Змееносец

Том Марволо Реддл. Осень. Заметка из дневника. Есть некие категории личностей: первая — это те, кто читает учебники и заучивает то, что уже давно изучили другие. Они следуют правилам, которые за них написали. Они верят, что эти правила действенные. Верят, что указания приведут к свету. Задумываются ли они, что само понятие «свет» искажённое? Что, если свет — это тьма, названная светом? Как им понять, где истина? И есть ли она вовсе? Никто не ставит под сомнение старые летописи с громкими философскими выпадами. Их писали давно павшие в объятия смерти мудрые волшебники, а значит, их изъяснения правдивы. 1. Будь честным 2. Не твори зло 3. Не будь горделивым 4. Не поддавайся искушению пороков Такой список висел на стенах моего бывшего дома в обители маглов. Когда я попал в Хогвартс, правила были идентичны, лишь звучали иными словами. Читая множество литературы, мне пришло осознание, что все они лживы. История говорит: «Не твори зло». При этом множество волшебников, начиная свой путь, его творили, прикрываясь благими целями. Нужно выяснить, как создать зелье, что поможет волшебнику будущего восстановить свои жизненные силы? Убей лань, что пасётся на священной земле, и проверь, поможет ли её кровь для создания этого варева. Если же это не помогло, найди птицу из легенд, что греет крылья у самого подножия солнца, и оборви эти самые крылья, добавив перемолотые перья в свой котёл. Эгоистичные мотивы лживого света. Твоя жизнь и благополучие ценны, жизнь другого вида — нет. Искажая истины, они писали книги, уча свету, которые заучивали те, кто свято в них верил. Второй тип — это те, кто писал эти самые книги. На одном из уроков, когда нам читали лекцию, ни один студент не усомнился в правдивости слов преподавателя. Усомнился лишь я. Ведомые хотят, чтобы их вели, чтобы их поучали, что есть «свет» и что есть «тьма». Нужно лишь выбросить из истории то, как этот свет добивался, и тогда все слепо пойдут за твоей тьмой. Кабинет Альбуса Дамблдора для Воландеморта был некой формой насмешки. Он был уверен, что старик никогда не думал, что среди стен, где он придумывал свои игры, будет стоять его самый любимый и одновременно самый ненавистный ученик. Улыбнувшись, мужчина иронично поклонился, кивком головы говоря, что победил. Одно его присутствие здесь было подтверждением этому. Но внутри всё же что-то зудело: неразгаданные мотивы не давали покоя. Помня старое изречение про выигранную битву, но проигранную войну, усмешка с его лица испарилась. Он боялся просчитаться, боялся, что идёт не своей дорогой, а точно по страницам, что написал для него Альбус, плетя свои сети. Задумался, прислушиваясь к стенам вокруг него. Они молчали, только сердце ускорило свой ритм, что, несомненно, удивило мужчину. Он давно забыл, каково это — ощущать столь сильное сердцебиение. Когда в кабинет вошла его верная спутница, он окинул её взглядом, про себя отметив, что ему несомненно приходится по вкусу её наряд: строгий чёрный костюм элегантно обрамлял тело, обтягивающие брюки добавляли длины её тонким ногам, мантия отличалась от тех, что носили другие: её прозрачный шёлк переливался, вынуждая разглядывать его свечение. Она поклонилась и прошла к своему хозяину, легко коснувшись его плеча, которое стало каменным.  — Вы хотели поговорить со мной? — игриво поинтересовалась она, очевидно приметив, как переменилось настроение Воландеморта при виде неё.  — Да, хотел, — холодно отрезал он и сбросил её руку. Что-то разозлило его, но он не хотел признавать, что именно.  — Ты нашла книги, что я просил?  — Нет, мой Лорд. Их нет в библиотеке, ни в одной из секций. В ярости, настигшей его после слов Нагайны, он схватил девушку за шею, грубо притянув к себе ближе. Она вздрогнула, но не показала страх. Быть может, она его и не чувствовала. Смотрев в её глаза с высоты своего роста, он прошептал, и тот шёпот был страшнее гневных криков:  — Быть может, ты плохо искала? — он бросил взгляд на её рот, который чуть приоткрылся. Она судорожно закивала в отрицание. Воландеморт сдался, ослабив хватку.  — Сотри эту помаду. Ты находишься в стенах, где передаются знания, а не в таверне, где можно снять даму за пару монет.  — Простите, — язвительно бросила она, и Воландеморт хмыкнул.  — Я сам. Свободной рукой он провёл по её талии, стремительно поднимаясь к лицу. Девушка не дышала, лишь её глаза заблестели пороком. Когда ладонь добралась до губ, указательным пальцем он провёл по нижней губе. Туда-сюда. А после резким рывком стёр помаду, оставляя её следы на щеках.  — Так лучше, правда? Твой естественный цвет очаровывает, — сказал он скорее себе, чем ей.  — Поцелуйте меня, — попросила она, на секунду испугавшись своей смелости. Раньше она никогда не просила сама. Не имела права просить. Воландеморт рассмеялся и наконец отпустил руку с её шеи. Нагайна не шевелилась. Ей стало стыдно за своё желание, и она точно знала, что за него можно поплатиться. Мужчина прошёл к столу и облокотился на него, сложив руки на груди.  — Ты боишься умереть? — спросил он, и Нагайна задумалась, перебирая в голове верные ответы. Но вскоре, наплевав на них, ответила совершенно искренне:  — Да, боюсь.  — Что именно тебя страшит?  — Никто не будет помнить меня, а значит, я никогда не существовала.  — Я думал об этом, — поддавшись откровению, начал Воландеморт, — и твой страх мне понятен. Он довольно обыденный, как и страх боли. Но все ли заслуживают того, чтобы их помнили? — он махнул рукой, давая понять, что этот вопрос не адресован ей, и продолжил. — Так много душ, что живут мирную жизнь, ничем не отличающуюся от миллионов других. Они ничего не создают, не вершат историю… Так зачем их помнить?  — Мне хотелось бы, чтобы меня помнили, — тихо встряла девушка, — даже если я этого не заслужила.  — Тебя будут помнить все! — начинал злиться Воландеморт. — Я создаю для мира истории, которые они будут передавать из уст в уста столетиями. Они никогда не забудут. Для тебя в них есть место. Так что же, теперь ты не боишься смерти? С памятью о тебе мы разобрались.  — Всё же… боюсь, — призналась она. Мужчина всплеснул руками и подошёл к Нагайне, поймал её взгляд и промолвил:  — Ты не знаешь, почему боишься, как и все остальные.  — А почему боитесь вы?  — Я больше не боюсь, — спокойно ответил он. Стук в дверь нарушил воцарившуюся тишину. Воландеморт отошёл от Нагайны и поправил мантию, она же быстро принялась стирать помаду с щёк.  — Простите, — поклонился вошедший Снейп, — мне стоит зайти позже?  — Нет. Я рад тебя видеть, присаживайся. Нагайна прошла за спину Воландеморта, окаменевшая точно статуя. Её лицо не выражало ничего, лишь в голове мелькали мысли, на которые её натолкнул Тёмный Лорд.  — Ты пришёл с хорошими вестями?  — Боюсь, что нет, мой Лорд. Кулон ещё не у нас. Тяжело вздохнув, он озвучил ещё один вопрос:  — Господин Браун найден?  — Да.  — Он прибыл?  — Ещё нет. В кабинете был слышен лишь тихий стук пальцев по столу, стук, озвучивающий принятия решений. Когда палец замер, не коснувшись поверхности стола, Воландеморт подал голос:  — Они перестали меня бояться? Забыли, что может быть, если заставить меня ждать?  — Мой Лорд, мистер Браун не верит, что вы вернулись. Многие, как и он, считают, что это слухи.  — Вернись к нему, Снейп, напомни, что бывает с такими, как он. А я передам ему от меня весточку. Он взмахнул палочкой и принялся в воздухе выводить буквы, которые окрашивались алым цветом. Кабинет поглотил приглушенный, еле слышный крик. «Мне передали, что вы, мой друг, не верите в моё возвращение. Я был вынужден убедить вас самостоятельно. Если через три дня вы не окажитесь в стенах Хогвартса, прямо перед моим лицом, ваша кожа и кожа ваших близких превратится в моё новое кресло»  — Приведи его, Снейп.  — Как пожелаете, мой Лорд. Как только он оказался у двери, Воландеморт его окликнул:  — Насчёт кулона. Передай мальчишке, что стоит поторопиться, иначе я займусь этим сам. Снейп замер, коснувшись ручки двери. Обернувшись, ответил:  — Мой Лорд, вам же известно, что нет способа получить его, кроме как по доброй воле.  — Если никто про этот способ не знает, не значит, что его не существует, — улыбнулся он.

