Цзян Чэн ужасно сильно соскучился по Сию. Он ощущал себя одиноко в Пристани Лотоса, в окружении слуг и адептов. Все же они бы никогда не заменили семью. Пару раз Чэн переписывался с Вэй Усянем, который первый написал письмо, рассказал об успехах Чженйи. Но вот написать письмо сыну гордость не позволяла, он все еще был слегка зол на то, что его сын выбрал в пару Не Хуайсана. По возвращению из Облачных Глубин, в которых у него прошла течка, он очень плохо спал. Ваньинь постоянно ворочался, его мучила бессонница, он плохо ел и переживал. Он долго думал над тем, что ответить Лань Сиченю на его предложение быть вместе, как принять его чувства и есть ли в этом вообще смысл? Столько воды утекло, столько было сказанного, столько было отказов. Стоило ли сейчас включать гордость, чтобы этот Альфа мучился также, как Цзян Чэн, если сам омега при этом тоже останется несчастным? Метка на руках была четче некуда, такой он ее не видел очень давно. Это означало самые искренние чувства от обоих соулмейтов, но как же было страшно. Цзян Чэн распереживался настолько, что сам не заметил того, как в один момент вошел в комнату, в которой жил Лань Сичень, найдя пару его забытых ханьфу, а затем просто упал на кровать, вдыхая приятный запах Альфы с его одежд, что до сих пор хранили его. Он совсем не заметил, как загнездился.
Время летело неимоверно быстро. Когда к концу дня Цзян Чэну сообщили о прибытии заклинателей, что приземлились во дворе Пристани Лотоса, а во главе их молодого господина Цзян, то омега резко оторвал взгляд от документов, вскакивая на ноги, несясь во двор, просто разъяренной фурией вылетая на улицу. А стоило Ваньиню увидеть своего сына, а позади него Лань Сиченя, как он тут же присмирел. Но тоска, таящаяся в сердце, вырвалась огромной волной, и Чэн вмиг оказался рядом с Сию, притягивая его к себе, крепко обнимая и утыкаясь носом в его макушку, ведь сын все еще был пониже своего родителя. Когда ребенок обнял Цзян Ваньиня в ответ, он расслабился, гладя Сию по спине, целуя его в макушку и виски, не в силах удержать самого себя от столь яркого проявления родительской любви.
— Добро пожаловать домой… — прошептал он, улыбнувшись и притянув сына к себе ближе, обняв его еще крепче. И было так плевать на собственных слуг, стоящих позади, и на Лань Сиченя, а на его адептов тем более. Существовал только сын, которого Чэн так долго не видел. Наконец, отстранившись от сына, он стер с его щеки несуществующую грязь, обернувшись к слугам. — Накройте на стол любимые яства молодого господина, а мне приготовьте целого фазана. Для главы клана Лань приготовьте что-то легкое и неострое, — слуги побежали исполнять приказ. Цзян Чэн осмотрел на сына, ласково улыбнувшись ему, затем взглянув на Сиченя, тут же растаяв, но собравшись, стараясь выглядеть собранным и строгим, как всегда. — Глава клана Лань. Рад вас видеть.
Чженйи осмотрел родителей, усмехнувшись, чуть отходя, чтобы дать им поговорить. Вряд ли бы отец смог быть прохладным с папой, он уже видел, как блестят его глаза, и как он счастливо улыбается. «С каких пор папа ест целого фазана?», — задумался ребенок, отводя взгляд.
— Ни к чему формальности. Мы можем называть друг друга по имени и обращаться не так вежливо, — Сичень улыбнулся. — Как в то время, когда ты помогал мне, Чэн, —
Альфа подошел ближе к омеге, легко кланяясь. — Прошу прощения, что прибыл без предупреждения и тем более без приглашения. Просто я очень хотел увидеть тебя. Хотел лично сообщить, что А-Сию отлично закончил обучение и научился быть настоящим Альфой. Ты можешь гордиться своим сыном еще больше теперь. А также он хочет спросить у тебя разрешение на одно мероприятие. Но об этом мы поговорим за ужином. Верно, А-Сию?
— Да, — молодой господин Цзян улыбнулся, кивая. — Папа, ты можешь гордиться мною.
— Я никогда не переставал делать это, Сию, — Чэн нежно улыбнулся сыну, а когда тот слегка покраснел, то прыснул. — Я уже понимаю, о чем пойдет речь. Но пока я не стану озвучивать свое решение, хотя уже давно его принял. Еще когда поговорил с Не Хуайсаном в Облачных Глубинах. Сичень, пойдем. Твои адепты тоже могут присоединиться к ужину, — омега кивнул, а адепты синхронно поклонились.
Чэн направился обратно в дом, слегка приобняв Сию за плечи. Сичень же пошел за хозяином Пристани Лотоса и сыном, попросив адептов отнести привезенные вещи первой необходимости в гостевую комнату, которую приготовят слуги Пристани. Когда они вошли в главный зал, то в середине него уже стоял накрытый стол с легкими закусками и вином, а также чаем лично для Лань Сиченя, ведь он не пил. Этими закусками семья Цзян и их гости могли утолить голод, пока готовятся основные блюда.
Хуань сел за стол, поправив ханьфу, чтобы то не помялось, а его омега с Сию сели напротив. Мужчина положил Шуоюэ рядом с собой на пол, благодарно кивнув адепту резиденции за налитый в чашу чай, который ароматно пах свежей мятой и корочками апельсина.
— Благодарю за гостеприимство.
— Ерунда. В прошлый мой визит в Облачные Глубины ты так же хорошо принял меня, угощайся, — Чэн кивнул, отправляя в рот очищенное семечко лотоса.
— Все Облачные Глубины слышали, насколько хорошо, — Чженйи тихо пропел себе под нос, усмехнувшись и налив себе в чашу вина, отпивая.
Цзян Чэн густо покраснел, переглянувшись с Хуанем, затем взглянув на Сию.
— Не язви, — омега нахмурился. — Ничего не было. Я приезжал исключительно по делу.
Лань Сичень тихо посмеялся, поднося чашу с чаем к губам и отпивая немного, прикрыв глаза.
— Очень вкусный чай, — он улыбнулся, поставив чашу обратно на стол. — Давайте же поговорим о том, что хотел спросить у тебя А-Сию, Чэн. Как ты уже, должно быть, догадался, речь пойдет о свадьбе между Чжений и Не Хуйасаном. Я, как отец, дал свое согласие, ведь если сердце любит, то нельзя ему препятствовать. Но поскольку мы с тобой, Чэн, не состоим в браке и официальных отношениях, А-Сию нужно и твое согласие. Ведь если ты против, то никакой свадьбы не будет.
Чженйи с надеждой посмотрел на папу, который отпил вина, согнув ногу в колене и положив на нее руку. Юноша сглотнул, буквально гипнотизируя родителя, чтобы он дал свое согласие. В воздухе запахло напряжением и электричеством.
