Равновесие страха

Увидев гору, усеянную лесистыми террасами, Саске не остановился, чтобы дать ногам хотя бы краткую передышку, а наоборот, только ускорился. Время почти пришло. Уже близился этот момент, когда он одолеет Итачи или же потеряет всё. Путь, длинною в одиннадцать лет, наконец подходил к концу. Саске с трудом мог поверить в это. Неужели его страданиям наконец придёт конец? Бесконечность пути, который он избрал, была давно принята им, как само собой разумеющееся, оттого происходящее ещё сильнее походило на издевательское наваждение. Саске каждой частичкой тела ощущал приближение финала своих безнадёжных странствий, но ни ликования, ни радости по этому поводу не испытывал. Он знал — самое сложное было ещё впереди. А ведь всего неделю назад Саске и понятия не имел, с чего начать поиски брата. Целое десятилетие он был зациклен лишь на том, чтобы обрести силу, по итогу оставшись без единой зацепки по поводу того, как именно эту силу применить. Но в кои-то веки повезло и ему. Люди, которым Саске помог, обладали невероятной властью. Большие шишки из Меродиасу вполне могли и не оказывать ему ответную услугу, ведь Саске всё равно не представлял для них опасности. Очевидно, они сделали это не из-за страха, а из-за чего-то другого. Забрасывали наживку? Пытались купить его лояльность? В силу своей природной паранойи Саске не мог принять тот факт, что это была просто обычная благодарность. Так или иначе, разведка Страны Звука превзошла все его ожидания. Их агентурная сеть оплетала все соседние государства, и Итачи попал в эту сеть с несвойственной ему лёгкостью. Будто бы всё это время он вовсе и не был настоящим дьяволом во плоти. Думая об этом, Саске почувствовал лёгкий проблеск надежды. Шансы были. Он всё ещё мог победить. Факт в том, что для него вся эта беготня за Итачи уже давно перестала быть просто местью. Масштабы его помешательства успели значительно возрасти и приобрести самые нездоровые очертания даже по меркам Саске. Он стал видеть их долгожданную схватку не иначе, как последнюю битву Тьмы и Света, что приведёт к акту творения, который заново перепишет мир. Саске знал — последняя надежда, что что-то ещё может измениться, зависела от того, сможет ли он победить Итачи. Компромиссов быть не могло. За преступлением обязано было последовать наказание. Справедливость должна была восторжествовать, несмотря ни на что. Только так можно было исправить мир, наполненный чудовищами — воздать каждому из них по заслугам. Подъём по террасе давался Саске тяжело. Он наворачивал круги по спирали, поднимаясь всё выше и выше. Время для него тянулось мучительно долго. Быть может, так и выглядел бы его ад? Вечно подниматься вверх по бесконечной лестнице в надежде на иллюзорный шанс обнаружить там Итачи — наказания лучше и придумать было невозможно. Если и так, Саске всё равно бы не повернул назад. Даже если бы подниматься по этим чёртовым террасам пришлось ещё одиннадцать лет, он бы не остановился. Таков был его путь, и эту горестную чашу он собирался испить до конца. На вершине горы он обнаружил вход внутрь. Внутренний зал был окутан тьмой — единственные проблески света пробивались сквозь дыры в потолке. Благодаря одному из них, Саске и увидел его. Итачи восседал на каменном троне в окружении стягов клана Учих — того самого, который он собственноручно уничтожил. Ярость окутала сознание Саске. Он с трудом сдерживал себя. — Я всё про тебя знаю, дерьма кусок, — гневно выпалил он сходу. — Сколько у меня было теорий. А в итоге оказалось, что ты — просто шестёрка Данзо Шимуры. Жертва дешёвого подстрекательства. Не единый мускул на лице Итачи не дрогнул. Этого и следовало ожидать. Сколько раз Саске представлял их разговор? Он уже давно сбился со счёта. Был ли во всём этом смысл? Могли ли слова ещё что-то изменить? — Ты, наверное, думаешь, что поступил правильно? — продолжал Саске. — Что у тебя не было другого выхода? Но в итоге ты выбрал самое простое. Убить всех. Плевать, что ты там о себе возомнил. Я никогда не прощу тебе убийства матери и всех тех, чьих смертей можно было избежать. Вдруг, произошло то, чего Саске действительно не ожидал. Итачи вскочил со своего трона. Прежде пустые глаза загорелись возмущением. — Избежать?! — спросил он. — Думаешь, я не размышлял над тем, как обойтись без жертв? Думаешь, я бы стал вырезать