VII. Битва за малое

— Я тебя не узнаю, Люси. — честно признается королева Великодушная. Двум правительницам подают вишневый чай в беседке на холме, с которого королевский парк — как на ладони. Люси берет свою чашку и очаровательнейшим образом отпивает маленький глоточек: — Мне просто было скучно и я решила поэкспериментировать. — Поэксперементировать?! — брови Сьюзен ползут вверх. Королева обводит рукой парк. — Вот это? — Ну красиво же, — невинно хлопает ресницами Люси. — Сама не знаю, что на меня нашло, но в последнее время меня так вдохновляют истории любви… — Поэтому ты решила, что каждая пара при дворе должна перед тобой отчитываться в этом вопросе? Королева Орландии закатывает глаза: — Нет. Это внимание королевы. Представляешь, как им приятно, когда королева лично поздравляет со свадьбой? — Хорошо… — выдыхает Сьюзен. — А зачем ты Роберта заставила наматывать круги по парку? Ты же знаешь, что он терпеть не может светских раутов? Люси пытается скрыть хитрую улыбку, но у нее не получается: — И не только Роберта. Сьюзен отставляет свою чашку в сторону: — Люси, объясни!!! Королева Орландии делает еще один маленький глоточек: — В мире так давно не было королевских свадеб! Слухов нет, интриг — ноль, я совсем заскучала… А Лючи, мое благословение, подсказала мне пригласить на Бал закрытия сезона самых завидных необремененных браком особ! — Люси принимается загибать тонкие пальчики. — Кронпринц Нарнии и королева Гальмы уже здесь, ожидается приезд кронпринца Тельмара и его подросшей и весьма похорошевшей сестрички. С Тархистаном, к сожалению, у нас сейчас весьма натянуто, иначе старший царевич как раз пришелся бы в… — Ты серьезно думаешь, что все эти люди в один момент переженятся между собой просто из-за того, что ты пригласила их на свой бал? Люси поджимает губки: — Я не такая наивная. Достаточно просто их присутствия. Когда во дворце узнали — весь двор поднялся на уши! Я вся в предвкушении! А вообще, вот мои леди, которых у меня двенадцать. Видела бы ты, как горели их глаза! Я их так сильно люблю и хочу, чтобы и у них был шанс на сказочный конец. Сколько им еще сидеть при мне и подносить мне веер?! Такие милые, добрые и красивые юные девушки заслуживают… — Постой… Я тебя правильно понимаю? — Сьюзен подается вперед. — Ты вкладываешь столько усилий в эти сады и бал, потому что надеешься, что твои леди повыходят замуж за оставшихся в нашем мире свободных принцев?! Люси озадаченно склоняет голову: — Ну почему же только мои леди? В Орландии также прекрасные юные рыцари! В чем проблема, если я желаю для своих подданных только самого лучшего? Они мне — как дети. Сьюзен отворачивается, не сдерживая смеха. *** Роберт возвращается в замок. У него еще есть около часа до ужина. Прекрасно! Пять минут на переодеться и пятьдесят пять — на быстро пересмотреть некоторые бумаги. На ужине будут присутствовать как раз нужные ему орландские лорды. Роберт уже давно работает над одной, в определенном смысле — революционной, сделкой. Он уже знает, что дядя Каспиан в его подход не верит. Отец пока не высказал своего мнения в открытую. Роберту нужны союзники. Если дядя Тристан и определенные орландские лорды примут его сторону… Он будет знать, что работает не напрасно! А неофициальный ужин — просто идеальная возможность прощупать почву. Если орландцы его не поддержат — они, скорее всего, обмолвятся — почему. И тогда у него будет время исправить недочеты своей сделки до официального собрания и у него будет больше шансов обрести союзников. Роберт терпеть не может зависеть от чужого мнения. Если бы он мог — делал бы все абсолютно сам. Но к девятнадцати годам жизнь его научила, что если ты таки хочешь добиться своего — наступи на горло своей гордости и ищи союзников. Одному эту игру в политику против целого мира