VII. Битва за малое

Верховный король прогуливается по залитой солнцем галерее в приподнятом настроении. Все потому, что сегодня — пятница. Еще несколько часов и рабочая неделя закончится. А на эти выходные он приготовил своей даме сердца очень приятный сюрприз. Питер солнечно улыбается всем леди и рыцарям, которых встречает на своем пути, раздавая направо и налево приветствия и пожелания хорошего дня. — Леди Игрейн, доброго Вам дня! Орей, как приятно снова тебя здесь видеть, как в старые добрые времена! — сияет король. — Наставник Тулиус. Последний останавливается, кивая головой: — Ваше величество. Могу я поинтересоваться, как здоровье принца Уильяма? Питер тоже останавливается напротив учителя своих детей. Непонимающе щурится, все еще продолжая улыбаться: — Здоровье Уильяма? А что с ним не так? Наставник не разделяет лучезарной радости своего короля: — Ну как же, он тяжело болен с самого понедельника и каждый день присылает мне слугу, который говорит, что принц пока еще не поправился и не может присутствовать на занятиях. Питер таращит глаза: — Но… Я вижу его каждый день за завтраком и всю неделю, как и сегодня, не заметил за ним ни малейших… Вот же паршивец! — последнюю фразу Питер добавляет себе под нос. Да, он понимает, что у всех бывают дни, когда очень хочется увильнуть от работы и отдохнуть. Он сам себе иногда позволяет подобную роскошь, но… Надо же иметь совесть, не всю же неделю! Питер откашливается: — Мне очень стыдно за своего сына, но я боюсь, что он абсолютно не болен. Я отыщу его сейчас же и… — Питер проницательно смотрит на фавна. — Тулиус, я хотел бы попросить Вас… Составьте список всех заданий, которые мой сын должен был выполнить на уроках на этой неделе. Он все это сделает на выходных, я лично этим займусь. В глазах фавна явно читается уважение. Он склоняет голову перед королем, на этот раз ниже: — Ваше величество. Питер оглядывается вокруг, пытаясь найти глазами того, кто мог бы ему помочь: — Вердимента! Зеленоволосая дриада, доставшаяся «по наследству» в услужение принцессе Сильвии, замирает перед королем: — Ваше Величество? — Скажи пожалуйста, не видела ли ты моего сына, Уильяма? Дриада на миг задумывается, а затем кивает: — Да, Ваше величество, в нижних садах. Питер искренне удивлен. Большинство придворных предпочитают верхние сады: они у самого замка, там множество цветов, фонтанов, фигурных лавок… До нижних же садов спускаться пешком едва ли не полчаса, да и обстановка там куда попроще. — Спасибо, — Питер разворачивается и быстрым шагом отправляется в сторону нижних садов. Чем дальше он отходит от замка — тем меньше людей встречается ему и тем тише становится вокруг. Всем известно, что с наступлением жары нарнийцы становятся более ленивыми и стараются далеко не отходить от прохлады замка. Хорошее настроение короля никуда не девается. Просто к нему добавляется щепотка раздражения. Младший давно так не наглел и Питеру придётся провести с ним серьёзный разговор. Понятное дело, он заставит Уилла заниматься все выходные и извиниться перед наставником за вранье. Но стоит ли ещё в чем-то ограничивать сына в наказание? Парковая дорожка сворачивает, упираясь в деревянную беседку, окруженную вьющимися цветами. Питер поднимает глаза и… Замирает, не зная, что делать дальше. Брови невольно ползут наверх, когда его величеству предоставляется возможность лицезреть собственного сына, замершего посреди этой самой беседки. Уилл самозабвенно целуется с девочкой лет тринадцати, прикрыв глаза от удовольствия. Судя по тому, как долго длится поцелуй и как одна рука принца покоится на талии девочки, а вторая — умело ласкает покрытую веснушками щеку, Питер сильно сомневается, что застал трогательный момент первого поцелуя своего драгоценного отпрыска. Первым инстинктом Питера было… просто свернуть на первую попавшуюся тропинку и сделать вид, что он ничего не видел. Он даже отрывает ногу от земли, поддаваясь искушению сбежать, но внутренний голос велит ему остаться и поговорить с сыном, потому что он должен. Поговорить… Что, гоблин все это побери, вообще можно сказать несчастному родителю в такой момент?! Король ощущает, как намокают его ладони от напряжения. Тем временем Уильям наконец отрывается от девочки и, сладко ей улыбаясь, обхватывает ее лицо ладонями, принимаясь тереться кончиком своего носа о её. Питер цепенеет, огромным усилием воли заставляя себя оставаться на месте. В голову приходит лишь то, что рыженькую девочку, компанией которой так откровенно наслаждается его сын, он, кажется, еще никогда не видел. Король наконец берет себя в руки и откашливается, знаменуя свое присутствие. Девочка немедленно отпрыгивает от Уилла, сам же принц оглядывается в его сторону в замешательстве. — Пап? — щурится младший сын короля. Питер снова откашливается: — Уильям. Я искал тебя. Принц гордо расправляет плечи: — Познакомься, это — Керида. — Ваше Величество, — побледневшая девочка опускается перед ним в реверансе. Питер заставляет свое лицо принять более-менее приветливый вид: — Керида, я раньше никогда тебя здесь не видел. Девочка смущается ещё больше: — Если не считать одного раза давным-давно, я впервые в Кэр-Паравале, Ваше Величество. Питер кивает, а затем мысленно