VII. Битва за малое

Сигурд отворачивается к сопровождающим его и о чем-то с ними переговаривается. Пользуясь моментом, Питер тоже отходит в сторону, наклоняется к уху королевы Бесстрашной: — Если ты не против, я попросил бы тебя показать нашим гостям их покои, пусть их накормят и пусть отдохнут с дороги. Я бы сам это сделал, но вот оставлять Эсми одну на растерзание родителям… Дженни улыбается краешком рта: — Я все сделаю, не переживай. — Спасибо, — Питер намеревается было пойти вслед за отцом в гневе, но потом вдруг осекается и снова смотрит на замершую у своего трона королеву Бесстрашную. — Джен, прости… Прости, что не сказал об Эсми. Королева пожимает плечами: — Прости, что не сказала тогда о театре. В глазах грозы волков мелькает удивление: — Ты не обижаешься? Королева отводит взгляд: — Нет. Только немного ревную, что такое приключение ты разделил с кем-то другим. — рваный вздох. — Я так часто тебя ревную… Теплая ладонь ложится на щеку шестой королевы и нежно ласкает: — В этом нет абсолютно никакой надобности, ты же знаешь. *** Питер проскальзывает в приоткрытую дверь приемной короля Каспиана. Вслед за ним входит и Эдмунд. Каспиан и Эсми стоят друг напротив друга. Разделяет их лишь рабочий стол короля. Каспиан уперся кулаками о столешницу, сверля глазами дочь: — Ни за кого замуж ты не выйдешь, даже не думай! И вообще, за твой побег и ложь родителям на протяжении целого года ты наказана, Эсмеральда! Я запрещаю тебе покидать стены Кэр-Параваля на месяц! Эсми приподнимает бровки: — Нет, исключено. Я не планировала оставаться в Кэр-Паравале месяц. — принцесса оглядывается на вошедшего дядю и смотрит на него, как на делового партнера, ожидая поддержки. — Я отпраздную здесь восемнадцатилетние, задержусь на недельку-две, а потом мне нужно в Анвард — мы планировали получить признание Алингсаса независимой страной до свадьбы. Потом мы вернемся в Алингсас для заключения брака, и уже после отправимся с подобными намерениями в Тельмар и Тархистан, — Эсми принимается расхаживать по комнате, загибая пальцы. — Если честно, на острова я планировала отправить послов, иначе — слишком много поездок на один год, нельзя Алингсас так надолго оставлять… — Эсми снова смотрит на дядю. — Правда ведь? Питер закусывает щеку, видя, как брови Каспиана ползут на лоб. Запоздало кивает племяннице, находя ход ее взрослых мыслей вполне себе правильным. — Слушайте, — подает голос Эдмунд, — ну к чему этот скандал? Ведь если бы Эсми была все это время на Теревинфии, все равно бы вернулась сюда с каким-нибудь коронованным мальчиком. Она так всегда делала, чего только тот кентавр стоил? Сколько ей было? Четыре? — Эд!!! — закипает Сьюзен, в то время как Питер давится смехом, а сама Эсми слегка краснеет. — Ну что «Эд»? — изумляется владелец серебряного венца. — Она с пеленок в дом женихов с далеких земель тащила, и я правда не понимаю, почему на этот раз из этого Аслан-знает-что раздули. Пора бы и привыкнуть, родители. Каспиан делает несколько шагов в сторону к Эдмунду, тыча в него пальцем: — Если ты думаешь, что твои шутки здесь уместны, то ты очень неправ, Эдмунд! Сьюзен переводит взгляд с ссорящихся «мальчиков» на собственную дочь. Как же она изменилась: этот взгляд, эта решимость в глазах. Еще год назад она пряталась бы за спиной Роберта во время принятия каких-либо решений, а тут… Сьюзен прижимает ладонь к дрожащим алым губам: — Эсми, любовь моя… Ты и вправду решила, что хочешь стать королевой Севера? Короли замолкают, оборачиваясь к Сьюзен. Эсми неловко поводит плечами, а затем уверенно кивает головой. Подходит ближе к матери и сжимает ее плечо: — Да, мам. Я люблю Сигурда и знаю, что он любит меня. Он это уже доказал делом. А на Северных землях я чувствую себя счастливой, будто там — мое место. Меня всю жизнь туда тянуло и день, когда дядя Питер поддержал меня в моем решении туда отправиться, стал самым счастливым днем в моей жизни. Сьюзен внимательно наблюдает за глазами дочери, за тем, как они горят, когда она говорит о своих чувствах. Ее маленькая девочка. Ее принцесса. Ее радость. Самая замечательная и родная на целом свете. Она едва ли не сошла с ума за этот год от тоски, а теперь Эсми собирается уехать навсегда. Сьюзен понятия не имеет, как сможет прожить без нее остаток жизни, а внутри больно так, будто сердце заживо вырезают из груди. Королева Великодушная смотрит в ответ так горько и жалобно, что Каспиана от одного вида ее глаз разрывает на части. — Но… — Сьюзен глотает слезы. — Это же так далеко… Я без тебя не смогу. Эсми будто бы прошибает молнией. Она бледнеет, ловит ладони матери и прижимает их к собственной груди: — Ну мам, не нужно, — пытается подобрать слова Эсми. — Это не так далеко, как кажется. И я буду приезжать каждый год погостить, на целых несколько месяцев, мы уже обсуждали это с Сигурдом и он понимает, что ему придется