Туман проникал в мысли и оседал где-то глубоко в сознании. Он создавал смуту, менял местами события. Заменял чувства. Становилось холодно и жутко, словно кто-то запер тебя в заброшенном, заросшем травой, склепе. Стучи не стучи — не выбраться. Касаясь виска, находясь на грани истерического хохота, так отчаянно пытаешься выгрызть туманную дымку — скулишь. — Не обращай внимания, это всего лишь волк, — шепчут проходящие мимо люди.
Гермиона не могла найти себе место. Лекция преподавателя Бинса проходила мимо её ушей. Тем самым слушали призрачного профессора лишь стены, увешанные картинами, хотя, казалось, и они пребывают в лёгкой дремоте. Увидеть призрак Дамблдора девушка не ожидала. Её не просто удивило это, а повергло в шок. Разве мог бывший директор остаться в Хогвартсе? Разве мог не пойти вперёд? Он всегда говорил: «Смерть — последняя ступень на пути к вечному познанию. Стоит пропустить её — и всё твоё существо превращается в пыль. Твои накопленные знания, воспоминания, чувства становятся тенью. Никто не заслуживает большей жалости, чем человек, что решил застыть в страхе, теряя привкус бесконечной цветущей жизни». Гермиона огляделась, словно боясь, что за её спиной стоит Дамблдор. Никого. — Эй, ты чего? — прошептал Гарри, легко касаясь плеча девушки. — Всё хорошо, — улыбнулась Гермиона. Внутри начинало расти беспокойство. Стоит ли рассказать друзьям? Гарри, вероятно, тут же начнёт выискивать мёртвого учителя, который явно не желает, чтобы его видели. Интуиция подсказывала, что Дамблдор показался именно ей не просто так. И распространение этого грозит чередой проблем. «В любом случае время подумать предостаточно, ведь лекция только-только началась», — пришла к выводу Грейнджер, облокотившись на спинку стула.***
— Что ты хочешь от неё? — выдавил из себя Малфой. Тео непринуждённо улыбнулся каким-то своим мыслям. Впервые Драко испытал раздражение от этой улыбки. — Мы вроде опаздываем. Драко остановился и резко потянул Тео за рукав. Тот, явно не ожидая этого, затормозил. — Ты чего? — бросил он, раздражённо вырвав руку. — Рассказывай. — Я просто развлекаюсь. — Оставь развлечения на потом. Тео ощетинился. Малфой похолодел, превращаясь в ледяную статую, которую невозможно обойти. Остаётся только опалить её теплом, которое не найдёшь в прохладном коридоре. — Будешь отдавать мне приказы? — с вызовом поинтересовался Нотт. Драко хмыкнул. — Это не приказ — это просьба. — Сути не меняет. Решил сам за ней приударить? Или подарок не твоих рук дело? — Откуда ты знаешь? — Блейз рассказал. Принцесса подумала, что он от меня, — не сдержав язвительной улыбки, ответил Нотт. — И ты это не опроверг? — невозмутимо поинтересовался Драко. Тео отрицательно качнул головой и запустил руки в карманы. Со стороны казалось, что его всё это веселит. — И не собираюсь. — Я понимаю: ты обижен, что я ничего не рассказал тебе, — начал Малфой, Тео перебил его. — Либо рассказывай сейчас, либо иди со своими просьбами куда подальше. Драко замолчал, обдумывая свои дальнейшие слова. Он знал, что рассказать ничего не может, но при этом его до безумия начинало злить повышенное внимание друга к Грейнджер. Природу этой злости он не хотел выяснять. Должно быть, никому не нравится, когда кто-то хочет забрать то, что давно принадлежит тебе. Даже если тебе это совсем не нужно. Лёгкая тень соперничества задышала, превращаясь в нечто лениво улыбающееся. Её лёгкая рука коснулась плеча не только Драко, но и Тео. Разводя их в разные стороны и с любопытством наблюдая, что же будет дальше. — Твоё право, — ответил Малфой и прошёл вперёд. Тень торжествующе рассмеялась.***
