***
Касым разбирал книги, когда стражник сообщил о позднем посетителе в виде старшей сестры. Туана выглядела крайне неважно, она носила чёрное и спустя неделю после похорон близнеца. Касым мог её понять, Туана потеряла половину души — это внесло непоправимые изменения в её жизнь. Её мягкие густые волосы стянула в тугой пучок лента на затылке. Руки она сцепила в тугой замок, отчего кожа на пальцах побелела. — Сестра, — Касым отложил повесть о рыцаре и служанке в сторону, вставая лицом к девушке. — С чем пожаловала? — Утром я уезжаю. — Уезжаешь? Ты ничего никому не говорила об этом. Яхъя знает? — Вот и сообщишь ему, — Туана и не вспоминала о муже. — Я пришла проститься с тобой. — Подожди! Куда и… — Дай сказать, — Туана вскинула ладонь и шехзаде умолк. — Я так хотела видеть Османа на троне и готова была пойти на всё ради этого. Ждала удара со стороны Хюррем, а получила нож в спину от тёти. Осман боялся, что именно ты займёшь престол, а теперь я понимаю — это неизбежно. И я поддерживаю тебя, брат. Всё лучше, чем сыновья рыжей стервы. — Ещё ничего не ясно. Трон может занять любой из шехзаде. — Наша мать избавилась от Мустафы, других она ещё легче сможет убрать с твоей дороги. — Приказ отдал отец, грех на его плечах. — Касым не согласился с мнением сестры. — Мать могла повлиять на события, но без воли повелителя и лист с дерева не упадёт. — Наш отец — раб. Мать годами вертела им как хотела. — Туана закатила глаза, а после в упор посмотрела на брата. — Если мама скажет, что шехзаде Мехмед предатель, то повелитель не будет сомневаться в этом ни секунды. Она уничтожила много сильных соперников. Что ей два каких-то мальчишки? Пыль. — Какой толк от этого разговора? — Касым тяжело сглотнул. — Либо я использую закон Фатиха, либо всё закончится прежде, чем он пригодится. — Так ты всё-таки представляешь себя на троне? — Туана усмехнулась. — Это правильно. Османский род должна продолжить наша кровь. Надеюсь, Осман не разгневается на меня за эти слова и поддержку… если он сейчас нас слышит. — Ты не обязана уезжать. Твой дом здесь. — Мой дом — Осман. Сейчас его нет, поэтому я вернусь в Трабзон. — Туана подошла к брату и взяла его руки в свои. — Экипаж подготовят на рассвете, тогда я и уеду. Отец ещё не знает, но его мнение меня мало волнует. Пусть делает что хочет, я не останусь здесь. — Не делай глупостей, — с этими словами Касым обнял сестру. — Ничего не обещаю. Туана смахнула слёзы с глаз и попрощалась с младшим братом. Усталая она вернулась к себе в покои, где Эсмахан лежала на кровати, свернувшись клубочком. Она сделалась такой, когда увидела маленький гроб Джихангира. Туана ничего не сказала, лишь заглянула в соседнюю комнату, где в кроватках сладко спали её дочки. Султанша осторожно подошла к той, в которой лежала Рукийе и погладила девочку по голове, улыбаясь. После смерти Османа Туана только сильнее полюбила её. На рассвете Туана поговорила с отцом и добилась благословения уехать. Она обещала вернуться через год, но планировала не сдержать данного обещания. Снаружи — у экипажа — Туана столкнулась с мужем. Яхъя разговаривал с Разие, в то время как Эсмахан отрешённо смотрела вдаль, держа Рукийе. — Яхъя! — Туана резко прикрикнула, она вырвала дочь из рук мужа и передала её одной из служанок. — Хватит прощаться. — Нет! Папа! — Разие громко завизжала, но служанка уверенно уносила маленькую госпожу прочь. — Зачем ты так поступаешь? — Яхъя с болью смотрел на удаляющуюся малышку. — Я ведь её отец, а не какой-то проходимец с улицы. — Она моя дочь! Моя! Член династии, а ты жалкий бей. У тебя нет никаких прав на Разие. Скажи спасибо, что вам в принципе разрешено видеться. — Я люблю её… — Да мне плевать! — Туана раздражённо скривилась и вскинула руку. — Однажды я дам тебе развод, вот тогда и заводи себе других детей. А пока смирись с судьбой. Туана тряхнула полами платья и направилась в заднюю часть экипажа, к нужной карете. — Она и сделала из тебя чудовище, — вдруг громко и чётко произнёс Ташлыджалы. Султанша замерла, а после медленно повернулась. На лице её застыла смесь из удивления от дерзости и ярости. Она резко подлетела к мужу и ударила по лицу кулаком. Яхъя отшатнулся, но стойко выдержал