VII. Битва за малое

Завтра у Эсми свадьба. Однако вместо последних приготовлений принцесса рисует. В общей гостиной. По ее словам — так делаешь два дела одновременно: творишь красоту и общаешься с любимыми. Питер уже не первый час наблюдает за Сигурдом и племянницей. В Эсми — так много жизни. Она постоянно жестикулирует, умудряется разговаривать, сжимая в зубах кисть, в то время как в руках другая, тоньше. Принцесса рисует в обляпанном сотней разводов платье. — Ну-ну, Сильви, все они так говорят, — ухмыляется Эсми, отвечая сестре, — ох, не-е-е-т… Гоблин!!! Питер поднимает голову, видя, как племянница озадаченно смотрит на выпачканный толстым слоем краски рукав, а затем — на холст. Она влезла рукой в нижнюю часть своего рисунка, пока работала над верхней. Уже в который раз. Верховный король ухмыляется, наблюдая, как кривится принцесса, пытаясь исправить собственную ошибку, слегка высунув кончик языка. Переводит взгляд на Сигурда. Северянин, словно ледяная статуя, внимательно наблюдает за тем, как она рисует. Всматривается в детали. — Сигурд!!! — Эсми оборачивается к нему и делает несколько нетерпеливых жестов покрытыми краской руками. Питеру искренне интересно, что это значит. «Быстрее»? «Ураган»? «Ветряные мельницы запустили»? Северянин встает со своего кресла и бережным, как кажется со стороны, жестом, собирает выбившиеся из сделанного на скорую руку пучка волосы и закрепляет их на затылке принцессы. — Фух, так намного лучше! Спасибо! — Эсмеральда в припрыжку возвращается к своему мольберту, а конунг — на свое кресло. — Сил, и что Тео тому парню ответил? Верховный владыка ухмыляется: они уже перешли к фазе понимания друг друга без слов. Видимо, назад дороги действительно нет. Питер оборачивается к сидящему рядом Роберту, иногда вставляющему пару фраз в диалог девочек. — Роберт? — тихо зовет Питер. — Да? — А где Ниэльс? Целый день его не видно. Кронпринц едва заметно напрягается: — Отправился на турнир, рано утром. Верховный король хмурится: — Турнир? На какой? — Ну, этот, который Аршоте проходит. — Роберт старается звучать так непринужденно, как он только может. — На севере Тархистана. Питер абсолютно сбит с толку: — Турнир в тархистанской деревне? С каких пор мы туда своих рыцарей отправляем? Кронпринц прикусывает язык, пытаясь найти оправдание для отца: — Ну… А почему бы и нет? — принц прибавляет своему голосу строгости, усаживаясь ровнее я своем стуле. — А то бездельничают целыми днями, рыцари! А так — хоть какой-то толк. Верховный владыка кривится: — Ты своих итак на два часа раньше подымаешь, чем Каспиан — его. Я бы не сказал, что они вот так и безд… — Потому что спуску давать нельзя, сейчас не то поколение, что было раньше! — с авторитетным видом отпирается Роберт. Питер абсолютно сбит с толку. Ему кажется, что сын ведет себя странно, да и аргументы его выглядят не логично. Король вздыхает, чувствуя укол разочарования: — Я просто думал, свадьба Эсми… Было бы здорово, если бы Ниэльс… — Папа!!! — закипает Роберт. — Он — не девочка, по балам скакать! Мужчинам нужны тренировки, бои, а не начищенные туфли и вальсы! Питер поднимает руки в примирительном жесте: — Я же ничего против не имею… Если ему больше по нраву турниры — пусть выступает на них… Король неопределенно вжимает голову в плечи, отстраненно глядя на противоположную стену. Ему просто хотелось, чтобы вся семья была вместе в такие моменты. Роберт же отворачивается, выдыхая с облегчением. Он понятия не имеет, что сейчас чувствует Ниэльс по отношению к Эсми, вот только последняя истерика сестры натолкнула его на мысль, что свадьбу Эсми ему лучше не видеть. Вот и отправил куда подальше. И Роберт