Змееносец

В ином мире рождались безликие. Следили за всеми. Ожидали, когда про них вспомнят. В коридоре Гермиону застала увлекательная картина: Тео с Гарри на полу. Перекатывают друг друга со спины на спину с раскрасневшимися лицами. Рон бегает вокруг них, не зная, как подступиться. Самодовольно улыбающаяся Пэнси наблюдает за этой «дракой года» в непосредственной близости, периодически хихикая. Ученики, которым посчастливилось застать это комичное событие, окружили дерущихся.  — Что здесь происходит? — выпалила Гермиона, кинув взгляд на парней, которые так сильно были заняты друг другом, что не заметили её присутствие. Дракой это назвать было сложно, скорее, брачный танец двух петухов: делать больно друг другу они явно не хотели, лишь красовались хвостами. Тео оказался внизу и, улыбаясь попыткам Гарри его придушить, то и дело его подначивал. Пэнси улыбнулась ей и спросила:  — На кого поставишь?  — Прости, что? — опешила она.  — Я бы поставила на Тео. Он на голову отбитый.  — Надо их разнять! Пэнси рассмеялась и указала указательным пальцем на Рона.  — Как видишь, рыжий уже пытается. Гермиона от стыда прикрыла лицо, тяжело вздохнув. Рон, пытаясь оттянуть Гарри, сам рухнул на пол, и теперь драка превратилась в непонятное месиво из парней: один махал кулаками, агрессивно разрезая воздух, с очками, скатившимися к подбородку, второй хохотал, прикрывая лицо, третий что-то орал, браня того, кто наступил ему на то место, на которое наступать нельзя, по словам всех стариков, мужчин, парней и новорождённых мальчиков.  — Из-за чего они это начали? — спросила Гермиона, желая провалиться в недра земли.  — Из-за того, что твой Поттер придурок, — ответила Пэнси, резко меняя своё настроение.  — Сначала гуляешь с ним, а потом придурком называешь? — возмутилась она.  — Не начинай, иначе на полу окажемся мы с тобой.  — Угрожаешь мне?  — Предупреждаю, — иронично улыбнувшись, закончила Пэнси и обратилась к Тео:  — Прекращай. Тот приподнял голову на её голос и, заметив Гермиону, поменялся в лице. Столкнул с себя Гарри, который рухнул на спину, и, как ни в чём не бывало, поднялся, отряхнув брюки.  — Гарри, всё нормально? — с беспокойством оглядела друга, нарочно не обращая внимания на Тео за своей спиной. Он прокричал:  — Представление окончено! Расходитесь, пока нас не застукали!  — Всё нормально, — улыбнулся Гарри и тут же получил кулаком в грудь.  — Что ты устраиваешь?! Тебе проблем мало?  — Хватит, — отмахнулся он и отошёл к Рону, на лице которого было полотно с изображением самой страшной боли во всём мире.  — Как вы меня достали! — не унималась она, последовав за Гарри. — Что произошло? Говори!  — Я попросил Пэнси больше не подходить ко мне. Джинни ушла, и мы с Роном тоже собирались уходить, а потом на меня налетел этот придурок, который отчего-то хвостом за тобой ходит, довольна?  — Почему ты сказал ей не подходить к тебе? Гарри нервно усмехнулся.  — Ты услышала только это?  — Она сидела возле твоей постели, переживала!  — Не забывай, кто её родители, — прорычал он сквозь зубы.  — Ты сходишь с ума! — разозлилась Гермиона, — даже если и так, это ещё не значит, что и она такая же.  — Так ты себя успокаиваешь, бегая с Ноттом?  — Хватит! — вмешался Рон, и Гарри замолчал.  — Ты злишься не на меня, а на себя, — уже спокойно ему в лицо ответила она, — когда поймёшь, что это так, буду ждать извинений.  — Герми, — простонал Рон, — давайте успокоимся. Сейчас в крови адреналин, и можно наговорить лишнего.  — Я спокойна. И мне пора на урок, — уходя, она обернулась, — как и вам.

