VII. Битва за малое

— А если еще раз пощекотать? Ниэльс с шумом выдыхает: — Я уже пробовал! Ты же видишь, что не помогло! Рыцарь отворачивается от спящей Сильви. Они уже с четверть часа пытаются разбудить ее всеми известными им способами. — Ничего не помогает, — тихо повторяет Ниэльс, осторожно перекладывая голову принцессы на вторую подушку. Ловко выдергивает из-под нее первую, мокрую… Они попытались разбудить ее, вылив на нее воды. Не помогло. А сейчас — как бы не простудилась. Ниэльс поднимается на ноги и несет ее к догорающему камину, чтобы подсушить. Какое-то время рыцарь бездумно смотрит на краснеющие угли. — Я позову Кериду, — вдруг нарушает тишину Уилл. — Она всегда знает, что делать в таких случаях. Ниэльс смотрит затуманенным взглядом вслед принцу. Оказавшись наедине, наконец оглядывается вокруг: он очень редко бывает у Сильви. В основном все их посиделки происходят у Роберта, реже — у него или Уилла. Комната принцессы — очень аккуратная, вся обставлена в светлых и голубых тонах. Взгляд падает на несколько блокнотов на прикроватном столике. Края — достаточно потрепаны. Ниэльс раскрывает первый: кажется, те самые истории, о которых Уилл говорил. — Эм-м-м, — рыцарь косится в сторону спящей принцессы, — ты мне позволишь? Чувствуя себя немного вором, все-таки начинает читать. История повествует о любви Лесной Нимфы к Весеннему Ветру. Рыцарь зачитывается, пока кто-то тихо не откашливается совсем рядом. Ниэльс едва ли не роняет блокнот, оглядываясь. Глаза находят Кериду. На ней, как всегда, немного забавное платье: бежевое, шерстяное, украшенное несколькими десятками серых и розовых бантиков. — Эм-м-м… — Ниэльс не знает, с чего начать. — У тебя есть идеи…? Керида с уверенностью смотрит в ответ: — Да. Поцелуй ее — и это прервет действие магии. Рыцарь округляет глаза, раскрывает рот, смеется, отворачивая голову: — Керида, ты очень милая, правда. И то, что ты так сильно любишь сказки — тоже очень мило. Но это не «Белоснежка» и не «Спящая красавица». Здесь нужно по-настоящему… — Сказки не просто так писались, — упрямо отвечает леди. — Поверь мне, в их основы заложены главные законы тайной магии. — Тайная магия — это о любви и жертве, а не о зелье забвения! — упирается Ниэльс. — Об этом тоже, но сейчас — это твой единственный шанс. Ниэльс щурится, смотрит в ответ с неприязнью: — Откуда ты знаешь? — Мне так кажется, — уклончиво отвечает Керида. Ниэльс закатывает глаза: — Потрясающий аргумент. Керида вздыхает, а затем дергает Уилла за рукав: — Пойдем, Уилл. Он просто стесняется целовать ее при нас, вот и капризничает, как ребенок, чтоб отговорку придумать. — Эй! — с раздражением отвечает Ниэльс. — Это не так! — Тогда просто попробуй. — вступается за Кериду принц. — Это все равно не поможет! — отпирается рыцарь. — А что ты теряешь? — склоняет голову Уилл. Ниэльс с раздражением пинает ногой стул. Уилл бросает ему уничижительный взгляд, прежде чем исчезнуть за дверью вместе с Керидой. У рыцаря начинают трястись руки. Он несколько раз глубоко вдыхает, приказывая себе успокоиться, выпивает стакан воды, а после присаживается на край постели принцессы. Он абсолютно не верит в эту бредовую затею… Правда, если она таки не сработает — он испытает разочарование. Медлит, не зная, как начать. Ему почему-то стыдно — щеки загораются пунцовым. Еще один глубокий вдох: чем дольше он будет тянуть, тем дольше ему терпеть это всепоглощающее напряжение внутри. Зачем-то затаивает дыхание и наконец подается вперед, перенося вес на руки, что упираются о постель по обе стороны от подушки, на которой спит Сильви. На несколько коротких мгновений касается ее губ своими, крепко зажмуривая при этом глаза. Он ожидает что-то почувствовать: внутри или же извне, но ничего не происходит. Ниэльс выпрямляется, чувствуя себя откровенно паршиво. Он знал, что это детские сказки! И все же… Может, просто, такой несерьезный поцелуй не считается и нужно глубже? Но как поцеловать глубже, если она спит и не сможет ответить? По крайней мере… Рыцарь оглядывается, чтобы проверить, не вернулись ли Уилл с Керидой, чтобы подсмотреть. Но