— Я много думал еще до поездки в Облачные Глубины о том, что ты, Сию, любишь Не Хуайсана, — тихо произнес Чэн, затем слегка взболтнул вино, выпивая его вместе с небольшим осадком. — Я
долго думал, взвешивал все «за» и «против». И в конце-концов, встретился с Не Хуайсаном лично. Он сказал, что не против выйти за Сию, но только если тот сможет стать хорошим мужем. Мы уже обговорили с ним все детали. Поэтому он принял предложение Сию в Облачных Глубинах. Я знал, что он скажет да. Я совсем не против этой свадьбы. Но пока я жив, ты будешь жить в Цинхэ Не, — Чэн улыбнулся. — После моей смерти клан Цзян все равно отойдет тебе, сын, — Чэн вздрогнул и выронил чашу вина, когда сын крепко-крепко обнял своего папу. Омега улыбнулся, прижимая ребенка к себе, прикрыв глаза. — Сию, я даю свое согласие на вашу свадьбу. Хочу, чтобы ты был счастлив. Я больше не могу давать тебе то, что не в моих силах. Теперь это сможет тебе дать твой омега, — он закрыл глаза, прижавшись щекой к макушке юноши.
Сию крепко-крепко обнимал папу, едва сдерживаясь от слез, ведь настолько сильно его растрогал этот поступок. Альфа до последнего думал, что он не согласится, что упрется, и он вообще больше не увидит Сяя. А тут сам папа договорился с Хуайсаном, чтобы тот дал согласие. Просто не верилось собственным ушам. Сичень улыбнулся, смотря на семью и радуясь сердцем за сына, ведь он смог найти свое счастье, свою любовь, и что самое главное, он сможет быть вместе со своим любимым, построить с ним семью и любить до конца своих дней. А это было самое важное. Он вновь взял в ладони чашу с чаем, отпивая немного и думая о том, что хотя бы у Сию будет возможность заботиться о любимом до конца своих дней. Легкая грусть опустилась на сердце, но Хуань быстро отмел ее, просто продолжив наслаждаться обществом дорогих сердцу людей. Цзян Чэн мягко отстранился, а Чженйи сел ровно, шмыгая носом.
— Не плачь. Разве так я тебя воспитывал? — омега подтер слезы в уголках глаз сына, улыбнувшись. — Выпей вина и успокойся, — он посмеялся, посмотрев на Сиченя, замечая в его глазах легкую грустинку.
Стало как-то не по себе. «А ведь он тоже женился довольно рано… и прожил счастливые пятнадцать лет вместе с мужем… А тут теперь я пытаюсь… на что я вообще надеюсь? Все, что я смогу предложить — это себя. И больше ничего. А разве после нежного омеги ему нужен такой как я?» — подумал Чэн и тихонько вздохнул. Главе клана Цзян заменили чашу и он вновь наполнил ее вином, залпом выпивая целую чашу, вновь наполняя ее и теперь оставляя, ведь им принесли еду. Перед омегой поставили вкусного зажаренного фазана в овощах, острого и очень пряного. Слюни скопились во рту от столь соблазнительного запаха, что Ваньинь не сдержался и облизал губы, буквально накинувшись на еду, как оголодавший зверь.
— Папа, ты чего? — удивленно протянул Чженйи и принял свои любимые блюда, которые ему приготовили, пододвигая к отцу пиалу с салатом.
— Помнится мне, глава Цзян в прошлый раз налегал так на фазанов, когда ожидал маленького господина, — старый слуга, который спасся при осаде Пристани Лотоса, улыбнулся, посмотрев на Чженйи, прислуживая своим господам.
— Старик Чонган, ты что такое говоришь? — Цзян Чэн фыркнул, запивая мясо вином. — То было давно, а сегодня я просто не ел.
— Отнюдь, господин, на завтрак вы тоже съели фазана.
— Быть может, нужно сходить к лекарям? — Сичень посмотрел на Чэна. — Не без оснований. Ведь мы… — он покраснел кончиками ушей, неловко почесав щеку и улыбнувшись. — Вместе провели недавнюю твою течку и возможность новой беременности возрастает, если взять это за основу, — он вновь посмотрел на любимого более внимательно, пытаясь найти в нем любые изменения.
Но на лицо Цзян Чэн остался таким же, каким Альфа его помнил, а фигура была скрыта одеждами. Мужчина принюхался, лишь сейчас ощущая в аромате омеги более нежные и молочные нотки. Он легко улыбнулся, наполняя свою чашу чаем, при этом выглядя очень радостным. Цзян Чэн же побледнел, резко поставив пиалу на стол.
— Нет! — он нахмурился, густо краснея, а на лбу от злости выступили венки. Чэн посмотрел на старого слугу, зашипев не хуже змеи. — Держи язык за зубами. Я прекрасно себя чувствую и никаких изменений нет. В том числе новой беременности, — затем Ваньинь посмотрел на Сиченя прохладным взглядом серых глаз, которые в темном освещении стал почти черным. — И не стоит распространять о наших связях направо и налево! Если вам, как Альфе, нисколько не стыдно, то мне ужасно стыдно, что я стал заложником собственной природы! — омега отодвинул фазана на плоской тарелке, вдруг резко расстроившись. Не хотелось снова беременеть вот так, не состоя в отношениях. Он боялся, что снова будет отвергнутым.
— Пап, не горячись, — Сию погладил родителя по спине. — Дедушка Чонган не со зла, он просто предположил. А отец попытался успокоить. Не горячись, — он наблюдал за папой, который вдруг стал очень нервным и бледным, больше не притрагиваясь ни к вину, ни к еде. — Покушай. Ты и просто фазанов любишь кушать. И я люблю. Давай поедим. Угостишь меня мясом?
Цзян Чэн посмотрел на сына, который единственный держал его в узде. Омега успокоился, вздыхая и отрывая сыну кусок птицы, положив ему в пиалу.
— Ты прав, Сию. Не стоило мне так… грубо себя вести. Прости меня, Сичень, старик Чонган, — мужчина посмотрел на слугу, который только улыбнулся, кланяясь своему господину.
— Нет, ты прости меня. Не стоило мне поднимать эту тему, — Лань Хуань покачал головой, виновато улыбнувшись. — Простите меня за мой длинный язык. Сию прав. Тебе необходимо хорошо поесть. Твое лицо осунулось, явно ничего не ел, пока Сию не было в Пристани, — на самом деле никакое лицо не осунулось, просто Хуань хотел увести омегу от довольно нервозной темы, а также не хотел, чтобы у него пропал аппетит. Цзян Чэн вернул к себе фазана, продолжая есть, а сам Лань Сичень продолжил пить чай.
После ужина Сию отправился к себе в комнату, чтобы написать радостное письмо Хуайсану, а Лань Сичень пошел вместе с Цзян Чэном в сторону спален, поскольку гостевая комната находилась в той же стороне. Шли они в тишине, пока Лань Хуань не решился нарушить ее.
— Чэн, есть то, что я хочу сказать тебе, но не знаю как преподнести, — мужчина остановился, посмотрев на любимого. — Потому что ты можешь не так все понять.
Цзян Чэн остановился, повернувшись к Лань Сиченю, разглядывая в свете тусклых фонариков, что висели в проходах. Весь ужин они разговаривали о каких-то делах, Цзян Чэн расспрашивал о Лань Жусуне и был очень рад, что он хорошо растет и чувствует себя тоже очень хорошо. Мальчик полностью оправился от потери, радуясь жизни и исполняя наказ своего папы. Также он узнал и о Вэй Усяне и о Лань Ванцзи, которые готовились к рождению младшего сына. Отчего-то Лань Ванцзи вновь был уверен, что это будет мальчик, и полностью были погружены в родительскую заботу о старших сыновьях. Цзян Чэн мягко улыбнулся Лань Хуаню, стараясь расслабиться, ведь было слегка нервозно от того, что же Альфа захотел сказать.