На уроке прорицания стояла звенящая тишина, лишь тонкий голос профессора Трелони лепетал про новый вид гадания, который способен рассказать тебе о том, кто ты есть, кем будешь и кем был, даже если сам ты не можешь ответить ни на один из этих вопросов. Гермиона лениво, словно вовсе этого не желая, опустила взгляд на пустой стул рядом с собой. «Опять опаздывает», — подумала она. Больше всего девушку раздражало несколько вещей: Первое, непунктуальные люди. Второе, профессор Трелони. Третье, тот факт, что она посмотрела на пустой стул, где должен был сидеть Тео и нести очередную чепуху, которая, к стыду Гермионы её забавляла. Наконец дверь отворилась, и Нотт прошёл к своему месту. Преподавательница его внезапное появление оставила без внимания, как, впрочем, и остальные ученики. Одна лишь Гермиона взглянула на него украдкой. Этого, к слову, хватило, чтобы понять — Тео чем-то недоволен. Губы сжаты. Плечи напряжены. Рубашка застёгнута практически на все пуговицы, отчего Грейнджер невзначай подумала: не умер ли у него ближайший родственник? Иначе объяснить такой опрятный вид и хмурое лицо невозможно. Парень аккуратно сел, не бросив при этом свои учебники на парту, словно желает пробить дыру в хрупком деревянном покрытии. Гермиона начинала беспокоиться. Она улыбнулась в знак приветствия, надеясь, что в неё не бросят аваду. Тео ответил на улыбку лёгким кивком. Стало чуточку легче, и Грейнджер облегчённо выдохнула. Слава Мерлину, он её выдох не заметил, увлечённый мыслями, в которых он витал, сосредоточено прожигая стену. На секунду Гермионе захотелось стать этой стеной. Внезапное отсутствие интереса к её персоне кольнуло где-то в районе органа, что отвечает за внимание от Слизеринцев. Возмутительно. Ей, впрочем, это и не нужно. «Даже хорошо, что это прекратилось», — подумала девушка, параллельно разрабатывая план, где она притворится, что у неё обморок, и рухнет на парту прямо перед его носом. — Я знаю это гадание, — прошептал Тео, даже не взглянув на Гермиону. — Это ты мне? Тео повернул голову, чуть склонив её набок, с серьёзным лицом изучая беспристрастный профиль Гриффиндорки, будто пытался узреть что-то иное в её, казалось бы, таком простом вопросе. — Разве со мной сидит кто-то ещё? — Обычно, когда к кому-то обращаются, удостаивают человека честью взглянуть на него. Быть может, ты говоришь сам с собой, — Гермиона повернулась на миг, поймав его взгляд, и тут же отвернулась, еле сдержав порыв взмахнуть вьющимися волосами перед его носом. — Мне это неизвестно, — закончила она, уже не ловя его взгляд. Тео тихо рассмеялся. А через миг бесцеремонно придвинулся ближе, так, что его нога практически коснулась её бедра. Ей нужно было отодвинуться. Гермиона знала это так же хорошо, как то, что человеку нужно дышать. Но она не могла. Кожа окаменела, а кровь застыла. Сердце практически остановилось. Нужно отодвинуться Давай Сейчас Она придвинулась. Плечи соприкоснулись, и случился взрыв, который снёс весь класс, школу, её. Она чувствовала ткань его белой рубашки на своей блузке, которая стала казаться такой тонкой, словно крыло бабочки, но при этом невероятно плотной, отчего возникло желание её сорвать. Такой невинный жест и такие порочные мысли. Ладонь Тео лежала на парте, и он начал отстукивать пальцами своеобразный нервный ритм. Раз. Раз. Вторая ладонь блуждала где-то под партой, прячась от взора Гермионы. Она боялась опустить взгляд, чтобы найти её. Словно стоит ей взглянуть, как его пальцы тут же сожмут её колено. Щёки вспыхнули от этой мысли, как взрыв самой огромной звезды на небесном своде. Она сглотнула. Профессор Трелони незаметно подошла прямо к их парте, и Гермиона ощутила стыд, казалось, она прочитала её мысли и сейчас будет порицать прямо на глазах парня, чьё плечо до сих пор касается её плеча. — «Книга перемен» — гадание, которое изобрёл один своеобразный волшебник. Он был жутко падкий на внимание и почитание. Но среди волшебников, увы, не смог получить ни первого, ни второго. Оттого он передал эти знания маглам, которые с радостью подхватили это таинство! В основном, оно сыскало популярность в Китае. Причина мне неизвестна, — с ноткой горечи провозгласила Трелони и продолжила. — Вам нужны гексаграммы и монеты! — стоило ей сказать это, как по классу залетали монетки, приземляясь по три штучки на парту. Гермиона с любопытством покрутила одну в руках, пытаясь понять, что за символы на ней