***

Хогвартс поглотила темнота. Надвигалась буря. Ветер оглушительно выл, играя с ветвями деревьев за окном. Небо затянула чёрная пелена — предвестник мощного ливня. Гермиона вздрогнула в такт постучавшего в окно грома и перелистнула страницу книги: Одержимые дьяволом. Истинная история Салемских ведьм. 1692 год. Она не знала, чем ей может помочь эта книга, но, перерыв все секции библиотеки и вновь пообщавшись с Трелони, ничего полезного обнаружено не было. Где-то в глубине души поселился страх, что ответы она никогда не найдёт. На третий день поисков информации на глаза попалась книга, знатно покрытая пылью. Была ли это интуиция или что-то ещё — непонятно, но пройти мимо она не смогла. Сосредоточиться на тексте было сложно. Гарри с Роном смеялись, что-то активно обсуждая, а в голову то и дело пробирался Тео, которого Гермиона избегала ровно четыре дня, сама не зная почему. Драко же избегал её. После уроков она уходила в библиотеку, затем шла готовиться к балу в одиночестве. Вечерами снова читала, читала, читала, в перерывах играя с Живоглотом, который, как выяснилось, решил жить самостоятельной, независимой жизнью, появляясь и исчезая по собственному желанию. Подкуп вкусняшками не работал. Видимо, в независимой жизни их предостаточно. Пройдясь глазами по тексту, внимание привлекло выцветшее изображение некого существа: восемь футов роста, голова оленя, клыки волка, руки, похожие на человеческие, спина покрыта шерстью и чёрные-чëрные глаза, зревшие в душу. Он приходил к нам по ночам с заманчивым предложением. Хриплым голосом шептал: «Желаете ли вы могущества? Я помогу вам обрести его. В вашей власти будет не только Салем, но и весь мир…» Мы пугались его. Не знали, кто это и откуда пришёл. Видя наш испуг, он хохотал, и его хохот был слышен ещё долгое время после его исчезновения. Ровно семь ночей он навещал нас, его присутствие сопровождалось дымкой сновидений. В последнюю ночь он был зол. Крушил всё вокруг, молил нас ответить ему, на последнем издыхании проговорил: «Я голодный…» По коже пробежал холодок. Про это существо больше не было ни одного упоминания. Гермиона убедилась, судорожно пролистав всю книгу. Когда дверь гостиной отворилась, она замерла, красочно представляя гостя из прочитанной ею книги.  — Вы с ума сошли? — удивлённо воскликнула Гермиона при виде Невилла, на плече которого висел Тео, притворяясь умирающим.  — Я нашёл его у двери! — тревожно провозгласил Невилл. — Ему плохо! Активное кряхтение Тео однозначно должно было это подтвердить, так считал и он, и Невилл. Гермиона подбежала к ним и строго обвела взглядом больного, сложив руки на груди. Гарри с Роном шокировано наблюдали.  — Ты мог отвести его в больничное крыло.  — Он сказал, что времени нет, понимаешь?! А ты можешь помочь, — всё ещё испуганно пытался донести парень. Прозвучал смешок, и Гермиона закатила глаза, не веря, что это действительно происходит. Тео выпрямился, чудом ожив, поправил рубашку и, похлопав Невилла по плечу, торжественно произнёс:  — Ты спас меня, мой храбрый друг, и будешь вознаграждён!  — Как тебе не стыдно?! — толкнула его в грудь Гермиона.  — Не понял… — Невилл окинул взглядом улыбающегося Тео, который явно был здоровее всех ныне живущих. — Ты обманул меня!  — Не обижайся, будет уроком, — подмигнул Тео. Приводить в чувства теперь уже Невилла, который был на грани и желал разбить Нотту нос, принялись Гарри с Роном, объясняя ему, что не стоит приводить в их гостиную всех, кто притворяется больным.  — И зачем так делать? — спросила Гермиона, внутри ликуя от этого представления.  — Макгонагалл отказалась выдавать мне ваш пароль, что-то бормоча про «не положено», «тебе запрещено», «а вдруг ты убьёшь Гарри Поттера?!» и тому подобное.  — Какой же ты придурок, — уже не сдержала она смех. — Ты мог увидеть меня завтра, не знал?  — Мне нужно сегодня, — спокойно бросил он, легонько коснувшись её талии. — Собирайся, сходим в одно место.  — С ума сошёл? Никуда я сейчас не пойду, — встала она в позу.  — Хочешь, чтобы я уговаривал?  — Не сработает.  — Ты меня недооцениваешь, — резко притянув к себе, оповестил он. Гермиона прекратила дышать, явно осознавая, что ей до безумия нравятся его действия. Для приличия всё же решила немного покапризничать, хотя, по правде говоря, вдохнув его сладкий запах, была готова пойти куда угодно.  — Я в домашней одежде.  — Плохой аргумент. Идёшь? — потянул он её за руку.  — Не иду! — возразила она, совершенно не сопротивляясь. Он держал её за руку. Сердце ликовало, а мозг страшился: как бы не запотели ладошки. Покашляв, Гермиона наконец спросила, куда они направляются. Её белые пижамные штаны в цветочек мало подходили для романтического свидания. Тео же это совершенно не смущало.  — Я слышал про одну организацию. Как там её название… — он театрально коснулся губ, делая вид, что вспоминает. — А, точно! Г.О.В.Н.Э. Гермиона остановилась. Нотт остановился следом за ней.  — Хочешь поиздеваться? — захлестнула её обида.  — Нет, — уже серьёзно ответил он. — Просто подумал, что, раз ты таким занимаешься, наверное, любишь эльфов.  — Ты решил подарить мне эльфа? Тео громко рассмеялся. Гермиона ощутила радость, что рассмешила его, не ставя себе цель это сделать. Приподняв подбородок, она гордо ожидала ответа.  — Может, на свадьбу подарю, — всё ещё смеясь ответил он.  — Это не смешно, — фыркнула Гермиона. Он снова взял её за руку, точно это совершенно нормально, обыденно, словно он берёт её за руку каждый день на протяжении многих лет. Лёгкость ощущалась во всех его движениях, выражении лица, улыбке. Гермиона поймала себя на мысли, что соскучилась по нему и по тому чувству, что он дарит. Когда они оказались у столовой, Гермиона удивлённо на него взглянула, до самого последнего момента не понимая, что они будут делать. Тео молчал и спокойно вёл её к двери, которую она раньше не видела и вовсе не знала про её существование. Скрип, словно ногтем по стеклу, неприятно прозвучал, вынуждая страдать ушные перепонки. После ужасного звука в нос ударил приятный запах выпечки, а перед глазами открылась небольшая кухня, своей атмосферой напоминающая кухню семьи Уизли. Предметы бытовой утвари летали по собственной прихоти. На плите стоял чайник, который периодически пускал пар. В огромную зелёную чашку само по себе натиралось яблоко. В розовой кастрюле кипела карамель, перебивая все иные запахи.  — Что это за место? — восхищённо поинтересовалась Гермиона. Эта кухня напомнила ей про самые радостные и тёплые моменты её жизни: смех друзей, жар от приготовленных блюд Миссис Уизли и их споры с Мистером Уизли про то, стоит ли приобретать новые занавески. Ведь их и сшить можно! К чему лишние траты?! Близнецы за столом продумывают новые розыгрыши над Филчем, считая, что их никто не слышит. Ей двенадцать лет. Впереди ещё целых две недели солнечного лета.  — Тайная комната, — усмехнулся Тео, запрыгивая на стол.  — И что мы тут будем делать? — смутилась Гермиона, не зная, куда себя деть.  — Какой твой любимый пирог?  — Ну… мне нравится один классический английский десерт… Мы что, будем готовить?  — Естественно! Не будем же эльфов заставлять! Что за бесчеловечие?! — саркастично всплеснул руками Нотт.  — Будешь издеваться — пожалеешь, — вырвался из неё игривый тон, и она медленно провела пальцем по столу. Тео замер, наблюдая за его движением, а после сглотнул и улыбнулся, уже ведя себя совершенно серьёзно.  — Что нам нужно для его приготовления?  — Ты же аристократ, неужели не знаешь классику? — съязвила она.  — Увы, я никогда сам не готовил.  — Неженка.  — Как ты меня назвала? — издал он смешок и спрыгнул со стола, одним рывком посадив на него Гермиону, которая только и успела, что вскрикнуть от неожиданности. Он подошёл так близко, что кухня в один момент стала крошечной. Легонько коснулся коленки ладонью, намекая, что ей нужно сделать. Гермиона смотрела в его глаза не моргая, они будто снова принялись играть, и эти игры начинали ей нравиться. Они побуждали её послушно сделать то, что он просит, но не озвучивает. Тео погладил выше колена, и по коже пробежал ворох мурашек. Он поймал её дыхание, выжидая. Она сдалась и чуть раздвинула ноги, совершенно игнорируя крики разума, ведомая чем-то иным. Тео не отпускал её взгляда, переместив одну руку на бедро, второй же продолжая гладить выше колена, требуя раздвинуть ноги