***

После урока трансфигурации, на котором Гермиона впервые не смогла сосредоточиться, судорожно перебирая в голове всё когда-то ею прочитанное, вспоминая крупицы информации про кулоны, странные голоса и физические галлюцинации, решив в конечном итоге, что у неё развивается шизофрения, и в библиотеке нужно искать не старинные книги с тёмной магией, а учебники по психиатрии, она встретила Тео. Он стоял у входа в столовую, держа руки за спиной. Лицо его не выдавало вину или раскаяние, скорее, лишь мимолётную тень беспокойства. Когда Гермиона с бешено стучащим сердцем демонстративно прошла мимо него, он её окликнул, и она, облегчённо выдохнув, обернулась, натянув маску безразличия:  — Да?  — Это тебе, — подойдя к ней, протянул букет ромашек, обвязанный бумажной белой лентой.  — Спасибо, — не удержала она улыбки, обронив свою защитную маску при виде её любимых цветов. Тео улыбнулся, и она разом пришла в себя:  — С чего вдруг?  — Прости, что побил твоего друга, — спокойно ответил он.  — Может, это он тебя побил? — зачем-то съязвив, скорчила гримасу.  — Сомневаешься в моих силах? — с вызовом Тео сделал шаг ближе к ней, всем своим телом задавая вопрос. Гермиона сглотнула от его обжигающей близости и отступила на шаг назад. — Не сомневаюсь.  — Могу снять рубашку и доказать, что на мне ни одного синяка, — снова шаг ближе к ней, играя, вынуждая кожу гореть.  — Я тебе верю, — болезненный шаг назад.  — Встретимся сегодня после уроков? — она ждала шаг на встречу к ней. Отчаянно, на грани мольбы, но он, словно нарочно, поменял правила, оставаясь на месте.  — Не могу. Сегодня мне нужно… — замялась, боясь произнести это имя, — готовиться к балу. Времени мало, а мы всё ещё ничего не сделали.  — Вам же можно помогать? Гермиона кивнула.  — Тогда я приду. Только она собралась сказать ему, что не нужно. Она не хочет. Это не его забота. Как никого рядом уже не было, лишь его отдаляющийся силуэт и букет ромашек в её руке, обвитый белой бумажной лентой.

***

 — Где Живоглот? Я не видела его целый день.  — Я не знаю, — что-то рассматривая в учебнике, отстранённо ответила Джинни, — наверное, гуляет. — Он не гуляет так долго, — начала беспокоиться Гермиона, блуждая по спальне туда-сюда, точно призрак.  — Может к Хагриду убежал.  — Наверное, — согласилась она, не усмиряя шаг. Джинни раздражённо цокнула, отложив учебник.  — Успокойся, у меня уже голова кружится. Гермиона успокоиться не могла. Мозг красочно рисовал моменты того, как пройдёт их встреча в кабинете для подготовки к балу: кровь, болезненный свет от брошенной авады и куча безжизненных тел по всему полу. И всё это только по инициативе Тео, о том, как поведёт себя Драко, было страшно даже думать. Она остановилась посреди комнаты. Погрузилась в секундный транс и, вернувшись к детской вредной привычке, погрызла ноготь на указательном пальце, ощутив мимолётное спокойствие.  — Меня сейчас стошнит, — смеясь, бросила Джинни, и Гермиона показала ей язык.  — Пойдёшь со мной?  — Конечно пойду. Гарри с Роном тоже пойдут.  — Нет, Гарри я не хочу сейчас видеть, — не скрывая обиды, выдавила Гермиона.  — Выбора у нас нет, — спокойно заявила Джинни, чмокнув подругу в щёку.