призывает к себе Вердименту. Дриада врывается в сад мятным потоком ветра, медленно принимая человеческие очертания. — Керида, ты любишь цветы? Девочка не сводит с него слегка испуганного взгляда: — Мало что радует меня больше, Ваше Величество. — Отлично, — отвечает Питер, — тогда Вердимента сейчас покажет тебе наши оранжереи. У нас замечательная коллекция роз. Надеюсь, это станет достойным развлечением, пока я поговорю с моим сыном. Питер видит по глазам девочки, как сильно ее пугает его статус. Но она на удивление хорошо держится, показывая отменные манеры: — Я много наслышана о Вашей доброте, Ваше Величество. И теперь вижу, что слухи эти не отображают и половины внимательности и заботы, которыми Вы одариваете Ваших подданных. — слегка дрожащим от волнения голосом отвечает девочка. — Я буду невероятно счастлива посетить Ваши оранжереи. Благодарю Вас за такую милость. Питер наблюдает, как девочка снова приседает в реверансе, а потом — следует за дриадой. Верховный король хмыкает: это ж надо так завернуть, не хуже дипломата! А на вид — совсем ребенок. Король переводит взгляд на сына. Тот даже не смотрит на отца. Мелкий паршивец повис на столбе беседки, провожая рыженькую девочку таким полным тоски взглядом, будто она вернётся из оранжерей не раньше, чем через год. Затем так глубоко вздыхает, что Питер невольно выгибает бровь. Наконец, когда девочка и дриада скрываются за поворотом, Уилл переводит несчастный взгляд на отца: — Я так сильно влюблен… — снова вздыхает принц, буквально сползая по деревянному столбу на скамейку в беседке. — Я вижу, — бормочет себе под нос Питер, не сдерживаясь и закатывая глаза от такого трагизма. — Но нам нужно очень серьёзно поговорить, Уильям. Король строго смотрит на сына, но взгляд этот не имеет ровным счётом никакого эффекта. Благородный отпрыск по-прежнему смотрит на отца отсутствующим взглядом печального бродячего поэта, воспевающего свою любовь к неприступной королеве. Питер вкладывает в собственный голос всю суровость, на которую он только способен: — Уильям, посмотри на меня! Я знаю, что ты всю неделю прогуливал занятия и врал своему наставнику, что болеешь. Не хочешь мне объяснить, как так получилось? — У меня были дела поважнее, — отрешенным голосом отвечает принц. У Питера от такой наглости глаза лезут на лоб: — Это какие же? За девочками бегать? Уилл смотрит на отца с обидой: — Почему за «девочками»? Она у меня одна единственная на целом свете… — Уилл улыбается собственным мыслям, оглядываясь назад, в сторону оранжерей. И Питера впервые в жизни начинают чесаться руки, чтобы оттаскать за уши собственного ребенка. Он сжимает ладони в кулаки, веля себе сохранять спокойствие: — Так, Ромео! Я вижу, что тебя настигли великие чувства и против твоей неземной любви ничего не имею. Но обязанности твои никто не отменял и ты будешь продолжать заниматься, а девочка — в свободное время. — Но я не могу так много времени… — Уильям! — гаркает Питер, теряя терпение. — Сейчас лето и тебя и так никто сильно не напрягает. Твой брат встает едва ли не вместе с солнцем и занимается оттачиванием всех своих возможных навыков до поздней ночи, в свободное от учебы время помогая взрослым. Ты же летом занимаешься всего с девяти и до двенадцати, дальше — волен делать, что хочешь, поэтому не смей мне жаловаться, что тебя здесь кто-то слишком нагрузил! Принц поджимает губы, глядя исподлобья на отца: — Другие дети летом не должны заниматься. — Другие дети, — складывает на груди руки Питер, — не имеют таких привилегий, как принц Нарнии. У тебя же есть все, о чем другие только мечтать могут. Поэтому, будь добр, не только принимай, но и отдавай взамен. Четырнадцатилетний принц принимается нетерпеливо барабанить пальцами по поверхности скамейки: — Я понял, пап. Все? Я могу идти? — Нет, не можешь! Мы еще не закончили! — вспыхивает Верховный король. — Сегодня, так и быть, гуляй со своей девочкой, раз уж привел ее сюда. Но все выходные ты будешь работать и выполнять задания, которые ты должен был сделать на этой неделе. И только потом, когда жалоб от наставника больше не будет — сможешь опять к ней вернуться. Уилл широко раскрывает глаза: — Ты хочешь, чтоб я с ней не виделся целых два дня?! Да я лучше брошусь на скалы с Восточной башни! — Уильям!!! — теряет самообладание Питер. Верховный король принимается отчитывать сына более жестко, но тот пропускает все его угрозы мимо ушей. Задумывается… А ведь если… Если он сделает все задания сегодня ночью — в выходные он будет полностью свободен. А если что-то не получится… Можно попросить Сильви, Роберта или Ниэльса помочь. Ладно, Сильви вряд ли, ее другому учат. Ниэльс тоже скорее по практической части, нежели теории. Но вот Роб точно поможет. А там… Даже если будет неидеально — они же не могут ожидать от него идеальности и абсолютных познаний во всем? Главное ведь — старание? Принц поднимает глаза на продолжающего отчитывать его отца и терпеливо дожидается, пока тот не закончит предложение: — Я понял, пап. Все сделаю. Питер открывает рот от изумления, когда сын срывается на ноги и убегает в сторону оранжерей, даже не потрудившись его дослушать. Закатывает глаза, наблюдая, как он по дороге срывает с куста светлую камелию.