их нет в комнате. Уже хорошо. Ниэльс оборачивается к спящей Сильви, чтобы попробовать снова и вскрикивает, едва ли не падая от испуга с кровати, когда находит ее с открытыми глазами. Сильви тоже пугается, привставая на локтях и поджимая под себя ноги: — Ты что здесь делаешь?! — Мне разрешил Уилл… — Что разрешил? — щурится Сильви. — Зайти к тебе… — Ниэльс переводит дыхание, медленно осознавая, что произошло. — Гоблин все это побери, Сильви!!! Ты могла, как нормальная девушка, сначала пофлиртовать со мной, прежде чем пить тролль-знает-что?! Глазки там построить, я не знаю! Или, если ты уже настолько стеснительная — хотя бы подбросить мне записку без подписи, чтобы я по почерку догадался?! Сильви округляет глаза, вжимаясь в спинку своей кровати: — Не кричи на меня! — Ты заслужила!!! Рыцарь вдруг прикусывает язык: он явно в состоянии аффекта. Он ее разбудил. Получилось. Но, в воздухе повисает вопрос: он успел до завершения действия зелья или же просто ускорил его действие, чтобы до утра ждать не пришлось? Ниэльс не придумывает ничего умнее, кроме как протянуть вперед руку и приласкать щеку испуганно вжавшейся в бортик кровати Сильви. Принцесса цепенеет, переставая дышать. Опускает взгляд в пол, в то время как ее щеки густо краснеют. Кажется, он успел. Рыцарь с облегчением падает на спину, пялясь в потолок: — Ты хоть имеешь какое-то понятие, как ты нас всех напугала?! Сильви оглядывается на незанавешенное окно: все еще ночь. Накрывает ладонью щеку, которой он только что касался: — Как ты заставил меня проснуться? Ниэльс приподнимается на локтях, а после усаживается с ногами на кровати принцессы: — Ты провинилась, поэтому сегодня я задаю вопросы, — строго отвечает. — Сил, ты адекватная?! Зачем было это пить?! Принцесса мрачнеет: — У меня не было другого выхода. Ниэльс закатывает глаза: — Вот только давай без этого, ладно? — голос становится мягче. — Ты же умная девочка. Зачем разыгрывать такую драму? Принцесса вздыхает, притягивая коленки ближе к груди: — Тогда мне придется рассказать все. — «Все»? — щурится Ниэльс. Сильви вздыхает: — Когда-то давно, в тот год, когда я сильно простудилась, ты однажды заглянул ко мне поздно ночью… Ты, конечно же, не помнишь… — Нет, — отвечает рыцарь, — я помню. Сильви тогда очень долго болела. Воспаление легких затянулось на целых полгода, аж до лета. Ниэльс честно старался заглядывать к ней каждый день, но, поскольку на тот момент он еще не был вхожим в королевскую семью, рыцарь стеснялся заходить, когда у Сильви были ее родители. В тот день он пробовал дважды, но король Эдмунд и королева Лира все время были у кровати дочери. Тренировка тогда затянулась до очень поздней ночи. А еще нужно было Роберту с кое-чем помочь. Ниэльс возвращался в свою комнату, когда увидел, что в покоях Сильви горит свет. А еще, дверь была не плотно прикрыта и было слышно, что принцесса плачет. Он тогда испуганно ворвался к ней, даже забыв постучать: — Сил? Тебе плохо? Я сейчас кого-нибудь приведу! Принцесса сидела на кровати, завернувшись в одеяло. Она так испуганно на него посмотрела, а затем принялась наскоро вытирать слезы рукавом ночной рубашки: — Ох… Ниэльс, прости… Я н-не знала, что кт-то-то еще не сп-пит… Рыцарь опустился на край ее кровати, внимательно вглядываясь в лицо принцессе. Она, и без того хрупкая, еще больше похудела. Лицо измученное. Эти синяки под глазами. Он осторожно опустил руку ей на плечо: — Сильви, что? Где болит? Принцесса закрыла покрасневшее лицо ладонями: — Извини… — Прекрати извиняться! Эй… — он мягко притянул ее к себе, устраивая ее голову у себя на плече. — Что случилось? Сильви рвано вздохнула: — Ничего страшного, на самом деле. Просто… Мне три раза в день делают компресс на спину, легкие прогреть. Но под конец начинает так сильно печь… Уже третья неделя, как. — она выдерживает паузу, будто бы не решаясь озвучить собственные мысли. — Я просто так сильно устала… Ниэльс округлил глаза: — Так сними его! Иногда лечение скорее напоминает милосердный вариант пыток. И если всегда веселая и такая терпеливая Сильви не выдержала и расплакалась… Рыцарь посмотрел