гнев жены. — Кем ты себя возомнил? — прошипела она. — Поздравляю, милый, тебе запрещено видеть дочь с этого момента. Увижу возле Трабзона и прикажу казнить! Наслаждайся вечным одиночеством и не надейся отныне на развод. Только смерть разлучит нас. Туана пытаясь подавить боль, шла к карете. Там уже стояла Линфэй, прощаясь с внучками. Она погладила по голове рыдающую Разие и повернулась с ледяным лицом к дочери. Служанка поклонилась султаншам и вместе с малышкой зашла в карету, где уже сидела Эсмахан. — Ты мне ничего не сказала! — Зачем? Вы бы не заметили моего уезда, не скажи всё слуги. — Это ложь. Решила меня бросить? — Вы же так сделали однажды, матушка. — Кха-ха, — звук, вырвавшийся из горла Линфэй, походил не то на смешок, не то на кашель. — Я отталкивала тебя, но не бросала. — Разве это не одно и то же? — Нет! — крикнула Линфэй. — Не одно и то же! Если я бываю строга или холодна, это не значит, что перестала любить. Ты моя дочь! Моя кровь и плоть! По щекам Линфэй потекли слёзы. Глаза Туаны расширились от удивления. Вмиг она испытала самую страшную горечь и самый великий восторг. Туана впервые ощутила реальную любовь матери, её слёзы говорили лучше любых слов. Туана поддалась вперёд и крепко обняла мать. — Я не могу остаться, — тихо прошептала Туана, плача. — Умоляю, будь рядом. Если с тобой что-то случится в этом проклятом Трабзоне, я уже не смогу подняться. Это убьёт меня. — Там я буду в большей безопасности, чем здесь. Топкапы — могила. — Приезжай, — Линфэй отстранилась и взяла руки дочери в свои. — Так часто как сможешь. Не заставляй меня сильно скучать. — Я вернусь весной. — Сейчас весна! — Мне нужно время, мама. Не переживайте. Я люблю вас. — И я люблю тебя. Линфэй поцеловала дочь в лоб и позволила забраться в карету. Экипаж тронулся и вскоре исчез вдали. Линфэй случайно подняла взгляд и заметила Сулеймана на одном из балконов, он наблюдал за всем сверху. Падишах превратился в затворника и редко покидал покои или стены дворца. Смерть детей сильно повлияла на него. Линфэй следила за расследованием, готовясь нанести удар, но никто ничего не смог выяснить. Кара-хатун пыталась несколько раз поговорить с госпожой, но та в конечном итоге настолько вышла из себя, что приказала увезти наложницу в Египет, подарить одному из беев. Остатки гарема Османа поселились в Старом дворце. Вскоре уехали и остальные шехзаде. Линфэй и Хюмашах остались с Сулейманом наедине.***
Ирена посмеялась над очередной шуткой служанки. Они накрывали стол в саду и не заметили пришедшего шехзаде, потому продолжили громко хохотать. — Вижу, на сестру ты похожа не только внешне, — громко произнёс Касым. — Я не похожа на неё, — Ирена вздёрнула подбородок. Сначала она вела себя тихо и скромно, подстать идеальной наложнице. Время и благосклонность шехзаде раскрепостили девушку, она без страха смотрела ему в глаза и поворачивалась спиной, если желала. Не будучи фавориткой, Ирена уже считала себя частью семьи. — Нет? — Нет. Я сильная. Касым рассмеялся. Тело Ирены было таким же хрупким и тонким, как и у Фары. Будучи ниже сестры, Ирена и вовсе казалась беззащитной. Ирена хмыкнула и гордо отвернулась, показав шехзаде свою спину. Юноша от удивления раскрыл рот, подобную дерзость Фара и став султаншей не могла себе позволить. — Ты слишком смелая, — покачал головой Касым, присаживаясь за стол. — Я хороша во всём, за что берусь. Это питает мою уверенность, — Ирена развернулась и встала рядом. — Хороша во всём, кроме арифметики, — вскинул парень указательный палец, глазами выискивая на столе любимое лакомство — айву. — Я ненавижу арифметику, — Ирена заняла стул напротив. — Но это не значит, что я плоха в ней. Фара рассказывала о моих побегах с занятий? — Да, — кивнул шехзаде. — Когда я увидел тебя лично, то даже не сразу поверил, что такая девушка могла сбегать с уроков, зля учителей. — Почему? — Э, — Касым подбирал нужные слова пару мгновений, — ты показалась мне застенчивой и… хрупкой. — Фара хрупкая, — произнесла Ирена, качая головой. — А я нет. Бесцеремонно Ирена протянула руку к тарелке рядом с локтем шехзаде и взяла небольшой квадратик лукума. Касыму бы стоило возмутиться и поставить зазнавшуюся рабыню на место, но