Змееносец

По холодным стенам башни гулял ветер. Солнечные лучи прятались, не желая подарить даже крупицу света обители никому не нужных душ. Голоса шептали: «Мёртвые лжецы, мёртвые лжецы…» — а после хохотали, прячась по углам. Драко прошёл вперёд в поиске выхода, но уткнулся в закрытую наглухо железную дверь. Он прикрыл уши ладонями в надежде, что голоса исчезнут, но они, будто играя с ним, приближались и становились громче: «МЁРТВЫЕ ЛЖЕЦЫ! ЛЖЕЦЫ!!!» Бам! Распахнулась дверь, и Драко отскочил, еле устояв на ногах. Наступила тишина. В пустой комнате без окон на стеклянном полу сидела девушка. Её каштановые волосы закрывали лицо, плечи вздымались от жалобного плача. Белое платье еле-еле прикрывало щиколотки. Она причитала, глотая слезы: «За что? За что?» Драко аккуратно подошёл к ней, боясь спугнуть. Что-то тянуло к ней, что-то что могло его погубить. — Что с тобой? — тихо спросил он. Услышав его голос, девушка резко прекратила плакать. Будто заведённая кукла подняла голову и улыбнулась. На её шее засиял кулон, озарив всю комнату светом. — Гермиона? — Смотри, что он со мной сделал! — рассмеялась она, сжав кулон в ладонях. Меж её пальцев потекла алая кровь. Драко распахнул глаза. Судорожно смял пальцами шёлковую простынь, словно ломая несуществующие кости. Что-то из самой земли, холодное, неживое, приковало к постели, не давая телу двигаться. В голове был туман. События из сновидения перемешались с головной болью из-за резкого пробуждения. Оттого несколько секунд он не мог понять, где находится: в своей комнате или же в башне, где плетутся голоса, и где Грейнджер с кровью на пальцах улыбается своим мукам. Драко моргнул несколько раз, отсчитав про себя, ведомый давно устоявшейся привычке.  — Просто моргни, — звучали слова матери из детства, — моргни — и кошмары отступят.  — Так не бывает! — отчаянно говорил он, и Нарцисса нежно смеялась, гладя его по голове.  — А ты попробуй. Раз — и всё. Он лгал, что они уходили. Мать успокаивалась. А после засыпал, оставаясь один на один с монстрами. То ли из его воображения. То ли из его шкафа. В мыслях летала девушка в белом. Ему не хотелось множество раз делать акцент на том, что это была Грейнджер. Девушка в белом. Девушка из сна. Её дрожащие плечи казались слишком хрупкими, дотронься — сломаются. Так идеально вьющиеся волосы скрывали лицо, точно запрет. Оттого так и влекло его нарушить. Её плач всё ещё звенел в ушах. Это была непривычная ему Гриффиндорка — это был силуэт, рождённый в самый пик затмения. Не выбросить. Не забыть. Драко вздохнул. Взглянул на часы. Он проспал всего час. Если это можно назвать сном. Повернулся на бок, где перед его взором оказался спящий Блейз, умиротворённо сопящий в подушку. Наверняка в его голове нет клубка из нитей, которые невозможно распутать. Но и у него этот клубок путался постепенно. Ниточка за ниточкой. Робко начиная свой путь в тот день, когда приводишь домой первого друга, которого встретил в магазине летающих сладостей, чтобы показать ему свою комнату и свои игрушки, что накупила тебе мама. А после видишь недовольное лицо отца, которому отчего-то не понравилась фамилия твоего друга, любезно названная по его просьбе. От него исходит отвращение, которое не перебить смущеньем матери. Ты глядишь и не понимаешь, что сделал не так. Твой друг тоже не понимает. Вы дети. Вы не спрашиваете фамилии. Отец галантно уходит, оставив после себя тень порицания. А после зовёт на разговор, где подробно рассказывает, почему твой друг, который так тебе понравился, на самом деле не достоин с тобой общаться. Тебя впервые учат спрашивать фамилию, прежде чем пожать руку. «Нужно ещё поспать», — подумал Драко, прежде чем в его мысли пробралась Грейнджер, не такая уж и влюблённая в него, как он считал. Не то, чтобы его это задело… Да. Его это задело. Внимание золотой девочки было