Змееносец

Весь мир потух в глазах Воландеморта. То, что являлось его сущностью, исчезло. Душа была унижена, растоптана и разрушена. Её мелкие ошмётки перемешались с кусками бесполезной плоти. Он был готов завыть от боли — магии больше нет. Ни в его крови. Ни в его руках. Мысли путались, пустая кровь кипела. Он вновь почувствовал страх. Вновь ощутил себя слабым ребёнком, что жил в холодном приюте. Осмотрел большой зал: дети лежали на полу, прикрыв головы руками, казалось, их превратили в каменные статуи, преподаватели стояли с широко раскрытыми глазами. Опустошённые куклы. Никто не мог пошевелиться, повинуясь воле человека с чёрными волосами. Этого не может быть. Не может. Невозможно. Он собрался, вспоминая, кто он есть и на что способен, в ушах зазвенело змеиное шипение: наследник Салазара Слизерина не может умереть как жалкий магл, истекая кровью, с позором отдавая тёмную душу небесам. Он должен действовать, искать решения, а после повесить голову своего врага на стене у своей постели. Его голос не дрогнул: — Я убью тебя, — клятвенно пообещал он. Парень усмехнулся и, утратив всякий интерес к Тёмному Лорду, обратился к остальным: — Дети мне не нужны. Пока не нужны, — злая усмешка заиграла на его лице, — можете встать и уйти. А вот вы… — он указал рукой на преподавателей Хогвартса и некоторых родителей, что ещё остались в зале. — Вам не выжить, — он взмахнул рукой. Магия завибрировала в его руках, пропитала воздух. Запах смерти осел на стенах — все рухнули на пол, на их лицах застыла маска ужаса. Все мертвы. Кроме него. Он оставил в живых лишь Воландеморта.

