***
Линфэй предстала перед ним в нежно-голубом платье с длинными полупрозрачными рукавами и бледными то ли розовыми, то ли кремовыми узорами в виде цветов. На шее красовался кулон с крупным камнем. Волосы её были заплетены в косу, начинающуюся у затылка. На затылке покоилась висящего вида корона. — Госпожа. Мустафа тепло улыбнулся и подлетел к мачехе. Коснулся губами тыльной стороны ладони и заключил в крепкие объятия. Линфэй обхватила лицо молодого человека руками и довольно кивнула. — Ты стал мужчиной. — Вы же не изменились, — ответил шехзаде. — Слуги подготовили покои. Можете пройти сразу в них или посетить хаммам. — Не стоит. У нас недавно случилась остановка, мы передохнули. Лучше покажи мне местный сад. Линфэй не призналась, что несколько лет назад купила поместье в Манисе, которое приносило доход. Там она искупалась, переоделась и подготовилась к встрече. — Мы пойдём к себе, — Туана взяла за руку Хюмашах и повела в сторону гаремного комплекса. В этом дворце — определённо — было тише. И скучнее. Сад представлял собой обыкновенное место, за которым не ухаживали сверх меры. Махидевран вряд ли заботилась о цветах и не искала семян с новыми видами. Слуги избавлялись от сорняков, поливали, подвязывали растения при необходимости, но… ничего особенного. — Ты расстроен, — прозвучало утверждение со стороны Линфэй, — считаешь себя взрослым и сильным. Моя забота напрягает и… оскорбляет. — Это не так! Я не оскорблён вашими действиями. Наоборот, мне льстит та любовь, даруемая вами. Я не понимаю другого, зачем всё держалось втайне? — Ты бы даже не взглянул на Аден, расскажи я как есть. Если не можешь ей более доверять, то отошли в Старый дворец. Я возьму её с собой, когда буду возвращаться. — Не стоит. Она не сделала чего-то ужасного. А Нергисшах нужна мать. — Верно, — Линфэй довольно улыбнулась, кивая. — Для нас подготовили шатёр, пройдёмте. Они двинулись вглубь сада, где уже ждал накрытый стол с подушками по кругу. Махидевран поспешила присоединиться, не позволяя султанше оставаться наедине с собственным сыном надолго. За ней тихо следовала Ясемин-хатун. Линфэй усмехнулась, увидев, как второй шпионке удалось втереться в доверие матери шехзаде. — Зачем ты приехала? — сразу задала вопрос Махидевран, нахмурившись. — Решила навестить Мустафу. Что в этом такого? — Просто навестить приехала? — Махидевран усмехнулась, отрицательно качая головой. — Можно я назову истинную причину? Аден-хатун. Твоя интрига с наложницей раскрылась, вот ты и прилетела в мгновение ока сюда. Какую ещё ложь ты скажешь моему сыну? — Моей вины ни в чём нет. У Аден-хатун не было какой-либо особой миссии. Её главная цель — заботиться о Мустафе и сообщать мне, если происходит что-то дурное. Я переживала, ведь знаю, насколько ты можешь быть импульсивна. — Хочешь сказать, что я угрожаю Мустафе? — Твоя недальновидность губительна. А Мустафа слишком молод, да и любит тебя. Помнишь оплошность с ядом в еде Сулеймана? Не вини меня за мнительность и беспокойство. — Я бы не стала травить сына! — Я о другом, — Линфэй грозно свела брови, — неосторожность может навредить и тебе, и Мустафе. — Хватит, — шехзаде прервал спор, подняв руку, — зачем вы начали разговор с обвинений, матушка? А вы, Линфэй-султан, отчего поддержали перепалку? — Я приехала не ругаться, — Линфэй поднялась со своего места из-за столика, — и всё же это случилось. Даже голова от всего этого разболелась. Пойду к себе. Пусть кто-нибудь проводит. — Ясемин-хатун, — Мустафа указал рукой на девушку, — давай ты. Линфэй-султан, жду вас на ужин у себя. Госпожа кивнула и пошла прочь. Ясемин смиренно следовала рядом, чуть обгоняя. Покои оказались достаточно роскошными, пусть и не такими большими как в Топкапы. Линфэй осмотрела узоры на стенах и неприязно сморщилась — дизайн не обновляли со времен жившего здесь шехзаде Сулеймана. — Докладывай. — Эм… — Ясемин замялась, но быстро собралась, — Аден-хатун сильно облажалась, в покои Мустафы она вряд ли снова попадёт. Сам шехзаде к ней охладел ещё до рождения дочери, а теперь и Махидевран-султан