***
Гермиона вот уже неделю безвылазно сидела в библиотеке. Она ни с кем не говорила и практически не спала. Периодически к ней заглядывала Нимфадора и с ободряющей улыбкой рассказывала последние новости. Гермиона всё ещё была слаба и покинуть поместье Ноттов не могла. Гарри присылал письма и один раз явился в поместье. Их разговор был недолгим, несмотря на тёплые объятия, Гарри не торопился посвящать её в их дела, словно она потеряла его доверие. В один момент Гермионе показалось, что он и вовсе её боится. Рон и Джинни тоже писали, забавно, что их письма были практически одинаковые. Вероятно, они писали их вместе. По ночам её съедала печаль, скорбь и вина, но Гермиона изо всех сил пыталась гнать эти чувства. «Я не виновата». «Не виновата». Иногда в это удавалось поверить. Но одного пронырливого, самодовольного, высокомерного и наглого придурка прогнать из своего головы было сложнее всего. Иногда Гермионе становилось стыдно, что, пребывая в кошмаре, восемьдесят процентов её мыслей всё равно занимает он. Когда Драко наконец вышел из её комнаты в тот злополучный день, всё внутри неё кричало и рвалось вернуть его обратно. Он так внимательно изучал её, будто хотел запечатлеть тот миг, когда ему посмели отказать, а после прокручивать и прокручивать, пока не станет тошно. Гермиона злилась на него, злилась на то, что он посмел заявить ей о её же чувствах. Взял в свои ладони самую сокровенную тайну и швырнул в лицо. Всю ночь она не могла уснуть. Сердце колотилось. Он был так близко. А вдруг он и впрямь желал её поцеловать? Вдруг он… Нет. Перебивала она сама себя и плакала, не зная точную причину слёз. В дверь постучали, и Гермиона подняла глаза на вошедшую Нимфадору. Девушка улыбнулась и присела рядом на дубовый пол. Повсюду лежали книги, и Гермионе стало неловко, что её застали в этом хаосе. — Тебя зовут на ужин. Одними книгами сыт не будешь. — Не хочу идти, — призналась она и вздохнула. Нимфадора заправила выбившийся локон ей за ухо и с нежностью поймала её взгляд. — Не нужно прятаться. Кого именно не хочешь видеть? — Есть какие-то новости? — сменила она тему и сглотнула. Нимфадора всё поняла и пожала плечами. — Никаких. Министерство захвачено. Всех, кто пытался прорваться, убили. Среди волшебников ходят слухи, что это тот-кого-нельзя-называть вернулся. Что это всё он. Но… — она вздохнула, — это не он. Точно не он. Самое страшное, что мы понятия не имеем, кто это, откуда пришёл и чего он хочет. — Неизвестность пугает. — Да… — согласилась Нимфадора и поднялась, — сходи и поужинай. Ты всё же гриффиндорка, не стыдно бояться взглядов мальчиков? — в её глазах плескалось веселье. Она подмигнула ей и вышла. — Не стыдно! — бросила вслед Гермиона. Спускаясь по резной деревянной лестнице, Гермиона уже который раз поразилась красоте этого поместья. Как посреди такого великолепия можно спокойно существовать, словно в этом нет ничего удивительного? Зал для приёмов украшали картины талантливых мастеров, повсюду стояла дорогая мебель и классические скульптуры. В центре расположился длинный стол из чёрного дерева, полностью обставленный всевозможными блюдами. Мистер Нотт сидел во главе стола, наслаждаясь обслуживанием домовых эльфов, и что-то высокомерно им высказывал. Гермиона развернулась, чтобы подняться обратно в комнату, но влетела прямиком в объятия Тео, который поймал её за талию и самодовольно усмехнулся, точно заметил кролика, угодившего в капкан. — Куда бежишь? — Передумала, — она опустила взгляд на его руки. Тео сделал то же самое, но