VII. Битва за малое

Во время послеобеденного чая Сьюзен демонстративно отсаживается от старшего брата в самый дальний угол, приказывая одной из своих леди перенести туда поднос с ее чашкой. Она с ним не разговаривает. Но и не пытается больше убить. По мнению Питера, Эд и так проявил чудеса красноречия, пытаясь вразумить ее и Каспиана. Мол, Питер, конечно же, виновен — спору нет, но не настолько, чтобы терять рассудок и пытаться его убить. Ведь намерения его были благими, да и последствий негативных, по сути, нет. Двери распахиваются и на пороге замирает стражник: — Ваши величества, в Кэр-Параваль прибыла Ее Высочество… Сьюзен роняет сахарницу, вскакивая на ноги: — Как?! Уже?! Я же велела глаз с горизонта в порту не спускать и отправить ко мне орла, как только их корабль покажется в обозреваемой близости!!! Стражник торопеет, не зная, что ответить. Питер хмурится. Он тоже не ожидал, что между получением послания и прибытием самой племянницы будет всего лишь два дня. Может, просто послание долго шло? В дверях появляется, Ее высочество, царевна Зафира. Она ласково поигрывает пальцами по плечу объявлявшего ее стражника: — Котик, ну что ты так долго? Имя мое, что ли, забыл? — тархистанка ухмыляется, а затем переводит взгляд на побледневшую Сьюзен и вопросительно выгибает тоненькие бровки. — Ой… Мне больше не рады? Ты же сама просила приехать, как только получится! Сьюзен тихо стонет. Она действительно написала Зафире, в момент, когда поссорилась с Каспианом. Ссора, кстати, на почве тоски по дочери и произошла. На эмоциях, Сьюзен велела гонцу отправляться немедленно в Тельмар. А после, она абсолютно забыла о том, что пригласила царевну. Уж тем более после того, что ей открыл любимый брат. *** О том, что в порт пристал корабль под странным флагом — темно-синий фон, на котором вышита череда уходящих вдаль звезд, королям и королевам сообщили через три дня после прибытия в Кэр-Параваль царевны Зафиры. Питер ведет остальных в тронный зал, что-то шепчет слуге и через десять минут им всем приносят их короны. — Зачем это? — хмурится Сьюзен, когда принесший ее золотой венок слуга отвлекает ее от окна. Питер вздрагивает. Она впервые за все это время с ним заговорила. — Протокол, — осторожно отвечает Верховный король, — мы встречаем правителя другой страны. — Непризнанной страны! — горячо восклицает Каспиан, сжимая пальцы вокруг своей короны. Он показательно не надевает ее. Питер вжимает голову в плечи: — Эм-м-м… Мы их признали прошлым летом. Эсми подписала документ от моего имени, как посол Нарнии в Алингсасе… Гроза волков прикрывает глаза, ожидая шквала эмоций от сестры. Инстинктивно ему также хочется прикрыть уши стоящей рядом Дженни — не гоже его даме слышать такие слова, которые сейчас о нем будут сказаны. Но Сьюзен лишь вскидывает брови: — Потрясающе… А что еще вы сделали прошлым летом? — самая прекрасная из королев складывает руки на груди. — Знаешь, Питер, я удивлена, что Эсми возвращается домой до того, как заключен ее брак. Зачем? У нее же есть ты, твоего разрешения было бы вполне достаточно! Кому вообще нужно мнение ее кровных родителей? Или они уже в браке, но ты тоже забыл об этом нам сказать?! — Сью, это не так… — Питер делает шаг назад. — Ты… — не верит вечно спокойный Эдмунд. — Ты принял подобное решение без нашего ведома? Питер виновато смотрит на брата: — Только потому что был уверен, что вы его поддержите. Каспиан делает несколько шагов к Питеру, водружая свою сияющую каменьями корону на голову: — Думай что хочешь, Питер, но все твои махинации были напрасными! Эсмеральда вернется домой, брака с северным дикарем я не допущу, а с землями отморозков нас никогда и ничего связывать не будет, пока я жив! Питер намеривается было ответить, как их перебивают широко распахивающиеся ворота тронного зала и все замирают, где стояли. Первыми входят двое. Высокий плечистый северянин с собранными в низкий хвост белесыми волосами. Питер видел его совсем юным мальчишкой, однажды, но черты Сигруда практически стерлись из его памяти. Несомненно, взгляд приковывает Эсмеральда по его правое плечо. Совсем другая, не такая, какую он знал. Принцесса одета на северный манер, платье, по плечам и рукавам обшито мехом, на волосах кое-где переплетения тонких кос, украшенных серебряными бусинами. Питеру сразу же кажется, что она выросла, но он не уверен, что в физическом плане. Просто… Она шагает по-другому, не как девочка, которую он знал, а как королева. Так же уверенно, без малейшего страха, смотрят вперед ее глаза. Среди присутствующих прокатывается ропот, когда между идущими впереди Эсмеральдой и Сигурдом замечают крупного волка. В Нарнии нет говорящих волков, всех перебили еще во времена колдуньи. За владыкой Севера и Эсмеральдой идут Тумнус, трое нарнийских рыцарей и около двух