приложит все усилия, чтобы Аден дорогу забыла к комнате шехзаде. — Где она? — Аден почти сразу выпустили из темницы. Сейчас она в основном не высовывает носа из покоев, иногда приходит в ташлык. Так же… Ясемин замолчала, напряжённо смотря в пол. — Говори же. — Махидевран-султан хочет отправить меня на хальвет. Противиться я просто не могу и не имею права. — Это подвергнет твою жизнь опасности, — Линфэй провела пальцем по столу и удовлетворённо кивнула — пыли не обнаружилось. — Знаю. Не забыла, как Аден расправилась с Норой-хатун. Но не переживайте и не сомневайтесь, я буду чрезвычайно осторожна. — Просто хочу, что бы ты понимала: одна из вас умрёт. Аден не из тех, кто просто так проигрывает. Если ты заберёшь у неё Мустафу без шансов на возвращение, то Аден… сделает кое-что очень-очень-очень плохое. — Тут я под защитой Махидевран-султан, она ограничит возможности Аден. — Ты недооцениваешь эту девушку, — Линфэй усмехнулась и махнула рукой, давая знак уйти. Ясемин низко поклонилась и отправилась обратно. Линфэй разобрала вещи, зажгла свечи. Арзу зашла на несколько минут, а после удалилась в небольшую выделенную для нее комнатку. Султанша освежила макияж, поправила причёску и дождалась времени ужина. Как и полагается, слуги расстарались. Девушка с маленькими глазами поставила последнее блюдо и вышла. — Я рад вашему приезду, — Мустафа растянул губы в улыбке, — пусть и повод не самый радостный. Линфэй-султан, не думайте, будто я неразумное дитя. Я способен понять ваши тревоги и страхи… Просто… Детство прошло, я могу за себя постоять и ответить. — Мир жесток, Мустафа, — Линфэй накрыла ладонь парня своей, — иногда опасность исходит от самых близких. Всегда найдётся кто-то умнее, хитрее, беспринципнее. — Вы очень недоверчивы. Отчего? — …Есть причины, — Линфэй поджала губы и отвела взгляд. — В отличие от тебя, мне пришлось через многое пройти, чтобы оказаться здесь — с тобой — и мирно беседовать. Сначала всё было просто, я всем понравилась. Но стоило повелителю сделать меня своей женой, как все ополчились против меня, во многих пробудилась страшная ненависть. Валиде-султан увидела во мне врага и даже попыталась убить. Хатидже отринула прочь дружбу, решив, что я недостойна её милости. А теперь и Шах устроила… неприятности. Она ведь уверила меня, что ты уже на пути к столице. — На пути к столице? Зачем? — Чтобы захватить трон. Пришли ложные вести из похода, будто бы Сулейман на грани смерти, а шехзаде попали в засаду. Я не поверила. И всё же Хюррем взволновалась, уехала из Топкапы вместе с детьми. — Вы уверены, что это дело рук Шах-и-Хубан? — Полностью. Кроме того Армаан-хатун — фаворитка повелителя — пропала. Пошли слухи, что Шах-султан помогла девушке сбежать. Я уже устала от всех этих интриг, Мустафа. Во дворце достаточно проблем и без твоей тётушки. Мы ещё не успели отойти от кончины Хатидже-султан, как опять что-то происходит… — Здесь вы можете расслабиться, — шехзаде улыбнулся, кивая. — В Манисе царит мир и тишина. Я бы смел просить вас остаться до возвращения повелителя, но понимаю… Касым ведь остался в Топкапы. Вряд ли он обрадуется долгой разлуке с матерью. — Ты прав. Да и Сулейман вернётся очень не скоро. Я бы с превеликим удовольствием осталась с тобой до зимы, но не могу бросить гарем без присмотра. Но вот как мы поступим, — Линфэй коснулась щеки парня кончиками пальцев. — Прикажу привезти Касыма как можно скорее. Это позволит мне остаться хотя бы на месяц. Раздался стук в дверь и на пороге появился стражник. Он низко поклонился и доложил: — Махидевран-султан подготовила для вас девушку. Она ждёт. — Я занят, — Мустафа недоумённо приподнял брови, словно спрашивал у стражника, не слепой ли тот, — отправь девушку обратно. — Засиделись мы… — Нет, — шехзаде остановил мачеху, — пусть наложница вернётся в ташлык. — Завтра приводите её, — Линфэй благосклонно улыбнулась. Мужчина кивнул и вышел. Мустафа вновь возобновил беседу, рассказывая о последних изменениях в санджаке. Он улучшил жизнь горожан без вреда для казны или более высших слоёв населения. Линфэй