не вдохновится его жертвой. Да и сама жертва была абсолютно напрасной. Кея распирала досада от того, что он не смог ничего исправить, и это было тяжелее, чем многоэтажка, под которой его похоронили заживо. Внезапно Кей различил крошечный луч света. Он сверкнул, словно звезда в безоблачной ночи, и проник сквозь щели, освещая его истерзанное лицо. За этим лучом последовал грохот, громкий и раздирающий, словно разъяренная стихия. Кей отчетливо слышал, как рядом били молнии. Время тянулось, протягивая свои пальцы вдаль, словно сдвигая границы реальности. Секунды становились минутами, минуты превращались в часы, а часы растягивались до бесконечности. И вот наконец его откопали из-под завалов. Кей открыл глаза и увидел перед собой лицо Саске, который протягивал ему руку помощи. — Зачем? — прошептал Кей. — Я, может, и мерзавец, но имею представление о чести. Ты спас меня, Кей. Я никогда этого не забуду. Только сейчас Кей заметил покрасневшее небо, что мгновенно вызвало у него неконтролируемый приступ паники. Он словно вновь оказался в гендзюцу Итачи, где его ждало ещё несколько десятков часов жестоких пыток. — У тебя ведь есть мать, — продолжал Саске. — Микото, верно? Я верну тебя ей живым. Хватит уже на сегодня смертей. И разрушенных семей тоже. Голос Саске привёл его в чувство. Кей начал обращать внимание на окружающие детали. На улице скопилось с десяток солдат, которые, видимо, хотели поглазеть на них. Это совсем не было похоже на гендзюцу. — Где медпункт?! — рявкнул солдатам Саске. Один гвардейцев указал рукой в сторону. — Туда, господин Учиха. — Это Саске Учиха! — сказал другой. — Пропустите господина Учиху! — Хвала небесам, этот парень за нас, — сказал кто-то ещё. Кей вдруг понял, что сил у него не осталось даже на то, чтобы просто перейти улицу. Дойти же до медпункта и вовсе казалось какой-то фантастикой. С этими мыслям он сначала попросил Саске остановиться, а затем упал на колени и прилёг на растрескавшийся от бомбёжек асфальт. — Похоже, Джиробо высосал из тебя всю чакру, — констатировал Саске. — Идти сможешь? — Нет. — Вставай, чтоб тебя, — Саске пытался привести его в чувство. — Ты нужен этим людям. — Людям? Я даже себя толком защитить не могу. Им-то я зачем? — Они должны знать, что есть другой путь, Кей. Они должны услышать голос сострадания и веры вместо голоса злобы и ненависти. Услышать такое от вечно хмурого и мрачного Саске было крайне неожиданно. Но это был ещё не конец. Саске схватил Кея за грудки и с лёгкостью поставил на ноги. — Они должны увидеть, что есть кто-то, кто верит в человечество с такой силой, что готов умереть ради этого. Плевать, что будет со мной. И с остальными. Ты должен выжить. Речь Саске прервали крики. Кто-то из солдат вопил, что Орочимару убил Акиру Мируоку, и теперь всё якобы пропало. — Звучит плохо, — сказал Кей. — Ну так сделай тогда то, чего не смог сделать я, — ответил Саске. Волна взявшейся из ниоткуда силы вдруг захлестнула Кея, и он почувствовал невероятную лёгкость. — Саске, — произнёс он. — Спасибо тебе. Твой брат… поместил меня в гендзюцу, где пытал на протяжении… не знаю, часов двадцати. Я думаю, ты был прав насчёт него. Он заслужил то, что ты собираешься с ним сделать. — Хочешь отомстить ему? — усмехнулся Саске. — Вставай в очередь. Кей взлетел. Разодранный плащ кое-как развевался за его спиной. Пожар в городе разрастался, хоть пожарные службы и пытались потушить огонь, что в условиях боевых действий получалось далеко не всегда. Видимо, от этого небо так и изменилось в цвете, став похожим на огромную лужу крови. Этот вид напоминал Кею, что все жертвы, каждый погибший в пожаре человек, был на его совести. Всё это происходило из-за того, что вместо того, чтобы задержать Орочимару сразу, он на протяжении всех этих дней мешкал и мялся. У него даже плана никакого не было, он просто плыл по течению и иногда сражался с плохими парнями. В эту секунду он поклялся себе, что