— Хуань, — наедине Чэн мог называть соулмейта по мин, ведь уже такое между ними бывало. И это не было чем-то смущающим, хоть и было иногда неловко. — Это не может подождать до утра? — когда Цзэу-цзюнь мотнул головой, то Чэн глубоко вздохнул, убирая руки за спину, как жест уважения. — Тогда я слушаю тебя.
— Я попробую снова. И скажу в этот раз все прямо. Возможно, ты решишь, что всему виной природа, поскольку прошло не так много времени со смерти Яо, но… я хочу, чтобы ты стал моим омегой. Я люблю тебя, Чэн, — Лань Сичень мягко взял руки Чэна в свои, смотря в глаза. — Влюбился, словно мальчишка, и тех пор не могу спокойно дышать и спать. Ты являешься мне во снах, без тебя словно воздух прекращает насыщать мои легкие. Те проведенные вместе ночи отложились глубоко в моем сердце и не уходят оттуда, и не уйдут. Пожалуйста, прими мои чувства, а в будущем и предложение руки и сердца, — Альфа приложил ладошку омеги к своей груди, где билось сердце, дав Ваньиню ощутить его стук.
Цзян Чэн вздрогнул, выдыхая и дрожа, не понимая, как реагировать. Он обещал подумать, когда уезжал из Облачных Глубин, а Лань Сичень не давил на возлюбленного соулмейта и ждал ответа. И сейчас стоило его дать. Какой парадокс. Цзян Чэн глупо улыбнулся, прыснув, прикрыв второй рукой лицо, сжимая ткань светлого ханьфу на груди Лань Сиченя.
— О Небеса… — прошептал себе под нос Ваньинь. Сердце Альфы билось, как сумасшедшее, готовое разорвать грудную клетку и выпрыгнуть прямо в нежные руки омеги, лишь бы показать искренность. Чэн убрал руку, посмотрев на Сиченя, попросту схватив его руку и приложив к своей груди, давая почувствовать и свое участившееся сердцебиение. — А что Жусун…? Как он это примет?
— Думаю, что он поймет. Он ведь такой умный мальчик, — тихо произнес Сичень и легко улыбнулся, нежно сжимая руку Чэна в своей, прижимая ее к груди омеги, после мягко обнимая его и притягивая к себе, прижимаясь лбом ко лбу. — Он любит тебя и просил передать тебе привет. Поэтому, с ним не должно быть больших проблем. Лишь бы сейчас ты согласился быть моим омегой.
— Какой он милый. Но если не соглашусь? — прошептал в алые губы Сиченя Цзян Чэн, слегка опьянев от выпитого вина. Или от Альфы? Он не мог понять. Ваньинь прикрыл глаза, слегка касаясь губ соулмейта своими, улыбнувшись, просто сходя с ума от запаха зеленого чая. Он прижался ближе к Цзэу-цзюню, обвивая руками его шею. — Что тогда ты сделаешь? Будешь добиваться или сдашься, чтобы не надоедать мне? — Ваньинь провел кончиком носа по носу Сиченя, вновь едва-едва касаясь губ своими, дразня, но и мучая себя. — Или вдруг у меня уже есть любимый альфа? Что же мне тогда делать?
— Если он есть, то я скажу ему подвинуться, — прошептал Сичень, обнимая омегу за талию уже двумя руками, притягивая к себе еще ближе, заставляя ощутить жар его тела и природный аромат. — И я не сдамся, если ты откажешь мне. Я буду пробовать разные способы завоевать тебя, Чэн. Потому что хочу любить тебя и делать счастливым.
— А я хочу уже любить тебя открыто… а не прятать эти чувства внутри, — Цзян Чэн вскинул голову, смотря на Лань Хуаня открытым и честным взглядом, пытаясь показать всю свою искренность. — Я люблю тебя, Хуань. Люблю уже очень долго. И храню эту любовь не только, потому что ты мой истинный. Не только из-за какой-то глупой природы. Я люблю тебя, потому что ты это ты. Добрый, благородный, справедливый, мудрый, честный и даже слегка наивный, может быть и глупенький, — он прыснул. — Мир к тебе жесток и несправедлив… позволь защитить тебя от него и сделать счастливым, — прошептал Чэн в губы Хуаня, вновь прижавшись к его лбу своим, прикрывая глаза, скользнув одной ладонью по его щеке, вторую опуская к руке Альфы, переплетая их пальцы.
— Больше ты можешь не скрывать свою любовь ко мне, Чэн, потому что я не стану скрывать свою к тебе. И если кто-то осмелится осудить меня или тебя, то познает весь мой гнев по отношению к этому человеку, — он мягко поцеловал Чэна в кончик носа. — Хочу любить тебя и оберегать всю оставшуюся жизнь, и, как ты сказал, дело не в природе. А потому что ты это ты, — Сичень улыбнулся, мягко проведя пальцами по нежной щеке, погладив. — Ты очень приятно и нежно пахнешь. И этот аромат мне что-то напоминает, — он решил зайти издалека, чтобы не нервировать Цзян Чэна своими догадками.
— И что же? — Ваньинь чуть улыбнулся, закрыв глаза и полностью наслаждаясь этим моментом, который ждал так долго. — Запах цветения лотосов? Это он и есть. Летом в Юньмэне не было отбоя от моих предполагаемых женихов, потому что цвели лотосы и все сходили с ума. Матушка отгоняла всех Цзыдянем, — Чэн посмеялся, вспоминая это время. — Как я отгонял всех женихов от А-Лина, — он грустно улыбнулся, ведь очень скучал по племяннику, который весь погряз в делах. А ведь А-Лин был Ваньиню почти как родной сын. — Запах совершенно не подходит к моему образу строгого главы. По запаху я нежный омега, но на деле это не так.
— В этом твоя изюминка, мне нравится такое сочетание в тебе. Очень необычно и прекрасно, — Сичень мягко отстранился, беря омегу за руку. — Может быть, мы прогуляемся? Вечерняя Пристань Лотоса необычайно красива, насколько я помню с тех времен, когда жил здесь. Составишь мне компанию? А после прогулки можно будет пойти спать, я несколько устал после долгого пути сюда. Во время прогулки я и скажу тебе, что же напоминает мне твой аромат сейчас.
— Хорошо, — Чэн кивнул и чуть смутился, улыбнувшись и направившись за Лань Хуанем, крепко сжимая его ладонь в своей, так боясь отпустить.
Было ощущение, словно это сон. И вот-вот Чэн скоро проснется. Слишком долго он ждал своего соулмейта. И вот, наконец, тот ответил взаимностью и Ваньинь был очень рад. Они шли вровень в сторону семейной пристани на частном озере. Они могли бы пойти на пристань, что была возле комнаты Саньду-шэншоу, но омега хотел немного посидеть в беседке, что была обвита плющом, а вокруг нее росли красивые лотосы. Некоторые виды Ваньинь даже вывел сам и нигде таких не было.
— Сегодняшний вечер спокойный и теплый, значит ночь тоже будет такой, — Сичень смотрел на ясное небо, на котором начинали блестеть звезды, рассыпанные в разных частях, где-то больше, а где-то меньше. — Как часто в Юньмэне бывают дожди или шторма? Облачные Глубины окружены горами, там редко бывают ветра, а вот дожди довольно частое явление, поэтому такой влажный климат немногим подходит. Здесь, в Юньмэне, в основном равнина, поэтому летом достаточно жарко. Удивительно все же, что живя в одной стране, у каждого разный климат.