на нее с искренней жалостью. Подумал, что нужно будет сказать Роберту, а он — сможет поговорить с тетей и дядей. Судя по рассказу, она никому из взрослых не говорила, насколько тяжело ей дается это лечение. Принцесса покачала головой, затем кивнула на песочные часы на прикроватном столике: — Еще рано, еще все песчинки не пересыпались. Спасибо, мне уже легче. — Сильви вздохнула, выскальзывая из его объятий. Посмотрела так приветливо. — Просто, я не могу плакать при маме… Она сама все время плачет, как будто, я не знаю, чем я таким страшным заболела! Ниэльс окинул ее тяжелым взглядом: — Может, это потому, что от воспаления легких иногда умирают? Сильви закатила глаза: — Только пожилые люди и дети! — А ты сама кто?! Принцесса фыркнула, укладываясь обратно на подушки. Ниэльс вдруг помрачнел: — Я сегодня утром кое-что вспомнил… Ты ведь из-за меня заболела? Сильви нахмурилась, а потом вдруг начала смеяться: — Что за глупости, Ниэльс? Рыцарь не повелся на ее тон: — Я вспомнил, твой плащ… Ты отдала мне свой плащ, когда мы были почти что на улице. Поэтому ты заболела. Сильви, зачем? Принцесса закатила глаза: — Ты здесь не причём, это просто совпадение! — Это не совпадение, — мрачно ответил рыцарь. — Кстати, — продолжила Сильви, — болеть — не так уж и плохо. Мне тут новинку передали, в качестве лекарства… — принцесса потянулась к странной деревянной чаше, наскоро поднесла ее к губам и сделала глоток, а потом протянула ее Ниэльсу. — На, попробуй. Это вместо какао Клотильды. Ниэльс с интересом взял чашу из рук принцессы. Легкая, там очень мало жидкости. Продолжив сверлить Сильви взглядом, он отпил один глоток и… Не сдержался и застонал от удовольствия. Какой именно вкус был у напитка? Ниэльс затруднялся ответить. Что-то фруктовое, но только фруктов таких рыцарь никогда не пробовал. Что-то несомненно сладкое, свежее, но совсем не приторное. Даже запах от напитка такой сладкий… Рыцарь нехотя отдал чашу обратно принцессе: — Аслан… Что это за напиток?! — Понравился? — усмехнулась Сильви. — Лекарство… Эм… Сироп для горла. — Это было самое лучшее, что я когда-либо пробовал… — простонал Ниэльс. Сильви тоже поднесла чашу к губам и сделала глоток. Лицо принцессы скривилось, будто она выпила что-то сильно горькое и противное. Она даже начала хлопать глазами, чтоб не расплакаться. Ниэльс помрачнел: — Сил? Разве не сладко? Принцесса наскоро налила себе воды в стакан и сделала несколько быстрых глотков: — Это… Это просто послевкусие от прошлой микстуры… Горчит во рту. Ниэльс посмотрел в ответ с досадой: — Обидно… Сильви мягко засмеялась, а потом посмотрела на песочные часы: — Ох, уже время… Так быстро прошло! Спасибо, что ты пришел. — Тебе помочь? — рыцарь подался вперед. — Нет, — Сильви замялась, — отвернись, пожалуйста. Ниэльс почувствовал себя неуютно, но сразу же сделал то, о чем его попросила принцесса. За спиной послышалось ерзание, шелест… — Все, теперь можешь поворачиваться. Спасибо тебе, что пришел. Сильви смотрит на рыцаря с подозрением: — Помнишь, я тебе тогда дала свое лекарство попробовать? — Не думаю, что когда-нибудь смогу забыть этот вкус! Принцесса тяжело вздыхает: — А помнишь, я тебе сказала, что раз в жизни тебе соврала? Рыцарь меняется в лице: — Да… Сильви крепко обнимает собственные коленки: — Это было не лекарство. Это была магия. Я магией забрала твое разбитое сердце, отдав тебе взамен свое. Вердимента приготовила для меня зелье… Ниэльс несколько раз хлопает глазами, после зачем-то касаясь ладонью собственной груди. Сильви закатывает глаза: — Не в физическом плане. Если бы я тебе свое настоящее сердце отдала — ты был бы хлюпиком, а не первым рыцарем. Я забрала «разбитое сердце», как болезнь. А тебе дала свое, эм-м-м… Не разбитое. — Я не понимаю, — честно отвечает рыцарь. Сильви вздыхает: — В чаше было ровно три глотка. Первый — безвкусный. Отпив его — я отдала зелью свое внутреннее состояние. Ниэльс, это было самое начало, я была безумно в тебя влюблена, бабочки-фейерверки при одном твоем появлении… Это ты чувствовал на вкус, когда делал второй глоток. Ты… Ты, как бы «выпил» мою