VII. Битва за малое

В Кэр-Паравале начали украшать замок к Рождеству. Королева Бесстрашная не проявляла никакой инициативы в этом деле, но и возбранять остальным не собиралась. Если ей самой сейчас плевать на праздники с высокой башни, это не значит, что она должна отбирать святочную сказку у других. Королева идет по коридору поздно вечером. Она несколько часов просидела у Роберта и сейчас направляется в свои покои. Вот только… Где-то в районе сердца ее вдруг пронзает невыносимая боль. Больно настолько, что ноги подкашиваются, а легкие, кажется, разучились дышать. Падая на пол, Дженни слышит пронзительное «ма-ам!» где-то совсем недалеко. Роберт? Вроде бы, его голос, но… Она, должно быть, сходит с ума. Кто-то ловит ее в паре дюймов от каменного пола. Хотя, королева уже мысленно приготовилась к удару об каменные плиты. — Ваше величество?! Боль в сердце не отпускает и не позволяет вздохнуть еще несколько мгновений. А после приступ постепенно сходит на нет. Дженни сначала не смеет шевельнуться, боясь, что боль вернется. Несмело делает небольшой вдох. — Вам плохо, да?! Дженни моргает несколько раз и наконец узнает того, кто стоит перед ней на коленях, бережно поддерживая ее голову. — Ниэльс… — выдыхает королева. — Пустяки, просто… Не знаю, что со мной произошло. Королева усаживается прямо, устало проводя рукой по собственному лбу: — Я, кажется, не выдерживаю… Лекарь только что говорил со мной. По его словам, надежда тает с каждым днем и… — в горле стает горький ком, не позволяющий продолжить. — Болван этот лекарь! — горячо отвечает рыцарь. — Что? — не понимает королева. — Если он так говорит, значит он ни капельки не знает нашего Роберта! — Милый, он опирается на факты, — дрожащим голосом отвечает королева, — еще никто после такого не… — Я уже слышал, — перебивает Ниэльс. — Я бы не выжил после такого ранения, Вы бы не выжили. Но Роберт — он не такой! Его целеустремленность и амбиции царапают небеса, он переиграет любого противника и не позволит себя повергнуть даже самой смерти! Дженни несколько раз хлопает ресницами, Ниэльс смотрит ей прямо в глаза: — Я знаю, о чем говорю. И знаю его. Роберт — справится. Нам просто нужно в него верить. — Откуда столько уверенности? Рыцарь пожимает плечами: — Я просто знаю. Вам… Вам тоже к лекарю нужно? Дженни мотает головой: — Нет, милый. Я пойду к себе. Мне просто нужно поспать. *** Питер возвращается в Кэр-Параваль за день до Рождества. Щеки обдает приятным теплом и он с удовольствием стягивает с рук перчатки, пытаясь растереть продрогшие пальцы. Несмотря на то, что он наконец-то вернулся, ему не радостно. Нет. Ему впервые в жизни боязно показаться на глаза собственной жене, ведь он вернулся ни с чем. Он и его рыцари искали, прочесывали, расспрашивали. Несколько раз, казалось, они находили то, что искали. Но каждый раз, в конце, могущественный колдун оказывался пустышкой, ярмарочным фокусником с уровнем трюков чуть ниже среднего. Они провели в поисках больше месяца. Рыцари Питера ни разу не пожаловались. Но вот несколько ночей назад, когда все спали, он, страдающий бессонницей, невольно подслушал разговор оставшихся нести караул. Они говорили о Рождестве, о семейных традициях, о том, как скучают по родным… И Питеру стало совестно. Он решил, что не имеет права отбирать праздник у тех, у кого еще есть повод радоваться. Поэтому утром он объявил, что они все возвращаются домой. Питер мнется в холле, отчаянно пытаясь оттянуть момент встречи со своей королевой. Нет, он не боится ее гнева. Пусть кричит, если хочет, пусть отвесит пощечину… Но он боится разочарования в ее глазах. Это для него страшнее самой жестокой смерти. Как назло, Дженни появляется в холле сама. Она бросает на него усталый, безразличный взгляд. И только спустя несколько мгновений лицо королевы проясняется и она бросается к нему на шею. — Борода так отросла, я тебя совсем не узнала, — принимается тараторить Дженни, прижимаясь к нему всем телом, — так долго, вас не было целую вечность! Мне стало казаться, что я забываю твой голос! Питер мягко отстраняется, ловит ее лицо в ладони. Он должен сказать сразу, а не оттягивать до последнего: — Любовь моя… Я вернулся с пустыми руками… Я не нашел колдуна, способного исцелить нашего сына. Дженни несколько глаз хлопает глазами, переосмысливая услышанное. Несмело улыбается краешком рта: — Я надеялась, что… Видимо, Аслан этого не хотел. Питер ощущает горький ком в горле: — Прости меня… Роберт сейчас…? — Хочешь его увидеть? — опережает Дженни. — Больше всего на свете! Королева кивает и увлекает Питера за собой в сторону лестниц. Больничное крыло пустует. Все стараются выздороветь до наступления праздника, так всегда было. Тишину нарушает только бодрый девичий голос. Питер бросает непонимающий взгляд на Джен, та же прикладывает палец к губам и жестом манит короля последовать за собой. Оба застывают в приоткрытой двери. Взгляду Питера предстает светловолосая девочка, черты лица которой он практически не запомнил. Она промакивает маленькое белое полотенце в чаше с водой, от которой идет пар, и осторожно касается им лица спящего Роберта: — Как я уже говорила, — звонко продолжает девочка, — вчера в замок прибыл Теобальд, кронпринц Тельмара. Сильви очень переживает из-за тебя, поэтому он приехал ее поддержать. Но теперь явно переживает Ниэльс. Понятия