удивление и заинтересованность перевешивали возмущение. Фара наблюдала за этой сценой из окна. На руках она качала плачущего Мурада, который слишком привык к обществу тёти и отвык от родной матери. Фара сжала губы, на глазах её появилась предательская влага. Не стоило ей ревновать любимого к младшей сестре, но неуверенность изъедала нутро. Ревность оказалась сильнее доводов разума. Когда Ирена вернулась и с улыбкой протянула руки, чтобы взять Мурада, Фара отпрянула и передала сына оной из служанок. Ирена недоумённо посмотрела на сестру, но лишь пожала плечами, когда Фара указала на тахту. — О чём вы говорили с шехзаде? — Фара задала вопрос, только когда они обе присели. — Да ни о чём таком, — ответила расслабленно Ирена. — Праздная бессмысленная беседа. — Мне просто интересно, — Фара пожевала губу. — Так о чём? — Я же сказала, — Ирена чуть нахмурилась, — ни о чём таком. — Если ни о чём таком, то почему не говоришь? — лицо Фары преобразилось, сделавшись настойчивым и настороженным. — Потому что нечего рассказывать! — Ирена раздражённо вскочила на ноги. — Зачем ты допрашиваешь меня? Только не говори, что… Поверить не могу! Ревнуешь? — Нет! — истерично и испуганно воскликнула Фара. — Касым любит меня и никогда… — То есть в нём ты уверенна? — Ирена неверяще и горько усмехнулась. — Ведь я могу соблазнить его, а сам Касым… как бы ни при делах, да? Чёрт возьми-и-и… — Я ни в чём тебя не обвиняла, — покачала головой Фара. — Но именно так ты и сделала! — нетерпеливо воскликнула Ирена, еле дослушав сестру. — Прекрати кричать, — Фара подняла руки в примирительном жесте. — Устроила скандал, хотя я ничего и сделать ещё не успела. В твоём стиле. — И вот моя старая добрая Фара. У которой я всегда ленивая, крикливая, ворчливая, непослушная и неконтролируемая. Обвинила меня, а теперь делаешь вид, словно ничего такого не имела в виду. — Замолчи! — Фара подскочила с тахты. — Не забывай, с кем говоришь, перед тобой госпожа. И я правда ничего такого не имела в виду. Только и задала пару невинных вопросов. — Иди к Шайтану! — Ирена махнула рукой и ушла. Фара приложила руку ко лбу, словно у неё разболелась голова. Хотя её беспокоило только одно — мысль, о чём же говорила сестра с шехзаде. И эта тайна не давала девушке покоя целый день. Она искала встреч с вдруг занятым возлюбленным. Ирена и вовсе обходила сестру за несколько метров. Вечером — ближе к ночи — Ирена пробралась в класс танцев и принялась кружиться по залу. Один лунный свет помогал девушке видеть, куда ступать, но даже отсутствие музыки не мешало ей двигаться в такт мелодии, играющей в воображении. Её туфли отбивали чёткий ритм, и именно этот звук привлёк чужое внимание. Она сбилась с шага, и чуть было не упала, когда услышала вопрос: — Не поздновато ли? Ирена убрала лезущие в лицо рыжие волнистые волосы и испуганно посмотрела на нарушителя спокойствия. Она расслабленно выдохнула, когда увидела шехзаде. Ирена расправила плечи и игриво ответила: — Для меня не существует слова «поздно». Правда в том, что Ирена хотела понравиться шехзаде. Она хотела, чтобы он считал её смешной, остроумной и привлекательной. Даже если рабыня не собиралась предпринимать активных действий… ради сестры. Касым усмехнулся и отвёл взгляд. Они молча стояли минуту, прежде чем шехзаде поднял указательный палец и сказал: — Секунду. Он вышел из класса, а Ирена застыла. Она нервно поправляла бледно-жёлтое платье и перекладывала волосы с одного плеча на другое. Шехзаде появился вместе с небольшой компанией наложниц. Ирена недоумённо наблюдала за девушками, которые заняли место у стены и принялись наигрывать навязчивую мелодию на инструментах. Касым протянул руку наложнице и увлёк в быстрый темп танца. Ирена и не подозревала, что шехзаде умел танцевать в паре. В её понимании наследник не учился искусству танца, его график был столько плотным, что для подобного не должно было оставаться времени. Касым схватил её за тонкую талию и поднял в воздух, это оказалась легко. Вскоре Ирена пришла в себя и обрела привычную смелость. Улыбаясь, она взяла инициативу в свои руки и навязала свой темп. Она двигалась резко и вместе с тем соблазнительно. Совсем не так, как делало это большинство