ему никак не выиграть. И это печалит. Кронпринц направляется в свои покои, решив по дороге заглянуть к Ниэльсу. Кажется, свой блокнот с записями он оставил именно у него. Роберт стучит, но ему не отвечают. Решив, что рыцарь снова слинял к своей дражайшей невесте, кронпринц толкает дверь и входит в просторную прихожую. Замирает. Дверь в гостиную приоткрыта. Ниэльс не один. — Ты уверена? — голос рыцаря из-за двери звучит озадаченно. Роберт подходит к двери в гостиную и собирается было снова постучать, но рука его безвольно замирает в воздухе, когда он видит через щель между проемом и дверью, что Ниэльс разговаривает со стоящей у подоконника Флёр. — Об этом трещит целый дворец! Он, — на этом слове леди принцессы делает особое ударение, — сделал ей предложение. Роберт внимательно вслушивается в повисшую между Ниэльсом и Флёр тишину. Флёр по-прежнему стоит к нему спиной. У кронпринца складывается впечатление, что она перестала дышать. Раздаются тихие шаги и вот и часть Ниэльса тоже появляется в поле зрения Роберта: — Этого не может быть. Не верю. Когда… Флёр резко поворачивается к Ниэльсу лицом, вскидывая перед собой руку: — Не называй его по имени!!! Роберт отшатывается в тень за дверь, боясь, что его обнаружат. Внутри все неприятно сжимается. — Почему мне нельзя называть его имени? — с легким раздражением спрашивает Рыцарь. После небольшой паузы леди отвечает: — Нас могут услышать. Я не хочу, чтобы кто-то слышал, как я о нем говорю. — Ты ненормальная. Флер не отвечает. Слышно только прерывистое дыхание. Опасения Роберта начинают усиливаться. — Откуда вообще взялись эти слухи? — голос рыцаря звучит уже мягче. Роберт слышит шаги. Затем голос Флер: — Их видели. И ни один человек, а с десяток. Он сделал это в садах при всех. Опустившись на одно колено. — дрожащий голос леди сходит на нет. Кронпринцу кажется, что его бьют острым кинжалом прямо в грудь. Объект его мечтаний и смысл его жизни влюблена в другого. И, судя по тому, что рассказывает она об этом Ниэльсу — тот знал. С рыцарем Роберт разберется позже, сейчас бы с собой разобраться. Роберт был уверен, что ее сердце свободно и что у него даже был шанс и, главное, было время на то, чтобы придумать какой-нибудь план и попытаться обратить на себя ее внимание. А оказывается… Внутри закипает ревность. Аслан, почему она не называет его имени?! Кто это? В Кэр-Паравале он не заметил, чтобы Флёр хоть с кем-то проводила много времени. Его любовь предпочитает одиночество и даже к девочкам примыкает только тогда, когда этого требуют обязанности. Разве что Ниэльсу она явно доверяет. Но Роберт знал это и раньше. Но в Кэр-Паравале она не так давно… До этого она долгое время оставалась в Орландии, на письма его не отвечала. Роберт наивно предполагал, что все это время она проводила в компании дяди и матери, хотя… Идиот!!! Какая юная леди в пятнадцать лет будет безвылазно сидеть в компании старших?! Она явно с кем-то познакомилась и полюбила. Затем временно отправилась в Кэр-Параваль, чтобы потом к нему вернуться. И сейчас, когда это произошло, оказывается… Что этот тип ее не дождался? — Перед королевой Гальмы? — как-то неуверенно переспрашивает Ниэльс. — И что она ответила? Брови подслушивающего Роберта ползут на лоб. Иоланта отбила у его маленького солнышка молодого человека? Он ведь спрашивал королеву прямо сегодня о том, есть ли новости, имея в виду сами знаете что. Иоланта ответила уклончиво, застенчиво улыбнувшись и Роберт не стал давить. Разговоры о любви — это не его, и если собеседник уклоняется от ответа — ему же лучше. Голос Флёр звучит фальшиво бодро: — Она сказала, что подумает. — Прямо так громко и торжественно сказала, что весь парк слышал? — с недоверием уточняет Ниэльс. Флёр отвечает после короткой паузы: — Думаю, нет. Но… Поцелуя