VII. Битва за малое

Спор между отцом и дочерью в присутствии королевы Сьюзен, королей Питера и Эдмунда затягивается вплоть до самого ужина. — Ты не имеешь никакого права ограничивать мою свободу, я совершеннолетняя и сама могу решать, с кем мне связывать мою жизнь! — выкрикивает покрасневшая от многочасового спора Эсмеральда. — По всем законам ты — моя дочь и твой избранник обязан получить мое разрешение на твою руку! — кричит в ответ Каспиан. — Иначе вас постигнет проклятье самого Аслана за нарушение установленного порядка! Эсми щурит глаза, упрямо глядя на отца: — Тогда я буду жить проклятой и забытой Создателем, но рядом с тем, кто мне дорог!!! И такая жизнь все равно будет лучше, чем здесь, но без него! Каспиан вздрагивает, глаза его наливаются кровью, а голос опускается: — Эсмеральда, не гневи Бога! — Это ты его гневишь, препятствуя счастью своей дочери и исполнению судьбы! Я была избрана звездами, чтобы сесть на трон Севера! Можешь запереть меня на вершине башни или же приковать к стене в подземелье, но я все равно найду способ сбежать и буду с ним!!! Питер в десятый раз пытается вклиниться в разговор между отцом и дочерью, чтобы хоть как-то их успокоить, но те не оставляют ему ни единого шанса. Каспиан вскидывает руку и угрожающе потрясает пальцем: — Сейчас ты отправишься в свою спальню без ужина, остудишь свой пыл и подумаешь над своим поведением и острыми словами, которые говоришь собственному отцу! И выйдешь оттуда ты только тогда, когда будешь готова извиниться! Эсми и бровью не ведет: — Я отправлюсь в свои покои тогда, когда посчитаю нужным! Мне больше не пять лет! Я совершеннолетняя и по всем законам ты не имеешь никакого права мне ничего указывать! — Мой звездный свет… Эсми вздрагивает от тихого, спокойного голоса у себя за спиной. Принцесса оборачивается лицом к Сигурду. Чуть дальше, за ним, в дверях замерла королева Бесстрашная. Она с сожалением смотрит на Питера, пытаясь одними жестами показать, что она пыталась отвлечь их гостя и не пускать к разъяренному Каспиану, но тот был настойчив и не велся на ее отговорки. — Сигурд, — мягко отвечает ему Эсми, виновато глядя в ответ. — Оставь нас. Мне нужно поговорить с твоим отцом. — спокойно просит Сигурд. Кажется, он единственный не чувствует напряжения в комнате. Каспиан поджимает губы, ожидая, что его совсем потерявшая страх и видящая свое мнение самым значимым дочь продолжит показывать характер. Но вопреки его ожиданиям, Эсми не задает ни единого вопроса. Молча кивает, будто напрочь забыв, что всего мгновение назад она была раздражена, как никогда до этого. Принцесса на миг ловит ладонь владыки севера, чуть сжав ее, а после, не оборачиваясь, выходит за дверь вместе с Дженни, закрывая ее за собой. Усталость от многочасового скандала обрушивается на Каспиана гигантской волной. Ноги подкашиваются и он опускается на собственное кресло, поднимая изможденные глаза на Питера: — Нет, ну это нормально? Я теперь не указ, а его она слушается с полуслова? Питер неопределенно поводит плечами, а после толкает Эдмунда в бок: — Думаю, мы тоже пойдем, Каспиан. Пятый король отрешенно дергает подбородком, в то время как Питер и Эдмунд удаляются. Сьюзен тоже уходит вслед за ними. К вышедшим из приемной и решившим остаться у двери вскоре присоединяется и Лира. Крылатая заботливо приносит с собой большой деревянный поднос, полный ломтей хлеба, сыра и вяленого мяса. Все одновременно вспоминают, насколько голодны, поэтому набрасываются на еду, словно дикие. Насытившись, по-прежнему решают ожидать у дверей. Короли, как и королевы, опасаются схватки между Каспианом и Сигурдом, поэтому они остаются, наготове вмешаться и разнять. Каспиан засиживается с Сигурдом за закрытыми дверями до поздней ночи. Лира даже засыпает прямо на деревянной лавке в коридоре и Эдмунд отлучается на некоторое время, чтобы бережно отнести ее на руках в их спальню и уложить в кровать. Как только Эдмунд возвращается — дверь в приемную Каспиана распахивается и король выходит в коридор, а вслед за ним — Сигурд. Мореход обводит присутствующих усталым взглядом, останавливаясь на Эсмеральде. Вздыхает: — Ты станешь женой конунга Сигурда этой весной. Можешь выбирать наряд. О чем конкретно они разговаривали на протяжении нескольких часов и что повлияло на его решение Каспиан так никому и не рассказал. *** — Здесь ничего не поменялось, — благостно вздыхает Эсмеральда, прогуливаясь по заснеженному парку у Кэр-Параваля. — Всего год прошел, что ты хотела? — пожимает плечами принц Роберт. Эсми краем глаза замечает в парке троих девушек приблизительно их возраста. Они о чем-то громко шушукаются, все время поглядывая в сторону кронпринца. Продолжая прогулку, Эсми и Роберт подходят ближе к ним и те, замолчав, отступают с тропы в снежный сугроб, чтобы освободить им дорогу, а затем все трое приседают в реверансе, откровенно пялясь на