наложниц. Касым увидел, что девушка была права — в ней присутствовало куда больше силы, чем в старшей сестре. Они прильнули друг к другу, непозволительно близко. И под тонкий голос одной из рабынь принялись плыть в медленном чувственном танце. Они ощущали дыхания друг друга. И пусть Ирена где-то глубоко внутри — как, впрочем, и Касым — ощущала неправильность происходящего, она не могла просто отпрянуть и уйти. Она не хотела проводить между ними черту и увеличивать дистанцию. Но так же она не хотела ранить чувства Фары. Когда всё закончилось, Касым провёл пальцами по щеке девушки и, кивнув, остался наедине с музицирующими ранее наложницами. Как только Ирена скрылась за дверьми класса, шехзаде посмотрел на низко опустивших головы рабынь. — Никто не должен ничего узнать о сегодняшнем вечере, понятно? — Касым дождался кивка от каждой и продолжил: — Если просочится хоть один слух, то я накажу каждую. И наказание будет сравнимым с тем, будто вы государственные изменники. А теперь идите. Касым не хотел, чтобы Фара знала. Её душевное спокойствие после родов пошатнулось, она растеряла всю уверенность в себе. Что было беспочвенно, ведь, по мнению, шехзаде, Фара ни капли не изменилась, родив ему сына. Не изменилось ни её лицо, ни её тело. Спустя тридцать минут, Касым наведался к султанше, которая качала на руках их ребёнка. Фара расцвела, увидев пришедшего возлюбленного. Она передала Мурада одной из служанок и тут же кинулась шехзаде на шею. — О, я так скучала, — Фара прижалась к его груди. — Тебя не было весь день и вечер. Я ходила к тебе, но стража сказала, что ты не возвращался. Где ты был? — Разговаривал с Яхъёй, — соврал он. — Было что обсудить. — Понимаю, государственные дела, — кивнула девушка и поманила его к кровати. — Я устал, — покачал головой Касым. — Весь день бегал туда-сюда. Пойду к себе и сразу лягу спать. Даже ужинать не хочу. — Оу, ладно. — Фара расстроилась, но постаралась не показать этого. Касым коснулся губами её лба и ушёл. Фара печально смотрела ему вслед, словно почувствовав что-то. Она тихо поужинала и легла вскоре в постель, но уснуть не смогла. Шехзаде зашёл к себе в покои, но спать не лёг. Он не слишком и устал за день, пусть и сказал Фаре иное. Сегодня дел у него было не так много как в предыдущие дни, во второй половине дня Касым гулял по городу с Ташлыджалы. Они узнавали о бедах бедняков и посетили медресе. Касым сел за рабочий стол, достал пергамент и оторвал немного. Написал на нём короткое послание и попросил слугу тихо и без шума передать одной из наложниц. Ирена, получившая записку, дала свой положительный ответ. Мелек-хатун усмехнулась происходящему, она громко посетовала на слабое здоровье наложницы и отвела Ирену «в лазарет». В действительности девушку отвели в хаммам и начали готовить к хальвету. Мелек самодовольно улыбалась, ведь последняя воля Чичек-калфы была выполнена. Ирену облачили в алое платье с длинными свободными рукавами, и повели по одному из коридоров. Она нахмурилась, когда небольшая процессия свернула прочь от Золотого Пути. Ирена вопросительно посмотрела на Мелек. — Шехзаде пожелал встретиться в гостевых покоях, — спокойно ответила управляющая гаремом. Они пришли в крыло, которое не являлось частью гарема. Тут селили пашей, беев и прочих государственных мужей. Ирену остановили перед одной непримечательной дверью. Она глубоко вдохнула и выдохнула, собираясь с мыслями и силами. Мелек открыла дверь, и Ирена уверенно вошла. Касым сидел за европейским обеденным столом, который ломился от яств: кускус с фаршем и сладким перцем, котлеты, завёрнутые в баклажаны, отбивные из курицы в яблочном кляре, несколько различных соусов, лаваш и кофе. Касым задумчиво пил кофе из небольшой белой чашки, когда поднял свои голубые глаза на наложницу. — Прости, что делаю это тайно, — Касым поднял и приблизился к девушке. — Нет, это правильно, — возразила Ирена. — Я не хочу, чтобы Фара знала. Это были первые и последние слова о Фаре в ту ночь. Говорить о ней — портить настрой. Потому молодые люди предпочли сесть за стол и насладиться дарами с дворцовой кухни. Они смеялись и громко разговаривали. И — ожидаемо — вскоре они оказались в одной постели. Ирена