знает, что папа совершенно прав: его рыцарь отправился представлять Нарнию на турнир в глухое тархистанское село, где, может, о Нарнии даже и не слышали. Но других вариантов у кронпринца не было. *** Эсмеральда не может оторваться от зеркала. Принцесса то и дело крутится, с нежностью касаясь вырезанных из белой и нежно-розовой ткани цветов, которыми расшиты ее платье и фата. Затем принимается перебрасывать копну длинных волос с одного плеча на другое, пытаясь понять, как будет лучше смотреться. Принцесса встречается в отражении взглядами с отцом и тот закатывает глаза. Каспиан ожидает вместе с дочерью того момента, когда все гости будут готовы и их позовут, чтобы он отвел Эсми под венец. — Зачем вообще выходить замуж так рано? — вопрошает король. — Тем более, за этого отморо… — Папа!!! — принцесса оборачивается к отцу лицом, упрямо глядя в ответ. — Да без разницы, за кого, — исправляется Каспиан. — Вы не могли еще пару лет погулять там, я не знаю… Я даже согласен, чтобы он переехал сюда и жил в нашем замке! В другом конце, желательно… — последнюю фразу отец невесты бормочет себе под нос. Эсмеральда подходит к отцу, пританцовывая, словно в вальсе. (И, все-таки, как очаровательны эти особенно пышные юбки!!!) Присаживается рядом с ним на диван: — Я знаю, что ты долго ждал маму, потому что такой закон. — мягко произносит принцесса. — И я тобой восхищаюсь, если честно! — Почему…? — щурится Каспиан. — Ну, эти годы ожидания! — В смысле… Из ее мира? — так и не понимает король. — Ну не-е-ет, — стонет Эсми. — В смысле, что вы были так долго влюблены, но не жили как муж и жена. Мне вот, к примеру, невероятно нравится период свиданий. — принцесса кокетливо упирается вытянутыми руками о собственные колени. — Сигурд очень внимательный, всегда проводит меня до дома, даже если еще не темно. Но в какой-то момент я поняла, что мне хотелось бы большего. Пить чай зимним утром вместе, чтоб его обувь стояла рядом с моей, читать друг другу на ночь, пока второй не уснет на твоем плече… — принцесса вздыхает, так ярко и уютно ее воображение рисует ей эти сцены. — Я бы не выдержала еще несколько лет ждать… Каспиан смотрит на дочь с недоверием: — Ты обручена с осени с мужчиной, старше тебя на десять лет, и ты хочешь сказать, что вы ни разу не засыпали рядом? Принцесса округляет глаза: — Нет, конечно! Мы же еще не в браке… — Эсми щурится, а рот ее отрывается в изумлении. — Ты хочешь сказать, что ты и мама, до свадьбы…? Каспиан краснеет: — Нет… Не совсем… В смысле, что… Какая разница?! Сейчас речь о тебе! Но дочь его не слушает, вскакивая на ноги и принимаясь расхаживать туда-сюда, заламывая руки: — Ушам своим не верю… Дядя был прав! А я с ним спорила и тебя защищала, что быть такого не может! — А Питер здесь причем? Это вообще не его дело! — защищается король, пытаясь противостоять уничижительному взгляду дочери. Вдоволь поиздевавшись над отцом одними глазами, Эсми цокает языком: — Я бы никогда не позволила фривольностей в свою сторону со стороны молодого человека. По крайней мере, так меня воспитали родители, — ухмыляется принцесса. — Счастлив за тебя, — Каспиан отворачивается от откровенно смеющейся над ним дочери. Эсми вздыхает, а затем, неожиданно для короля, усаживается ему на колени и целует в лоб: — Я понимаю, что ты немного ревнуешь, — мягко говорит принцесса, — но, поверь мне, ты всегда был, есть и будешь оставаться самым главным мужчиной в моей жизни, пап. Каспиан поворачивается к Эсми. Принцесса ожидала, что такие слова его тронут. Ну хотя бы немного. Чтоб он не вел ее под венец с таким кислым лицом, с каким пришел к ней сегодня утром. Но папа смотрит в ответ скептически: — Ты