***

Гермиона пришла первая одна, попросив подругу дать ей пару минут с Драко наедине. Она и сама до конца не знала, отчего так испугалась остаться с ним и Тео в одном кабинете. В конце концов с Ноттом у неё ничего серьёзного нет. Ромашки, обвитые белой лентой, поселившиеся в самой красивой вазе, что она смогла найти, это подтвердят. «И кто сказал, что Малфоя это может задеть?» — думала она, стоя у двери и не решаясь войти. Жизненно важный орган, что именуется сердцем, активно противостоял её мыслям, решив, что будет незабываемо, если его это заденет. Как же хочется, чтобы его задело. Чтобы он сорвался, наорал, прижал к себе и сказал: «Эй, Грейнджер, больше никогда и не с кем, кроме меня, поняла?» — а после поцелуй, до сладкой боли желанный… Она моргнула, прогоняя свои безумные мечты. Про себя отметив, что в отдел психиатрии всё же стоит заглянуть. Гермиона понимала, всё ещё прожигая деревянную дверь, что путает желанные фантазии с реальностью, в которой Малфой не влюблён в неё, ему лишь что-то нужно. Но она не знает, что. Отворив дверь, она зашла, встретившись с его спиной, покрытой чёрной водолазкой. «Пришёл вовремя, даже раньше», — мелькнуло в голове вместе с беглой злостью: ведёт себя так, как ей нравится. Всегда себя ведёт так, как ей нравится.  — Привет, — бросила она, точно подружке. Драко обернулся и внимательно оглядел её, отчего она почувствовала себя провинившейся школьницей в кабинете директора.  — Привет, Грейнджер, — ответил он бархатным голосом, с чуть промелькнувшей язвительной ноткой, отчего разбрататься, оскорбил ли он её или поздоровался, было сложно. Она прошла вперёд, совершенно не замечая тот факт, что сделала шаг только после его молчаливого одобрения. Кабинет был пуст, окна завешаны, один внушительных размеров стол, окружённый множеством стульев, служил барьером между ними. Рядом с Драко стояла небольшая корзина, плетённая ивовым прутом. Любопытно заглянув в неё, широкая улыбка сама расплылась на лице.  — Ты сам их собрал?  — Действительно считаешь, что это я? — отчеканил он с вызовом, сложив руки на груди, тем самым защищая свою честь и право не собирать листья ни для кого на свете.  — Ну… яблоки ты мне принёс, — не удержалась Гермиона, встретившись с его взглядом.  — И тебе это понравилось? Он привстал. Опёрся ладонями на гладкую поверхность стола и, не показывая ни единой эмоции на своём лице, при этом ловко поймав её вопросительное выражение глаз, вновь уничтожил, превратив в прах:  — Понравилось моё внимание?  — Нет.  — Лгунья, — с лёгким смешком, наблюдая, как она нервно сглотнула, бросил ей в лицо и вернулся за стол. Гермиона последовала его примеру, потянув корзину к себе. Достала список с инструкцией, которую сама составляла на обеде и принялась вчитываться, прилагая всевозможные усилия, чтобы не поднять на него голову. Когда дверь отворилась, и в кабинет вошла троица в лице Гарри, Рона и Джинни, Гермиона облегчённо выдохнула. Гарри, не сказав ни слова, сел рядом с Гермионой. Рон остался у двери, высматривая кого-то. Джинни обворожительно улыбнулась:  — И что нам нужно делать? Драко фыркнул и, утратив весь интерес, разочаровано облокотился на спинку стула.  — Хуже день закончиться не мог, — провозгласил он, нарочито громко.  — Тебя не спрашивали, — огрызнулся Гарри.  — Заткнись, Поттер.  — Их позвала я, — подала голос Гермиона, — мы не успеваем. А если быть точнее, мы не сделали ничего. Нам нужна помощь.  — Не по моей вине, — заметил Малфой, скривив губы. Гермиона этот выпад в её сторону, старательно проигнорировала.  — Возмущаешься, а сам дружков позвал, — отходя от двери, обратился к нему Рон. Драко, явно не понимающий, что он несёт, быстро встал и прошёл к двери.  — Какого…  — Надеюсь, не пьёте без нас, — радостно воскликнула Пэнси, стрельнув глазами на Гарри, у которого, казалось, запотели очки. Тео, не обратив ни на кого внимание, сразу подошёл к Гермионе и, облокотившись к её уху, прошептал:  — Прости, принцесса, они сами увязались.  — Я не звал тебя, — зло обратился к нему Драко, и тот холодно ответил:  — Я пришёл не к тебе. Повисла неловкая тишина. Все устремили взгляды на Гермиону. Она же, не зная, что сказать, нервно улыбнулась.  — Чудесно, — разрезая тишину, спокойно присел на свободный стул Блейз, и Джинни с широко раскрытыми глазами села рядом с ним.  — Я — Джинни, мы с тобой лично не знакомы, — она дружелюбно протянула руку Блейзу, и тот, бросив на неё снисходительный взгляд, улыбнулся одним уголком губ.  — Я знаю, кто ты такая, рыженькая Уизли. Обстановка не сулила ничего доброго, приличного и трезвого, что и подтвердила Пэнси доставая огромную бутылку из своей сумки. Она присела на край стола рядом с Гарри, отчего её юбка чуть задралась, и торжествующе улыбнулась, когда гриффиндорец не сдержался, бесстыдно взглянув на её ноги.  — Вы здесь не для того, чтобы пить, а для того, чтобы помочь нам! — строго возразила Гермиона, и Драко издал смешок. Пэнси махнула на неё рукой и спрыгнула со стола, что по выражению лица Гарри определённо вызвало в нем разочарование.  — Вам что, по пять лет? Ручками украшения делать? Палочка тебе для чего?  — Нам нельзя пользоваться магией, — уже злилась Гермиона.  — Здесь никого нет, — театрально оглянулась по сторонам Пэнси, — или директор прячется за занавеской? — магическим шёпотом съязвила она.  — А я бы выпила…  — Джинни! — крикнула Гермиона, но было уже поздно, одобрительные хлопки от Пэнси означали, что подругу на этот вечер она себе нашла. Тео аккуратно присел рядом с Гермионой и легонько коснулся её плеча.  — Тебе не помешало бы отдохнуть.  — Может, она сама решит? — встрянул Малфой. Тео на него даже не взглянул. Гермиона так устала, так разозлилась, что кивнула в знак согласия, скорее от бессилия, чем от желания. Она не пила примерно… никогда, искренне веря, что алкоголь убивает все клетки головного мозга, которые ей совершенно точно пригодились бы. Взгляд Тео поменялся. Огоньки в его глазах засияли, он явно был рад такому исходу событий.  — Я тоже за, — согласился Рон, и Гарри вспыхнул.  — Серьёзно? Мы будем пить с ними?  — Ты можешь вообще валить отсюда, — улыбнулась ему Пэнси.  — Пэнси, ты… — начал уже Гарри, как его перебил Тео:  — Лучше замолчи, я не «тот-кого-нельзя-называть», — показал он в воздухе пальцами кавычки, — если захочу тебя грохнуть, сделаю это с первого раза. Гарри вскочил, но Гермиона его остановила, практически закричав:  — Если вы будете ссориться, пить не будет никто, вам ясно? Тишина, воцарившаяся в кабинете, говорила только об одном: пить хотят все, и никто не планирует уходить. Гермиона подошла к двери и произнесла запирающее заклинание. Вздрогнула, когда Драко неожиданно оказался рядом с ней.  — Оно не так надёжно.  — Знаешь лучше? — оскорблённо спросила, чувствуя своей спиной его грудь.  — Знаю, но не скажу.  — А ты попасться не боишься?  — Пойдём, — Тео протянул ей руку, уводя от раздражённого Малфоя, который пить не планировал. Оповестив всех, что он не настолько низко пал, чтобы пить дешёвое пойло. Он отодвинул стул подальше от всех и деловито сел, закинув ногу на ногу.  — А ты чего усаживаешься? — с презрением в голосе спросил тот у Гарри, который придвинул свой стул на небольшое расстояние от него.  — Я тоже не буду пить, — грозно хмуря лоб, ответил он.  — Сядь подальше.  — Отвали, — присев на стул, сложил руки на груди, прожигая взглядом присутствующих, на которых с этого места открывался отличный обзор. Все уставились на бутылку, которую Пэнси поставила во главе стола: стеклянная, без надписей, с мутноватой жидкостью внутри. Доверия она не вызвала ни у кого, кроме Пэнси.  — А что это? — спросил Рон, с насторожённостью.  — Лучше тебе не знать, — улыбнулась девушка.  — А пить из чего?  — Из горлышка, — она хмыкнула при в виде недовольных лиц, — дезинфекция внутри. Джинни протянула руку, смело откупорив крышку, чем несомненно вызвала восхищение у Блейза, Тео и Пэнси. Рон отреагировал так, будто в их семье, этим занимается именно его сестра.  — Пахнет нормально, — она сделала один глоток и закашлялась, — какое крепкое! Пэнси гордо выпрямилась и просияла. Мимолётно бросила взгляд на Гарри, одними только глазами говоря: «Теперь понял, от чего отказался?»  — Так пить скучно, может, поиграем? — снова взглянув на Гарри, предложила Пэнси. Тео хитро прищурился, определённо зная, что она предложит.  — А мы можем пить и делать украшения? — с надеждой спросила Гермиона. Тео ласково взглянул на неё и, словно случайно, коснулся коленки.  — Завтра я сам тебе сделаю всё, что пожелаешь.  — А что за игра? — нарочно та отвлеклась от Тео, его взгляда и его мимолётного касания пальцем её коленки.  — Змеиная… — таинственным голосом начала вещать Пэнси, — старше самих пирамид. Игра, которую считали не простым развлечением, а способом говорить с Богами, — она удостоверилась, что все её слушают, и достала из сумки глиняную доску в форме круга, который состоял из спирали змеиного хвоста. Голова животного была в самом центре. Из отдельного мешочка она достала восемь фигурок в форме льва. Иронично улыбнувшись, воскликнула:  — Как увлекательно, ещё в древности львов тянуло к змеям. И наоборот, — вновь взгляд на Гарри.  — И как играть? — Гермиону действительно заинтересовала эта игра. Как-то давно она читала про неё и точно знала, что называется она «Мехен», но вот правила упустила, предпочтя информацию про историю этого развлечения. Пэнси скучающе покрутила одну фигурку в руке.  — Я придумала свои правила. Берете фигурку и ведёте её к змеиной голове, кто придёт последний, выпивает и снимает одну деталь одежды, — она повернула голову на Гермиону, и та поняла, что она хочет сказать ей: «Ты струсишь. Для тебя это слишком»  — Хорошо, давайте, — уверенно взяв фигурку в руку, несмотря на Пэнси, согласилась Гермиона. Упорно стараясь не показывать, что напугана до смерти. Тео нахмурился.  — Не надо, это глупая затея.  — Всё нормально, — улыбнулась она, посмотрев на Драко, который стал ещё бледнее, чем обычно.  — С ума сошла? — прозвучал голос Гарри, — ведёшься на их провокации?  — Начинаем, — не обращая ни на кого внимание, первая приложила фигурку на доску. Остальные ждать себя не заставили. Первой проиграла Пэнси. Гермиона готова была поклясться, что она сделала это специально. То ли для того, чтобы выпить, то ли ради внимания Гарри, который взгляда от неё не отнимал. Она сделала уверенный глоток и принялась расстёгивать рубашку. Пуговицу за пуговицей, понемногу обнажая своё тело. Гермиона заприметила, что у неё есть родинка на ключице. Когда бежевый кружевной бюстгальтер с тонкими лямками увидел белый свет, все будто по инерции повернули головы на Гарри. Пэнси же единственная, кто на него не посмотрела.  — Продолжаем, — спросила она? Когда проиграл Тео, Гермиона покраснела и покрылась мурашками. Он же, заметив её волнение, самодовольно улыбнулся.  — Мне со штанов начинать? Вы же для этого собрались? Раздался смех, который несомненно придал обстановке некую лёгкость и беззаботность. Только щёки Гермионы расслабиться не могли, краснея всё больше и больше без её согласия.  — Ладно, начну с рубашки, чтобы вы все не попадали в обморок от восхищения.  — Грудь волосатая? — с улыбкой до ушей спросила Пэнси, — или волосы ещё не растут?  — Есть вопросы к моей половозрелости? Он выпил ровно три долгих глотка и расстегнул рубашку, быстро от неё избавляясь. Гермиона зачарованно, без тени смущения, откровенно на него уставилась. Принялась изучать глазами всё, что он прятал. Всё было идеально с точки зрения пропорций. Утончённое и манящее, возможно, лишь в её глазах, которые засияли при в виде его выраженного пресса и груди. Ей захотелось коснуться, провести пальцем, задерживаясь на определённых участках его кожи, сдержав порыв прикусить так пошло губу, она вновь, заливаясь смущением, отвернулась. Услышала раздражённое фырканье от Драко и окончательно пришла в себя.  — Рон, ты меня глазами съел, — смеясь, обратился к нему Тео, и парень, покраснев, резко схватил бутылку. Сделал долгий глоток, а после вскочил и отошёл к окну, пытаясь его открыть. Гарри подлетел к нему. Гермиона нагнулась к Тео:  — Можно с тобой поговорить наедине?  — Конечно, — нежно ответил он и встал, подавая ей руку. Когда они уединились в углу, Гермиона тихо его попросила:  — Пожалуйста, не говори Рону больше то, что сказал.  — Потому что он гей?  — Откуда ты… — округлила она глаза, и Тео усмехнулся.  — Я ещё в том году застукал его, трахающего моего знакомого в кабинете Флитвика.  — Ты кому-то говорил? — начинала она злиться.  — Ну… Драко, Блейзу и Пэнси. Гермиона взглянула на Драко, который держался рукой за голову, словно она болит, и не могла поверить, что он всё знал и ни разу ничего не съязвил по этому поводу. В сердце что-то защемило.  — И всё же не делай так больше. Я хочу, чтобы Рон сказал нам тогда, когда будет готов это сказать.  — Он вам ни разу не говорил? — удивился он.  — Нет. Я сама поняла ещё на третьем курсе. А Гарри даже не догадывается.  — Видимо, он туповат.  — Прекрати, — коснулась его обнажённой груди и замерла. Тео накрыл её ладонь своей.  — Знаешь, о чём я думаю?  — О чём? — прошептала она.  — Хочу увидеть тебя без одежды один. Хочу видеть, как ты раздеваешься для меня. Я выпил и могу оправдаться алкоголем. Но, по правде, я не пьян. Я хочу этого с того дня, как сел с тобой за одну парту. В голове ты, — он смотрел прямым взглядом, не позволяя отвернуться, — ты обнажённая. Не раздевайся сегодня, откажись. Она кивнула, не дыша, словно соглашаясь на то, что когда-нибудь он действительно её увидит без одежды. Один. Подойдя к Рону, который уже был в одиночестве, Гермиона мягко коснулась его плеча, чувствуя себя тем человеком, который должен защитить его чувства так же, как он всегда защищал её. Он посмотрел в её глаза, словно знает, что она знает, но не решился заговорить.  — Всё в порядке?  — Да.  — Какая-то дурацкая игра, согласен? Он горько усмехнулся.  — Кажется, Джинни всё нравится. Девушка сидела в окружении Блейза и Пэнси. Они передавали друг другу бутылку, о чём-то пересмеиваясь, пока к ним не подошёл разъярённый Гарри.  — Заканчивайте, — строго попросил он.  — А ты заставь, — дерзко потребовала Пэнси, и Гарри закатил глаза от возмущения.  — Пойдём, — он протянул ей руку, и она вальяжно встала, всё ещё пребывая в одном бюстгальтере. Он схватил её рубашку и отдал ей, требуя надеть. Девушка его послушала, отчего рот Тео приоткрылся от шока. Когда они вышли за дверь. Все уже точно знали, что вечеринка закончилась.