пришлось признать — Мустафа умён, дальновиден и хорош в роли правителя. В её воспоминаниях всплыл так и не родившийся шехзаде Баязид, тот так же помогал простым людям, но из-за своей сердобольности и щедрости влез в долги. Мустафа из иного теста. — Завтра сходим к Аден-хатун? Я бы хотела увидеть малышку Нергисшах. — Конечно. — Сложно поверить… — Во что? — У тебя ребёнок, хотя ещё недавно ты сам им был. В династии пополнение и мне с трудом в это верится. — Ещё недавно? — Мустафа посмеялся. — Госпожа, мне уже больше двадцати лет. Детство прошло давным-давно. Мир изменился, я изменился и лишь вы… прекрасны, как и прежде. — Ты мне льстишь. Хотя в чём-то прав, я не стара. И ещё более чем хороша собой. — Линфэй громко рассмеялась. — Это правда, — тихо ответил Мустафа. Линфэй чуть нахмурилась и пожевала внутреннюю сторону нижней губы. На мгновение она услышала в тоне парня что-то несвойственное для беседы между… родными. Султанша отринула эти мысли, сосредоточившись на том, что парень всего на всего воспринимал её ближе родной матери… Вот только лучше от этих мыслей не становилось.***
Ясемин-таки вошла в покои шехзаде, пусть и парой дней позже. Узнавшая обо всём Аден металась в гневе, но продолжала ждать удобного момента. Не могла она в присутствии Хасеки Линфэй-султан совершать активных действий. Спустя два месяца, в сопровождении сына и двух дочерей Линфэй отбыла из Сарухана. Султанша напоследок и не переговорила с Махидевран. Не видела смысла. Её цель — сближение с шехзаде и возвращение безоговорочного доверия. Лишние перепалки наскучили ещё в первые две недели пребывания. В ноябре Сулейман вернулся с радостными вестями — остров Корфу захвачен. Саид получил повышенное жалованье и искренние благодарности повелителя за прекрасно разработанный план захвата. Линфэй поспешила омрачить чужую радость. — Армаан-хатун сбежала, и в этом может быть замешана Шах-султан. — Сбежала? Что ты такое говоришь? — Она пропала сразу, как ты уехал. Я приложила все усилия, чтобы найти её, но… Девушка во дворце вашей сестры, я не имею права вламываться туда и чего-то требовать. — Стража! — громко крикнул падишах. — Немедленно вызовите Шах-и-Хубан. — Она уже ожидает аудиенции. Линфэй усмехнулась и дождалась прихода женщины. Та вошла уверенно и спокойно. Сулейман потребовал немедленно ответа, и он прозвучал. — Я сделала это ради Армаан. У неё уже случился один выкидыш, и девушка переживала. Я перевезла её к себе. — Зачем держать всё втайне? — Линфэй злобно усмехнулась. — Вы не доверяли мне? — Согласен, — мрачно кивнул Сулейман. — Ты допустила ошибку, сестра. — Армаан беременна, я сделала всё ради будущего династии. — Что? — Линфэй состроила недоумение. — Сулейман, нам нужно немедленно поговорить наедине. — Шах, продолжим позже. О чём ты хотела поговорить, луноликая моя? Султанша дождалась ухода сестры падишаха и начала приводить план в исполнение. — Госпожа соврала. Буквально за день за исчезновения Армаан её осмотрела акушерка. Айше-хатун уверена, Армаан не была беременна. — Что? — Я не знаю для чего Шах-султан соврала. Девушки не было в гареме всё это время, я не могу отвечать за это дитя, любимый. Я не знаю, откуда оно и от кого. Эффект получен. Глаза Сулеймана поражённо расширились. Лживый пазл сложился в его голове, по сердцу нанесли удар. Он опустил голову на ладони и замолчал. Линфэй смиренно стояла, не приближаясь. Он попросил оставить его со своими мыслями. Армаан, ждавшая снаружи, не получила желаемой встречи. — Даже если родишь мальчика, твоя судьба предрешена. — Убьёте меня? — спокойно спросила наложница, сцепив руки под раздувшимся животом. — Это не член династии османов. Огромная ошибка — уезжать из Топкапы. Это убило тебя и твоего ребёнка. — О чём вы? — Армаан напряглась. — Госпожа, — появилась Айше-хатун. Женщина поклонилась и вошла в покои повелителя. Линфэй лично дождалась повторно появления акушерки и помогла той выйти из дворца. Айше поблагодарила госпожу и исчезла из столицы навсегда. Несколько дней висело напряжённое молчание. Весь дворец замер в