десятков северян. Суровые лица и высокий рост гостей так же вызывают бурную реакцию придворных. Эсмеральда и Сигурд замирают перед стоящими у своих тронов нарнийскими правителями. Останавливаясь, Эсмеральда протягивает левую руку и касается спины волка, будто бы веля ему стать. И тот беспрекословно слушается, словно дрессированный пес. Верховный король не сдерживает ухмылки восхищения, наблюдая за племянницей. А после не отказывает себе в удовольствии мельком взглянуть на перекосившееся лицо Каспиана. — Мама, папа, — кивает родителям Эсмеральда. — Мои дяди и тети. Принцесса скользит взглядом по присутствующим, кивает Сигурду, а после отправляется, чтобы обнять своих родных. Первым обнимает Каспиана. Король притягивает к себе дочь, при этом сверля владыку севера самым враждебным взглядом, на который он только способен. Когда очередь доходит до Сьюзен, та принимается рыдать, что-то нашептывая дочери, но сквозь ее всхлипы слов не разобрать. Оторвавшись от матери, Эсми приветствует и остальных. Последним оказывается Питер. Эсми сразу же расцветает, когда замирает напротив него. Верховный король же смотрит с напускным укором: — Помнится, ты у меня за другим мальчиком отпрашивалась. Что, минула вечная любовь длиной в восемь лет, как весенний ветер пролетел? Эсми виновато смотрит в ответ, очаровательно хлопая длинными ресницами: — Дядя… Ну, так получилось… Питер ухмыляется, качает головой, а после крепко притягивает к себе племянницу: — В могилу меня сведешь своими романами. — Папа плохо воспринял? — шепотом спрашивает Эсми. — Раз пять едва ли не насадил меня на свой легендарный меч. — стоически отвечает Питер, разрывая объятия. — Иногда мне кажется, что мой ангел-хранитель такой же трудоголик, как и я сам. — Прости… — с искренним раскаянием протягивает принцесса. — Эсмеральда! — холодно, словно сама столетняя зима, зовет Каспиан. Эсми вскидывает голову, делает шаг в сторону к Сигурду: — Папа. Ваши Величества. — принцесса откашливается. — Позвольте представить вам Сигурда, сына Алинга, владыку земель Алингсаса. Каспиан демонстративно не разрывает зрительного контакта с дочерью: — Я должен поговорить с тобой, сейчас же, — холодно чеканит пятый король. Даже всхлипывания Сьюзен рядом не имеют на него никакого эффекта. Эсми смотрит в ответ с вызовом: — Я уверена, что разговор может подождать, пока наши гости не… — Сейчас же, — глаза Каспиана холодно сверкают, после он разворачивается и быстрым шагом идет к выходу. — Папа! — Эсми краснеет от возмущения. — Ты не можешь себя так вести, это неприлично! Каспиан замирает у самых дверей, оборачивается к дочери и смотрит на нее с изумлением: — Ты смеешь мне указывать, как я должен себя вести?! Эсми упрямо поджимает губы, направляясь следом за ним: — Да, смею, потому что я права, а ты — нет! Придворные принимаются изумленно перешептываться. Каспиан грубо хватает дочь за предплечье и вытаскивает вслед за собой в коридор. Завершает картину бросившаяся за ними Сьюзен, что прижимает к покрасневшему носику шелковый платок. Предводитель северян вопросительно смотрит на Эдмунда. Король Справедливый отводит взгляд в сторону, делая вид, что его крайне заинтересовал снегопад за окном. Сигурд хмурится, находя глазами Верховного владыку: — Король Питер? Питер подходит ближе к гостю, пытаясь мирно улыбаться: — Да. Откуда ты знаешь? — Из описаний Эсмеральды, — с певучим акцентом отвечает северянин. — Почему король Каспиан так себя ведет? Питер прикусывает язык, пытаясь найти оправдание. Благо, он много тренировался в этом искусстве весь прошлый год: — Это… Такая традиция. Видишь ли, дорогой Сигурд, Эсмеральда — единственная дочь короля. Ты — претендент на ее руку и сердце. Каспиан, как отец… кхм… Он должен вести себя в такой момент очень строго, ведь дочь, в нашей культуре — самое большое сокровище, которое только может быть. Особенно, когда это единственная дочь. Отец обязан выбрать самого достойного мужчину ей в мужья, поэтому он сейчас… — Питер снова откашливается, чтобы выгадать время и подобрать правильные слова. — Он будет очень придирчив к тебе, дабы быть уверенным, что ты достоин его дочери. Традиция также велит повторять много раз, что свадьбы не будет, что ты ей не пара, что он скорее умрет, чем допустит этот брак… — Верховный король опускает ладонь на плечо Сигурда. — Но это все, чтобы подстегнуть тебя проявить себя, как самого достойного. Если он сразу же согласится отдать за тебя Эсмеральду — люди это осудят, решив, что он совсем не ценит своей дочери. Это воспримут как оскорбление принцессы, поэтому, вот… Традиция. Внимательно слушающий его Сигурд кивает, на удивление легко веря бреду, который только что наплел Питер. И только опустившийся на свой трон Эдмунд отворачивается и зажимает себе рот ладонью, чтоб не рассмеяться в голос.