больше никогда не допустит подобного, чего бы ему это ни стоило. Найти Орочимару было той ещё задачей, но Кею помог случай. Он разглядел вдалеке чёрный шар, своим блеском напоминающий вещи, что создавал Акира Мируока с помощью своих чернил. Внутри шара, по видимости, находился сам писатель, но Кея больше интересовал тот, кто смог швырнуть Акиру с такой силой. Бледный мужчина стоял посреди улицы, а из его рукавов вместо рук торчали целые змеиные выводки. — Сдавайся, — сказал Кей, нависнув над Орочимару. — Пришелец… — тот улыбнулся в ответ. Внезапно Орочимару рухнул не землю, а глаза его наполнились мертвецкой пустотой. Это привело Кея в ступор. Затем, услышав громкий звук позади, он развернулся и стал свидетелем ужасающего зрелища. Перед ним материализовалось чудовище, внешним видом напоминавшее плод совокупления змеи и человека. — Из тебя выйдет отличный сосуд, — голосом Орочимару прошипела мерзкая тварь со змеиным телом и человеческим лицом. — О чём ты говоришь? — спросил Кей. — Видишь ли, это тело — не моё. Я вынужден сбрасывать умирающую оболочку раз в несколько лет и искать замену. Для этого я использую искусственно выращенных клонов, но так было не всегда. Когда-то я вселялся в живых людей. Даже планировал захватить контроль над телом Саске. — Ты вселялся в тела детей?! — В основном, да. Они юны, полны энергии — лучше и представить невозможно. Кея передёрнуло от этих слов. Он рос на ферме и часто играл с соседскими детьми. Его распирала от гнева сама мысль, что Орочимару мог убивать и поглощать их ровесников. — Интересно, как инопланетный геном отреагирует на мой разум, когда я вселюсь в твоё тело? — задумался саннин. — Впрочем, на опыты нет времени, так что придётся рисковать. Вдруг пространство вокруг Кея преломилось, и через секунду он обнаружил себя в гендзюцу — уже во второй раз за день. После двадцати часов, проведённых в рукотворном аду Итачи Учихи, Кей испытал не самое приятное дежавю, но стоит признать, что место, где он очутился в этот раз, выглядело в разы отвратительней. Он будто оказался в чьих-то внутренностях, обвитых кишками и пульсирующей мясной субстанцией. Кей рефлекторно активировал Тенсейган, как вдруг произошло неожиданное. Гендзюцу внезапно рассеялось. — Не может быть… — голос Орочимару кипел от досады и гнева. Раздув ноздри, он выкрикнул: — Техника Восьми Ветвей! Кей уже даже не удивлялся, когда происходило нечто вроде этого. Он просто надеялся, что этот козырь у Орочимару окажется последним. Третья его по счёту монструозная форма оказалась чудовищем титанических размеров с восемью змеиными головами. Кей никогда ещё не сражался с «кайдзю». Какого только он дерьма не навидался за последние несколько дней, но гигантские монстры были для него в новинку. Хоть у существа и было несколько голов, но Кей сумел различить, что говорила одна из них: — Ты слишком слаб, Кейсуке. Ты стал рабом собственного морального компаса, выстроил себе границы. Им нужен не ты. Им нужен тот, кто действительно сможет их защитить. — В смысле, поработить? — Думаешь, я какой-то уникальный экземпляр?! — возмутился Орочимару. — Мир шиноби перемелет каждого и превратит в властолюбивое чудовище. Думаешь, ты лучше меня? Ты и не представляешь, на что способен в иных обстоятельствах. Я вижу тебя насквозь, пришелец. Замени в твоём прошлом одну переменную, и ты бы стал творить и худшие зверства. — Признаюсь, ещё вчера я бы с тобой согласился, — Кей улыбнулся. — Я считал людей слабыми и безвольными, способными лишь на обман и подлость. Но сегодня… сегодня меня выкопал из могилы тот, кто, даже несмотря на весь пережитый в своей жизни ужас, всё ещё готов был верить в добро. Это… поразило меня. Орочимару явно не был впечатлён его речью, хоть и не нашёл, что ответить. Вместо этого «кайдзю» зашипело на Кея всеми восемью пастями, и они наконец схлестнулись. Кей наносил удар за ударом, пытался прожечь белую змеиную кожу лазерным зрением. Но всё было без толку. Под этой личиной Орочимару не чувствовал боли. Казалось, он был неуязвим. На такой случай у Кея тоже был припасён последний козырь. Он обхватил руками одну из голов, и потянул её вверх, в небо. — Стихия Огня: Мощь Миллиона Взрывающихся Солнц! — прокричал Кей, набрав необходимую высоту. В мгновение всех, кто следил за их битвой, ослепила яркая вспышка.***