изображены. Тео наклонился прямо к лицу Гермионы и нежно отодвинул локон её волос, словно поднял занавес, который мешает ему разглядеть то, что видит она. Их лица были так близко, что сердце, которое ранее остановилось, возобновило свою работу в ускоренном режиме. Гермиона подняла глаза и встретилась с его, в которых во всю пылали огоньки. Он улыбнулся с вызовом. Знал, что она задыхается, видел, как заалело лицо. — У тебя есть свои монеты, — чуть охрипшим голосом сказала Гермиона, — не обязательно разглядывать мою. Не считаешь? Тео опустил глаза на её губы, отвечая этим жестом на заданный вопрос. Заявляя о всех своих намерениях. Этот взгляд был не изучающий, он кричал им о том, что он хочет получить эти губы. — Твоя мне нравится больше, — сказал он, даже не взглянув на монету. Гермиона что-то пробубнила, сама не понимая, что именно. Тео довольно улыбнулся и отдалился, переключив своё внимание на монеты перед собой. Гермиона задумалась. «Какого это — целовать его?» — в этот же самый момент перед глазами пронеслись холодные глаза Драко. Она так часто о них мечтала, так давно любила, что их холод казался родным и тёплым. Сердце заныло протестуя. Она ничего не должна Малфою. Она не его. Отчего же каждый раз, стоит ей ощутить влечение к кому-то другому, его образ начинает преследовать, упрекать, твердить о неправильности её нахлынувших чувств? Девушка закрыла глаза, прогоняя Драко куда-то подальше от её сердца. Но он упорно держался, обвив верёвками её тело. Голос Трелони был как спасательный круг, отчего уже не вызывал такого же раздражения, как несколько минут ранее. — Вам нужно подбросить монеты шесть раз, и в зависимости от того, какой стороной они упадут, подсчитывать количество очков. Так вы будете определять сплошная у вас линия или разорванная. А после смотрите результат в гексаграммах. Их изображение на странице сто двадцать пять! Начинайте. Трелони плюхнулась на кресло, увешанное всевозможными тряпками разного цвета и устало прикрыла глаза. Звон монет прошёлся по классу. Кто-то тихо ругнулся от того, что его монета укатилась под парту. Кто-то взмахнул волшебной палочкой, и монета взлетела в воздух, приземлившись на голову соседа по парте, отчего тот звонко рассмеялся. Гермиона сосредоточенно подбросила первую монету. Конечно, она в это не верила, но и слушать предсказания о том, как она умирает в страшных агониях не хотелось. А значит, нужно постараться. Сплошная. Сплошная. Следующая монета — разорванная. Снова сплошная. Разорванная. На листочке девушка вывела результаты и уже собиралась открыть нужную страницу, как Тео выхватил её листок и нагло принялся искать гексаграмму Гермионы. — Эй! — выкрикнула девушка, и профессор Трелони приоткрыла глаза. Виновато опустив голову, Гермиона извинилась. Но, видимо, наказание было неизбежным. Трелони уже направлялась в их сторону, при этом смотря лишь в сторону Тео, который усердно читал, что нагадали Гермионе монеты. — Отдай мой листок! — процедила сквозь зубы Грейнджер. Нотт внимание не обратил. «Наглый! Ужасный! И как она могла думать о том, чтобы поцеловать его?!» — вопил возбуждённый мозг. — Мой милый мальчик, — обратилась Трелони, — расскажи нам свои результаты. Будь первым! — У меня ничего интересного, а вот у моей соседки… — он хитро улыбнулся и подмигнул девушке. Гермиона вспыхнула от возмущения. Когда он прекратит ставить её в такое положение?! Весь класс смотрел на них и о чём-то перешёптывался, периодически хихикая. Догадаться о причине их смеха было не сложно. Девушка мысленно поставила галочку в голове: «Больше никогда не ходить на уроки прорицания». — Эм, что ж. Тогда расскажите нам о результатах мисс Грейнджер. — С превеликим удовольствием, — ответил Тео. Он встал из-за стола, театрально поклонился и направился в центр класса с книгой в руках и листком Гермионы. Девушка прикрыла лицо ладонями, принимая тот факт, что её уже ничего не спасёт. Разве что лесные тролли нагрянут… Об этом остаётся только мечтать. — Для начала хочу сказать, что