не было, кольцо он ей так и не надел. Но она и не убежала. После того, как он поднялся — королева снова взяла его под руку и они пошли дальше. Если бы она ему отказала или же имела намерение отказать — вряд-ли королева Гальмы продолжила бы хихикать и гулять под ручку этим ухажером! После отказа люди расходятся в разные стороны, как минимум — в тот момент! Ниэльс чешет затылок: — Логично… Но я все равно не понимаю, почему… Роберт должен найти Иоланту и спросить ее в лоб. Желательно — прямо сейчас, или он просто не выдержит. Она наверняка не знает, что ее ухажер ведет двойную игру! Хотя, если он не станет вмешиваться и Иоланта с мерзким типом таки поженятся — путь Роберта снова будет свободным! Аслан, какой соблазн… Кронпринц до боли закусывает губу: так нельзя. Это нечестно. Он не может молчать ради собственной выгоды, когда на кону стоят судьбы других. — Флёр, я клянусь тебе, что я ничего не знал! — снова подает голос рыцарь. — Все нормально. — фальшиво спокойным тоном отвечает леди. — Они… Эм-м-м… Скажи, они давно друг друга знают? — Достаточно, — в голосе рыцаря звучит подозрение. Гоблин! То есть Ниэльс тоже знает вонючего подонка?! Тогда еще проще! Если с Иолантой нужно было бы придумывать повод для встречи, Ниэльса Роберт просто схватит за шкирки и вытрясет из него всю правду! — Их… только политика связывала? — в голосе Флёр наконец проявляется что-то искреннее: интерес, смешанный со страхом и, явно, надеждой. — М-м-м… — протягивает Ниэльс, очень осторожно взвешивая каждое слово. — Там была история… Ерунда, на самом деле… — рыцарь замрлкает. С губ леди срывается смешок: — Можешь не продолжать. Твои глаза сейчас сказали мне намного больше, нежели твои слова. — Я тебе не врал! — горячо защищается рыцарь. — Просто не договаривал? — в голосе леди звучит намек на насмешку. — Я был уверен, что между ними все кончено! Клянусь тебе, то, что ты мне сейчас рассказала, для меня потрясение! — повышает голос Ниэльс. — Даже так? То есть, они даже влюблены друг в друга были? — Я не это хотел… — путается в собственных словах рыцарь. — Ниэльс, успокойся, — голос леди переходит на шепот. — Я не виню тебя ни в чем. Если бы ты не давал мне надежду все это время, я бы сама ее себе давала — будем честными. Он выбил почву из-под моих ног в тот самый момент, когда я его впервые увидела. Его глаза показались мне самым красивым, что есть под солнцем. Мне тогда так сильно хотелось его внимания, чтобы он смотрел только на меня, думал только обо мне. И самой от него глаз отвести не было сил. — Флёр переводит дыхание. — Сейчас — я уже выросла и мне просто достаточно знать, что с ним все хорошо и что он счастлив. Я просто уеду куда-нибудь, чтобы мы больше никогда-никогда не виделись. Голос Флёр ломается на последнем слове. — Теперь ты врёшь. Сама себе. — шепотом отвечает Ниэльс. — Я знаю, — хрипло выдыхает леди. — Я не смогу без него. Хоть бы Таш сжалилась надо мной и забрала раньше, чем он поклянется в любви другой… Горячая пелена ревности к противнику падает куда-то глубоко в бездну, сменяясь щемящей, горькой тоской в грудной клетке. Роберт прикрывает веки, мысленно притягивая к себе свою любовь и прижимаясь губами к ее виску. К собственному изумлению, в его мыслях проскакивает надежда на то, что это сделает Ниэльс, чтобы дать ей чувство защиты, в котором она сейчас так нуждается. Что дальше? Отыскать ублюдка, предавшего ее и вызвать на разговор? Понять, каковы были его мотивы? Если он гонится за деньгами и короной Гальмы — дело дрянь. Если же это малодушный юнец, на которого, к примеру, давит авторитетный родитель — разговор другой. Тут, к несчастью Роберта, еще есть надежда на счастливый конец. Роберту нужно имя. Осталось дождаться, когда Ниэльс будет наедине, и выбить из рыцаря все, что ему известно.