Роберта. — Добрый день, — ухмыляется Эсмеральда, переводя взгляд с девиц на брата. Тот, кажется, замечает их присутствие только из-за приветствия сестры. Роберт бросает быстрый взгляд в сторону юных представительниц знати и рассеяно кивает им. — А н-нет, поменялось, — тонким, слащавым голосом добавляет принцесса. — Ты, кстати, вымахал на полголовы за этот год, уже целых пятнадцать, подумать только! — Этот год ничего не меняет, — равнодушно отвечает Роберт, глядя на сестру слегка снизу вверх. — Ну конечно, — закатывает глаза Эсми. — А когда тебе будет шестнадцать? Право голоса ведь у тебя есть досрочно. А с совершеннолетием, значит, еще каких полномочий накинут, которых нет у обычных принцев в этом возрасте? — Это пока что только обсуждается, — уклончиво отвечает Роберт. Эсми смеется и легонько бьет Роберта по плечу: — Перестань строить из себя такого важного, иначе я завалю тебя в снег прямо на глазах твоих юных и очаровательных поклонниц. — У меня нет поклонниц, — щурится кронпринц, вызывая еще более задорный смех сестры. — Ну да, а я тогда императрица одиноких островов. Эсми щурится и действительно предпринимает попытку завалить младшего в снежный сугроб, но тот не дает ей ни единого шанса это сделать. Между ними завязывается шуточная потасовка и Эсми даже не замечает, что другая пара заворачивает на их дорожку из-за стены из заснеженной живой изгороди. Первым других замечает Роберт и отпускает продолжающую мягко бранить его сестру. Эсми отпускает в адрес брата последнюю колкость, принимаясь приводить в порядок перекособочившийся плащ. Половина заколок на волосах сползла на бок и создала неряшливые «петухи» на темных локонах. Эсми поднимает глаза и встречается взглядом с теплыми карими глазами Ниэльса. Он вполне приветливо улыбается им и желает доброго дня. Принцесса торопеет, осознавая, что он держит за руку хрупкую девушку поистине ангельской внешности: она очаровательно хлопает длинными ресницами, мороз придал ее щекам румянца, а темные волосы ее блестят на свету. Девушка радостно им улыбается и приседает в реверансе: — Ваши Высочества. Эсми забывает ответить, так и стоит, замерев на месте в перекрученном плаще и с взъерошенными волосами. — Добрый день, — отвечает за нее Роберт. — Погода сегодня отличная для прогулок? — Я бы сказала, сказочная, — сияет в ответ неизвестная принцессе особа. — Мы не будем вас задерживать, — после заминки добавляет Ниэльс, коротко кивая Эсми и чуть крепче сжимая ладонь своей спутницы, чтобы увести за собой. — Хорошего дня! — желает им напоследок темноволосая леди. Отойдя на несколько шагов дальше, девушка принимается что-то восторженно рассказывать Ниэльсу. Он смеется в ответ, а после тянется к собственному шарфу и снимает его с себя, пытаясь укрыть им свою спутницу. Та отказывается, даже пытается в шутку убежать, но после позволяет рыцарю укутать себя в его предмет гардероба. — Эс? — щурится Роберт, касаясь локтя сестры. — Так и будешь пялиться им вслед, или же пойдем дальше? Принцесса не двигается с места, меняясь в лице: — Это что за метёлка с ним рядом?! — «Метёлка»? — кривится Роберт. — Это старшая внучка лорда Мельбора, леди Одиата. — И почему они гуляют вместе?! — повышает тон Эсми. — Потому что он за ней ухаживает, — пожимает плечами кронприц, — а зимой развлечений не так уж и много для молодых пар, если ты не владеешь каким поместьем или замком. Эсми с обидой поджимает губы, голос становится тише: — И давно? — Недели две… — Роберт непонимающе всматривается в лицо сестры. — Ты же не ревнуешь, правда? — Мне не нравится, что он с ней гуляет, — Эсми супит брови, складывая руки на груди. Не сводит взгляда с удаляющейся пары до тех пор, пока она не скрывается за поворотом. — Две недели — это курам на смех. Вот увидишь, он поймет, что она просто миленькая кукла с пустой головой и бросит ее, едва весна наступит! — Эс! — Роберт широко распахивает глаза и силой заставляет сестру повернуться спиной к удалившимся. — А ничего, что ты выходишь замуж?! — Выхожу. И что? — не понимает Эсмеральда. — А то, что твоя ревность в таком случае абсолютно неуместна. Ты же сама его бросила! Эсми переходит на шаг, угрюмо глядя перед собой: — Но я думала, что у него ко мне были чувства… Роберт, меня совесть мучала, когда я попросила его держать дистанцию! — Совесть ее мучала, — закатывает глаза кронприц. — Были чувства, но год назад. По-твоему, он в монастырь должен был уйти после того, как ты его бросила? — Нет, — шипит Эсми, снова поджимая губы, как упрямый ребенок, — но это не значит, что он должен расхаживать у меня перед носом со всякими озабоченными девицами! — Аслан… — Роберт прикрывает лицо ладонью. Он понимает политику, экономику, предпосылки и причины великих военных конфликтов и перемирий, но только не женскую логику. — В конце концов, сегодня мой День рождения! — с глубочайшей обидой в голосе добавляет принцесса.