гадание «Книга перемен», — начал своё представление Нотт, — одно из самых правдивых из всех существующих методов предсказаний. Сейчас у меня в руках находится великое таинство! Монеты нагадали очаровательной девушке из Гриффиндора её будущее. Гермиона убрала один палец от лица, чтобы на одно мгновение взглянуть на Тео, который, как оказалось, смотрел только на неё, словно в классе не было больше никого. Трелони взмахнула рукой, как бы торопя Тео. Девушка была уверена, что он не заметил и этого. Парень продолжил. — Всё сказанное мной далее не выдумка. Если будут сомнения, я готов принять присягу на суде в министерстве магии, чтобы подтвердить достоверность своих слов. По классу прошёл смех. Тео поправил рубашку и открыл книгу на нужной странице. — Монеты говорят: девушка с каштановыми волосами и красным галстуком обретёт счастье, которое не испытывал никто из ныне живущих. Это счастье находится прямо перед её лицом. Но, чтобы счастье не ускользнуло, монеты настоятельно рекомендуют девушке с каштановыми волосами сходить на свидание с парнем, который читает её гексаграмму! Встреча должна пройти сегодня после заката на озере недалеко от плачущей ивы. На этом всё. Тео снова поклонился и направился к своему месту. Трелони растерялась при виде открытых ртов учеников, но в это же мгновение перевала тему, подойдя к следующей парте. Гермиона вскочила, закинула сумку на плечо и выбежала из класса, даже не обратив внимания на Тео, который её окликнул. Оказавшись в коридоре, Гермиона была готова расплакаться. Глаза защипало, лицо горело, руки задрожали от волнения. Несмотря на это, она рассмеялась. Так звонко, что её смех оседал на стенах. Тео выбежал следом через несколько секунд и виновато коснулся плеча девушки. Гермиона толкнула его в грудь со всей силы, не переставая при этом смеяться. Нотт растерялся, но даже не шелохнулся. — Какой же ты придурок! — выкрикнула Гермиона, напоследок толкнув парня ещё раз. Он перехватил её ладони и улыбнулся. — А ты красивая. — Если ты думаешь, что я пойду с тобой на свидание после этого, то ты невероятно глуп! Тео усмехнулся и, не сказав ни слова, пошёл обратно в класс. Обернулся у дверей и спросил. — Ждать у ивы? — Нет, — строго бросила Гермиона. — Буду ждать, — он помахал рукой и зашёл в класс.***
После уроков Гермиона поспешила к каморке Филча, где у дверей её уже поджидал Малфой. Он стоял, облокотившись на стену с поднятой головой, и насвистывал какую-то мелодию. Гермиона поправила юбку, выпрямилась и только открыла рот, чтобы поздороваться, как Малфой смерил её гневным взглядом. — Ты опоздала, — хмуро бросил он и скрестил руки на груди. — Не знала, что у нас было назначено время. Девушка прошла к двери, не дав шанс сказать в её сторону какую-то пакость. Драко последовал за ней, прожигая взглядом её ровную спину. — Пришли! — прокряхтел Филч и, поправив сальные волосы, начал копаться в столе. Драко прошёлся по маленькой комнате, с отвращением поглядывая на всевозможные, должно быть, важные вещи Филча. — Хлам, — тихо сказал он, но Гермиона расслышала и закатила глаза. — А где нам можно будет работать? — спросила девушка. Филч приподнял голову и один волосок упал на потный лоб, прилепившись к коже. — Молчи девчонка! Отвлекаешь! — пробубнил он. — Не дерзи ей, — раздался голос Малфоя, и Гермиона замерла от неожиданности. Поверить в то, что Драко за неё заступился, было практически так же невозможно, как если бы Гарри бросил Квиддич. Это однозначно было бы приятно, если бы она не знала его истинных мотивов. Филч не унимался. — И ты замолчи! А не то я… — А не то ты что? — перебил его Драко с усмешкой на лице. Филч кинул на него разъярённый взгляд и бросил на стол ключи. — Берите и уходите! Гнусные отпрыски! — До свидания! — вежливо попрощалась Гермиона. Драко взял ключи и что-то шепнул Филчу, отчего его лицо в миг побелело. Он молча проводил их взглядом и захлопнул дверь. — Что ты сказал ему? — с беспокойством поинтересовалась Гермиона. — Что ему пора бы вымыть свои волосы. Воняет