не убрал их. От его прикосновений кровь ударила в голову. Гермиона вспомнила, как он касался совсем других мест, и не только своими руками. Чёрная водолазка под горло внезапно стала душить, и она немного оттянула её вперёд. — Отпусти, — она попыталась улыбкой скрыть смущение, но вышло плохо, — у вас здесь так душно. — Можешь спать в моей комнате. У меня прохладно. — Приглашаешь? — Настаиваю, — он улыбнулся. Опустил глаза на её губы и убрал руки. — Пошли ужинать. — Не нравится мне такая обстановка. — Помпезная? — он сделал шаг вниз, и они оказались на одном уровне. — Я могу сам тебя обслужить. Между ними было слишком маленькое расстояние, и, казалось, оно всё сокращается и сокращается. Жар становился буквально осязаемым, можно было протянуть руку — и воздух оставит ожог на коже. — Я и сама способна себя обслужить. — Если вдруг решишь создать тайное сообщество по освобождению наших эльфов, отец запрёт тебя в подвале, — он улыбнулся медленной чарующей улыбкой, и Гермионе захотелось его поцеловать, забыв о том, что это неуместно, нелепо и глупо. Она сглотнула, стараясь изо всех сил вернуть себе самообладание. — И ты меня не спасёшь? Тео усмехнулся. — Если решу спасти, стану твоим соседом. — Не так уж и плохо. Когда она поняла, что сказала, было уже поздно. Тео поймал её слова, и настроение его сменилось с легко-флиртующего до «я загляну в твою комнату ночью». В медовых глазах промелькнула самая настоящая похоть, от которой коленки сами по себе стали подкашиваться. — Пошли, принцесса. Тебя никто не съест, — он спустился на несколько ступенек и обернулся, — точно не за ужином. Сосредоточиться на еде было крайне сложно. Гермиона натянуто улыбалась, наполняя своё фарфоровое блюдо мясом и горсткой салата, пока отец Тео изучал её с нескрываемым любопытством. О чём можно говорить с этим мужчиной, она понятия не имела, оттого лишь согласно кивала на все его слова. Обстановка ухудшилась, когда на ужин явился Драко. Гермиона старалась не смотреть на него, только вот сердце то и дело прорывалось выпрыгнуть из грудной клетки навстречу его запаху. — У вас семейный ужин? — с ноткой сарказма спросил он, смотря лишь на Гермиону, точно она в чём-то повинна перед ним. Отец Тео рассмеялся. Пригласил его за стол и щёлкнул пальцем, призывая эльфа, который сию же секунду отодвинул для Драко стул. — Мерлин… — не смогла скрыть своё возмущение Гермиона и с негодованием фыркнула. — Вас смущает прислуга, мисс Грейнджер? — спросил мистер Нотт. — Отец, не трогай её, — вмешался Тео. Его лицо исказила злость из-за присутствия Драко, и он даже не пытался её скрыть. — Да, смущает. Я искренне не понимаю, почему мистер Малфой сам не может отодвинуть свой стул, — она с вызовом взглянула на него. — Мисс Грейнджер любит везде и всюду насаждать свои правила. Не стоит обращать внимание, — Драко шумно присел и специально подозвал эльфа, — я буду говядину. — Не забудьте покормить Мистера Малфоя с ложечки, — выплюнула Гермиона. Он притворно улыбнулся ей и посмотрел на Тео. — Тео, весело притворяться хорошим? Может, и мне попробовать? Тео вальяжно облокотился на спинку стула. В его расслабленной позе и выжидающей улыбке было что-то тёмное и устрашающее. Гермиона пожалела, что вовремя не замолчала. Его отец не вмешивался, лишь слушал и наблюдал за разворачивающейся сценой. — Да, Грейнджер, — продолжал Драко, — твой принц не такой славный, как ты считаешь. Думаешь, его смущают эльфы? Да они с рождения ему слюни подтирают. Но злодей здесь, конечно же, я, — он демонстративно