VII. Битва за малое

— Нервничаешь? — Питер с нежностью смотрит на сына. Роберт прочищает горло: — Ни капли. Верховный король тихо смеется и треплет сына рукой по волосам. Роберт игнорирует этот жест. Он уже вырос из того периода, когда в ответ на подобное проявление любви принц бы накричал на отца, ударил по ладони или же отбежал бы на несколько метров в сторону. В покоях появляется Ниэльс. Питер приветливо смотрит на него: — Ну что, готовы? — Да, Ваше Величество, — отвечает рыцарь. — Нам следует как-то подготовиться…? Питер машет головой: — Тархистанцы очень медленно ведут переговоры, во много этапов. Этот — только первый. Скорее всего, мы даже к сути дела едва ли перейти успеем. Роберт закатывает глаза: — И это мы здесь почти уже неделю торчим. Прием за приемом, вечеринка за вечеринкой, а толку — никакого. Я и дома мог поесть. Питер ухмыляется: — Это их культура. Кстати, о культуре… Когда мы войдем — нам предложат медовый хлеб и стакан холодного пряного чая. Это значит, что мы — гости и нам рады. Слуга принесет на подносе и это угощение нужно сразу же съесть и выпить. Так мы показываем, что у нас — добрые намерения и что мы полностью доверяем хозяину дома. Только после этого следует сесть за стол переговоров. — Хорошо, — кивает Ниэльс. — Я не люблю сладкого, — кривится Роберт. Теперь уже Питер закатывает глаза: — Потерпишь. — И вообще у них очень странная, тяжелая кухня, — продолжает недовольно бурчать Роберт, подхватывая нужные бумаги со стола. *** Верховный король первым заходит в покои, предназначенные для переговоров. Тисрок Алим и с десяток его советников разных возрастов уже там. К нему сразу же подходит слуга с серебряным подносом с угощениями. Питер благодарит того, начиная непринужденную беседу с тисроком. Следом за ним входят Роберт и Ниэльс. Кронпринц наскоро оглядывается вокруг: в покоях белые каменные стены, широкие стеклянные окна выходят на террасу, где группа тархинь в тени деревьев занимается рукоделием. Видно, поэтому окна плотно закрыты. Хвала Аслану! Ведь тархини всегда такие шумные! — Принц Роберт, сэр Ниэльс, — перед нарнийцами также возникает слуга с серебряным подносом. — Благодарю, — Ниэльс вежливо ожидает, пока Роберт первым не возьмет свой стакан и сладость, и только после берет свою порцию. Роберт делает большой глоток: чем раньше закончатся все эти расшаркивания, тем раньше они начнут наконец свои переговоры. Кронпринц таращит глаза, едва сдерживаясь, чтобы громко не закашляться. Замечая на себе несколько взглядов, заставляет себя проглотить жгучую жидкость, а после — отворачивается, чтобы присутствующие не заметили выступившие на его глазах слезы. — Роб, ты чего? — хмурится Ниэльс. — Подавился? Кронпринц смотрит на рыцаря обезумившими глазами: — У тебя тоже это в стакане?! — Что? — не понимает Ниэльс. Роберт понижает голос: — Очень крепкий алкоголь! Ниэльс хмурится, осторожно отпивая глоток из своего стакана: — Нет, просто чай. С какими-то странными приправами, но вполне терпимо. Роберт косится на отца. Тот уже допил свой напиток, отдал слуге стакан и направился в сторону тисрока Алима. — На тебя все смотрят, — взволнованно шепчет ему Ниэльс. — Алкоголь? Ты уверен? Роберт смотрит в ответ с раздражением: — Нет, гоблин, показалось! — Может, следует сказать…? Кронпринц тянет время, запихивая в рот квадратный кусочек выпечки, пропитанной медом. Ну почему этот хлеб — такой маленький, а напиток — большой?! Питер усаживается за столом а после с нетерпением смотрит на своих мальчишек. Ниэльс посылает ему улыбку, а после залпом допивает свой чай. Роберт же раздумывает над тем, чтобы «упустить» свой. Но… Это плохая примета в глазах суеверных тархистанцев, отец будет недоволен. Почему ему принесли это? Кронпринц делает глубокий вдох, а после — еще один глоток. Жидкость обжигает горло. Ему становится так неуютно от осознания того, что сейчас буквально все в комнате смотрят на него. Роберт на миг прикрывает веки, а после… Замечает уж больно знакомое лицо за окном. Прикрываясь широкими пяльцами для вышивания, с довольной усмешкой за ним наблюдает хорошо знакомая ему тархиня. Когда Флория понимает, что Роберт на нее смотрит — посылает ему победоносный взгляд, насмешливо склоняя голову. Кронпринц зеленеет от злости. — Роберт? — зовет Питер. — Да-да. Принц отрывает взгляд от тархини, а после заставляет себя залпом выпить содержимое стакана. Если до этого у него были сомнения по поводу того, чтобы сдать ее саботаж, то после этого взгляда… Она ведь этого и хочет, разве нет? Чтобы он показал свою слабость и пожаловался взрослым, словно маленький ребенок. Ну уж нет! — Это все она, — шипит