своих родных, будь у меня выбор? Саске растерялся. Он и не представить не мог, что Итачи вообще хоть как-то отреагирует на его слова. Оттого у него напрашивался ещё более очевидный вопрос: — Убивать стариков и детей было так необходимо? Итачи отвёл глаза. — Пережив то же, что и ты, они бы взрастили в себе ненависть к деревне. — Они бы знали, что ты — ответственен за всё, — возразил Саске. — Вся их ненависть пришлась бы на тебя. — Не всех их удалось бы провести так просто. Те, кто постарше, догадались бы об истинном положении вещей. — Прямо как я? Итачи, казалось, был сбит с толку из-за того, в какое русло зашёл их разговор. — Ты… ты не должен был узнать правду, — только и ответил он. — Поздравляю, похоже, что твой план пошёл псу под хвост, — сказал Саске. — И всё станет только хуже, когда я раскрою миру правду. Когда я заставлю верхушку Конохи отвечать за всё, что они натворили. Лицо Итачи изменилось в мгновение ока, когда он услышал про родную деревню. — Я не смог сделать с тобой то, что было необходимо, Саске. Но сейчас ты не оставляешь мне выбора. Коноха не должна страдать за совершенные мною грехи. — Поэтому ты убил тех беременных женщин, пацифист?! Потому что у тебя не было другого выбора? Плевать, какую сказку ты себя рассказываешь. Ты не спас меня. Ты превратил мою жизнь в ад. Ты убил мою мать на моих глазах… Лучше бы и меня заодно, так было бы милосерднее. — Благодаря мне ты жив. — Лучше бы я сдох. Пожалуй, они оба знали, чем это закончится. Слова уже не могли ничего исправить. Только драка насмерть могла расставить всё по местам. Когда капля воды упала с потолка пещеры, они оба инстинктивно приняли это за сигнал. Но вместо того, чтобы схлестнуться в последнем танце смерти… они активировали Шаринган. Была в этом особая ирония — Саске боялся, что не сможет с раненными ногами победить Итачи, а в итоге их битва почти сразу превратилась в игру в «гляделки», где они оба практически не двигались. Дальнейшие события для Саске были, как в тумане. Он действовал по наитию. В состоянии аффекта. Он помнил, как всё вокруг поглотил огонь. Аматерасу Итачи выжег гору изнутри и теперь они оказались под открытым небом. Саске решил провести старый трюк. Знакомые с прогнозом погоды местные жители удивились бы, увидев нависшие из ниоткуда грозовые тучи. Ещё сильнее они бы поразились, увидев в небе огромный столб огня. Стихия была для Саске лишь очередным инструментом. Огонь перетекал в молнию, как жизнь перетекает в смерть. Кирин разрезал небеса. Сейчас в этой истории могла быть поставлена точка. Итачи должно было разорвать на части. Но Саске ослабил хватку. Кирин оказался не той силы, какой мог бы быть. Итачи был жив. Полуживой, если быть точнее. Что-то его защитило. Нечто… похожее на оранжевую ауру не дало ему умереть. В эти секунды Саске проклинал себя за сиюминутную слабость. Бить нужно было наверняка. Теперь шансов победить не осталось. Саске пошёл ва-банк и проиграл всё. Но к его глубочайшему шоку, Итачи не воспользовался выпавшей возможностью. Он лишь коснулся лба Саске, после чего рухнул на колени. В этот момент Саске моментально пришёл в себя. Выхватил трофейный револьвер ещё трясущимися руками. Итачи же мерзко ухмыльнулся. — Знаешь, я хотел бы тебе кое в чём признаться перед смертью, — прошептал он. — Очистить душу. Думаю, тебе были бы интересны подробности. Убивать мать… понравилось мне больше всего. Её полуобнажённое тело и разорванное платье… До сих пор кровь приливает, когда думаю об этом… Саске молчал. Лицо его превратилось в непроницаемую маску. — Я убил всех, кого ты любил! — закричал Итачи. — Убей меня. Покончи с этим! — Я всё это время думал, как побороть страх перед тобой, — ответил Саске, опустив револьвер. — Но придя сюда, я понял — мне вообще по барабану. Хочешь сдохнуть? Так тому и быть. Только расскажи перед этим, зачем всё это было? Глаза Итачи замельтешили. В их глубине чувствовалось нечто неестественное, что-то похожее на предсмертное безумие. — Однажды меня настигло озарение, — начал он. — Судьба Учих, наше предназначение вдруг стало мне ясным, как никогда прежде. На наших руках лежала ответственность за величайшее зло в истории. Мы породили не только Мадару, но и других. Тех, кто оказались убийцами и безумцами, ведомые порочными идеями и стремлениями, к которым их привело Проклятие