— Да, это удивительно. В Юньмэне дожди часто весной и осенью. Лето, в основном жаркое и если будут дожди, то это удивительно. И зимы у нас очень теплые, у нас не выпадает снега, как в Облачных Глубинах. Поэтому урожайность у нас круглый год. Именно поэтому мы и торгуем с Облачными Глубинами. Вы нам камень и руду, а мы вам свежие овощи и фрукты, — Чэн погладил ладонь Альфы, смотря лишь на него, находя Сиченя гораздо красивше, чем небо.
— Хорошее, взаимовыгодное сотрудничество, — Сичень улыбнулся, сжав нежную ладонь сильнее в своей, ступая на мостик, который вел к беседке, которая стояла прямо на воде на небольшом островке и была соединена с сушей деревянным мостиком.
Альфа вошел вместе с главой Цзян в беседку, «окна» которой были закрыты зеленым вьюнком-виноградом, на котором висели гроздьями сладкие ягоды, скрывая решивших отдохнуть от лишних глаз. Вода вокруг беседки цвела, из-за чего стоял слегка душный запах водорослей, а среди этого плавали кувшинки и цвели лотосы. В вечерней тишине то и дело слышалось кваканье лягушек и стрекотание сверчков. Ваньинь присел на скамью, что была приделана прямо к стенкам беседки, посмотрев на воду, что была позади их спин. Лоза скрывала лишь со стороны Пристани Лотоса, но сама пара могла видеть озеро и лес позади. Когда и Лань Хуань присел рядом с Цзян Чэном, а молчание затянулось, то омега решил первым нарушить тишину.
— О чем ты хотел сказать? Хотя, я догадываюсь, ведь ты наверняка поверил старику Чонгану. Если ты снова хочешь поговорить по поводу беременности, то ее нет, я уверен.
— Почему ты так уверен? Твои слуги с тобой круглыми сутками и каждый день в году. Они ведь замечают изменения в твоем поведении, вот и господин Чонган не остался в стороне. К тому же, твой запах такой же, как запах Яо, когда он носил под сердцем А-Сона. Я это отчетливо ощущаю. И именно об этом я хотел сказать тебе, но старался подвести это несколько по-другому, чтобы не задеть твои чувства.
Цзян Чэн отпустил руку Сиченя, отвернувшись и засопев, не зная, что сказать.
— Хуань, я… — мужчина вздохнул, перебирая пальцами и заламывая их. — Старик Чонган не знает, о чем говорит. То, что я ел фазанов во время беременности в тот раз — не значит, что я беременный вновь, — то, что Лань Сичень сравнил Ваньиня со своим первым мужем его слегка задело. Омега не хотел нисколько быть похожим на него. И не хотел, чтобы эта беременность снова стала нежелательной. Не хотел даже думать о том, чтобы снова родить вне брака. И пусть Лань Хуань был теперь с ним, все могло закончиться. Это будет второй ребенок, а у Лань Сиченя уже третий. Это жутко напрягало. — Я и Чженйи-то, казалось, не смог нормально воспитать… как я смогу воспитать еще одного? — сказал свои мысли вслух Чэн, вздрогнув и резко помотав головой. — Забудь, — он нахмурился. — Нужно уже идти спать… зря мы пошли гулять.
— Чэн, — Сичень вновь взял омегу за руку, заставив посмотреть на себя, мягко улыбнувшись. — Ты воспитал Чженйи прекрасным юношей. Просто он унаследовал некоторые черты характера от тебя, с этим ничего нельзя поделать, поэтому вы спорите. Но ты растил и воспитывал его правильно, а я вот лишь дополнил то, что ему не хватало. Научил быть Альфой. В остальном же все, что он имеет сейчас, это полностью твоя заслуга. Ты прекрасный папа и этого не отнять. И если вдруг ты окажешься в положении, то я буду несказанно рад, ведь это будет еще один наш совместный ребенок, — мужчина легко улыбнулся, поцеловав ладошку Чэна. — Если ты переживаешь, что я вдруг уйду, потому что мы не связаны узами брака, то это не так. Я ни за что не покину тебя, а свадьбу мы можем сыграть совсем скоро, ведь просто быть парой мне скоро станет недостаточно.
Чэн сжал ладонь Сиченя в своей, повернувшись к нему всем телом.
— Хочешь, чтобы я завтра сходил к лекарям? — на его: «Был бы благодарен», Чэн вздохнул, потерев переносицу. — Хорошо. Схожу. Откуда же Лани такие плодовитые? —
он нахмурился и пробурчал, вздыхая. — Что твой брат Вэй Усяню с первого раза детей зачал, что ты мне. Издеваешься, как можешь надо мной. Если я и правда беременный, то Чженйи будет явно рад, ведь он сможет жить в Нечистой Юдоли и вовсе не переживать о том, что нужно будет принять клан. Как связался с Хуайсаном, так решил стать главой клана Не. Или привезти сюда Не Хуайсана. — Он вздохнул: — Дурачок.
— Если таково его желание и с его исполнением он будет счастлив, то мы должны дать на это добро. Я понимаю, что он должен взять на себя главенство клана Цзян, как первенец, но если у нас будет еще один ребенок, то ты сможешь передать клан ему в наследие. Что касается моего клана, то переживать не о чем. Лань Сычжуй займет место главы, когда я отойду от дел. Мы с Ванцзи договорились об этом еще давно. Сычжуй умен, силен, благороден и терпелив. У него есть все черты стать главой клана Лань. И, видимо, Небеса благосклонны к нам, раз посылают детей так скоро, — Хуань улыбнулся.
— Лань Сычжуй действительно хороший кандидат на пост главы клана. Лишь бы черты Вэй Усяня в нем не проступили, как в их младшем сыне, он уже в таком возрасте такой капризный и громкий. И дай Небеса, чтобы третий сын был похож на твоего брата. Хотя они оба друг друга стоят, — Чэн фыркнул. — И еще не факт, что я беременный. Твой нос может обманывать тебя, — омега положил голову Альфе на плечо, смотря на красивое звездное небо через вход беседки. Он прикрыл глаза. — Но если это так… — Ваньинь крепко сжал чужую ладонь едва ли не до хруста. — То лучше беги из Юньмэна как можно дальше, я тебя даже в Цишане найду, — он нахмурился, выпрямившись и фыркнув, отпуская ладонь Сиченя.
— Тебе не стоит так нервничать, Чэн, — Хуань криво улыбнулся, потерев свою ладонь, которая вмиг посинела. — Я понимаю, что ты, возможно, не хотел второго ребенка так скоро, или же не хотел его вовсе. Но ведь все не так плохо, верно? — Цзян Чэн лишь хмуро глянул на мужчину, затем вставая и уходя из беседки. — Или нет, — Цзэу-цзюнь встал на ноги, отправившись за любимым. — Хорошо, если ты окажешься в положении, то я попрошу у тебя прощения на коленях и буду выполнять любые твои просьбы всю беременность. Обещаю. Даже снова вымою полы во всей Пристани Лотоса, как летом.
Ваньинь заинтересованно обернулся, остановившись, чуть подняв голову, чтобы смотреть глаза в глаза.