***

Гарри вёл Пэнси за руку, ощущая такую злость, что на миг испугался того момента, когда она выйдет наружу. Его злило всё: алкоголь, который она притащила, его друзья, этот вечер, её решение снять рубашку. На удивление один Малфой первый раз на его памяти не вызвал в нём никаких негативных эмоций, а даже напротив, он ощутил связь с его не меньшим раздражением на них всех. Когда он завёл Пэнси за угол, пылал так, что ни один ушат с водой охладить не смог бы. Прижал её к стене, ещё больше злясь от того, что она улыбается.  — И чего ты хочешь? — ухмыльнулась она. Гарри хотел ей сказать, что желает послать её ко всем чертям и больше никогда, никогда в своей жизни не видеть, но вместо этого он грубо коснулся её подбородка, чуть приподнимая, чтобы она смотрела на него, своими сводящими его с ума глазами.  — Хочу тебя поцеловать, — прохрипел он, впиваясь в её губы.

***

Тео предложил Гермионе проводить её, но она отказалась, ссылаясь на то, что уйдёт с друзьями, и парни удалились. Рон с Джинни замерли в ожидании подруги у двери. Гермиона замешкалась, обернувшись на Драко, который явно уходить не собирался, демонстративно отойдя к окну.  — Идите, я сама дойду, — решила она, и Малфой обернулся.  — Уверена? — спросила Джинни, и Гермиона кивнула. Когда они остались вдвоём, всё разом поменялось: стены сузились, стол перестал быть барьером, воздух словно очистился и стал иным, более свободным. Драко молча сел за стол. Придвинул корзину и принялся делать их работу. Гермиона сделала то же самое. Перебирая листья, которые она точно знала, кто собрал, вспомнила, за что когда-то его полюбила. Он был тишиной. Её покоем.