жутко. — Очень смешно! Драко резко перегородил дорогу и оказался так близко к Гермионе, что она могла разглядеть каждый миллиметр его бледной кожи, каждую трещинку на губах. Стало невыносимо жарко от его холодного стана. — Тебя это не касается, Грейнджер. Сквиб нахамил и должен был ответить за это. Он поднёс ладонь к щеке Гермионы, но не коснулся, лишь погладил воздух у её лица. — Разве так говорят с дамами? — Тебе наверняка известно лучше, как с ними говорить, — ответила она, сделав шаг назад. Драко улыбнулся одним уголком губ и прошёлся глазами по всему телу девушки. — Я просил надеть вчерашнюю юбку, но эта тоже хороша. Она его ударит. Да. Нужно влепить ему пощёчину. Сегодня слишком насыщенный эмоциями день. И она уже не понимала, что чувствует. Всё перемешалось: стыд? смущение? голод? Один удар по его красивому лицу всё исправит, а после она довольная собой пойдёт есть тыквенные пирожки, которые Джинни обещала взять для Гермионы с ужина. — Пойдём, — неожиданно сказал Малфой, и всё рухнуло. — Я пошутил. Не бери в голову. Развернувшись, он пошёл к кабинету. Гермиона застыла на несколько секунд и практически бегом последовала за его черным пиджаком. Пустой заброшенный кабинет пах луговыми травами. От резкого запаха защекотало в носу, и Гермиона практически чихнула, но быстро сообразила и зажала нос и рот ладонью. Чихать при Малфое она не будет. Гарри с Роном всегда смеются, когда она это делает. «Ты как мышка», — каждый раз говорят они и начинают дурачиться, передразнивая её. Забавно. Но не для неё. — Ну и? — спросил Драко, отодвинув стул и сев за длинный стол. Гермиона достала чернила из сумки и лист бумаги. Села напротив Слизеринца, избегая его прямого взгляда. — Нужно составить список того, что будем делать. Нам нужны украшения, которые мы должны сделать сами. На осеннюю тематику, что важно. Макгонагалл говорила, что Филч даст нам всё необходимое. Но мне кажется… — Гермиона замялась. Драко вопросительно приподнял бровь. — Не важно, я и сама могу, — уже практически себе под нос говорила девушка. Драко устало вздохнул. — Говори. — Нам нужно собрать листья! Но я могу и сама это сделать, — немного смущённо захлопав глазами, произнесла Гермиона. — Будем с тобой листики и веточки собирать? — Да. Девушка еле сдержала смех. Картина этого события сама всплывала в голове: Она в ситцевом платье и шляпе бегает по округе Хогвартса под лучами палящего солнца, а рядом скачет хмурый Малфой с корзинкой для листьев в руках. — Я же сказала, что могу и сама, — уже смеясь, повторила Гермиона. — Тебя это смешит? — Честно говоря, да. Представила тебя с плетёной корзинкой. Смех девушки раздался по всему кабинету. Малфой молча выжидал, когда Гриффиндорка отсмеется, пристально наблюдая за её лицом. Каждое мгновение, когда Гермиона практически успокаивалась и смотрела на серьёзного Драко, становилось ещё смешнее и она заливалась хохотом пуще прежнего. — Прости, — успокаивалась она, вытирая слёзы. — Корзинку можно попросить у профессора Снейпа, у него наверняка есть, — предложил Драко, и Гермиона вновь рассмеялась, уже скрючиваясь пополам от боли в животе. Парень улыбнулся, издав что-то похожее на тихий смешок. Когда Гермиона окончательно успокоилась, до неё дошло, что сейчас она впервые смеялась в одной комнате с Драко. При этом не чувствовала и доли неловкости, напротив, ей было до боли спокойно. Обычно, она ощущала это тёплое чувство, когда украдкой смотрела на него все годы обучения. Первый курс. Профессор Снейп назвал Гермиону невыносимой всезнайкой. Было так обидно, что хотелось плакать. Раньше родители и учителя в магловской школе всегда хвалили её за знания, которыми она обладала. Оттого слышать такое было невыносимо. В тот день на поле для Квиддича она заметила Драко, который прогуливался с Блейзом. Гермиона сидела неподалёку в тени. Заметить её было невозможно. Малфой рассказывал интересную историю, что было заметно по увлечённому лицу Блейза. Гермиона заметила, как Драко мечтательно улыбается, рассказывая свою