он Ниэльсу, когда оба идут к столу переговоров. — Что? — не понимает рыцарь. Кронпринц поджимает губы: — Она подменила мой напиток, чтобы в который раз меня опозорить! Они достигают стола, и все, что успевает сделать Ниэльс — это взволнованно окинуть взглядом принца прежде чем начать. План оказывается жестоким. Крепкий напиток, еще и на голодный желудок и в такую жару, немедленно бьет в голову. В то время как король Нарнии во всю занят речами, Роберт изо всех сил пытается концентрироваться на том, о чем идет речь, стараясь не шевелиться и уж тем более — не говорить. На лбу выступает испарина, в глазах откровенно плывет, а к горлу подступает тошнота. Когда Питер передает слово сыну, тот, выдавив на губах улыбку, резким движением подталкивает бумаги с заготовленными пунктами для обсуждения своему другу. Ниэльс торопеет: его роль на этих переговорах была всего лишь сопровождающим. Да, он немного в курсе того, что кронпринц хочет от этих переговоров, но… Ниэльс заставляет взять себя в руки и притягивает ближе бумаги Роберта, начиная вместо него. Выходит откровенно так себе. Он не оратор и не привык выступать на публику. Но состояние Роберта сейчас волнует его куда больше, чем собственный позор. Ниэльс то и дело поглядывает на кронпринца, который с каждой минутой становится все бледнее. Нескладная речь рыцаря, как и вообще тот факт, что особа не королевской крови обращается к самому тисроку, вызывает перешептывания. Алиму наконец надоедает и он жестом велит Ниэльсу замолчать. Тисрок смотрит недовольно на Питера: — Кто этот… Кхм… Молодой человек? Питер, тоже не понимающий, что происходит, смотрит сначала на Роберта, затем — на Ниэльса. Несмотря на то, что дипломат из последнего никакой, короля коробит от того, с каким призрением тархистанский владыка о нем отзывается. — Ниэльс, мой приемный сын, — тоном более холодным, нежели ранее, отвечает Питер. Рыцарь округляет глаза и застывает с открытым ртом. Да, в Кэр-Паравале сестры и брат Его Величества иногда так подшучивали, но Питер еще никогда не называл его своим сыном при других. Уж тем более — не при правителе другой страны. Алим же недовольно цокает языком: — Я надеялся услышать кронпринца. По миру ходят слухи о его ораторских талантах, однако что-то он немногословен… Неужели… Врут слухи? Питер напрягается: — Роберт? Мертвенно-бледный принц поднимает глаза на отца. Его челка промокла от пота: — Простите, — сиплым голосом отвечает, — мне не хорошо… Скорее всего, жара и… — Хиленькая в Нарнии пошла молодежь, — язвительно комментирует один из советников тисрока, — мужчины, а совсем как котята. По комнате прокатываются смешки. Ниэльс таращит глаза от такой наглости, но самому Роберту, кажется, не до этого. Принц прижимает ладонь ко рту, силясь выровнять дыхание и успокоить спазмы в животе. — Простите, я вас покину… — тихо, едва различимо, произносит Роберт, поднимаясь. Перед глазами все плывет, а ноги кажутся ватными. Чтобы удержать равновесие, принц хватается ладонью за спинку стула. Ниэльс тоже вскакивает на ноги, но рядом с Робертом уже возник слуга, чтобы ему помочь. Питер растерянно смотрит вслед сыну, а тисрок Алим показательно закатывает глаза: — Уж если солнце так разит мужчину, то что можно говорить о ятагане врага… *** Вечером Ниэльс приходит в покои кронпринца. Роберт лежит на боку, уставившись невидящим взглядом в противоположную стену. Лицо наследника престола поистине несчастно. Он натянул на себя одеяло едва ли не до самых ушей, видно только слегка влажные глаза и взлохмаченные волосы. — Роберт? — тихо зовет Ниэльс. — Ты как? Кронпринц безразлично пожимает плечами, глядя в одну точку. Ниэльс вздыхает, усаживается на краешек его кровати: — Тебя все еще тошнит? Головная боль? — Я очень долго готовился к этому дню, — тихо отвечает принц. Ниэльс смотрит на него с сожалением: — Роб, первый блин — комом. Ты еще им покажешь! Мы же надолго приехали. — Правило первого впечатления никто не отменял. — принц горько вздыхает, а затем накрывается одеялом с головой. Ниэльс усмехается, так забавно Роберт сейчас выглядит в постели: — Хватит страдать, спящая красавица! Скоро ужин. Или ты ждешь, чтоб тебя поцелуем разбудили? Я могу это устроить. Ниэльс пытается силой стащить с Роберта одеяло, но тот не дается и между ними завязывается борьба на постели, пока принц не сталкивает друга на пол. Сам же Роберт демонстративно отворачивается на другой бок, снова натягивая одеяло до самой щеки: — Я не голоден. — угрюмо отвечает. Игривое настроение Ниэльса мгновенно улетучивается. Он участливо смотрит на друга: — Ну Роберт! Кронпринц прикрывает веки: — Я ее ненавижу…