Ненависти. Говорят, кровь Учих развивает то, что внутри нас. Делает хорошее — великим, а плохое — ужасным. Но среди нас не было великих героев. Не было ни одного Хокаге. Лишь одна и та же история, что повторяется раз за разом. Ты должен был прервать цикл. Ты должен был убить меня, Саске! Освободиться от ненависти и начать всё сначала! — Ты решил, что твоё убийство освободит меня от ненависти?! — выпалил Саске. — Да ты ещё больший псих, чем я думал. Итачи не стал спорить и лишь склонил голову. — Я рассказал тебе всё. Теперь убей меня, как и обещал. На прежде каменном лице Саске вдруг проскользнула ухмылка. То, о чём он мечтал всю свою жизнь, должно было произойти прямо сейчас. — Я солгал, Итачи, — признался он, едва сдерживая смех. — Ты не умрёшь сегодня. Будь моя воля, ты бы вообще никогда не умер. Хотелось бы мне, чтобы твои мучения продолжались вечно. Услышав это, Итачи зарыдал, словно дитя. После этого завопил в агонии, будто его пытали раскалёнными прутьями. Смотря на брата, Саске не испытывал никакой жалости. Он был лишь зол на себя, что всю свою жизнь боялся столь жалкого человека. И только когда Итачи схватил кунай, прислонив его к своей сонной артерии, Саске нехотя оглушил его прикладом револьвера. — Почему ты не убил его? — от внезапно раздавшегося за спиной голоса, у Саске чуть сердце не остановилось. Человек в оранжевой маске наблюдал за всей этой картиной с неподдельным интересом. — Я вообще-то на тебя деньги поставил, — разочарованно протянул Тоби. Бросив на него раздражённый взгляд, Саске достал фляжку. — Я считал, что смерть — это расплата за все грехи, — объяснил он. — Я в это по-настоящему верил. Но что, если человек, которого ты хочешь убить, видит в ней окончание своих страданий? Что, если он жаждет быть убитым от твоей руки? Саске поднёс фляжку ко рту. — Его долг не уплачен, — добавил он прежде, чем сделать глоток. — Он оставил мне жизнь. Я сделаю тоже самое. Ему так и не удалось утолить жажду. Внезапно, его засосало в нечто, что мозг Саске через мгновение распознал как пространственную воронку. Фляга же его упала на землю рядом с Итачи, разливая воду. — Думаю, ты хочешь узнать правду? — спросил Тоби, пока Саске в панике пытался понять, где он оказался. — Расслабься. Хочешь, я тебя свяжу? — Нет, спасибо. — Хотел бы для начала уточнить. Что ты знаешь о Резне Учих? — поинтересовался Тоби. «ХОМУРА МИТОКАДУ. КОХАРУ УТАКАНЕ. ДАНЗО ШИМУРА» — на автомате выдало сознание Саске. Именно эти люди были в ответе за Резню Учих. Саске вышел на них в ходе своего расследования, когда ему было четырнадцать, но все попытки разобраться закончились сразу после их беседы с Данзо Шимурой. Той самой беседы, после которого Саске понял, что больше не может оставаться в Конохе. К сожалению, Саске не имел в голове полной картины произошедших событий. И этим фактом он крайне не хотел делиться с кем-то вроде человека в оранжевой маске. — Ладно, можешь не говорить, — махнул на него рукой Тоби. — Тогда я, пожалуй, начну с самого начала. Рассказ Тоби был до жути правдоподобный. Кем бы он ни был, он многое знал и о Саске, и о его отце, и обо всей подноготной, что творилась в Конохе последние лет сто. Саске слушал внимательно, жадно поглощая информацию, точно старый алкоголик упивается дешёвым пивом. «Революция?! И она про всё это знала?!» Голову Саске разрывало от противоречивых эмоций. Рассказ вызвал у него диссонанс. Всю свою жизнь он верил, что Микото Учиха, его мать, была хорошим человеком. Ощущение было такое, будто на его детские воспоминания вылили ведро помоев, а затем, ещё одно, прямо на его голову. — Твой шок понятен, — усмехнулся Тоби. — Ты был слишком юн и не знал о планах своего клана. Итачи вступил в АНБУ по приказу твоего отца, но вместо этого твой брат стал двойным агентом и всё это время работал на Третьего Хокаге. «Она не могла знать. Мама не стала бы в этом участвовать» Тоби, тем временем, продолжал. Он рассказывал о войне, о том, что пришлось пережить Итачи, когда ему было всего четыре года. Тоби назвал его пацифистом, и Саске чуть не подавился, услышав это. — Постой, Саске, дай мне договорить! — проворчал Акацуки. — Твой брат стал ненавидеть войны и жил только ради мира в мире шиноби. Этим воспользовались власти Конохи, которые поручили ему уничтожить весь клан. Чтобы остановить военный переворот, Итачи согласился