не имею, что произошло между ним и принцем Тельмара, но воздух просто искрит, когда эти двое находятся в одной комнате! Я попыталась разузнать у твоего брата, но он — молчит! Закончив «умывать» принца, Флёр откладывает в сторону полотенце и встет на ноги, чтобы подбросить несколько поленьев в камин, а после идет к окну, чтобы закрыть шторы. Питер переводит непонимающий взгляд с девочки на жену: — Что происходит? — шепотом переспрашивает Питер. — Это — Флория, тархиня, за которую дрался Роберт. Она здесь каждый день — ухаживает за ним и рассказывает ему все последние новости. — Дженни вздыхает. — Я, по началу, не обращала на нее внимания, но… Мне кажется, что она — очень милая девочка. Глаза Питера невольно ползут вверх: — Она до сих пор здесь?! И за ней не приехали из Ташбаана? Дженни задумывается и понимает, что эту деталь абсолютно выпустила из виду: — Я… Я не знаю… Питер громко вздыхает. С каких это пор то, что при дворе вдруг оказывается несовершеннолетний ребенок королевского происхождения без родителей или же наставников, является нормальным? Он открывает было рот, но его громкий вздох привлекает внимание девочки и та замирает посреди комнаты, как вкопанная: — Ваши величества… Я… Я как раз собиралась идти. Прежде чем Джен успевает хоть слово вставить, тархистанка едва ли не бегом покидает палату Роберта. *** Рождество в этом году празднуют очень тихо. Блюда на столе совсем немного дороже повседневных. Нет музыки, гостей. Только треск огня и много душевных разговоров. Расходятся спать все тоже очень рано, сразу же после полуночи. А утром под елкой королевской семьи нет ни единого свертка. *** В палате Роберта Флёр появляется также рано. Остальные ребята ее возраста еще в постелях. Тархиня открывает дверь с ноги, так как руки ее заняты большим горшком. Тархиня пыхтит и тяжело дышит, с шумом ставя горшок на пол и рассыпая вокруг землю. — Фух! — выдыхает Флер, отряхивая руки. — Я только вчера поняла, что ты так и не видел елки в этом году, а ее вот-вот уберут! Тархиня оглядывается в полумраке, а после уверенным шагом направляется в сторону окна, чтобы открыть шторы. Так свет наполняет всю комнату и Флер щурится, замечая, что оставила целую дорожку из земли, пока несла Роберту самую большую ветку рождественской ели: — Кажется, пару игрушек я по дороге потеряла. Только бы никто не наступил и не поранился… Хотя… какая разница? Пусть смотрят, куда идут! Тархиня падает на колени перед веткой в горшке, принимаясь придирчиво расправлять ее: — Тебе нравится? Уилл сказал, что ты к новогодним елкам равнодушен, — продолжает рассуждать тархиня, перевешивая некоторые игрушки, чтобы закрыть «дырки» на местах тех, которые она потеряла, — но я думаю, что занудство твое излечимо! Нужно просто немного работы и терпения! Или… Много? Флёр немного отстраняется, чтобы оценить общий вид своей ветки, щурится и снимает стеклянную звезду, чтобы перевесить ее на одну ветку ниже. — Аслан, ты хоть когда-нибудь замолкаешь? — протяжно стонет голос у самого уха. Флер выпускает из рук звезду и та со звоном отскакивает куда-то в сторону. Тархиня резко вскакивает на ноги, оборачиваясь в сторону кровати. Сердце замирает и падает глубоко в пятки, когда она встречается взглядом с его голубыми глазами. Почему-то в испуге отпрыгивает назад, взвизгивая, будто-бы она увидела призрака. Роберт скептически приподнимает бровь: — Я, наверное, сейчас страшный, да? — хриплым голосом осведомляется кронпринц. Он даже тянется рукой к собственному лицу, пытаясь нащупать шрамы или раны, но ничего не находит. Флёр машет головой, слишком резко опускаясь на кровать из-за подкосившихся ног. Все тело наполняет неимоверная радость и желание прыгать до потолка и кричать так, чтобы проснулся как минимум весь замок. Роберт силится приподняться на локтях, но мышцы абсолютно не слушаются и получается лишь неловкое дергание. Кронпринц закатывает глаза от собственной беспомощности. Тархиня помогает ему подняться и наскоро наполняет для него стакан воды, одновременно разливая более половины. Дает ему попить прямо из своих рук, не рискуя отпустить стакан. Роберт облизывает губы, бросая на тархистанку хмурый взгляд: — Чем все закончилось… тогда? Флер сразу же понимает, что он имеет ввиду. Дрожащими руками отставляет стакан на прикроватную тумбу, но ставит плохо и тот все равно падает на пол, разбиваясь: — Ты победил! Твой противник пал прямо на поле боя! Глаза Роберта расширяются. Он честно не ожидал, что ему настолько повезет. В голове все еще путается, но это… С губ срывается вздох облегчения и взгляд наконец теплеет: — Теперь ты свободна и можешь выбрать себе того, кого захочешь? Захлестнувшая с головой всепоглощающая радость выбивает почву из-под ног и вместо ответа Флёр наклоняется вперед и очень легко целует потрескавшиеся губы принца. Поцелуй длится всего пару мгновений, после которых она отклоняется обратно, бесстрашно встречаясь с ним взглядом. Роберт выглядит сбитым с толку и даже несколько пристыженным: — Флёр, ты… — кронпринц рвано вздыхает. — То, что я отстоял твою свободу не значит, что ты должна выбрать меня. Ты можешь выбрать кого угодно и не обязательно сейчас… Ты ничего мне не должна! Тархиня не сдерживает смеха: — Если ты меня не хочешь, я уеду прямо сегодня. Роберт кривится в ответ: — Ты на лошади сидеть не умеешь.