впервые почувствовала мужские ласки. И она не готова была отказываться от них впредь. Касым был ласковым и умелым, пусть у него была всего пара фавориток, все из которых — кроме Фары — оказались забыты. Находясь на пике удовольствия, Ирена мечтала понести. Она хотела, чтобы ей не пришлось скрываться, как какой-то проститутке. Но так же она боялась рассказать всё Фаре. Они лежали рядом и тихо хихикали, когда раздался настойчивый стук в дверь. Касым натянул штаны и накинул на плечи халат. Снаружи стоял один из евнухов, а рядом с ним хмурая Мелек-хатун. — У Фары началось кровотечение. — Что? — недоумённо нахмурился парень. — Какое? Брюшное? На неё напали? Касым завязал пояс халата. Ирена так же оделась и осторожно приблизилась, желая узнать подробности. — Нет, — покачал головой евнух. — Вагинальное. Касым оглянулся на испуганную Ирену и сказал: — Я вернусь, будь здесь. Касым стремительно преодолел расстояние до гарема и вошёл в покои гражданской жены. Фара лежала на постели и горько плакала, вокруг неё уже суетилась повитуха. Шехзаде не нужно было долго думать, чтобы прийти к логичному выводу — Фара потеряла ребёнка, о котором никто даже ещё не знал. — Не переживайте, — вдруг с улыбкой сказала повитуха. — Ничего страшного не случилось. — В каком смысле? — Фара вытерла слёзы и с надеждой посмотрела на пожилую женщину. — У некоторых женщин такое случается. Во время беременности идёт кровь, хотя ребёнку ничто не угрожает. Выдохните, Фара-султан, вы всё ещё беременны. Касым должен был обрадоваться, но этого не произошло. Он находился в прострации, смотря на счастливую Фару. Девушка молилась Аллаху и благодарила от своей души. Касым присел рядом с Фарой, но пропускал мимо ушей её задорное щебетание. Выдавив улыбку, он взял её ладони в свои и просидел так несколько минут. А после поцеловал в лоб и вновь — второй раз за день — засобирался уйти. — Ты не останешься? — спросила Фара. — Тебе нужен покой, мне тоже. Ужасно хочу спать. Фара кивнула и погладила живот. Тайные свидания Касыма и Ирены продолжались пару месяцев, за это время живот Фары подрос. Она светилась и летала по гарему как птичка. В один из дней Ирену вырвало в ташлыке прямо в ту самую тарелку, из которой минутой ранее она ела. Наложницы начали кривиться, многие повскакивали, кто-то позвал лекаря. — А вдруг тебя отравили? — Фара помогла сестре встать на ноги и дойти до лазарета. — Не думаю, — ответила бледная Ирена. Лекарша — Халимэ-хатун — несколько минут допрашивала и осматривала наложницу, а после вежливо и осторожно попросила Фару-султан подождать результатов в коридоре. Та удивилась, но согласилась и вышла. — Ложись и поднимай подол, — спокойно сказала лекарша. — Вы уверенны? — Почти, — кивнула женщина. — Не думала же ты, что твои свидания с шехзаде пройдут даром? Закономерный финал. Халимэ знала о происходящем, ведь именно она прикрывала отсутствующую по ночам наложницу. За последние несколько месяцев Ирена прослыла как слабая здоровьем, хотя действительно она ни разу не болела. Взволнованная Ирена ждала вердикта и когда Халимэ отстранилась, чтобы промыть руки, наложница в нетерпении одёрнула платье и села. — Ты беременна, — подтвердила Халимэ-хатун. — Нужно позвать шехзаде, неизвестно как отреагирует Фара-султан. — О, Аллах милостив ко мне, — Ирена приложила руки к животу и возвела глаза к потолку. — Спасибо-спасибо-спасибо. Фара попыталась войти в лазарет, но ей не позволили. С подозрением и удивлением она наблюдала за спешащим по коридору шехзаде. Касым даже не посмотрел на Фару, только хлопнул дверью и исчез. Фара раскрыла рот, медленно она начала осознавать ситуацию. Часть её просто мешала сложить детали в единую картину. Касым с улыбкой бросился к Ирене и заключил её в свои объятия. Девушка почти завизжала от счастья, когда Халимэ подтвердила беременность. Касым приложил руку к животу фаворитки и выглядел при этом самым счастливым человеком на свете. — Не дождусь, когда смогу почувствовать движение малыша внутри. — Оглянуться не успеешь, как я начну передвигаться со скоростью черепахи. — Очень надеюсь. — Знаешь, — прервала идиллию Ирена, — кто-то должен рассказать всё Фаре. Не проси меня сделать это. — Ответственность