разрезал говядину и с усмешкой поднёс вилку ко рту. — Или я не прав, Тео? Может, хочешь стать членом великой организации? Как она там называлась? — «Г. О. В. Н. Э.», — ответил Тео, всё ещё жутко улыбаясь. — Ну что, Грейнджер, возьмёшь его в клуб? — Ты ужасен! — выпалила она и вскочила, но Тео одним движением грубо посадил её обратно. — Не порть себе ужин. Поешь, — холодно сказал он, не смотря на неё, всё его внимание было устремлено к Драко. Никогда Гермиона не видела Драко таким: злой, отчаянный, он словно сломался, и весь его холод и непробиваемость рассеялись, он утратил способность сдерживать свои эмоции и контролировать слова. На его бледном лице впервые промелькнуло что-то живое, похожее на обычную человеческую слабость. — Извините меня, — нарочито громко произнесла она, надеясь исправить ситуацию, — я… Я действительно не должна лезть не в своё дело. Это ваш дом и ваши правила. Я искренне прошу прощения. Мистер Нотт улыбнулся. Тео сжал кулаки. — Извиняться должна не ты, — сквозь зубы процедил он и направил на Драко палочку. — Хочешь показать ей свои возможности? — рассмеялся Драко. — Прекратите! — закричала Гермиона, но они сцепились взглядами и даже не обратили внимания на её возгласы. Мистер Нотт привстал и, облокотившись на трость, проговорил: — Ничего более омерзительного я не видел. Вы испортили такой чудесный вечер. Теодор, Драко, если между вами конфликт, потрудитесь решить его по-мужски. Дуэль. Сейчас, — он поднял бокал и осушил его, поставив этим точку. — Я согласен, — ответил Драко первым. — Я тоже согласен, — встал Тео. Гермиону никто не спросил, согласна ли она. Выяснилось, что отец Тео большой любитель дуэлей, и в его поместье существует как минимум пять залов, выделенных специально для этого занятия. Пока они шли по длинному коридору, Тео что-то говорил, но Гермиона слушала его вполуха. Как они могут заниматься такими глупостями, когда их мир стоит на краю обрыва? Она злилась на них обоих и на Мистера Нотта, который вместо того, чтобы усмирить пыл юных парней, поспособствовал бессмысленной битве. Отчасти это было даже унизительно. Гермиона читала в книгах, как бравые рыцари бьются за сердце дамы, и ничего кроме негодования в ней это не вызывало. Женщину словно лишают выбора, отнимают возможность самостоятельно принять решение. Он самый сильный! Он одержал победу, и ТЫ должна подарить ему поцелуй, а после и сердце. Радуйся, милая дама, конфликт решён. Конечно, ситуация была иная, Гермиона прекрасно это понимала, но лёгкий шлейф того времени всё же тянулся за ними. Тот факт, что она являлась причиной раздора, игнорировать было крайне сложно. Ещё одна ноша на её шее. Ещё одна причина чувствовать вину изо дня в день. По-хорошему они оба должны были сразиться с ней, ведь только она виновна в их ненависти. А считают ли они до сих пор друг друга лучшими друзьями? Гермиона посмотрела на Драко, а после на Тео. Они были такие разные, но всё же их что-то связывало, что-то, что не могло так легко исчезнуть. Или могло? Гермионе пришла в голову новая пугающая мысль: выбери она одного из них, тот, кого она выбрала, не возненавидит ли её саму по прошествии времени за то, что её любовь лишила важного, нужного человека, ценность которого открылась только спустя время? Словно протестуя, вспомнились и слова Джинни. Подруга уверяла, что Гермиона ни в чём не виновата, это и их выбор тоже. Впрочем, и дуэли она считала чем-то красивым и поэтичным, в отличие от неё. Гермиона вздохнула. Как и многие девушки, она выбрала