ожидании. «Правда» расползлась чрезвычайно быстро и все узнали — Армаан нагуляла ребёнка. Шах-султан пыталась несколько раз устроить встречу брата и наложницы, но ничего не выходило. Спустя неделю Сулейман вынес решение. — Сделай всё по правилам. Армаан… я пока не решил её окончательную судьбу. — Я позабочусь… «…о плоде» — додумала реплику Линфэй. Линфэй вышла из покоев султана. На губах её появилась нервная и неуверенная ухмылка. Она направилась прямо к Эмине-хатун, где объяснила всё. Армаан немедленно пригласили в лазарет. Лекарша смешивала яд, пока наложница напряжённо переводила взгляд с одной женщины на другую. — Что это? — Лекарство, — спокойно ответила Линфэй. — От чего? И зачем так срочно? — Не думай об этом, — султанша отвернулась и подошла к окну. — Я что-то ничего не понимаю… Армаан осторожно поднялась с кушетки. Она знала о клевете в свою сторону. Слышала оскорбления от простых наложниц, ловила презрительные взгляды. Икбал задрожала, понимая к чему всё идёт. Сердце кричало о любви падишаха к ней, а разум твердил: «Он верит только своей жене». Армаан дёрнулась в сторону и поспешила уйти. — Стража! — достаточно громко крикнула Линфэй, не оборачиваясь. Ворвались мужчины, хватая наложницу. Та неистово закричала и попыталась вырваться. Её уложили на одну из кроватей, удерживая на месте. «Ненавижу… Скинул всё на меня, не желая пачкать руки в крови. Непогрешим и велик… спихнуть бы его с трона» — поджав губы, подумала Линфэй. Армаан тщетно пыталась вырваться, но в конечном итоге её лицо зафиксировали в одном положении. Глаза уставились в потолок, а чужие грубые пальцы открыли рот. Эмине-хатун размешала яд и влила девушке. Горечь обожгла своей высокой температурой горло. Стражник поспешил заткнуть рот наложницы ладонью. Большую часть отравы Армаан проглотила, а часть полилась через нос. — Вы ответите за это перед повелителем, — Армаан закашлялась, с ненавистью смотря на супругу падишаха. Линфэй ничего не ответила, вышла. Вернулась спустя несколько часов. Армаан билась в лихорадке, тёмные пятна проступили по всему платью. Лицо Линфэй на первый взгляд казалось безразличным. Вот только губы подрагивали, брови чуть сводились, а в глазах появлялась влага. Ничего приятного в наблюдении за страданиями наложницы не было. Армаан извивалась на койке, пот градом стекал по лицу. Её огромный живот приковал взгляд Линфэй. Женщина отвернулась, а когда по ногам фаворитки потекла кровь и вовсе вылетела прочь. Она ждала снаружи вечность. — Всё закончилось, — сказала появившаяся в коридоре Эмине-хатун, — плод вышел мёртвым. Армаан жива, я о ней позабочусь. — Как только поправится — сообщи. Армаан очнулась к обеду следующего дня. От боли — внутренней и внешней — девушка не могла пошевелиться. Из глаз катились горькие слёзы. Наложница оказалась разбита и сломлена. Раздался тихий скрип двери, но фаворитка не обратила внимания. Тёплая рука с нежной гладкой кожей провела по лбу и убрала пряди с лица. Армаан зажмурилась. — Где же твой ребёночек? — прозвучало сочувственно. Армаан приоткрыла глаза. Увидела склонившуюся над собой госпожу с длинными русыми волосами и полными губами. Высокие скулы и узкое лицо делали султаншу поистине привлекательной. Туана зло усмехнулась и схватила наложницу за подбородок, сжала. — Надеялась стать частью нашей семьи? Хорошо, что всё так обернулось. Ведь на рождение твоего… мальчика приехали бы братья. Знаешь, что Осман предпринял бы? Схватил твою тупую голову и несколько раз хорошенько ударил о пол. Череп раскололся бы подобно спелому яблоку. Туана наклонилась ниже, замирая в дюйме от лица фаворитки. — Его даже не похоронят как члена династии. Твой сын — плод греха и измены. Хотя «сын» — это громко сказано. Оно не было человеком. Султанша выпрямилась и опустила колено наложнице на живот. Та сразу взвыла от пронзившей нутро боли. Туана хладнокровно хмыкнула и ушла из лазарета. В покоях девушку уже ждала Эсмахан — дочь Лютфи-паши и Шах-султан. Девушка с лёгкой улыбкой занималась вышивкой. Туана чмокнула подругу в щёку и присела рядом, взяв в руки пяльцы.