в первую очередь на мне, — кивнул юноша. — Я сам с ней поговорю. А тебе пока приготовят новые покои. Наконец я смогу одарить тебя теми подарками, которые всё это время копил в одной кладовке. Ты получишь их и даже больше. Всё, чего заслуживаешь. Ирена счастливо посмеялась и кивнула. Касым же вышел из лазарета и предложил Фаре прогуляться в саду. Султанша чуяла неладное, сердце в её груди бешено колотилось, но она не хотела делать поспешных выводов и обвинять любимого в чём-то. И всё же на его лице она заметила отголоски мук и напряжённости. — Садись, — Касым указал на лавочку у фонтана и присел сам. — Что с Иреной? — спросила Фара, стараясь улыбаться расслабленно. — Она беременна, — просто и без прелюдий дал ответ шехзаде, сложив руки в замок. — Но… от кого? — Фара улыбалась нервно, словно надеялась услышать что-то хорошее. — Она ведь не покидает гарем. О, Касым, мне так жаль, что Ирена согрешила и возлегла с каким-то… — Это мой ребёнок. Фара замолчала. Губы её задрожали, а маска надежды на лице треснула. Она не хотела слышать это. Простая и логичная истина разбивала её хрупкое сердце. Конечно, от кого ещё могла быть беременна Ирена? Она никогда не покидала гарема и из мужчин в Кютахье знала одного Касыма, слышала о пашах, но даже не говорила лично ни с одним. — Это шутка, — Фара истерично рассмеялась. — Не верю! Ты не мог, как трус, спать с моей сестрой месяцами! Ещё и за моей спиной. Нет-нет-нет, мой Касым так бы не поступил. — Мне жаль, что я скрывал это столько времени, Фара… — Касым потянулся к ней руками. — Нет! — Фара отскочила и встала в стороне. — Не трогай меня! Я верила тебе, а ты поступил как… Мог бы сказать всё как есть и поселить Ирену на этаж фавориток. Было бы тоже больно, но не так сильно как сейчас. Я предана и обманута! — Мне жаль что так вышло. — Ему жаль, — Фара заплакала. — Я родила тебе сына. Я беременна! А ты берёшь и уходишь к другой, планируя быть счастливым. А мне что останется? Я потеряла любовь и сестру в один миг. Боже, Касым… Он ничего не ответил. Фара вытерла слёзы и протянула руки к нему, словно надеялась, что всё окажется злой и жестокой шуткой. Но шуткой! — Скажи, что любишь меня, — Фара подошла к нему, схватила за плечи и подняла на ноги. — Что не бросишь меня и наших детей. — Я никогда не перестану любить Мурада и… его, — Касым указал на живот девушки. — Не бросай меня, — прошептала Фара, касаясь руками его лица. — Прошу, люби меня, зови меня, целуй меня, делай всё, что пожелаешь. Но не бросай меня. Касым покачал головой и сделал шаг назад, отстраняясь. Фара замерла, на лице её прочиталось явное отчаяние. Она опустила голову и, развернувшись, побрела во дворец. Касым хотел крикнуть что-нибудь вслед, но не нашёл слов. Вместо этого он приказал слугам следить за султаншей. Фара не успела дойти до покоев как у неё открылось кровотечение. В ужасе она задрала подол платья и уставилась на густые струйки, стекающие по коленям. Она закричала и принялась звать на помощь. Служанки, которые тихо следовали сильно позади, поспешили подбежать и подхватить госпожу под руки. Они довели её до лазарета, откуда Ирена уже успела уйти. Это происходило не так, как в прошлый раз. Тогда Фара практически не чувствовала ничего кроме страха, а на сей раз она ощущала дикую боль. И кровь текла обильнее. Фара поняла всё ещё до того как прозвучал вердикт повитухи — выкидыш. Фара ничего не ответила, когда ей задали какой-то вопрос. Она позволила позаботиться о себе, а после легла на бок и сжалась в комочек. Она вздрогнула, когда её спины коснулись чьи-то пальцы. Фаре не пришлось оборачиваться, ведь раздавшийся голос Касыма всё прояснил: — Мне очень жаль. — Это из-за тебя, — хрипло сказала Фара. — Если бы не предательство, наш ребёнок бы жил. Сначала Касым ничего не ответил, отчего Фара ощутила лёгкий привкус победы на языке. На миг она подумала, что заставила его почувствовать боль и вину. — Верно. В этом есть половина моей вины, — в голосе шехзаде не было ни боли, ни скорби. — Но теперь всё это не имеет значения. Нам стоит отпустить ситуацию и жить дальше. — Отпустить? — Фара скривилась и поднялась с кровати, вставая лицом к наследнику престола. — Ты хочешь всё забыть