довериться словам подруги, что принесло ей пусть и незначительное, но всё же успокоение. Пусть бьются, раз они того желают. Драко и Тео разошлись по разным сторонам пустого зала. Тёплый свет нескольких ламп освещал их лица, в которых распознавалась угроза, обращённая друг на друга. Драко был совершенно спокоен, Тео же, напротив, не мог скрыть свою злость и нервозность. На его скулах бегали желваки, тело словно превратилось в камень, даже находясь на достаточном расстоянии от него, Гермиона чувствовала тяжесть на его плечах. Мистер Нотт встал в центре зала и заговорил: — Сражение пройдёт на волшебных палочках. Ни в коем случае вы не должны использовать свою физическую силу. Вам обоим нужны секунданты, но, я полагаю, в данной ситуации они не столь необходимы. За проведением дуэли буду следить я, — он достал палочку и произнёс заклинание, создав защитный щит, чтобы не покалечить Гермиону и, вероятно, его самого. Гермиону это насторожило. Неужели битва будет столь жестокая? — Разве это необходимо? — спросила она. Мистер Нотт лишь скромно улыбнулся и отошёл к стене, оставив вопрос Гермионы без ответа. — Поклонитесь друг другу и можете начинать. Парни поклонились, прижимая своё оружие к груди, а после из палочки Драко моментально вырвался шар зелёного света и, виляя, атаковал Тео. Он ловко увернулся и бросился в сторону, пустив в Драко ледяной шар, который практически сразу растаял, повинуясь воле Малфоя. Прежде чем исчезнуть шар успел оставить на его лице след от пореза. Драко усмехнулся, точно и не заметил, как с его щеки капала кровь. Он шагнул вперёд наседая, уверенные движения заявляли о желании абсолютной победы. Резкий выпад Тео отбросил Драко назад, и он рухнул на пол. Его лицо исказила злоба, когда он заметил живые верёвки, обвивающие ноги точно змеи, а после они загорелись, поедая чёрную ткань его брюк. Драко напустил воду, гася пламя, и, резко вскочив, метнул один за другим красный поток света. Это случилось так быстро, что Тео не успел отразить первые удары и упал на колени. Он не смог сдержать крик от обжигающей боли. Гермиона громко закричала, чтобы они прекратили, но Драко не отступал, он подобно дракону, извергающему огонь, не желал улетать. — Сдавайся, — сказал он. — Нет, — Тео ответил гневным безумным взглядом и, расправив плечи, запустил в Драко волну, которая моментально подхватила его и сбила с ног. — Пришло время сдаться тебе, — заявил Тео, смотря сверху вниз на Драко. По коже Гермионы пробежали мурашки, когда послышался смех Драко. Он был намного красноречивее самых запретных слов. Казалось, грань дозволенного вот-вот будет нарушена. Эмоции возьмут вверх, и вернуться назад станет практически невозможно. Драко взмахнул палочкой, и на лице, руках, шее Тео стали появляться маленькие порезы, словно заразная болезнь пожирала его кожу. Он пошатнулся, но не выпустил палочку. Мистер Нотт прокричал: — Что это? Прекратить! Немедленно прекратить! — Мы только начали, — процедил Тео. Невидимый хлыст захватил Драко, от стен отскакивали звуки ударов, весь зал наполнился неприятным гулом. Кожа на его руке рассеклась и хлынула кровь. Он на секунду взглянул на порез, точно не веря в то, что видит, а после закричал то ли от боли, то ли от злости. — Ты труп, Нотт! Драко отбросил Тео, и тот перевернулся в воздухе, потом снова и снова, пока не упал на пол, ударившись головой. — Давай Тео, — провоцировал Драко, — я же знаю, тебе известно, как меня победить. Покажи ей своё лицо. — Ты бы этого хотел, — издевательски рассмеялся Тео. Гермиона