историю, и активно жестикулирует руками, напоминая артиста на сцене театра. Зрелище было превосходное. На секунду она и сама замечталась о далёких путешествиях и новых открытиях, которые будут ждать её. Плакать уже не хотелось, хотелось мечтать… — И что мы будем с ними делать? — поинтересовался Драко. — Будем их скелетировать! — радостно ответила Гермиона. — Скеле…что? Девушка мягко улыбнулась. Очень часто она забывала, что чистокровные волшебники практически ничего не знают про её мир. Это не вызывало раздражения, напротив, Гермиона любила объяснять такие простые для неё и такие необъяснимые вещи для других. Иногда она представляла, что и магловская жизнь наполнена волшебством, просто немного иного рода, к тому же так же скрыта от мира волшебников, как и их мир от людей. — Скелетирование — когда от листа остаются одни прожилки, и он становится необычно прозрачным. Но для этого нужны только твёрдые листья. Малфой на удивление слушал очень внимательно. Если он действительно вёл какую-то игру, то у него это отлично получалось. Гермиона обожала, когда её слушали. — Вот так это делается, — закончила она, практически уверенная, что парень ничего не понял. — Из них мы сможем сделать гирлянды, украшения, а ещё фонарики! Драко молчал, лишь смотрел на лицо Гермионы. Она тоже замолкла. Так они молча глядели друг на друга, пока, не выдержав его взгляд, Грейнджер не сбилась и переключила внимание на листок перед собой. В какой миг такая лёгкая обстановка могла переменится на тяжесть и тягучесть? — Раз это всё, я пойду, — сказал Драко и встал из-за стола. Гермиона вскочила следом. — Уже? — с грустью спросила она. В груди завыла пустота. Ей не хотелось… Не хотелось, чтобы он уходил. Как глупо! — То есть… — поправив волосы, решила реабилитироваться Гермиона. — Я хотела сказать, что мы не решили, когда пойдём за листьями. — Можно утром перед уроками. Завтра, — холодно ответил Драко. Грейнджер потухла. Его холод — это нормально. Убеждал внутренний голос. — Хорошо. Завтра утром, — тихо сказала она и начала собираться. Драко прошёл к двери, но остановился, будто что-то обдумывая. — Тебя проводить? — спросил он. — Что? — не веря своим ушам, она обернулась и посмотрела в его глаза. Они были тихими и спокойными. Такими же родными, как в её мечтах. — Не нужно, — ответила она. — До завтра, — серьёзно бросил Драко и вышел из комнаты. Гермиона прижала листок к груди и тяжело вздохнула. Ей не нужно было в это ввязываться. — Не нужно было, — с горечью сказала она вслух.***
Гарри весь день провёл в больничном крыле. Боль в его руке была невыносимой. Варево миссис Помфри не особо улучшало ситуацию. — Что случилось? Ты упал? — спрашивала она с беспокойством. Гарри не знал. Все было прекрасно ровно до второго урока, а после боль резко пронзила руку, да так сильно, что из глаз чуть не брызнули слезы. — Может и упал, — отвечал он. — Ох! — причитала целительница, — беда с этими мальчишками! Женщина вручила Гарри стеклянный пузырёк и велела пить лекарство каждый час. Гадость редкостная. Если бы не ближайшие тренировки по Квиддичу, он выбросил бы эту мерзкую жижу. Гарри ненавидел болеть. Ненавидел чувствовать слабость. Казалось, стоит ему прохворать, Воландеморт почувствует это и примчится насмехаться над его жалким видом. Парень пошевелил плечом, боль кольнула. — Черт! — выругнулся он и достал пузырёк. Выпил, несмотря на то, что пил несколько минут назад. Скривился. Коснулся шрама, который уже несколько дней не давал о себе знать. Странных мыслей это не вызвало. Если шрам не болит, значит, он далеко. Оказавшись на улице, Гарри зашёл за угол, чтобы покурить, но не успел достать сигарету, как услышал: — Эй, Поттер! Крэбб и Гойл направлялись в его сторону. Два огромных амбала, от которых даже Драко отказался ещё на третьем курсе. Конечно, Гарри не знал, что творится в Слизеринской компании, но нужно быть полным идиотом, чтобы не заметить такие перемены. Малфой поменял компанию. Видимо, для его королевской персоны было унизительно держать