на это задание. Но когда наступила та самая ночь, он так и не смог убить тебя. Ему даже удалось добиться для тебя защиты, вымолив её у Третьего Хокаге и шантажируя Данзо Шимуру. У всего этого была своя цена — он не мог рассказать тебе правду. Итачи превратил тебя в мстителя лишь затем, чтобы ты стал сильным. Он спланировал всё это, как и свою смерть от твоих рук. — Что-то пошло не по плану, да? — Саске не смог не улыбнуться. К этому моменту к нему уже вернулось самообладание. Первый шок прошёл, и на его место пришёл холодный скепсис. Он задавался вопросом, кто такой этот Тоби? Откуда он столько знает? Зачем он всё это ему рассказывает, и какая вообще мотивация им движет? Саске поймал себя на мысли, что им просто пытаются манипулировать. Для того, чтобы научиться распознавать подвохи в сладостных речах безумцев, ему пришлось пережить поистине адские годы. И подвох там был всегда, без исключения. По словам Тоби Итачи просто пытался спасти хоть что-то в этом хаосе. А сказку сочинил лишь для того, чтобы Саске было за что зацепиться в этой жизни. Большей чуши Саске в жизни не слышал. И ему уже давно надоело слушать небылицы. — Мудрец, пацифист… — произнёс он. — Всё это просто смешно. Не важно, кем Итачи считал себя в глубине души. Людей судят по поступкам. Он истребил наш клан, погружал меня в Цукуёми, заставляя смотреть на резню раз за разом. И ради чего? Ради того, чтобы ненависть сделала меня сильнее? Ненависть — это путь в никуда. Я потерял свою человечность, блуждая по этой дороге. Лишился друзей и дома. Я был уверен, что умру сегодня, и только это придавало мне сил идти дальше — что этот кошмар наконец закончится. — Он пожертвовал ради тебя всем, — возразил Тоби. — Занятная версия. Хочешь послушать мою? Я думаю, ему сорвало крышу, когда отец потащил его смотреть на горы трупов во время Третьей Мировой. Война наложила отпечаток на них обоих. Правда, на каждого по-своему. — Ты слишком невежествен в оценке его добрых намерений. — Именно добрые намерения превратили этот мир в сущий ад. Знаешь, что я успел понять за последние пару недель? — спросил Саске. — Война превращает людей в безумцев. Итачи не стал исключением. Похоже, что никто из них не стал. Кто бы ни был этот Тоби, слова Саске отчего-то сильно задели его. Саске был уверен, что заметил, как глаза Акацуки под маской сверкнули недобрым блеском. — Он дал тебе цель, — произнёс Тоби. — Причину стать лучше. — Цель? Я сломался и перегорел уже очень давно. У меня больше нет никаких целей. — Твоя мать. Она умерла из-за людей, которые отдали Итачи приказ уничтожить клан. И теперь ты оставишь их в покое? Саске устало вздохнул. — Послушай… кто-бы ты ни был, — обратился он к Тоби. — У меня уже нет ни сил, ни желания мстить каким-то там советникам в Конохе. Мне… мне уже всё равно. Неожиданно, Акацуки разразился безумным смехом. — Ты получил дар, который редко кому достаётся, — взвизгнул он, схватив Саске за горло. — Тебе подарили боль. Боль сделала тебя крепким и сильным. Способным на великое. Но что ты сделал со своей болью? Помогаешь никчёмным крестьянам в богом забытой стране? Тоби ударил Саске под рёбра, и тут же раздался нехороший хруст. — Какая потеря. Какая жалость, — всем своим видом показывая разочарование, Тоби создал ещё одну «воронку» во времени и пространстве, после чего выбросил Саске обратно на место их с Итачи битвы. — Думаешь, я пытался тебя обмануть? — спросил Тоби. — Манипулировал тобой? Значит, свой выбор ты уже сделал. Столько людей пытаются помочь тебе, Саске. Целая армия людей. Я мог бы быть среди них. Мог бы даже спасти тебя от верной смерти в самый тёмный час. В следующий раз мы увидимся при других обстоятельствах. И уж лучше тебе не стоять у меня на пути, когда это произойдет. — Как скажешь, — холодно процедил Саске. Тоби печально выдохнул. — Поверь, эти жадные крысы из Страны Звука получат от союза с тобой гораздо больше выгоды, чем ты сам, — добавил он, прежде чем раствориться в воздухе. Ещё какое-то время Саске лежал на земле, пытаясь пересчитать сломанные рёбра. Через какое-то время он с большим трудом встал на ноги. Саске вновь взглянул на Итачи. Ублюдок всё ещё дышал. Саске не хотел уходить с пустыми руками. В качестве уплаты кровного долга он решил забрать у брата самое сокровенное — то, что сам Саске смог бы использовать во благо.