не могла больше наблюдать за этим, она достала палочку и разрушила щит, всё её лицо пылало от ярости. — Если вы не остановитесь, узнаете, на что способна Я! — её взгляд говорил, что она не шутила, но Тео и Драко были так поглощены друг другом, что не воспринимали ни единого звука извне. — Вы меня слышите? Драко держал палочку, направленную на шею Тео, а тот целился прямо ему в живот. Они замерли, словно размышляя, стоит ли наносить последний удар. — Я сказала: хватит! — не унималась Гермиона, метаясь из стороны в сторону. — Не лезь в это, Грейнджер, — ответил Драко, — не лезь, — он тяжело дышал, его тело дрожало. Гермиона готова была завыть от страха. — Драко, прошу тебя… — тихо сказала она, и он посмотрел на неё. Их взгляды встретились. Его сердце чуть притихло, Гермиона почувствовала это, и её собственное также замедлило удары. — Достаточно, — разразился голос Мистера Нотта. Он взмахнул палочкой, и Драко отлетел к стене. — Уходите, мисс Грейнджер, я их подлатаю. — Вы сумасшедший! Вы могли бы остановить это раньше! — Я видел дуэли и более жестокие, чем эта, — спокойно ответил он, словно она несёт какую-то глупость, — я сказал: идите. Дуэль окончена. Полагаю, победили вы, мисс Грейнджер.***
Гермиона не могла уснуть. Ночь поглотила её. Высматривая что-то в тёмном морозном небе, она ощущала лишь болезненную тоску. Тоску по временам, когда всё было привычно и понятно: есть она, есть её друзья и есть любовь к Драко, которая так и оставалась бы её тайной, никому не мешая и никого не калеча. Никого не убивая. Всё раскрылось, переменилось, из раны полился гной и запачкал всех. А она понятия не имела, что с этим делать. Гарри её опасался. Её лучший друг не знал, что от неё ожидать. Невинные волшебники мертвы от руки того, кого она даже не может возненавидеть. Почему же она не может? Кулон больше не обвивал её шею, но страх никуда не делся. Гермиона боялась саму себя. Звезды на небе молчали, они скрывали присутствие того, кто уже был за углом. Гермиона сидела у окна и в мгновение ощутила — она не одна. Никого не было видно, но чей-то неуловимый след виднелся в самом воздухе, обволакивающем её. Она сделала глубокий вдох. Сердце затрепетало. Неужели он пришёл к ней? — Гермиона… — приятный бархатный голос, спокойный, чуть низкий, он обращался к ней, но не показывал себя, скрываясь за ширмой. — Кто ты? — Амрит. — Ты хочешь убить меня? — Нет. — Покажись. Он оказался прямо перед ней, словно обратился из ничего, и Гермиона наконец смогла разглядеть его. Во снах он был совсем другим, искажённым, туманным, сейчас в свете луны она видела молодого мужчину с чёрными волосами. Узкое лицо с тёмными небрежными бровями и высокими скулами переливалось невидимым для человеческих глаз светом, он «молчал», но грел. Пугающая уверенность была в его взгляде. Уверенность, готовая обратиться гордыней по щелчку пальцев. Гермиона помнила, что он сделал. Помнила, как он убил взмахом руки всех, кто оберегал её детство. Она не должна была доверять его свету, ведь она видела, как его съедала тьма. — Что ты хочешь от меня? — она помнила, но настоящая ненависть так и не настигла её даже после того, как ей явилось его лицо. Это напугало больше, чем всё, что было до этого. — Хочу, чтобы ты ушла со мной. — Я даже не знаю кто ты, — до безобразия спокойный разговор, лёгкий, плавный, словно они виделись много раз. Гермиона не опускала взгляд. — Я всё расскажу тебе. Поведаю историю, которую прячут. Разве ты не желаешь узнать? — Не знаю. Ты убил моих близких людей. «А