Motion Sickness / Морская болезнь

      Лили заглянула в сад и обнаружила там свою мать. Она полола грядки в своей пятнистой шляпке.       — Эй, мам, я собираюсь сегодня поужинать у Римуса. Ты не против?       Джейн подняла взгляд и слегка нахмурилась.       — Кто там будет?       Лили непонимающе пожала плечами.       — Римус и его родители. А что?       — Я просто… Немного беспокоюсь за Римуса, — вздохнула она, отряхивая землю с рук.       — О чём ты?       — О том, что я каждый раз вижу его с новым синяком или повязкой, — Джейн скрестила руки на груди. — Не думаю, что тебе стоит проводить там так много времени.       — Мам, Римуса никто не бьёт, клянусь тебе.       — Ну, тогда он сам это с собой делает? — спросила Джейн. — Я даже не знаю, что хуже.       — Мам, с ним всё в порядке, — вздохнула Лили.       — Может, его матери стоит получше за ним приглядывать.       — Тебе нравится Римус, мам, — сказала Лили, игнорируя её.       — Конечно, он мне нравится, я думаю, он очень хороший мальчик, — согласилась Джейн. — Но он слишком много времени проводит один, я правда считаю, что его матери нужно почаще оставаться дома.       — У неё есть работа, мам, в этом нет ничего плохого.       — Я знаю, что в этом нет ничего плохого! — Джейн звучала возмущённо. — Я просто думаю, что у матери в приоритете должны быть дети.       — На дворе 1976 год. Времена меняются, — простонала Лили. — Надеюсь, ты не захочешь, чтобы я бросала карьеру ради воспитания детей.       — Ты всегда была очень целеустремленной, Лили, конечно, я не ожидаю от тебя подобного поведения.       — Ладно, мам.       — Почему бы тебе не найти девчонок, с которыми ты сможешь проводить время? — предложила Джейн. — Мортоны живут неподалёку, у них дочка примерно твоего возраста.       — Мам, хватит. Мне нравятся мои друзья. Что такого в том, что я гуляю с Римусом?       Джейн фыркнула.       — Мне всё ещё не нравится мысль о том, что вы постоянно болтаетесь вместе без присмотра. Хорошенькая девушка бегает с кучей парней, люди начнут сплетничать.       — Римус даже не… Мы друзья, ясно? — вздохнула Лили. — Мы просто друзья. Мы уже обсуждали это. Ты мне не доверяешь?       — Знаешь же, что доверяю. Но я мать, и я волнуюсь. Не хочу, чтобы твоя репутация шла впереди тебя.       — Я не собираюсь приобретать никакую репутацию, — сухо ответила Лили. — Можно мне пойти к Люпинам, пожалуйста?       — Полагаю, да, раз все в порядке.       — Спасибо! — Лили развернулась на пятках, пока Джейн не передумала. Она сунула под мышку несколько пластинок и вылетела из дома.       Когда она подошла к дому Римуса, он лежал на железной скамейке с закрытыми глазами. Раскрытая книга покоилась у него на груди. Лили подошла сзади и взъерошила его волосы. Он приоткрыл один глаз.       — Ты вовремя, — сказал Римус.       — Извини, мама решила прочитать мне лекцию о том, как не быть шлюхой, — она села с другой стороны скамейки и закинула ногу на ногу.       — А?       — Она думает, что беготня с тобой обеспечит мне «репутацию» в деревне.       Римус усмехнулся.       — Ну, я тот ещё Дон Жуан. Все это знают.       — Ну разумеется, — закатила глаза Лили. — О, а ещё она думает, что над тобой издеваются и что твоя мама тобой пренебрегает.       — Господи, а она много о чем подумать успела сегодня, да? С чего она вообще это взяла?       — Иногда у неё появляется настроение рассказать нам всё, что, по её мнению, идёт не так в нашей жизни, — дёрнула плечом Лили. — Лучше просто дать ей высказаться, чтобы она не слишком расстраивалась, что я становлюсь феминисткой, которая ненавидит мужчин.       — К слову о феминистках, ненавидящих мужчин. Не хочешь зайти? Мама в восторге была, что ты придёшь, — Римус заставил себя выпрямить спину.       — Я первая из друзей, кто ужинает с твоей семьёй? — Лили вскочила на ноги и протянула Римусу руку.       Римус на мгновение задумался, поднимаясь на ноги.       — Полагаю, что так.       — Вау, чувствую себя особенной, — усмехнулась она.       — Да, ну, готовит сегодня папа, так что, возможно, будет даже съедобно.       Римус толкнул дверь, и их встретил громкий разговор родителей с кухни.       — … определенно не так, как должно выглядеть, — указывала Хоуп.       — Я знаю, что это не должно так выглядеть! — отвечал ей Лайелл.       — Почему оно застыло? Как оно вообще могло застыть?       — Надеюсь, это поможет, — застонал Лайелл. — Где чёртов рецепт?       — Джулия была бы очень в тебе разочарована, — поддразнивала его Хоуп.       Римус и Лили зашли на кухню, где Лайелл склонился над своей книгой «Овладение искусством французской кулинарии» (единственной поваренной книгой в их доме), а Хоуп показывала пальцем на что-то шипящее в кастрюле на плите.       — Пап, говорил же, тебе нужно попробовать что-то другое сегодня, — склонился над кастрюлей Римус.       — В книге выглядело просто! — огрызнулся он и поднял голову.       Лили и Римус прикусили губы, чтобы не засмеяться.       — Не думай, что мы некомпетентны, Лили. Мы очень одарённые, просто в других сферах, — Хоуп отошла от плиты и обняла Лили. — Рада наконец-то с тобой встретиться.       — И я тоже! — улыбнулась Лили. — Выглядит не так уж и плохо.       — Ты очень добра, — вздохнул Лайелл. — Но, думаю, твои родители немного расстроятся, если я тебя отравлю.       — Зато моя сестра будет в восторге.       Кастрюля начала дымиться, и Римус поморщился.       — Думаю, нам придётся довольствоваться тем, что есть.       Лайелл закрыл кастрюлю крышкой и убрал с плиты.       — Нет, мы не сможем его спасти.       Римус заглянул в кладовку.       — Нет ничего, кроме пары пачек чипсов.       — Ладно, — сказала Хоуп. — Лайелл? Как насчёт рыночного ужина?       — Хорошо, скоро вернусь, — он кивнул и с хлопком трансгрессировал. Хоуп достала сигареты и закурила.       — Извините за ожидание, ребята. Римус, подай мне чипсы.       Он кинул ей пачку.       — Я достану тарелки.       — Что за рыночный ужин? — спросила Лили.       — Ну, когда мы с Лайеллом только поженились, мы поехали во Францию, и он в первый же день очень сильно заболел, — начала рассказывать она, заодно передавая горсть чипсов Лили. — Это был какой-то грипп или что-то вроде, но чувствовал он себя ужасно. А потом заразил меня. И вот мы, молодожены, отправились в путешествие, а в итоге успели полюбоваться только интерьерами отеля. В основном ванной. Примерно через два дня мы немного оправились и начали умирать с голоду, но решили не искать ресторан, а пойти на ближайший рынок и купить всё, что сможем, чтобы даже из пижам не вылезать. Мы набрали мяса, сыра и хлеба, купили пару бутылок вина, и это был буквально лучший ужин за всю поездку.       — Теперь мы питаемся так буквально всё время, — усмехнулся Римус. — В основном потому, что ленимся готовить.       — Эй, это вкусно, — Хоуп пожала плечами. — Я правда собиралась научиться готовить где-то в промежутке между «тогда» и «сейчас», но у меня были дела поважнее.       Лили улыбнулась, и они все вместе пошли в гостиную. Там они с Римусом отодвинули кофейный столик в сторону, а Хоуп просмотрела пластинки, которые Лили принесла с собой.       — The Kinks! Знаешь, в детстве у Римуса был такой период, когда он расхаживал по дому и постоянно напевал «Louie Louie». Это продолжалось неделями.       Лили рассмеялась, а Римус нахмурился.       — Это продолжалось не неделями.       Хоуп подмигнула Лили.       — Неделями. Вот, поставь Боуи. Тогда Лайелл не будет возмущаться.       — Ему нравится только джаз, если честно, — добавил Римус.       — Он называет его «разумной музыкой», — рассмеялась Хоуп.       Музыка наполнила весь дом. Лайелл вернулся спустя несколько минут с бумажным пакетом под мышкой.       — Ах! Наш замечательный кормилец, — Хоуп чмокнула его в щёку, забрала пакет и начала раскладывать всё на пледе на полу.       — Ты знаешь, что музыку даже снаружи слышно? — спросил Лайелл.       — Так и должно быть, — улыбнулась Хоуп. — Налетайте, детишки.       Лили никогда не ужинала в доме друзей так, как сейчас — по-странному неформально, с громкой музыкой и веселыми историями. В основном от Хоуп, которая так сильно жестикулировала, что едва не поджигала вещи вокруг сигаретой.       — С нетерпением ждёшь нового семестра, Лили? — Лайелл явно прилагал усилие, чтобы попытаться узнать друзей Римуса.       — Думаю, да, — ответила она. — Если честно, я пока не особо готова думать об этом.       Он кивнул.       — Шестой курс может быть трудным, думаю, я практически не спал весь год.       — Очень утешает, пап.       — Нужно знать, к чему быть готовыми, — пожал плечами Лайелл.       Хоуп встала, чтобы принести что-то с кухни. Дым тянулся за ней, пока она шла туда и обратно, покачиваясь в такт музыке. Она подняла сопротивляющегося Римуса на ноги и попыталась заставить его танцевать. В основном он просто стоял, неловко опустив руки.       — Давай, Римус, ты можешь лучше, — усмехнулась Лили.       — У мужчин семейства Люпин три левые ноги, — объяснила ей Хоуп.       — Я не так уж и плох, — сказал Лайелл.       — Ты сломал мне палец на ноге на нашей же свадьбе, дорогой.       — И тут же его вылечил!       Лили вскочила на ноги.       — Тебе нужно больше двигать руками.       Римус рассмеялся, когда она взяла его за руки и попыталась заставить двигаться в такт. Лайелл оставался на месте и наблюдал за всем с мягкой улыбкой.       Когда на улице стемнело, Лили попрощалась с Лайеллом и Хоуп, и Римус проводил её до дома.       — Извини за ужин, надеюсь, было не очень странно, — сказал Римус.       — Нет! Было потрясающе, я люблю твоих родителей, они такие… Крутые, на самом-то деле.       Римус рассмеялся.       — Даже не знаю.       — Серьёзно, я прекрасно провела время. Ты так сильно похож на них, что это даже жутко.       — Они полные противоположности, понятия не имею, почему так.       — Я тоже, — кивнула Лили. — Но в них я вижу тебя, это правда забавно.       — Полагаю, есть вещи и похуже.       — Твой отец, кажется, немного… Расслабился.       — Да, думаю, он правда старается. Вероятно, теперь, когда ты всё знаешь, ему стало легче. Больше не нужно притворяться. Он вообще не умеет врать.       Они подошли к дому Лили и остановились у входа, продолжая болтать и смеяться. Дверь открылась, и на пороге появилась Петунья. Она недовольно скрестила руки на груди.       — Ты нарушаешь комендантский час.       — Я же здесь, нет? — сказала Лили. — Ты кто, патрульный?       — Этот ужасный мальчик приходил, искал тебя.       — Мальчик? Какой мальчик? — спросила она, на мгновение задумываясь о том, не заглядывал ли Джеймс по какой-то причине.       — Тот с сальными волосами, не знаю.       Лили и Римус переглянулись и вместе уставились на Петунью.       — Северус?       Родители Джеймса привыкли к тому, что в детстве он просто уходил утром и возвращался через несколько часов с каким-нибудь брошенным, избитым животным. Раненые птицы, ненужные котята, потерянные собаки; даже гном со сломанной рукой — это вообще был памятный случай. У Джеймса всегда был буйный нрав, но животных он ласково держал в руках, показывал родителями и спрашивал, могут ли они их вылечить. Так что Юфимия и Флимонт не были слишком шокированы, когда, шаркая ногами по полу с утра, зашли на кухню и обнаружили за своим столом покрытого синяками, но тщательно подлатанного Сириуса Блэка. Ел он так, будто еды не видел много лет.       Эйфория и адреналин, которые вывели Сириуса под дождь той ночью, ушли, оставив его абсолютно измотанным. Когда Джеймс усадил его в ванной и принялся дезинфицировать порезы на лице, Сириус понял, что даже сказать ничего не может. Он просто объяснил, что сбежал, и что ему нужно где-то переночевать — Джеймсу этого было более, чем достаточно. Он отвёл Юфимию в сторону, рассказал всё, что знал сам и спросил, может ли Сириус остаться.       — Считай этот дом своим до тех пор, пока тебе это нужно, — она нежно поцеловала Сириуса в лоб. Он даже не смог заставить себя быть тронутым её добротой и просто благодарно кивнул.       После завтрака они пошли в комнату Джеймса, и Сириус сел на его кровать, подтянув колени к груди. Джеймс то и дело отрывал взгляд от журнала, чтобы взглянуть на Сириуса. Он явно был обеспокоен, это читалось на его лице. Джеймс всегда пытался понять, как помогать друзьям в таких ситуациях. Он знал, что ему очень повезло. В его детстве не было тех трагедий и боли, которые сформировали жизни Римуса и Сириуса. Кто-то всегда был рядом, чтобы подхватить его, когда он падал, и родители души в нём не чаяли, и у него не было никаких психологических травм, которые мешали бы ему жить. Время от времени Джеймсу было разве что одиноко. Но у него было идеальное детство.       