радость на сердце, оставляя взамен ту горечь, которая была на твоем. И последний, третий глоток — для меня. Я «выпила» твою боль. Рыцарь обескураженно смотрит перед собой: расставание с Эсми очень сильно по нему тогда ударило… Но и очень быстро прошло. Сам рыцарь объяснял себе это несколькими причинами. Во-первых, с глаз долой — из сердца вон. Эс практически сразу после их расставания уехала на Север. Во-вторых, они сдружились с Робертом. Именно в этот период они стали лучшими друзьями. В-третьих, король с королевой. Приблизительно тогда они оба приняли его в свои объятия, окружив теплом и заботой. Ниэльс всегда считал, что своим быстрым «выздоровлением» обязан именно этим людям и их любви. В голове не укладывается. Магией можно забрать чье-то разбитое сердце? Это вообще как? Он даже не слышал о подобном. — И как же… Как это чувствуется, когда забираешь у кого-то разбитое сердце? Ниэльс задает этот вопрос, пребывая в своего рода прострации. Только когда он слетает с губ, рыцарь понимает, что звучит очень грубо, будто он ей не верит. Он сразу же с опаской смотрит на принцессу, ожидая увидеть злость или раздражение. Сильви почему-то улыбается краешком рта: — Это действительно больно физически. Пока я на себе не прочувствовала — была уверена, что люди для большего драматизма так об этом говорят. Боль странная, она… тяжелая? Как будто все время тянет вниз. — принцесса неосознанно касается рукой груди. — И она не отпускает ни на минуту, чем бы ты не занимался. От нее еда теряет вкус, история в книге — теряет очарование, самые близкие — как будто меньше любви вызывают. Даже солнце не такое теплое. И это так раздражает! Хочется сбросить этот камень, хотя бы на несколько часов, чтобы поспать, ведь перед сном тоже не отпускает, мешая заснуть. Ниэльс округляет глаза, слушая, насколько точно она описывает то… То что он практически уже забыл. Ему в тот период так часто снилось, что он сам себе из груди вырывает сердце, чтобы наконец перестало болеть. Сильви снова улыбается, глядя перед собой: — Но, потом, я научилась, как с ним можно справляться и стало вполне терпимо. — Научилась? — шепотом повторяет рыцарь. Сильви кивает: — Надеюсь, что тебе никогда не придется использовать этот совет: если дать себе выплакаться, до того момента, как слезы не закончатся — наступает какое-то исступление… Ты просто перестаешь чувствовать, думать. Как будто в твоей голове — всепоглощающая тишина и темнота, которая так приятно обволакивает. Тогда наконец получается уснуть. Без снов. Но это дарит отдых и покой. Его прошибает, словно молнией. Воображение так ярко рисует перед ним маленькую девочку, которая каждую ночь до изнеможения плачет в подушку, пытаясь справиться с его болью. Выходит, это не воспаление легких так надолго затянулось. Он до сих пор помнит глаза лекаря, клявшегося королю с королевой, что делает все, чтобы поставить принцессу на ноги и что он искренне не понимает, почему все известные способы не работают и она продолжает слабеть и увядать на глазах… — Сил… — Ниэльс наконец решает посмотреть прямо ей в лицо. — Зачем? Я бы справился сам, ты же еще совсем ребенком была. Дети не должны страдать от разбитого сердца, это неестественно и слишком рано! Принцесса заглядывает ему в глаза: — А разве сердце не разбивается, когда теряешь маму, а потом — папу? Ниэльса пробивает дрожь, он резко отводит взгляд в сторону. Это другое… Это две кровоточащие раны глубоко внутри него, которые никогда не затянутся. Иногда они утихают, иногда долго не дают о себе знать… Но, рано или поздно, они открываются снова. — Ох, прости, я не хотела… — Сильви испуганно подается вперед, накрывая его плечо ладонью. — Я сделала это тогда из-за собственного эгоизма. Мне было слишком больно смотреть на разбитого тебя, я поделилась своими переживаниями с Вердиментой и она сказала мне, что есть способ помочь, просто о нем почти забыли… Ниэльс поднимает глаза на принцессу: — Знаешь, у тебя очень извращенное понятие об эгоизме. Сильви вздыхает, пожимает плечами: — Так вот. Магия почти всегда приходит с ценой. В моем случае, это был скорее побочный