— Обещаешь? — он выгнул бровь. — Хорошо. Лучше спроси потом у Вэй Усяня, что он натерпелся от меня во время моей беременности, — омега усмехнулся. — Поверь, это не цветочки, — Альфа побледнел. — Я шучу, Хуань. Но я правда не хотел ребенка так скоро. Не хотел, чтобы все снова вышло так. Снова в течку, снова, когда разум затуманен. Я хотел, чтобы все мои дети были запланированы…
— Прости меня, Чэн, — Хуань тихо вздохнул. — Здесь полностью моя вина. Я не смог противиться самому себе, поддался зову природы, хотя должен был слушать свой разум и обуздать желание. Но пусть наши дети не запланированы, но очень желанны. Ведь так? — он подошел к омеге ближе, приобнимая за талию и посмотрев в глаза. — Я люблю тебя, Чэн. Ты и наши дети очень дороги мне.
Саньду-шэншоу улыбнулся уголком губ, обняв Хуаня в ответ, положив голову ему на плечо, но тихо вздохнув.
— Я люблю тебя тоже… люблю Сию, до одури люблю. Он был моим маленьким лучиком света, ради которого я хотел стать лучше, чем я есть, ради кого я сражался так, что готов был убить врагов голыми руками, лишь бы вернуться к нему… Когда настала Аннигиляция Солнца, а в Пристань Лотоса ворвались псы Вэни, первое, что я сделал, когда мама выкинула нас на улицу — побежал за Сию… а потом спасся вместе с ним и отправил вместе с шицзе к нашей бабушке. А потом ты сам знаешь, что было. И даже если я беременный, то я буду уже любить этого ребенка, — он чуть улыбнулся, уткнувшись носом в длинную шею, закрывая глаза.
Сичень улыбнулся, крепко обняв соулмейта, погладив по спине. Он ласково поцеловал Чэна в висок, ощущая как сердце рвется из груди от радости.
— Я буду любить всех вас. Я люблю тебя, люблю Сию, А-Сона и нашего будущего малыша. Вы все в моем сердце и делаете меня самым счастливым во всей Поднебесной. Идем спать. Время уже позднее, и тебе и мне нужно отдохнуть, — он взял Чэна за руку и пошел вместе с ним обратно в Пристань Лотоса, чтобы лечь спать и отдохнуть.
Цзян Чэн задумался о чем-то своем, идя за Альфой. «Если подумать, то и правда за месяц у меня вырос живот. Только он больше, чем должен быть. И почему я не придавал этому значения? Не замечал как меня мутит от еды, как постоянно хочется спать и как мне стали нравиться фазаны…». Он нахмурился, решив завтра действительно сходить к лекарям. Сейчас было уже поздно и они могли спать. Остановившись в коридоре через какое-то время, омега повернулся к Сиченю.
— Доброй ночи, Хуань, — он чмокнул Альфу в щеку, развернувшись и направившись в сторону своей комнаты, потирая виски. «А если вдруг двое или трое? Вот уж детского сада мне точно не хватало…», — он снова нахмурился, пытаясь справиться с головной болью.
— Спокойной ночи, Чэн, — Сичень легко улыбнулся, провожая любимого взглядом, после отправляясь в выделенную ему комнату. Все-таки действительно не помешало бы отдохнуть после перелета.
Проснувшись утром ровно в пять часов, Лань Сичень встал, принял утренние процедуры, также не забыв про утреннюю часовую медитацию, после чего оделся и вышел из комнаты, чтобы сходить на тренировочный полигон или же просто прогуляться. Но решив немного полениться, он вернулся в комнату и оставил в ней Шуоюэ, но прихватил с собой Лебин, чтобы поиграть где-нибудь в отдаленной местности. Пристань Лотоса была пуста, лишь единичные слуги сновали туда-сюда, ведь режим здесь был не таким строгим, и все вставали часов в семь или девять. Но, проходя через главный зал Пристани Лотоса, мужчина заметил Чжений, что сидел за столиком и пил чай, читая какой-то свиток. Мужчина легко улыбнулся, ступая к сыну.
— А-Сию, я думал, что ты еще спишь. Неужели режим клана Лань пришелся тебе по вкусу?
— Отец, — юноша улыбнулся, легко поклонившись родителю, затем выпрямляясь. — Просто утром пришло письмо, Сяй хочет приехать ко мне сюда. Он хочет обсудить нашу свадьбу. Да и действительно режим клана Лань очень хорош собой, появляется много свободного времени. Свое время я решил посвятить себе и подготовиться также к приезду моего любимого. Присаживайся, выпей со мной чаю, — Альфа указал на столик, за которым сидел, а слуги принесли еще одну чашу, поставив ее на столик. Сию подлил отцу чаю из чайничка. — Папа еще спит, но скоро проснется. Он обычно тоже встает рано, чтобы успеть поработать.
— Пускай отдохнет, — Сичень присел за стол напротив юноши, положив Лебин рядом. Он взял в руки чашку с чаем, отпивая немного. — Интересно, какую же свадьбу захочет Не Хуайсан? Наверняка что-то очень красивое и с веерами, ведь он человек довольно тонкой натуры. Жаль, что Не Минцзюэ не дожил до этого дня. Он был бы счастлив за своего брата, и собрал бы для него огромное приданное, — воспоминания о названном брате отдались тоской в сердце. — Что касается расходов на свадьбу, то я готов взять на себя большую их часть. Все-таки, не каждый день мой сын женится.
Чженйи улыбнулся.
— Не стоит, отец. Потратишься для Жусуна, а ему нужно будет устроить действительно шикарную свадьбу, ведь он Омега. И за его рукой будут стоять половина альф Поднебесной, если не все, — Альфа посмеялся, отпивая чаю. — И я в какой-то степени даже рад, что Чифэн-цзунь не дожил, хоть и очень грустно. Но он бы не отдал Сяя за меня. Он бы не отдал его ни за кого. А я бы с ним тягаться не смог, сколько бы ты меня не обучал, — парень грустно улыбнулся. — Но я помню его. Он был хорошим господином, пусть в последние года своей жизни очень уставшим и агрессивным. Думаю, что-то пожирало его изнутри. Не только искажение ци, но и какая-то внутренняя боль. Да и к тому же, будь жив Чифэн-цзунь — он бы не отдал тебе и моего папу, — он отпил чаю, призадумавшись. — Не станем о грустном. Вернемся к моей свадьбе. Я хочу, чтобы Сяй сам решал об оформлении, украшениях, танцах и нарядах. Хочу, чтобы этот день ему навсегда запомнился. И свадьбу мы пока не решили, где играть. Нечистая Юдоль подходит для принятия большого количества гостей, но Пристань Лотоса гораздо красивше. Но после свадьбы мы будем жить именно в Цинхэ, поэтому я не уверен, что мы будем играть свадьбу тут.
— Думаю, что раз вы хотите пригласить много людей, то Нечистая Юдоль подойдет лучше всего. А что касается красоты, то ведь не место красит человека, а человек место. Мы украсим Нечистую Юдоль свежими цветами, разными конфетти, лентами и прочими атрибутами, и будет отлично. И я думаю, что выбирать украшения, наряды, танцы и прочее вы должны вместе. В этом и заключается вся прелесть предсвадебных хлопотов. Также это проверка на крепкость ваших отношений. Вы ведь никогда не жили вместе долгое время. Есть разница между встречами и проживанием вместе. Когда влюбленные живут вместе, то они открываются друг для друга с других сторон, которые могут быть не совсем идеальными. Поэтому к этому нужно быть готовым.