***

Гарри не мог дышать. Душа утратила способность существовать с его телом. Из глаз лились слёзы, горькие, едкие, они жгли щёки. Он почувствовал, как из него исчезла магия. Раньше он не замечал её, она просто была, как и был он сам. Но когда она испарилась — тело запротивилось, заныло, ослабло, словно у него вырвали важный орган. Орган, благодаря которому он жил. Это было не самое страшное. Когда прошло оцепенение, которое на них напустил мужчина, явившийся из чёрной дымки, он наконец смог поднять голову и увидеть то, что никогда не сможет забыть. Роланда Трюк — женщина, что научила Гарри летать — мертва. Её тело навсегда забрали ястребы, унося в небо. Филч — страж порядка — мёртв. Его ключи больше не звенели, и эта тишина означала лишь одно — Хогвартс пал вместе с ним. Миссис Норрис лежала на его груди и жалобно мяукала, надеясь, что хозяин оживёт, услышав её боль. Помона Стебль мертва. Цветы завяли, деревья почтенно поклонились, их ветки жалобно бились в окно. Они кричали об утрате. Ирма Пинс мертва. Библиотека опустела. Книги на полках бушевали и плакали: кто будет хранить их покой? Мадам Помфри мертва. Лекарь, что ещё помнила его отца, ушла от несуразных учеников, что вечно попадали в передряги, оставив после себя лишь запах трав в больничном крыле. Филиус Флитвик мёртв. Великий ум и добрая душа — невосполнимая утрата. Огромное сердце маленького волшебника отныне не билось. Сивилла Трелони мертва. Над её телом витали тени невысказанных предсказаний. Дымка волшебства, что всегда исходила от неё, понемногу рассеивалась. Видя их тела, Гарри ощущал, как счастливое детство в Хогвартсе превращается в серые воспоминания, измазанные кровью. В душе не было ничего: она стала пустой, ненужной, приносящей лишь боль. Виски гудели, когда он дрожащими руками приподнял тело мёртвой Минервы Макгонагалл. Аккуратно, точно боясь разбудить, положил её голову себе на колени. Погладил по волосам. Прикрыл веки. Прошептал слова благодарности, глупо надеясь, что она услышит. Она не должна была умирать так. Не должна. Гарри затрясло от злости, он вскочил и огляделся, готовый броситься в бой и разорвать голыми руками того, кто вновь принёс смерть в его дом. Ученики плакали, выли, точно брошенные зверьки в глуши леса. Кто-то кричал, судорожно сотрясая тела покинувших их родителей. Кто-то надрывно смеялся и бился в истерике, пытаясь стереть со своего лица кровь. Картина из ночных кошмаров предстала перед Гарри: тело молодой девушки лежало посреди зала. Её грудь была полностью разорвана. Кто-то пытался добраться до сердца. Мёртвые глаза задавали один единственный вопрос, который навсегда останется с ней: «Почему я?» Чёрные волосы распластались на полу — единственное, что не было тронуто демонами. Листья всё ещё тихо падали. Они прикрывали тела погибших. Рон, Фред и Джордж сидели на полу с бледными лицами, точно с них испустили дух. На скамье у выхода лежала Гермиона. Гарри знал, что она без сознания. Когда на них напустили заклятие оцепления, он мог видеть только Гермиону. Мужчина, что сотворил этот ужас, ласково поднял её тело, покачал в своих руках и провёл ладонью по лицу, словно она его потерянная дочь, что-то прошептал ей и аккуратно положил обратно. Прежде чем отогнать своих чудовищ и уйти, он ещё раз взглянул на Гермиону. Гарри запомнил этот взгляд: «Моя драгоценная, я вернусь за тобой», — говорил он. Драко Малфой стоял рядом с ней, словно страж, охранявший покой. На его лице властвовал страх. Глаза застелила пелена ужаса. У ног Гермионы на полу сидел Тео и плакал, нервно приглаживая волосы Авроры Синистры. Её плащ, сиявший звёздами, был заляпан кровью. Тео причитал: «Нет. Нет. Нет. Нет.» Он не мог остановиться, заикался и дрожал. Гарри знал, что он чувствует. То же самое чувствовал и он, не желая отпускать Минерву Макгонагалл. Миссис Норрис на тихих лапках подошла к Тео. Принюхалась. Покружилась вокруг него и потянула мордочку, бодая его руку. Тео разозлился и прокричал: — Уйди! Она не послушала, продолжая дарить ему свою ласку, словно пытаясь убедить, что она испытывает ровно такую же утрату, что и он. Тео смягчился, взглянул на неё с любопытством и непониманием, повернул голову и, должно быть, заметил тело Филча. Погладил кошку по голове, и она, помогая ему, вытянулась на встречу. — Гарри! — закричала Пэнси и прильнула к его телу. Крепко обняла, словно боялась, что он умрёт, если она решит выпустить его из своих рук. Гарри прижал её к груди. Гладил, целовал волосы. Пэнси рыдала. Никогда он не видел её такой беззащитной. Она сбросила всю броню, доверила ему свою слабость. — Всё будет хорошо, — пообещал он, сам не веря в свои слова. Пэнси закивала, тоже не веря. — Кто это сделал? Думаешь он? Тот-кого-нельзя-называть? — спросила она. — Нет. Это был не он. Гарри запомнил, как выглядел тот мужчина: молодой, высокого роста. Волосы чёрные, кожа бледная, подбородок острый, скулы явно выраженные, и глаза… глаза, пылающие местью. — Но он может быть как-то связан с ним, — решил он. — Он не связан с ним, — вмешался Редмант, оглядев Гарри с плохо скрываемым раздражением. Гарри же безумно обрадовался, что директор жив. — Откуда вам известно? — Таких способностей у него нет, — ответил Редмант с толикой печали, скорее, самому себе, нежели Гарри. — Кто выжил? Ну… из преподавателей, — тихо спросила Пэнси, оглядываясь вокруг. — Полагаю, профессор Снейп. И… моя помощница. Их не было здесь, — ответил директор. В его голосе проскользнула злость. Дверь с шумом распахнулась, и в зал ввалился Хагрид. Он застонал, увидев тела и рыдающих учеников. Гарри подбежал к нему и крепко обнял, чтобы отдать частичку своей любви и самому получить её часть. — Гарри, Гарри, — завыл великан, — мальчик мой… Что ж это? Как мы? Как мы теперь? — не мог он найти слов. — Я рад, что ты жив… — процедил он сквозь слёзы надтреснутым голосом. В память Робби Колтрейну. «И через полвека люди будут возвращаться к истории про мальчика, который выжил. Жаль, что меня уже не будет. Но Хагрид будет.»