может, это сон?» Амрит замолчал на мгновение. — Мне жаль. Я должен был накормить тех, кто помогал мне. Твои близкие не были моей целью. Это была роковая случайность. — Разве это оправдание? — Я не оправдываюсь, — его голос резко переменился, превратившись в острый нож, — я извиняюсь и только. — Зачем я тебе? — Ты важна. Очень важна. Ты мой истинный потомок, Гермиона. И я наконец нашёл тебя. У Гермионы закружилась голова. Тошнота подступила к горлу, она готова была отключиться, но вдруг тёплая рука Амрита коснулась её лба. Приятная волна жара разлилась по венам. — Так легче? Она кивнула. Так хорошо Гермиона давно себя не чувствовала. Тело закалилось, душа успокоилась, все видимые и невидимые ранки зажили. Губы сами расплылись в лёгкой улыбке. Но она нашла силы стереть её. В голове всплыло воспоминание его слов. «Я оживлю всех, кого ты пожелаешь». — Ты способен воскрешать мёртвых? — Да. — Но как? Амрит сжал губы, точно сдерживая злость. Посмотрел на луну, что заглядывала в открытое окно. — Сила, что имеете Вы, лишь малая часть того, что имею Я. Я мог бы забрать вашу магию, льющуюся по венам, обратить её в маленький шар, а после поместить в свой мизинец. Таковы её масштабы. Ни больше ни меньше. Я умею многое и многими знаниями обладаю. Боюсь, ни ты, ни кто-либо тебе подобный не способен даже осознать такую силу. Я ваш прародитель, Я первый волшебник — маг, целитель. Я даровал силу другим. Благодаря мне вы способны колдовать. Неужели ты никогда не задумывалась, почему вы имеете силу? Откуда она появилась? Гермиона не могла вымолвить и слова, в горле пересохло. Амрит задавал вопросы в пустоту, он не ожидал услышать ответы. — Мне говорили про тебя… Рассказывали одну легенду, — тихо произнесла она, вспомнив ту ночь с Тео в библиотеке. — Они все лживы! — неожиданно крикнул Амрит, но тут же успокоился, вернув то таинственное спокойствие. — Ничего из правды не дошло до вас. Меня забыли, вычеркнули, очернили. — Но кто? — Первые. Так они называют себя. В этом есть доля истины, они и впрямь были первые, кому я преподнёс силы. — Первые? Где они? — Много вопросов, Гермиона. Не время и не место на них отвечать. Иди со мной, и я всё расскажу. — Я уйду, если ты воскресишь всех, кого убил на балу, — не колеблясь, заявила Гермиона. Амрит улыбнулся. Его улыбка что-то таила в себе, но Гермиона не могла распознать что, или же она сознательно притворялась слепой. — Хорошо. Но и у меня есть просьба. Гермиона напряглась. Желание исправить свои ошибки было сильнее страха, и она молча ожидала его слова. Амрит словно прочитал её мысли, и ему определённо понравился её настрой. — Ты вновь примешь кулон, — он приподнял руку и раскрыл ладонь. Спустя миг кулон материализовался из воздуха и плавно приземлился в его ладонь. — Не могу. Я схожу с ума из-за него. Не могу… — Он больше не будет на тебя влиять. Я даю тебе слово, Гермиона. Ты должна лишь хранить его. Больше ничего. — Почему его надо хранить? — Я отвечу, но не сейчас. — Я передала его, он принадлежит не мне. А значит, теряет свою силу, — Гермиона билась до последнего, хваталась за все ниточки, лишь бы не надевать его снова. — Чушь. Ты всегда была единственной хозяйкой, — кулон взметнулся вверх. Подобно ветру, направляющему пёрышко, сила Амрита подталкивала к ней кулон. — Когда ты вернёшь их к жизни? — голос Гермионы дрожал. — После долгожданного мщения. Прежде чем раствориться, Амрит пообещал забрать её следующей ночью, а пока он даёт Гермионе время попрощаться с теми, с кем она желает попрощаться.