шире. После выполнения его молчаливой просьбы устроился между её ног, которые стали свинцовыми. Гермиона нагнула голову, руками держа Тео за плечи, и сама потянулась к его губам. Он нежно, без напора, подался навстречу. Поцелуй был иным: сладким, изучающим, с нарастающим желанием. Тео двигался ближе и ближе, словно жаждет вобрать всё тепло, что от неё исходит. С её губ сорвался стон, когда его ладонь пробралась к её груди, активно сжимая. Гермиона ощущала, как нарастает сила его поцелуя, и была готова полностью ей отдаться хотя бы для того, чтобы узнать, какой её предел. Медленно оголив живот, приподняв дурацкую пижамную майку в цветочек, он с наслаждением покрыл его поцелуями, вызывая жар и щекотку, а после снова вернулся к губам, по-собственнически ловя их для себя. Чайник звонко загудел, и они разом обернулись на него, возвращаясь в реальность. Тео тяжело дышал, и Гермиона тихо спрыгнула со стола, сама испугавшись своих нахлынувших желаний.  — Я не буду извиняться, — сказал он, и она удивлённо приподняла брови, поправляя майку. — Я хотел поцеловать тебя и извиняться не буду, — вновь повторил Тео.  — Я тоже хотела, — практически себе под нос ответила Гермиона.  — Лучше говори, что нам нужно для приготовления, пока я буду вспоминать свою бабушку, чтобы успокоиться. Гермиона рассмеялась, напрочь забыв не только рецепт, но и свою фамилию. Всё же приступать к поискам ингредиентов нужно было, и Гермиона начала копаться в ящиках, ища патоку и лимон. Тео тоже был занят делом: с интересом рассматривал свои пальцы, а после и вовсе болтал с напуганным эльфом, который зашёл забрать свою карамель. Нотт весело оповестил Гермиону: «Вот тебе эльф, ты же любишь их!» Считай, его сюрприз удался. Встретившись с недовольным лицом девушки, искренне не понял, в чём проблема, ведь он не заставляет эльфа печь для них пирог, а это значит, что он практически освободил от всех нош это маленькое существо. Гермиона помыла лимон, Тео разбил два яйца в чашку, чем несомненно был очень горд. Он то и дело словно случайно касался её, только его глаза выдавали истинное желание это делать. Тео перепачкался мукой. Гермиона смеялась, пока не получила ею себе в лицо. Протёрла щёку и чихнула, ожидая насмешку, но вместо этого он лишь поцеловал её в перепачканный нос и торжественно пообещал, что от муки пострадает не только её лицо, но и задница.  — Очень сочная, — игриво заметил Тео, и Гермиона покраснела. Пирог был готов. Выглядел отвратно. Нижняя часть не пропеклась, один бок и вовсе развалился, когда его вынимали. Гермиона недовольно скривила рот и поковырялась вилкой, с подозрением рассматривая содержимое.  — Пора пробовать, — решил Тео и отломил кусочек, — сначала дамы, — протянул ей.  — Что-то не хочется.  — А я думал, что Гриффиндорки смелые… Гермиона улыбнулась и, смело смотря ему в глаза, съела кусочек, который своей сухостью сжал горло. Вида подавать было нельзя, оттого она вновь довольно улыбнулась.  — Водички?  — Не нужно, — закашлялась Гермиона и протянула ему вилку, — теперь ты.  — Меня таким не напугаешь. Пирог был поглощён. Тео свои эмоции не скрыл, разом выпив стакан воды.  — Можем отдать его рыжему, пусть поделится с Долгопупсом, как моя благодарность за спасение.  — Ну уж нет, лучше я поделюсь с… — радостно начала Гермиона и тут же замолкла. Снова автоматически в голове всплыло одно имя, которое её игнорировало четыре дня и которое она, к своему удивлению, ни разу за этот вечер не вспомнила до этого момента. Тео не стал ожидать окончания предложения, лишь сказал:  — Пора идти. Гермиона хотела реабилитироваться. Уверить его, что она совсем не имела в виду Драко и что она в действительности не думает о нём. Но она не знала, что Тео смутило совсем не то, что она его вспомнила, а то, что она замолчала, испугавшись произнести его имя. Провожал Гермиону он молча, она же чувствовала вину, сама до конца не понимая за что.  — Спасибо, за этот вечер. Меня это отвлекло.  — Не за что, принцесса, — смотря вперёд ответил Тео, погруженный в свои мысли. На прощание он поцеловал её в лоб и ушёл, она хотела крикнуть ему вслед: «Доброй ночи», но передумала, только проводила взглядом его спину.