мне говоришь это потому, что Питер тебя так научил. Эсми пугается, краснеет. Не решается соврать в ответ: — Откуда… Откуда ты знаешь? Каспиан закатывает глаза: — Я видел, как он отвел тебя вчера в сторону после нашего спора и услышал конец вашего разговора, когда покидал гостиную. Именно эту фразу он вчера тебе говорил, вот слово в слово. Эсми пристыженно опускает глаза: — Ладно, признаюсь, это мой провал. — Твой главный провал ждет тебя сейчас у арки из пионов, на которую твоя мать спустила целое состояние, — бурчит в ответ Каспиан, получая тычок под ребра от продолжающей сидеть на его коленях дочери. — Папа!!! У него есть имя!!! — Я знаю, — невозмутимо отвечает Каспиан. Эсми складывает руки на груди: — Тогда почему за все это время я ни разу не слышала, как ты его произносишь? От тебя только и слышно «твой отмороженный», «этот истукан», «снежная баба», «обледеневший сталактит»… Как ты его еще называл? Каспиан довольно ухмыляется, затем предпринимает попытку оправдаться: — Твоя мама утверждает, что если мы придумываем кому-то имена, это значит, что мы этого человека любим. Видишь, я очень люблю своего будущего зятя! Эсми смотрит на отца, поджав губы: — А маме он, между прочим, нравится! Каспиан стонет: — Не смеши меня! Твоей маме он начал нравиться только тогда, когда она узнала о свадьбе! Она просто одержима организацией свадеб. Если бы ты ей тролля притащила и сказала, что вы женитесь и как можно скорее, она бы тоже была счастлива и приняла бы его в семью с распростертыми объятиями, лишь бы он согласился идти навстречу невесте под музыку арфы по лепесткам алых роз. — Папа!!! — повышает голос Эсми. — Хотя, тролли явно поэмоциональнее будут. — шепотом добавляет Каспиан, с предовольной ухмылкой уворачиваясь от занесенной руки дочери. — Не смей бить отца!!! Не удержав равновесия, Эсми путается в собственных юбках и падает с колен отца на ковер. Тот довольно хохочет и принцесса от обиды щелкает его пальцами по колену. Сжалившись, Каспиан протягивает дочери руку и помогает подняться. Принцесса возвращается к зеркалу, придирчиво оглядывая свое отражение: — Как вообще получилось, что Сигурд согласился на свадьбу в Кэр-Паравале? Мы всегда мечтали, что сыграем ее в Алингсасе. Каспиан удивленно приподнимает бровь: — Это было одно из… нескольких моих условий, чтобы получить твою руку, — Каспиан откашливается. На самом деле, условий была едва ли не сотня. Даже когда Сигурд своими клятвами убедил Каспиана, что никто во всем мире не будет так сильно любить и заботиться о его дочери, Каспиан продолжал и продолжал выставлять требования. Под конец — чисто из азарта. Ему даже стало интересно, в какой момент северянин не выдержит и стукнет кулаком по столу, послав Каспиана в пешее эротическое. Самое любимое требование Каспиана — чтобы северяне возвели для них дворец в Алингсасе, достойный великих правителей. На те моменты, когда они решат приехать погостить. Какой же сладкой была мысль о мести, как теперь проклятые северяне, а не они, будут горбатиться, возводя дворец на холоде. — Одно из нескольких условий? Каких? — Эсми поворачивается к отцу. — И вообще, как он тебя уговорил? Каспиан недоверчиво щурится: — А то ты не знаешь… — Нет, — честно пожимает плечами Эсми. — Я пыталась у него выведать, но он ни слова не сказал о вашем разговоре. Только то, что пообещал тебе, что это останется между вами и что если у Сигурда самого от меня нет тайн, чужие раскрывать он не в праве. — Да ладно? — Каспиан был вполне уверен, что отмороженный все расскажет ну хотя бы Эсми. На пороге комнаты появляется Сильви в венке из светло-розовых кустовых роз. Принцесса деликатно откашливается: — Пора.