Иногда Сириус или Римус рассказывали истории из того далекого времени и смеялись над тем, что произошло. Джеймс глазел на них и не мог понять юмора. Например, как мать Сириуса столкнула его с лестницы. Или как Римус сломал ногу в трёх местах в полнолуние. Они оба буквально слезами обливались от смеха, а Джеймс и Питер таращились на них так, будто проморгали какую-то шутку.       Джеймс снова взглянул на Сириуса, пытаясь понять, что он чувствовал.       — Не нужно ничего говорить, чтобы мне стало лучше, Джеймс, — сказал Сириус, как будто прочитав его мысли.       — Я и не хотел! Просто… Проверил, как ты.       — Ты смотришь на меня так, будто я бомба замедленного действия.       — И ты меня в этом винишь?       — Я в порядке, — настаивал Сириус. — Просто… Мне нужно перестать об этом думать.       — Ты уверен, что не хочешь поговорить?       — Уверен. О чём тут говорить? Меня эта семья перестала воспринимать в одиннадцать лет. Подумаешь, почтовый адрес поменял.       Джеймс закатил глаза.       — Ладно. Но если тебе нужно будет поговорить об этом…       — Я же сказал, всё в порядке, Сохатый, — Сириус рассеянно провёл рукой по тому, что осталось от его волос. — Не знаю, расскажи, чем занимался всё лето.       Джеймс пожал плечами.       — Да ничем особо. Вообще-то, я разговаривал с Лили…       — Погоди, что? — удивился Сириус. — И она разговаривала с тобой в ответ?       — Прекращай быть таким придурком, — вздохнул Джеймс. — Да, она разговаривала со мной в ответ, спасибо тебе большое.       — Я буквально даже не думал никогда, что доживу до этого дня, — выдохнул Сириус. — Как это произошло?       — Ну… — Джеймс потёр затылок. — Лили прислала мне сову, потому что Римус переехал в её деревню.       — Оу.       — Да. Она… Э-э… Ну, они стали довольно хорошими друзьями, и она подумала, что я должен приехать туда и поговорить с ним.       — Так ты видел его? — Сириус не смотрел ему в глаза. Он неловко провёл пальцами по краю слишком короткой пижамы, которую одолжил у Джеймса ночью.       — Да, мы снова разговариваем, — кивнул он.       — Он… — начал Сириус. — Как он?       — Сейчас лучше. Думаю, в начале лета он был сам не свой. И его отец узнал, что мы знаем.       — Блять, серьёзно? — он поднял взгляд.       — Но всё нормально. Кажется, они поговорили и всё уладили.       — Вау, неужели мир с ног на голову перевернулся, пока я был заперт в этой адской дыре?       — Он мог бы, — рассмеялся Джеймс. — Альтернативные вселенные и всё такое.       — Послушай, если хочешь, чтобы Лили считала тебя крутым, не говори ей об этих альтернативных вселенных, — сказал Сириус. Они помолчали немного, и он снова повесил голову. — Я действительно всё проебал, да?       — Я… — начал Джеймс. Он вздохнул. — Слушай, не буду врать, ты ужасно поступил. Но я думаю, это можно исправить. Может быть, тебе стоит попытаться извиниться.       — И что изменится? Я уже пробовал.       — Ну, ты вроде как накричал на него, пытаясь сказать, что сожалеешь. Это не настоящее извинение.       Сириус потёр глаза.       — Всё равно он не должен меня прощать. Я кусок дерьма, и я этого не заслуживаю.       — Это не особо справедливо по отношению к нему, нет?       — О чём ты?       Джеймс вздохнул.       — Я знаю, что ты ужасно себя чувствуешь. И я знаю, что ты в курсе, насколько это дерьмовый поступок. Но это не значит, что ты плохой человек. Ты просто называешь себя плохим человеком и говоришь, что не заслуживаешь прощения. Но он не сможет решить, прощать тебя или нет, пока ты не извинишься. Это не значит, что он тебя простит, но, думаю, он заслуживает сам принять решение.       Сириус медленно кивнул и уставился на свои колени.       — Думаю, тебе нужно потратить время и разобраться в своей голове. Но, возможно, стоит попытаться.       — Я… Я подумаю об этом.