Взрывная волна пронеслась по городу, и Юко Хасуми даже пришлось прикрыть глаза, чтобы защититься от столба пыли и строительного мусора. На секунду она подумала, что в Меродиасу всё-таки решили сбросить на них ту самую «секретную бомбу», о которой она так много слышала в последнее время. Когда волна сошла на нет, девушка посмотрела в небо. С огромной высоты падало чьё-то тело. Юко молилась всем богам, чтобы оно принадлежало Кею. Очень скоро тело упало, подняв вокруг себя огромное облако пыли. Через минуту томительного ожидания, в тумане стало возможно различить силуэт. Длинные волосы, полуразложившееся тело. К сожалению, этим живым трупом был Орочимару. Юко внимательно следила за их с Кеем сражением и сумела даже запечатлеть момент, когда Орочимару покинул свою телесную оболочку и превратился в огромную бледную анаконду. Но что-то, видимо, в его технике «реинкарнации» пошло не так, раз Змеиному Саннину всё равно пришлось вернуться в своё прошлое тело. Пока Юко предавалась размышлениям, она упустила из виду то, за что будет корить себя всю оставшуюся жизнь. Прямо на её глазах Орочимару схватил обессиленного Акиру за горло. Затем свернул писателю шею одной рукой. — Нет… — от ужаса взвизгнула Юко. Она вмиг собрала волю в кулак, набрала скорость и со всей силы влетела в Орочимару, нанеся ему удар ногой в корпус. — Снова ты… как тебя там? — отшатнувшись, переспросил тот с пренебрежением. Юко снова накинулась на него с кулаками. Но на этот раз Орочимару ловко увернулся, схватил её за голову и ударил коленом по лицу. В глазах у Юко потемнело. Тем не менее, она всё ещё твёрдо стояла на ногах. — Я одолел писателя, который мог сотворить из чернил буквально всё, — прошептал полумёртвый санин. — Я победил пришельца-полубога. Ты думаешь, у тебя есть хоть какой-то шанс?! Да я убью тебя одной левой! Здраво оценив свои шансы, Юко выхватила револьвер и выстрелила Орочимару в руку, что была ещё цела. Теперь и вторая его рука напоминала кровавое месиво. — Они… превратят вас всех в ходячие кошельки, плутократка… Юко выстрелила ещё раз. В этот раз в ногу. Затем в другую. Орочимару рухнул на землю, но взгляд его по-прежнему был прикован к девушке. — Я видел мир, где деньги превыше всего, и не осталось ровным счётом никакой чести… — прохрипел он. — Их жадность обратится в империализм… Ваша жизнь будет похожа на антиутопию… Юко была не в настроении слушать эти небылицы. Она была измотана, и всё её тело болело. Револьвер стал тяжелым. Взводя курок для контрольного выстрела в голову, она чувствовала, как в руку отдавалась боль. Вдруг из ниоткуда появился Саске. — Юко… Он повержен. Остынь. — Остыть?! — процедила она. — Он заслуживает смерти за то, что сделал! Ты-то должен понимать, о чём я говорю. — Заслуживает, но не такой. Он сгниёт в тюрьме. Пускай помучается. — Ты не имеешь права лишать меня мести. С какой стати я должна оставлять его в живых?! — Месть — это ненависть труса за испытанный им страх. Это вовсе не сила. Ты не должна быть такой, как я. Ты должна быть лучше. Юко со всей силой сжала револьвер в руках. А затем медленно опустила его. Орочимару громко рассмеялся, став свидетелем этой сцены. — Вы же оба знаете, мне удастся выйти сухим из воды, — сказал он. — Да… — прошептала Юко, после чего со всей силы впечатала его лицо ногой в землю. — Но пары зубов точно не досчитаешься. Когда Орочимару умолк, Юко переглянулась с Саске. Во взгляде его читалось то же самое, что, скорее всего, и в её. Облегчение от того, что этому мятежу наконец пришёл конец.