— Может, ты и прав. Но мне, на самом деле, все равно на украшения. Я очень хочу скорее жениться на нем. Все остальное не так важно, — Сию смутился, скрывая покрасневшие щеки за челкой. — Но лучше мы обговорим все это, когда он приедет. И у меня есть подозрения, что Сяй может быть беременным. Потому что в прошлый раз в Облачных Глубинах он… потек и я не сдержался. Но он говорил, что пьет травы, но мало ли могло не сработать. Я очень расстроюсь, если у нас не будет ребенка.
— Чженйи, не спеши с ребенком. Ребенок — это большая ответственность и к нему нужно походить серьезно. Поэтому, если Не Хуайсан не окажется беременным, то не расстраивайся. Значит, еще не время, а когда оно придет, то Небеса обязательно пошлют вам малыша. К тому же, ты и сам очень молод. Первый ребенок это очень сложно, потому что ни ты, ни твой любимый не знаете, что делать в той или иной ситуации. Ребенок требует много внимания, может часто болеть, капризничать и прочее. Быть родителем это большая ответственность.
— Я понимаю это, отец, — Сию улыбнулся. — Но я правда хочу создать настоящую семью с Сяем. Он мой истинный и я очень люблю его. И так же хочу любить и нашего ребенка. К тому же, он уже довольно взрослый и может потом не забеременеть. И он и я очень боимся этого, — Чженйи замолчал, когда заметил вошедшего в главный зал папу, который был явно очень зол. Снова встал не с той ноги. Волосы его были растрепаны, даже не заплетены, а одежды походили на тренировочные. Явно не стал наряжаться, а просто вышел из комнаты как можно быстрее. Когда он направился к двум Альфам, то Сию ощутил всю его убийственную ауру, сразу же подскочив как сайгак, сглатывая. — Доброе утро, папа, — он нервно улыбнулся, — ты как-то рано встал, — он сразу же поклонился родителю.
Цзян Чэн был в ужасном расположении духа. Он был так зол, что еще немного и его хватит искажение ци, настолько он хотел кого-то убить. Утром он, как и пообещал Лань Сиченю, отправился к лекарям, особенно после того, как его вывернуло наизнанку, когда он чистил свои зубы. Желчь вышла вместе с водой, которую он выпил до этого из-за жажды, стало так дурно, что омега едва не отбросил копыта прямо в своей комнате. Нахмурившись, даже не смотря на Сию, Цзян Чэн громко зарычал, не хуже Альф при гоне. Он смотрел лишь на своего соулмейта, сжимая и разжимая руки в кулаки.
— Поздравляю. У вас
двойня! — он гаркнул что есть мочи. Лекарь осмотрел своего господина, считал его состояние с помощью духовных сил, сообщив, что глава Ордена Юньмэн Цзян в положении. А эмбрионов даже не один, а целых два. У Цзян Ваньиня могли родиться близнецы, если один не поглотит другого. Вот почему был живот больше, чем в первую беременность. Он не потолстел. У него просто было двое детей.
Когда Чэн ворвался в главный зал, то несколько холодных мурашек пробежали по спине Лань Сиченя, но внешне он остался спокойным. Он смотрел на мечущего в его сторону молнии Чэна, сидя за столом и выглядя спокойно, но внутри все равно все похолодело от некоего страха. Но стоило услышать о том, что омега находится в положении, как весь страх улетучился, а в груди появилось лишь чувство радости. Лань Хуань приподнял брови и воскликнул:
— Двойня? Это ведь так прекрасно, Чэн. И так удивительно, ведь рождение двойни довольно редкое явление, особенно если ни у кого из родителей в семье никогда не было двойни. Это ничто иное как подарок Небес нам с тобой. Разве ты не рад?
— БЛИЗНЕЦЫ! ТЫ ПОНИМАЕШЬ?! — омега прикрикнул громче, а на пальце заискрил Цзыдянь, отчего Чженйи сразу ломанулся в сторону, а сам Ваньинь треснул по столу, разламывая его, буквально пыша огнем. — Мне их вынашивать! Не тебе! Его, — Чэн резко указал на своего первенца. — Я вынашивал девять месяцев! Под конец беременности я уже ходить не мог, потому что живот был просто огромным! У меня опухли ноги, меня тошнило, я не мог уже нормально спать! А когда отошли воды, то я выталкивал его из себя невероятное множество часов, которые казались бесконечными! Да меня зашивать пришлось, потому что маленький Альфа был ничерта не маленьким! — мужчина нахмурился сильнее, тяжело дыша, резко отворачиваясь от Лань Хуаня, начиная ходить туда-сюда, а потом садясь на лотосовый трон. — Что будет с двойней, ты представляешь?! И зачем я только поехал к тебе, — он простонал от досады, закрывая лицо руками, а Цзыдянь вернулся в форму кольца. — Небеса прокляли меня, а не сделали подарок!
Когда Цзыдянь сломал пополам стол, то Лань Сичень крупно вздрогнул. Он посмотрел на Цзян Чэна, вставая на ноги и подходя к ему, присаживаясь перед любимым омегой на колени и беря его руки в свои.
— Чэн, ты ведь будешь не один. Я буду с тобой в эту беременность и буду помогать тем, чем смогу. Я обещаю, что твоя беременность не будет тяжелой и я буду делать для этого все, что в моих силах, — Альфа поцеловал ладонь любимого. — Я даже могу переехать в Пристань Лотоса и вести дела клана отсюда, чтобы не покидать тебя. Мы справимся, Чэн. Потому что мы есть друг у друга.
Цзян Чженйи медленно присел на подушку, смотря на родителей, неловко улыбаясь и облегченно выдыхая. Папа не убил отца, уже хорошо. А еще у молодого господина будут младшие братья или сестры. А может и разнополые близнецы. Отчего-то стало так радостно, что он не сдержал улыбки. Цзян Чэн посмотрел на сидящего перед ним на коленях мужчину, поджав губы и тяжело вздохнув.
— Хуань… — поджатые губы задрожали, а сам омега всхлипнул, крепко обняв соулмейта. Лань Сичень поднялся и поднял любимого, относя за стол, который уже успели убрать и поставить новый слуги. — Я не хочу… Это так тяжело, ты даже не представляешь, я не могу, у меня не получится.
— Чэн, у тебя все получится, я знаю, — Сичень нежно поцеловал Ваньиня в щечку, усаживая за стол рядом, продолжая обнимать. — Ты ведь сильный, и я буду тебе помогать. Обещаю, — он вновь поцеловал его, но на этот раз в уголок губ. — Если бы я мог, то я бы обязательно разделил с тобой эту беременность. Но увы, я не могу. Поэтому я буду помогать тебе всем, чем смогу. У нас все будет хорошо.
— Папа, мне стоит ожидать братьев или сестер? — Чженйи мягко улыбнулся, смотря на родителя, который только строго зыркнул. — Это очень счастливая новость. Я очень долго ждал этого.
Ваньинь грустно улыбнулся, кивая, ведь сын и правда очень часто в детстве просил у него братика или сестру, чтобы было не так скучно одному, пока его папа работает. Но увы, не складывалось. Когда сам Цзян Чэн был готов к детям, то случилась трагедия, которая оставила на нем большой отпечаток. Да и вообще он сам не хотел снова рожать, помня ту боль от первого раза. И он лишь надеялся, что в этот раз ему повезет и просто разрежут живот. Мужчина глубоко вздохнул, принимая пиалу с чаем, отпивая немного.
— Да, милый… кажется, у тебя действительно будут братья или сестры, — Чэн вздохнул. — Раз у меня есть мальчик, то в этот раз хочу девочку.