***

На утро Гермиона проснулась разбитая и уставшая. Сон не торопился её навещать, а в те моменты, когда она всё же поддавалась дремоте, тут же просыпалась от звуков грома. Что-то тревожило её. Сердце колотилось без причины, а в голове витали Салемские ведьмы, существо, изображённое на странице книги, и строки: «Я голодный…» Протерев глаза, она попыталась выкинуть из головы эту ночь и принялась одеваться. За окном всё ещё бушевала буря, капли дождя били в окно, навевая тоску. Гермиона натянула чёрные брюки, застегнула белую рубашку и затянула хвост. Когда льёт дождь, нет желания предаваться краскам. Чёрная мантия отлично передавала настроение, пробуждая желание натянуть капюшон и испариться. До урока было время. Многие ученики ещё спали. Гермиона же хотела прийти пораньше и подготовиться к лекции. К тому же у неё было желание пройтись до нужного корпуса в одиночестве, знакомясь с дождём. Опавшие листья были мокрыми и прилипали к ботинкам. Небо приковывало взгляд: солнечные лучи чуть пробивались за горизонтом, тёмно-синее небо тонкой линией просачивалось, точно слой торта, под тёмными тучами, что заполонили собой весь небесный свод. Чарующая палитра для творцов. На секунду Гермиона остановилась, чтобы полюбоваться, но заметила недалеко парня, который сидел на лавочке, склонив голову, словно не замечая покрывавшего его дождя. Она сразу его узнала. Драко весь промок. Платиновые волосы выделялись на фоне серых красок. С них стекали капли, открывая путь новым. Он не дрожал от холода, просто сидел не шевелясь. Гермиона замешкалась, не зная, стоит ли ей подойти к нему. Разум твердил, что не нужно этого делать. Человек, который сидит под дождём в одиночестве, явно не горит желанием вести светские беседы. Сердце же ничего не говорило, только сжималось и подталкивало сделать шаг.  — Ты весь промок, — тихо сказала она, и Драко поднял голову, ничуть не удивившись её присутствию. Или же ему было всё равно.  — Уйди, Грейнджер. В горле образовался ком — ни сглотнуть, ни выплюнуть. Он просит уйти, но в его словах нет злости, только тихая усталость.  — Ты не ходишь на подготовку, мне приходится всё делать одной, — зачем-то выпалила она.  — Сегодня приду. Ты для этого меня выследила? — усмехнулся он.  — Я тебя не выслеживала, самодовольный сноб!  — Выследила, ещё и оскорбила.  — Всё не так! — возмутилась Гермиона.  — Я шучу, — холодно бросил он, и она ощутила стыд. В самом деле! Она хотела его поддержать, узнать, что с ним, а сама стоит и препирается!  — Прости… — тихо сказала она. Драко хмыкнул.  — Какая хорошая девочка. Она проигнорировала этот выпад и села рядом на безопасное расстояние, страшась, что он отодвинется, точно она мерзкий слизняк, который прилип к его ботинкам. Он не отодвинулся, только вымученно вздохнул. Гермиона решила, что это не оскорбление, а зелёный свет для дальнейшего разговора. В небе сверкнула молния, но она её не заметила, зачарованно прожигая профиль Драко.  — Ты замёрз? — её голос так предательски выдавал беспокойство о нём, что Гермионе стало не по себе.  — Нет, не замёрз.  — Ты врёшь. Он повернул на неё голову, и они встретились взглядами. Драко что-то видел в её глазах. Вероятно, отражение его самого. Она же видела в его глазах отражение себя. Эта картина так ярко отпечаталась в её сердце, что оно заныло. Она никогда не была его. Она никогда не чувствовала его любовь, которая могла зародиться только в её фантазиях, но сейчас… она была в его глазах.  — Обернись. Ты тоже это видишь? — неожиданно спросил Драко, и Гермиона испуганно обернулась.  — Видишь? — повторил он.  — Да… — ответила она, не шевелясь. Существо огромного роста с оленьими рогами и волчьими клыками стояло недалеко от них. Его чёрные глаза блеснули мраком.