и отпустить! Решил оставить меня ни с чем. Хочешь вычеркнуть из своей жизни как досадную ошибку, сделать меня одной из страниц в книге собственной жизни. — Ты продолжишь жить во дворце, но сосредоточишься на себе и воспитании Мурада. — Ненавижу! — Фара резко ударила Касыма по лицу. — Ащ, — шехзаде отшатнулся и, приложив руку к больному месту, сморщился. — Успокойся, Фара. — После всего ты просишь меня успокоиться?! О, если бы я только могла… Ты разрушил мою жизнь, а теперь что-то смеешь говорить. — Я любил тебя, но в жизни всякое случается. — Конечно, — Фара хмуро кивнула. — Иногда хочется залезть под юбку к сестре своей жены. Что в ней есть такого, а? Ничего! Ни лица, ни фигуры. — Если бы красоты хватало, я бы никогда не перестал любить тебя. Фара резко отвернулась, на глазах её появились слёзы. Она задрожала и обняла себя за плечи. Ожидала, что Касым окажет поддержку, но… Он похлопал её по плечу и ушёл. Фаре оставалось только горевать о потерянной любви. И питать пустые надежды. Спустя несколько дней Фара достаточно пришла в себя, чтобы выйти в свет и показать наложницам — ничто не кончено. Ирена стыдилась смотреть в глаза сестре, особенно нося под сердцем ребёнка бывшего возлюбленного Фары. Предательство сильно ударило по султанше, и она поняла, что в этом мире может рассчитывать только на себя. Она подошла к сестре и с улыбкой положила руку той на живот. — Малыша так легко потерять… Будь осторожна, — Фара усмехнулась и прошла мимо, занимая законное место на единственном кресле в ташлыке. Ирена нахмурилась, восприняв угрозу со всей серьёзностью. Стоило бояться разъярённую и преданную женщину. Ирена чуть встряхнулась и присела на подушку в противоположной части помещения, не рискнула подходить к сестре. Фара на удивление много улыбалась и задорно смеялась, общаясь с рабынями. Ирена внимательно следила за султаншей, боясь упустить что-то, потому, когда подали напитки, она даже не обратила внимания на принёсшую поднос девушку. Ирена нервно тёрла руки и даже не прикасалась к еде или щербету. Чего нельзя было сказать о её служанке, которая принялась быстро есть и пить. Спустя несколько минут она пожаловалась на боль в животе и убежала. Ирена хмуро посмотрела вслед служанке, рот её приоткрылся… «Она знает» — подумала Фара и самодовольно улыбнулась, когда Ирена с ужасом посмотрела на сестру. Ирена терпеть и ждать второго покушения на жизнь ребёнка не стала, потому уже вечером Фару пригласили в покои шехзаде. Султанша тешила себя надеждами, но так же осознавала — её хорошенько отчитают и поставят на место. Фара задумалась о своём, когда стояла перед шехзаде. Она пропустила мимо ушей все его слова, не чувствуя вины и не желая лишний раз переживать. Она очнулась лишь когда услышала следующие слова: — Она твоя сестра, в конце концов! — Она шлюха, — выплюнула Фара зло. — Предавшая родную кровь шлюха. Ты ждёшь от меня милосердия и снисхождения к ней? После чёртового предательства?! Совсем с ума сошёл… прямо как брат. Глаза Касыма расширились. Сначала от удивления, а после от злости. Он практически сразу догадался откуда Фара могла узнать о проблемах Османа — Хюмашах. — Даже после смерти Осман всё ещё шехзаде, не смей о нём ничего говорить. — Слишком много уважения к такому покойнику, как Осман. Фара обрела невиданную смелость. Предательство надломило что-то внутри неё, потому она без страха начала произносить то, о чём раньше даже думать лишний раз опасалась. — Замолчи, иначе… — Касым угрожающе поднял указательный палец. — Иначе что? — Фара грубо хлопнула по вытянутой руке шехзаде, отталкивая, и сделала шаг вперёд. — Я такая бедная, надо быть ко мне добрее. Ирена ведь просила об этом? — От наказания её просьба не спасёт. — Аллах, — Фара громко захохотала. — Ты серьёзно? Наказание? Моя душа уже сгорела, больнее мне не сделать. — Но я могу обезопасить Ирену. — Как? Вышлешь меня, разлучив Мурада с матерью? Это единственный способ спасти Ирену. Я ведь могу прямо сейчас пойти и забрать её ребёнка. Это сделать легче, чем ты думаешь. — Если продолжишь так говорить, то твои вещи начнут собирать тут же. Фара замолчала и приложила руки к лицу. Она надавила пальцами на глаза, но недостаточно