— Маленькая папина принцесса, — Хуань улыбнулся, смотря на любимого. — Чэн, ты даже не представляешь, насколько я счастлив, — мужчина обнял омегу, утыкаясь носом в плечо и тихо выдыхая. — Можно я поглажу? — он выпрямился, посмотрев на Чэна и спрашивая про живот, ведь ему так хотелось его погладить, ощутить жизненную энергию их малышей и мысленно передать им, как сильно он уже их любит. Так Лань Хуань общался с Жусуном, когда он рос в утробе Яо. Тогда он едва мог дышать от радости и восторга.
Чэн улыбнулся, кивая, сам укладывая большую ладонь Альфы на свой живот, который пока еще не был таким большим, да и вообще едва заметен. Он чувствовал себя самым осчастливив омегой на всем свете. Лань Хуань был тем, кто был подарен судьбой. Пусть и так поздно.
— Если тебя не будет рядом, то я сделаю так, что ты пожалеешь о том, что родился на этот свет.
— Я буду рядом. Обещаю, — Альфы улыбнулся, мягко обнимая своего соулмейта и поглаживая выпирающий животик, что был еще не так сильно виден, но уже чувствовался. — Как же я люблю тебя, Чэн. Ты сделал меня таким счастливым. А я теперь сделаю счастливым тебя, самым счастливым.
— Постараюсь поверить на слово, — омега усмехнулся. — И я тоже люблю тебя, Хуань.
— Буэ, — Чженйи усмехнулся, смотря на родителей. — Неужели я и Сяй так же со стороны выглядим? — он отпил чаю, увернувшись от легкого замаха Цзыдянем.
— Не ерничай, лучше бы порадовался уже за меня, я всю свою жизнь его ждал, — Чэн задрал рукав, рассматривая свою светящуюся метку. — Надеюсь, что Жусун меня примет. Я не против стать ему отчимом, потому что мне он очень нравится, да и к тому же, мы прекрасно проводили время в это лето.
— Я думаю, что он тебя примет, — произнес Хуань, — может быть первое время будет кукситься, но в конечном итоге примет. Он ведь тоже тебя любит. Ему нравится проводить с тобой время и ему интересно то, что ты рассказываешь или чему учишь. Он хочет стать таким же твердым характером, как ты, чтобы все не обращали внимания на то, что он Омега и его миловидную внешность, а чтобы уважали и даже боялись.
— Неужели? — Ваньинь громко засмеялся. — Это даже льстит. Лань Жусун сможет стать таким же сильным, если постарается. Но не всегда боязнь — это хорошо, потому что к тебе попросту люди не знают, как подступиться. Да и к тому же, он ведь такой милый ребенок. Зачем ему становиться твердым? Но мы обязательно поговорим с ним об этом. И нужно подготовить его к мысли, что у него будут младшие братья или сестры, — Саньду-шэншоу вздохнул, погладив свой живот. — Подайте завтрак, — кинул он слугам, которые отправились исполнять приказ. Он потер переносицу, затем вздыхая. — Хуань, ты сможешь сам рассказать Жусуну, чтобы не травмировать? Я боюсь, что если мы расскажем вместе, то он воспримет все в штыки.
— Хорошо, я поговорю с ним. Правда придется сначала отработать этот разговор, потому что я даже не знаю с чего начать, — мужчина неловко улыбнулся. — Поможешь мне составить разговор?
— Я не мастак разговаривать. Лучше попроси Чженйи.
— А-Сию, ты сможешь нам помочь? — Альфа посмотрел на Чженйи, улыбнувшись. — Как старший брат. Потому что нужно подойти с такого угла, чтобы А-Сон не испугался, что теперь он не будет единственным маленьким ребенком. И главное донести, что мы его будем любить не меньше, чем раньше.
— Я постараюсь. Хотя у меня до Жусуна никогда не было младшеньких, я даже не знаю, как общаться с детьми. Жусун может немного расстроиться и будет очень грустить, думая, что его перестанут любить и будет ревновать своего отца к другим детям. Он ведь пока самый младший, от того и самый любимый. Поэтому и может начать сильно ревновать.
— Это так. Когда отец привел Вэй Усяня в дом, то я очень ревновал отца и шицзе к нему. Он был новым ребенком и с ним возились больше, потому что ему было страшно. Да еще и выгнали моих собак из-за него, — Ваньинь потер переносицу. — Ладно. После завтрака подумаем над разговором. Приступайте к еде.
После плотного завтрака, когда солнце уже выглянуло из-за крыш, они все отправились по своим делам, но к Цзян Ваньиню прибежали слуги, сообщив, что приехал глава клана Не. И пришлось отправляться встречать будущую невестку. Не Хуайсан вылез из паланкина, обмахиваясь веером, вновь весь из себя прекрасный, благоухающий и счастливый. Он был ярко одет, в очень изящные и пышные одежды. Его волосы были искусно заплетены, а лицо побелено и даже слегка накрашено. В ушах все также красовались серьги-кисточки. Его сопровождали сильные альфы-адепты, готовые защищать своего господина. Цзян Ваньинь, стоящий в главном дворе Пристани Лотоса дружелюбно улыбнулся ему уголками губ, встречая друга.
— Добро пожаловать в Пристань Лотоса.
Цзян Чженйи вылетел из дома, когда ему сообщили о приезде жениха. Он тяжело дышал, ведь бежал от самой своей комнаты, не останавливаясь. Щеки раскраснелись, а глаза заблестели. А стоило молодому Альфе увидеть своего омегу, как он кинулся к нему, резко останавливаясь рядом с папой, тяжело дыша. Казалось, еще немного и у молодого господина Цзян появится за спиной щенячий хвостик. Он даже никогда не думал, что так потеряет голову от омеги.
— С приездом, глава клана Не, — с придыханием произнес Сию.
Цзян Чэн закатил глаза, складывая руки на груди, всем своим видом осуждая такое поведение сына, но ничего не говоря. Лань Хуань только прикрыл рот рукавом ханьфу, тихо смеясь с сына, наблюдая за развернувшейся картиной с крыльца Пристани Лотоса. Не Хуайсан улыбнулся, прикрывая часть лица красивым расписным веером, смотря на своего возлюбленного жениха. Он спустился по небольшой лестнице из паланкина, ступая изящно и легко, после подходя ближе к главе Цзян и Чжений, легко кланяясь.
— Глава Цзян, выглядите превосходно, как и всегда, — он посмотрел на Чженйи, складывая веер, а после радостно кидаясь на шею Альфе, решив, что к черту этот этикет. — Сию, мой милый, мой любимый и сильный альфа, я так по тебе скучал! — визжал Не Хуайсан, обнимая Чженйи за шею. — Как только получил твое письмо, то сразу же устремился в путь. Вай! — он рассмеялся, когда его подняли на руки и закружили.
Цзян Чэн отошел от парочки, чтобы его не пришибли, всем своим видом показывая осуждение и презрение к этим соплям. «Неужели я и Хуань выглядим так со стороны? Какой ужас», — подумал он, фыркая. Он посмотрел на Лань Сиченя, который подошел поближе.
— И вот это мне теперь придется наблюдать долгое время, — Чэн снова закатил глаза.
— Смотри на это с той стороны, что наш сын счастлив и может быть вместе со своим любимым, — Хуань улыбнулся, прыснув.