делить меня с Нарнией. Он согласен. — «И оставалась Персефона две трети года в подземном царстве похитившего ее и взявшего в жены Аида, — загробным голосом комментирует король Справедливый, — а на одну треть возвращалась обратно на Землю к своей матери Деметре…» — Эд!!! — гаркает на него Каспиан, едва ли не давясь собственной слюной. — Просто к слову пришлось, — король Справедливый в примирительном жесте поднимает руки. — В конце концов, — мягко добавляет Питер, подходя ближе к глотающей слезы сестре, прижимая ее к себе и нежно целуя в лоб, — однажды это должно было случиться. Ты, Сьюзен, в этом же возрасте попала сюда к Каспиану. Потому что он — твоя судьба. И я не думаю, что ты когда-либо об этом жалела. Наша же Эсми всего лишь отправится в другую страну. Она будет приезжать в гости к нам, мы будем ездить к ней. Это нормально, дети рано или поздно покидают гнездо и идут своим путем. А избранник ее — очень даже неплохой человек. Да, он не такой как мы, да, у него другая культура… — Его отец едва ли не довел нас до безумия и мучительной смерти от тяжелой работы и адского холода, если ты забыл, — шипит ему Каспиан. — Но если ты забыл, — дразнит его Питер, — именно возвращение Сигурда нас освободило. Он увел своих людей на новые земли, а наш долг посчитали уплаченным. Чем не повод в благодарность отдать за него дочь замуж? — Этого не будет никогда, — угрожающе холодно отвечает пятый король. — Зря. Очень хороший парень судя по тому, что мне о нем докладывали: целеустремленный, сильный, желающий учиться и менять жизнь своего народа к лучшему. Дай ему шанс, протяни руку помощи, поделись опытом. Сильный союзник еще никогда никому не помешал. Каспиан трясет головой, подходит ближе к Питеру, смотрит на него неверяще: — Почему… Почему ты так его защищаешь? Я не понимаю, объясни! Питер запинается, не зная, как конкретно ответить на этот вопрос. Но на помощь приходит младший брат, который, проходя мимо Питера в сторону вина и кубков, похлопывает старшего по плечу, прежде чем плеснуть себе красного: — Так это же очевидно, Каспиан! Еще один «малец» во вкусе Питера: невероятно хороший, но несправедливо наказанный судьбой, что лишила его родительской ласки в столь юном возрасте. Пит, мáлому всего под тридцать, забирай и этого под свое крыло! Уверен, с твоей опекой он расцветет и достигнет невообразимых успехов! Питер с укором улыбается краешком рта, глядя на младшего: — Эд… Король Справедливый вальяжно усаживается на кресле, принадлежащему Каспиану, забрасывает ногу на ногу: — Только Джен стремянку переносную купи, чтоб в лобик его могла цемать в любой момент, а то уж больно крепок малыш. — Ты невыносим, — спокойно отвечает ему Питер, продолжая улыбаться иронии младшего. Эсми непонимающе трясет головой: — Дядя, о чем вы? Питер открывает было рот, чтобы ответить, как в приемную короля Каспиана врывается царевна. Зафира резко захлопывает за собой дверь, переводя дух. — Зафи, что…? — хмурится Сьюзен. Тархистанка с вытаращенными глазами велит Сьюзен замолчать. Она хватает с тумбы какую-то бумагу с восковой печатью в левом нижнем углу и принимается ею обмахиваться. Каспиан было подается вперед, чтобы забрать у нее важный документ, но Зафира и ему велит жестом умолкнуть. — Я сейчас шла по коридору, — с энтузиазмом начинает Тархистанка, — а тут — открытая дверь. Ну, я взглядом невольно скользнула, а там — наш северный владыка менял рубашку, не потрудившись закрыть дверь. Видели бы вы это тело!!! Мать моя, тархистанская царица! — Зафира, словно ума лишенная, пытается ладонями в воздухе нарисовать очертания мужского торса. — Эти плечи, грудь, кубики мышц на животе… — Зафира!!! — гаркает на нее Каспиан, но Тархистанка не обращает на него никакого внимания, подходя к смутившейся Эсми. Царевна замирает напротив принцессы, беря ее за плечи и смотря ей в глаза с искренним восторгом: — Девочка моя, я всегда боялась, что с гиперопекой родителей из тебя вырастет паинька-клуша, но, разрази меня Таш за плотские грехи моей молодости, ты умеешь выбирать мужчин! Это же просто северный бог во плоти! А его бедра… — тархистанка сладко прикрывает веки. — Когда после свадьбы дело дойдет до… Не выдержавший Каспиан встает между красной, как рак, дочерью и активно жестикулирующей тархистанкой, оттесняя последнюю от своего ребенка: — Никакой. Свадьбы. Не. Будет. — Как это не будет?! — таращит глаза Зафира. — Эсми, и ты его не побоялась сюда привезти? Пока твой папочка будет истерить, уведут северного бога, ты что?! Такое сокровище нужно держать под семью замками!!! Вот с кем он сейчас, пока вы тут лясы точите?! Каспиан смотрит на тархистанку испепеляющим взглядом, но та лишь томно закатывает глаза, обращаясь в этот раз к такой же смущенной, как и принцесса, Сьюзен: — Ох, а эти сильные руки! Представляю, как горячо в его объятьях, даже если вокруг будет снежная буря!