возле себя такую тупую свиту. — Чего вам? — раздражено спросил Гарри. Парни переглянулись и рассмеялись. — Сигарета будет? — язвительно спросил Гойл. Гарри вздохнул. Он дрался с этой парочкой примерно пять раз только за прошлый год. И каждый раз было одно и тоже. Им становилось скучно, и они лезли к нему вновь и вновь. Возможно, кто-то отбил последние остатки мозгов, иначе отчего этой пародии на Дадли не жилось спокойно, Гарри не знал. — А тебе уже можно курить? — спросил Поттер. Гойл скривился и пошёл на Гарри. Крэбб незаметно попытался достать палочку. — Экспеллиармус! — выбил её из рук Поттер. И Крэбб растерянно стал рыскать по земле в поисках своего оружия. Гойл налетел на Гарри и резко ударил кулаком в челюсть, отчего тот пошатнулся и чуть не упал. Ранее небывалая злость обуяла Гарри. Кровь кипела, словно в неё влили драконий яд. Он сплюнул подступившую кровь на землю и одним рывком бросился на Гойла. Сбил его с ног и оказался сверху. Тот что-то закричал, когда Гарри наставил на его подбородок палочку и усмехнулся. — Желаешь получить круциатус? — зло спросил он. Парень замотал головой. — Сумасшедший! — крикнул Крэбб и убежал. Гойл попытался выбраться, но Гарри словно намертво прибил его к земле, он и сам не помнил, когда чувствовал такую силу. — Слезь с меня придурок! — кричал Гойл. Гарри был не намерен его слушать. Он убрал палочку в карман и сорвался с пропасти, нанося яростные удары по лицу Гойла. Он уже не замечал куда бьёт: в нос, челюсть. Не важно. Ему было так хорошо. Когда парень практически отключился, Гарри начал приходить в себя прерывисто дыша. Он вскочил, вытер пот со лба. Рука заболела с удвоенной силой, вдобавок к этому заныла и челюсть. Видимо ему разбили губу. Гарри наклонился и, словно перед ним мешок мусора, приподнял голову Гойла. — Живой, — подтвердил он. — В следующий раз так просто не отделаешься. Понял? — спросил Гарри пнув Гойла ногой. Тот проскулил что-то похожее на «да», и Гарри ушёл, решив посидеть на своём месте. Голова кружилась. Хотелось курить и пить. — В этом Хогвартсе есть хоть одно место, где можно побыть одному? Пэнси улыбнулась и похлопала рядом с собой. Дым от её сигареты обволакивал Гарри, отчего сил сопротивляться практически не было. Он сел рядом и достал пачку. — Зачем дрался? — спросила девушка, сверля взглядом фильтр от сигареты. Гарри промолчал. Затянулся и удовлетворённо откинул голову назад. — Это была не моя инициатива, — наконец ответила он. — Я видела, — радостно бросила Пэнси, словно была невероятно горда этим событием. Она бросила сигарету и что-то достала из своей сумки. — Посмотри на меня… — попросила она и, не дожидаясь, самостоятельно коснулась его подбородка. Гарри опешил от неожиданности. Пэнси провела белым платочком по его губе, старательно протирая кровь. Она была так увлечена этим, что даже прикусила нижнюю губу. Зрелище красивое. Гарри не смог это отрицать. — Хватит, — перехватил он её руку. Пэнси хмыкнула. — Я ещё не закончила. — Я сам. — Боишься влюбиться, если я буду тебя касаться? Гарри рассмеялся. — Дура. — Знаешь, чем Слизерин отличается от Гриффиндора? — Гарри взглянул в её лицо. Впервые заметив, что у неё есть маленькие веснушки на переносице. — За нас грязную работу делают другие. Это вы лезете на рожон, даже секунду не подумав. Оттого и мрёте как мухи. — Ну и чушь, — прыснул Гарри, отвернувшись. — Зря ты думаешь, что, если отлупил этих придурков, они от тебя отстанут. Я могу помочь их проучить…— лукаво улыбнувшись, закончила Пэнси. — Мне не нужна твоя помощь, — отрезал Гарри и поднялся. — Возьми, — протянула ему платок Пэнси, — мне он не нужен. — Спасибо. Их руки соприкоснулись на мгновенье, и Гарри быстро забрал платок. Совершенно игнорируя то, что в груди что-то кольнуло. Он развернулся и, не оборачиваясь, пошёл в гостиную, прижимая платок Пэнси к губе. У дверей его остановил голос директора. — За мной, — строго сказал он. Гарри хотел спросить для чего, но заметил за углом Крэбба, который с насмешкой наблюдал за ними.