Чженйи закружил своего маленького и миленького омежку, крепко прижимая к себе, ведь он так сильно скучал по нему. Он мягко поставил любимого на ноги, целуя его лицо, а он скрыл их веером. Цзян Чженйи сладко поцеловал Сяя в губы, держа его за подбородок, а второй рукой обнимая за талию. Он чуть отстранился, с придыханием проговорив:
— Я так соскучился, ты и представить не можешь. Почти месяц не виделись, я чуть с ума не сошел. Папа наш брак одобрил, он сказал, что даст благословение.
— Да, я читал в твоем письме все, — Сяй улыбнулся. — И я очень этому рад, ведь, признаться честно, я очень боялся, что твой папа откажет нам. Но Цзян-сюн хороший и мудрый омега, — он посмотрел на старого друга, несильно обмахиваясь веером. Старший омега взял Чжений под руку, прильнув к нему. — Сию, я устал с дороги, — Не Хуайсан захныкал. — В этом паланкине так трясло, что у меня разболелась голова. Ты отведешь или отнесешь меня в гостевую комнату, м? — омега посмотрел на любимого, состроив щенячьи глазки.
— Быть может вы, глава клана Не, проголодались и желаете перекусить с дороги? — Лань Сичень улыбнулся, смотря на омегу.
— Ой, Цзэу-цзюнь, простите, я вас не заметил, — виновато проблеял Хуайсан и поклонился заклинателю. — Я был так увлечен своим милым Сию, что не замечал ничего вокруг. И нет, я не голоден, но спасибо за приглашение. Сию сейчас отнесет меня в гостевую и я немножко отдохну.
— Гостевая сам знаешь где, дойдешь ножками, — буркнул Чэн, складывая руки на груди, немного злясь на друга, что он даже не мог нормально поговорить с самим Ваньинем. Да и все еще злость на старшего не прошла за совращение его сына.
— Я совсем не против отнести Сяя на руках. — Сию чмокнул любимого в висок, затем мягко погладив его ладошку на своей руке. — Папа, мы откланяемся. Сяй отдохнет и мы поговорим по поводу свадьбы, — юноша улыбнулся, затем поведя своего любимого в дом, но перед порогом подхватывая на руки, а Не Хуайсан прекрасно там поместился, будучи пусть пока еще немного ниже. — Ты хорошо добрался? Тебя никто по дороге не обижал? И как ты себя чувствуешь? Может, тебе есть, что мне сказать?
— Все прекрасно, любимый, — Не Хуайсан улыбнулся, обнимая Сию за шею. — И вроде бы я ничего не хочу тебе сказать. А что-то должен? Если вдруг я что-то должен тебе сказать, то напомни мне, пожалуйста, а то в последнее время память у меня не очень, — он тихо посмеялся, приложив ладошку к губам. — Или ты хочешь узнать нечто очень личное, что касается нас двоих? — омега понизил голос, загадочно улыбнувшись.
Цзян Чженйи смутился, улыбнувшись.
— Если вдруг тебе есть что рассказать очень секретное, то хочу послушать. А что можно мне узнать личного? — с интересом протянул Альфа. — Сяй-лаоши, — он жарко шепнул омеге в висок. — Не искушай, — усмехнулся юноша, затем подкидывая свою ношу на руках, отчего тот громко ойкнул. Альфа прошел мимо гостевых комнат прямо в свою.
Лань Сичень смотрел вслед двум влюбленным, затем оборачиваясь к любимому омеге, аккуратно приобняв.
— Не дуйся, Чэн. Сейчас Не Хуайсан отдохнет и вы поговорите, как старые друзья. А пока что ты тоже можешь отдохнуть или заняться своими делами. Я могу помочь тебе с ними, если нужно.
Цзян Чэн хмыкнул, раздумывая о своем. Он покручивал на пальце Цзыдянь, чтобы успокоить самого себя и свою злость. Кажется, придется достаточно долго привыкать к тому, что его сын выбрал в пару того, кто старше его вдвое. Повернувшись к Альфе, Ваньинь отстранился от него.
— Я сам займусь делами. Отдохни. Кажется, ты хотел сыграть на Лебин? Вот и сходи в ту беседку и сыграй. Тебя там никто не побеспокоит.
— Пойдем со мной, — мужчина потянул омегу за руку, а Ваньинь только глубоко вздохнул. Ну не мог он сопротивляться.
Они отправились в ту самую беседку, в которой поговорили вечером. Тогда, когда Ваньинь только догадывался о том, что он беремен. В этой самой беседке он любил бывать и в первую свою беременность. Здесь он часто был с матушкой, они пили чаю, разговаривали и Цзян Чэн даже чувствовал себя любимым ребенком. А не тем, кто просто станет наследником. Лань Сичень, что находился здесь сейчас, был каким-то чужим, но в то же время самым родным человеком. Соулмейт, которого создала природа. Цзян Чэн присел на скамью, прижав к себе колено, как обычно любил сидеть, да и живот все еще позволял. Он закинул на колено руку и взглянул на Лань Сиченя, что проверял Лебин. Хуань взглянул на омегу, улыбнувшись.
— Я хочу сыграть для тебя. И спеть песню. Я придумал ее еще давно.
— И как же ты будешь петь и играть одновременно? — Цзян Чэн ухмыльнулся, чем ввел Альфу в ступор. Он смутился, покрутив в руках сяо, убирая ее и присаживаясь рядом с омегой, погладив его по щеке.
— В таком случае я буду петь тебе так.
— Ты смущаешь меня, — Ваньинь густо покраснел до кончиков ушей. — У меня дел полно, Хуань.
— Немного. Умоляю тебя, — он распустил феромоны, от которых внутренняя омега забилась в угол и заскулила, моля о большем. Он жарко шепнул на ухо Цзян Чэну, улыбнувшись. — Ты готов?
Ваньинь взглянул на него из-под ресниц, перехватывая под подбородок, показывая всем своим видом, что в Пристани Лотоса командуют не Альфы.
— Я послушаю тебя. Но только из-за того, что я сам так решил.
— Безусловно, — Лань Сичень улыбнулся, обнимая любимого и начиная тихо петь.
Я столько лет искал.
И столько лет я жил в неведении.
Сколько же боли,
Сколько же воды
Меж нами утекло.
Ты говоришь: «Раскрой глаза, я здесь!»,
Но как же я был слеп.
Всегда, когда рядом был ты,
Я словно не хотел замечать.
Послушай, во что бы то ни стало, теперь я твой!
Я так боялся самого себя.
Так страшился рассказать о том, что важно,
Ты придал мне храбрости
И теперь я не боюсь.
Рядом с тобой, мой свет, я живу, я дышу.
Я разорван на части,
Кажется, мы оба ждали целую вечность,
Лишь бы обрести то, о чем так мечтали.
Я бы не променял ни минуты рядом с тобой,
Ты слишком долго ждал.
Сделай шаг, я поклянусь,
Что буду рядом вечность,
Лишь бы ты был счастлив.
Ты свет, который я искал в окне.
У меня пылает сердце и душа,
Лишь для тебя и только для тебя я живу.
Ты прекрасней лотоса, я сгораю в твоем огне.
Каждый день я хочу видеть тебя,
Хочу кричать: «Я влюблен в тебя!».
Мой последний шанс сказать тебе: «Выходи за меня!».
Даже если все вокруг взлетит на воздух,
Даже если Небеса проклянут этот мир,
Я хочу быть рядом с тобой. Вечно-вечно-вечно.
— Цзян Ваньинь, я хочу, чтобы ты был моим мужем. Ты выйдешь за меня?
Продолжение следует…