эффект… Рыцарь весь напрягается, впиваясь в Сильви взглядом. Серьезно?! Это еще не все?! Принцесса смотрит на собственные коленки: — Когда забираешь чье-то разбитое сердце — ты привязываешь себя к нему… Получается, что я запечатала свои чувства к тебе и никогда не смогу «перегореть». Нормальные люди, они влюбляются, любят, через какое-то время чувства проходят, они начинают заново с кем-то другим. Но со мной это не работает. Я даже в сторону кого-то другого посмотреть не могу. Поэтому я попросила дядю о зелье забвения. Только сильная магия могла бы выбить собой другую сильную магию… — Я только хотел спросить, какого гоблина взрослый, умный мужчина мог поддаться на твои уговоры и достать тебе что-то настолько… Сильви виновато смотрит в ответ: — Он мне вначале отказал. А потом я рассказала ему все, как тебе сейчас… Ниэльс обхватывает собственные виски руками: — Сил… Почему было просто не сказать все честно мне? Принцесса пожимает плечами: — Ты никогда не оказывал мне знаков внимания. А я никогда бы не стала тебя заставлять. Рыцарь округляет глаза: — Как мне было можно их оказывать? Я был уверен, что ты — с Тео. Сильви с шумом выдыхает: — Я миллион раз говорила, что мы с Тео — просто друзья!!! — Как будто дружба не может перерасти в что-то большее, особенно, когда вы вырастаете! — огрызается рыцарь. — Гоблин… Рыцарь собирается с мыслями и храбростью сказать то, чего раньше не озвучивал: — Знаешь, как нас, рыцарей, учат? Перед выходом на битву — страшно. И хоть мы все такие в идеале бесстрашные и храбрые, это вполне нормально, бояться, когда понимаешь, что одна ошибка — и тебя могут убить. Поэтому, перед началом, нас просят мысленно представить себе, ради кого ты это делаешь. Ради кого готов подставиться под удар, чтобы защитить. Проще всего — представить любимую. Но в таком раннем возрасте она есть не у всех, поэтому рыцари часто выбирают себе королеву или принцессу, которой они посвящают свои победы. Самовнушение, чтобы справиться с нежелательным страхом. Правда, нас так же предупредили, что когда выбираешь принцессу — не нужно заигрываться и верить, что она действительно будет с тобой. Принцессы не достаются рыцарям. Я был так влюблен в Эсми… И мне хотелось доказать всем вокруг, что я — особенный. И что если другим принцессы не доставались, я буду первым, кто своей принцессы добьется. Я даже верил, что все действительно будет… А потом случилось слово-в-слово, как говорили старшие: она досталась владыке Севера, стала королевой, а я очень больно упал с высоты тех фантазий, которые я сам себе нарисовал. — рыцарь затаивает дыхание, глядя на свои ладони. — После этого я зарекся даже смотреть в сторону леди королевского происхождения, ведь мне такая все равно никогда не достанется. Я был уверен, что ты, к примеру — для Тео. Что вы поженитесь и ты станешь королевой Тельмара, когда придет время. Все об этом говорили… Сильви смеется: — Мне кажется, я слишком много о нем знаю, чтобы он когда-то смог привлечь мое внимание, как парень. Ниэльс не слышит последней фразы, погружаясь в собственные мысли: ему так хотелось связать себя с кем-то, жить для кого-то. Но либо девушка оказывалась абсолютно глупой, либо он сам не дотягивал до ее уровня. А теперь рядом Сильви… Которая даже не спросила, нравится ли она ему. Просто автоматически решила, что он ей откажет, и принялась решать возникшую ситуацию. Он мог бы сделать кого-то счастливым. Это кажется смешным, после всех тех отказов, которые он получил. Кто-то был бы рад обладать его сердцем. И не просто кто-то. Сильви, которую он знает, словно она часть его семьи. Такая добрая, веселая, красивая Сильви. — Слушай, — более резко, чем следовало бы, перебивает Ниэльс. — Если ты думаешь, что я мог бы сделать тебя счастливой — я весь твой, забирай! Принцесса хмурится от формулировки, не зная, что ответить. — Я клянусь, что никогда тебя не предам и буду любить так сильно, как только могу, буду заботиться о тебе и не отпущу до тех пор, пока ты сама этого не захочешь! И так натерпевшаяся всего за этот вечер принцесса впадает в ступор, не зная, как реагировать.