сильно, чтобы причинить реальный вред. Она качала головой и начала шептать: — Да что с вами не так? Почему мужчины такие ничтожества. Все и исключений не существует. Только начинаешь верить, что встретила хорошего, как он спешит разочаровать тебя. — В мире достаточно достойных мужчин, — тихо и сдержанно ответил Касым. — Просто я не один из них. — Верно. Не один из них. Фара развернулась и ушла. Касым махнул рукой, позволяя страже пропустить девушку. Он удивился столь спокойному ответу, но списал всё на моральную усталость султанши. За последнее время её посетило много бед, она — закономерно — была сильно подавлена. Одна часть Фары просила отпустить и забыть, как она делала всегда прежде. Фара встречала невзгоды со смехом и улыбкой, за что и получила своё имя. Она развлекала Хюмашах-султан даже в самые тёмные времена, являясь лучиком света. Но на сей раз Фара не могла смеяться проблемам в лицо, они раздавили её. Тот свет, что горел в душе, погас. Другая часть султанши жаждала мести и расплаты за предательство. Простить Ирену и Касыма? Никогда. Потому Фара спокойно наведалась к сестре, которая настороженно сидела на тахте. Ирена закрыла живот руками, словно ожидала внезапной атаки. Фара кивнула, признавая догадливость младшей. Султанша без приглашения присела рядом и с издевательской улыбкой спросила: — Какого это — ощущать гнёт, виновницей которого стала ты сама? Предала родную сестру, обманывала, спала с её мужем и забеременела от него… Насколько сильно это давит и мучает тебя? — …Достаточно, — губы Ирены дрогнули, будто она хотела улыбнуться, но не смогла. — Нет, — Фара решительно и уверенно мотнула головой, хмурясь, — недостаточно. Позволь мне усилить твою боль. Фара резко поддалась вперёд и вцепилась руками сестре в горло. Султанша навалилась сверху на Ирену и прижала ту к тахте. Ирена выпучила глаза и принялась царапать внешние стороны ладоней Фары в безуспешной попытке освободиться. Фара подняла колено и надавила сестре на живот. В глазах Ирены появился настоящий ужас, но вместе с ним возникла и решимость. Она резко вытянула правую руку вверх. Фара сморщилась, когда ногти Ирены вцепились ей в щёку. Фара продолжила душить икбал, неожиданно пальцы Ирены потянулись выше. А в следующее мгновение с диким визгом Фара слетала с сестры и упала на пол. Она приложила руку к лицу, по ладони потекла кровь. Боль была адской. Фара начала биться в конвульсиях, на её дикий ор сбежались все проходившие вблизи слуги. Фара оттолкнула от себя одну из калф, вместо этого оглянулась на зеркало, стоявшее в одном из углов комнаты. Фара закричала вновь и заплакала. — Нет-нет-нет! Её правого глаза больше не было. Ирена выдавила его. Фару увели в лазарет. Ирена же отдышалась и в ужасе замерла, смотря на свои окровавленные пальцы. Икбал каждые пять минут справлялась о состоянии сестры, но ничего не менялось. Фаре оказали медицинскую помощь, но глаз вернуть ничто не могло. — Я уродина, — прошептала Фара, когда поздно ночью сняла повязку и посмотрелась в небольшое зеркальце. — Аллах милостивый, какая я уродина! Фара сразу поняла, что после такого не сможет оправиться и подняться. Её история заканчивалась. На рассвете Фара неаккуратно наложила новую повязку. Рана жутко болела, напухла и раскраснелась. Неспособная смириться с новым внешним видом девушка выпила половину запасов дворцовой лекарши. Многие названия ей были знакомы, потому Фара понимала, что убивает себя. В четыре утра Фара скончалась в диких муках в больничной кровати. Касым первым узнал о кончине султанши. Он влетел в лазарет и бросился к телу девушки. Ему доложили о потерянном глазе Фары, но Касым не желал наведываться и ухудшать ситуацию. А теперь Фара лежала мёртвая на белых простынях. Ирене рассказали только после обеда, когда она немного успокоилась. К всеобщему счастью, новые волнения на ребёнка не повлияли. Плод чувствовал себя прекрасно, даже если его мать проплакала остаток дня. — Ты не виновата. Выбор лежит на одном человеке. — Если бы я не… — То умерла бы. Фара хотела тебя задушить, не строй воздушных замков, любовь моя. Ирена согласно кивнула. Но боль в груди эти слова уничтожить не смогли. У Мурада — неожиданно — появилась новая мама.