слишком привычным. Порой он приходил к выводу, что её любовь единственная стабильная вещь в его жизни. Чёткое понимание того, что она никуда не исчезнет, было слишком приятным: тебе не нужно быть хорошим, не нужно стараться для того, чтобы удержать эти чувства. Эта любовь просто есть. Существует отдельно от него. И будет жить дальше, даже в те дни, когда он больше не будет её видеть. Драко перекатился на спину. Одна зудящая мысль не давала покоя. В обычные дни он просто не замечал её. Делал вид, что это ошибка мозга, который не особо понимает, что и когда транслировать. Сейчас же было сложно её игнорировать. Мысль была о том, что, возможно, он чуточку и старался. Делал незначительные для него вещи, чтобы она продолжала его любить. На четвёртом курсе… Была зима. Снегопад шёл третий день подряд и не намеревался прекращаться. Ветер был холодный и недружелюбный. Не лучшее время для тренировок. Однако Драко так отчаянно желал обойти Поттера, этого выскочку с дурацкими очками, что, вероятно, пошёл бы заниматься, даже если весь Хогвартс завалит лавина. Идя на поле, Драко слушал, как Тео и Блейз спорят о том, кто выиграет игру. Тео был уверен, что это будет Гриффиндор, так как, по его мнению, Дамблдор выдаёт игрокам жидкую удачу. А ещё, возможно, он влюблён в Поттера, вот и носится с ним как с драконьим яйцом. Блейз запустил в него снежок, и шапка Нотта сползла вниз. Он возмущённо всплеснул руками:  — Какого?!  — Такого! — рассмеялся Блейз, — большей чуши не слышал.  — Ну-ну. Скажите, я один замечаю, что у нашего директора есть любимчик. Драко вмешался:  — Согласен. Поттер для него дороже его наград.  — Смотрите, Гарри чихнул! Никогда не видел такого невероятного чиха! Двести очков Гриффиндору! — кривляясь, дурачился Тео, и парни звонко рассмеялись. Площадка для тренировок была занята. Драко раздражённо вздохнул. Подумав о том, что Поттер читает его мысли и специально делает всё, чтобы нарушить его планы. Он разговаривал с командой, на которую копной падал снег. Что-то рассказывая весёлым голосом.  — И что вы тут делаете? — язвительно спросил он. Гарри повернул голову и закатил глаза.  — У нас тренировка, Малфой, — ответил он, словно тот идиот, — а вот ты что тут делаешь? Драко нечем было крыть. Он действительно пришёл сюда не в то время, что было отведено для тренировок команде Слизерина. На последней игре он облажался и благодаря этому получил выговор от отца, который не понимает, почему его сын не может взять и выиграть, словно это так же просто, как съесть лакричную конфету. Из-за его слов Драко не спал всю ночь, отчаянно думая, отчего отец не может сказать ему: «Ты молодец, сын. У тебя отличные оценки. Ты зарабатываешь своими знаниями очки для своего факультета. Один проигрыш ничего не значит. В следующий раз всё обязательно получится». Он недостаточно старается. Недостаточно. Оттого он и стоит сейчас на этом поле перед Поттером, которому не нужно стараться. Ведь даже если он проиграет, он всё равно будет победителем.  — Сегодня не ваш день.  — Но и не твой, — оперировал Гарри. Драко мог бы уйти. Но он так его раздражал, так сильно выводил из себя, что он не нашёл сил молча уйти, лишь сказал:  — Нарываешься? Гарри издал смешок.  — Лучше уходи. Блейз похлопал его по плечу, чуть успокаивая. Тео молча стягивал перчатки, предчувствуя драку.  — Эй, Гарри, — послышался женский голос, и все разом на него обернулись. Гермиона была одета в чёрный пуховик, слишком уж огромный для неё, отчего походила на дождливую тучку. Щёки красные от мороза, на ресницах иней, а помпон на белой шапке подпрыгивал от её движений, создавая комичное зрелище. Она протянула Гарри термос и тихо сказала:  — Выпей. Вы уже долго занимаетесь. Не хочу, чтобы ты заболел.  — Какая забота…— неосознанно бросил Драко.  — Не лезь к ней, — зло прорычал Фред, сделав шаг вперёд.  — Пойдёмте, — обратился он к друзьям, больше не намереваясь разговаривать с кучкой Гриффиндорцев. На выходе он остановился и попросил идти без него, облокотившись на огромную балку. Тео и Блейз беспокойно переглянулись, но расспрашивать не стали.  — Будем ждать в гостиной, — спокойно сказал Блейз. Драко кивнул, смотря на поле. В небе мелькали силуэты, гоняясь наперегонки с ветром. Драко поправил волосы, которые практически превратились в ледышки. Шапку он не носил принципиально. Ни один головной убор ему не шёл. А выглядеть как идиот удел Поттера, а не его. Он выдохнул пар и запустил руки в карманы чёрного пальто, который тоже не особо его грел.  — Тебе не холодно? Драко повернул голову и усмехнулся. Влюблённая в него дождливая тучка с белым помпоном стояла возле него, сжимая в руках термос.  — Тебе какое дело? — нахмурившись, спросил он, и Грейнджер скривила лицо.  — Никакого! — обиженно сообщила она и развернулась, чтобы уйти.  — Холодно, — зачем-то ответил он. Девушка остановилась. Драко решил, что её сердце тоже. Это принесло укол удовольствия, и он улыбнулся одним уголком губ.  — Хочешь попить? — спросила она.  — А что там?  — Согревающий напиток.  — Нужно подождать ещё полчаса, если Поттер не свалится с метлы, значит, пить можно. К его удивлению, Грейнджер издала что-то похожее на смешок и протянула термос.  — Пей. Убивать тебя не входит в мои планы. Он взял термос и сделал глоток. По горлу разлилось тепло. Казалось, все внутренности опустили в чан с горячей водой, которая отдавала запахом свежих трав. Появилось желание сделать ещё один глоток, но Грейнджер так зачаровано на него смотрела, что ему не хотелось приносить ей столько удовольствия.  — Ну как? — спросила она, заглядывая в его лицо, словно ребёнок, который испёк пирог и ждёт реакции родителей.  — Нормально. Держи, — вернул ей термос Драко. — А из чего он? Девушка хитро улыбнулась.  — Ну… рыбий жир, а ещё…  — Что? — перебил её возмущённый Малфой.  — Рыбий жир, — будто это естественные вещи, повторила Гермиона.  — Ты ненормальная! — прыснул он и попытался выплюнуть то, что выпил, прекрасно понимая, что оно уже в его желудке.  — Тем не менее, это ты без шапки в мороз, а не я, — гордо воскликнула она. Ему хотелось сказать ей, что шапка у неё дурацкая, как и её напиток. А после заявить, что ему вообще не нужно было что-то брать из её рук. Вместо этого он замолчал и окинул её взглядом. Что-то остановило этот поток слов. Девушка потёрла красный нос и шмыгнула, переступая с ноги на ногу. Возможно, она тоже ждала гадких выпадов.  — Спасибо, — скрипя зубами, сказал Драко, сам не веря, что говорит ей это, — стало действительно теплее. Драко не понимал на кого злится больше: на Тео, который не стал выполнять его просьбу. Или на Грейнджер, которая с какого-то перепуга решила изучать рты его друзей. Он вообразил её платье, которое очень активно исследовал Тео, и представил себя на его месте. К его удивлению, это выглядело более правильным, словно ничьи руки не подходят её телу так, как его. Чёртовое необоснованное собственничество. От него тошнило и порождалась ненависть. То ли к себе, то ли к этой Гриффиндорской принцессе. Возможно, будь на месте Тео он, она бы вспомнила о своих же чувствах, которые он терпел не один год. И которые она отчего-то решила выбросить в помойку. Воображение не желало успокаиваться, активно рисуя картину, где Грейнджер раздевается. Она делает это играючи и пошло. Отчего глаза его друга загораются животным желанием. Он сглотнул, выбрасывая эту сцену из головы. Точнее, выбрасывая только Тео, оставив голую Гермиону для себя. Ранее он никогда не думал об этом. Не представлял, какая она. Не то, чтобы она была непривлекательна. Скорее наоборот, красоту её было трудно не заметить, просто он старался не делать на ней акцент Правда, исключения всё же были… На святочный бал Драко надел свой лучший фрак. Но даже он не помогал ему посмотреть на себя в зеркало удовлетворённо. Чего-то не хватало для идеала. Всегда чего-то не хватало.  — Как хорош! — воскликнула Пэнси, обойдя его со спины.  — Твоё платье тоже ничего, — подыграл Драко, любопытно окинув её взглядом.  — Не ничего, а великолепное! — подправила его девушка, плюхнувшись в кресло. Драко аккуратно сел рядом с ней, переживая, как бы не помять костюм.  — Почему ты меня пригласил? — вдруг спросила она.  — Ты же моя подруга, — словно это само собой разумеющееся, ответил Драко. Пэнси хмыкнула, не веря. Ничего от её внимания не ускользало. Ему надо бы это запомнить за все годы общения с этой девушкой, которая была всегда с ними, но при этом всегда одна. Независимая и любопытная как кошка. Этим она и нравилась ему.  — Не хочу в данный момент поддерживать с кем-то близкие отношения, — честно ответил он.  — Значит, с той девчонкой покончено? Драко кивнул.  — Ну и славно. Она мне все равно не нравилась.  — Отчего же? — беспристрастно спросил он.  — Во-первых, она ужасно чавкала. Во-вторых, она тебе не подходит. Как щеночек бегала, чуть пятки не лизала. Не знаю, чем она тебя заинтересовала, но, в моем понимании, тебе подходит та, что может легко дать тебе в нос.  — То есть ты? — рассмеялся он.  — Нет, не я! Для тебя я слишком хороша. Может, кто-то вроде Тео? — подхватывая его смех, ответила Пэнси. Зал был заполнен учениками и ученицами. Все красиво одеты и вкусно пахнут, будто вылили на себя все, что было в их личном запасе. Пэнси лениво оглядывала присутствующих и держалась рядом с Драко, который то и дело поправлял свой фрак. Наконец двери отворились, и в зал вошли участники турнира со своими парами. Будто по команде, ученики разинули рты при в виде первого участника: ловец сборной Болгарии, известный на весь мир, шагал впереди, гордо расправив плечи. Виктор Крам был высоким и темноволосым. Со своим большим носом и густыми бровями был похож на птицу, что сложила крылья и пожаловала на празднование. За руку он вёл Гермиону Грейнджер, что и вызывало такой поток удивления у окружающих. Драко покосился на парня, что стоял рядом с ним. Тот был так ошарашен, что чуть не поперхнулся, а после шептался со своей парой о том, как его поразило это событие. Драко не разделял всеобщего удивления. По его мнению, Грейнджер была практически единственной, кого мог пригласить Болгарский принц. Она была умна. Одна из лучших учениц школы. Подруга Гарри Поттера, которого знало практически всё волшебное сообщество. Драко скорее удивился, если бы Крам пригласил кого-то другого. В высшем обществе это нормальная практика: твоей парой должен быть тот, кто имеет весомое имя. К тому же и личико у неё было симпатичное, словно невзначай приметил он. И как выяснилось, грудь у неё тоже имеется. Раньше Драко бы поспорил на этот счёт. Платье золотой девочке шло. Розовое с фиолетовым отливом и с множеством, множеством складок. Но самое красивое в нём было то, что оно открывало хрупкие плечи. Гермиона лучезарно улыбалась и, казалось, дрожала от волнения. Драко заметил, что она ищет кого-то глазами. «Должно быть, меня», — подумал он и усмехнулся, явственно представляя, что творится в её голове. Вероятно, всё было как в книгах, что она читала в перерывах от зубрёжки учебников: она красивая входит в зал. На ней шикарное платье, которое говорит за неё: «Посмотри, какая я на самом деле», и тут её замечает тот, кто уже давно поселился в её сердце, тот, для кого она и выбирала это платье. Он шокирован её красотой и улыбкой. К нему приходит осознание: как глуп он был! В сердце что-то щёлкает, и он очарован и уязвлён ревностью от того, что под руку с ней был не он. Приглашает её на робкий танец. Драко улыбнулся. Всё действительно было так: он заметил её. Только вот в сердце у него ничего не щёлкнуло.