Всего лишь омега?

       Цзинь Лин не понимал, в какой момент он свернул на порочную дорогу. В тот момент, когда ему признались двое Альф или когда он внемлил совету Не Хуайсана. Он совсем не ожидал того, что в какой-то момент станет крутить роман сразу с двумя Альфами, успешно скрывая их друг от друга. Он принял их чувства, когда им исполнилось шестнадцать и вот как уже два года Жулань жил на два лагеря, говоря одному и второму, что другой Альфа только друг и большего между ними быть не может. Однако и отношения стоило держать втайне, чтобы не обидеть, да и отношения до свадьбы были своеобразным грехом. Цзинь Лин не знал, в какой момент он перестал испытывать мук совести, которая в первое время не просто кричала, вопила и ударяла его бамбуковой палкой, словно по гонгу, что звон в ушах стоял неимоверный. Лин абсолютно точно понимал и знал, что Альфы конкурируют друг с другом, соревнуются и ревнуют своего омегу к другому. Но как же объяснить теперь им, спустя такое долгое время вождения за нос то, что Лин любит обоих и боится также обоих потерять?        С вступления на пост главы, и после отношений с Лань Цзинъи и Лань Сычжуем, Цзинь Лин часто бывал в Облачных Глубинах. Он оставался на неделю, чтобы решить дела с Лань Сиченем, но не упускал возможности и побыть рядом с любимыми Альфами. Лин с легкой дрожью вспоминал первый поцелуй. Первым его украл Лань Цзинъи, ведь Лин встретился с ним раньше. И от воспоминания о том поцелуе у омеги до сих пор подгибались колени, ведь парень так нежно прижал любимого к себе, словно боясь сломать, так нежно целуя, что сердце защемило от ласки. Второй же был Лань Сычжуй, который прижал Цзинь Лина к стволу большого дерева, целуя так пылко и горячо, что юноша едва удержал равновесие и себя в руках, настолько ему было хорошо от этого поцелуя. И после этих двух поцелуев Лин подумал, что, возможно, не так плохо иметь сразу двух парней. Ведь это имело и свои плюсы. А потом он решил, что пришла пора действовать более решительно. А поэтому в один из вечеров пребывания в Облачных Глубинах, он пригласил в свою комнату Сычжуя, решив, что он будет первым. В конце-концов, первый поцелуй достался ведь Цзинъи? Должно же что-то первое достаться Юаню. Ох, знали бы Лань Цижэнь и Лань Сичень о том, что творится на территории Облачных Глубин. В свой первый раз Жулань жутко стеснялся, никак не мог расслабиться, но… его опасения были напрасны. Действия Сычжуя были полностью противоположны тому, как он целовал Жуланя. Поцелуи были страстными, горячими и такими, что буквально заставляли бабочек в животе порхать. Но его движения рук, его нежные поглаживания и аккуратные толчки выбивали из Лина весь дух и он никак не мог перестать стонать. Но чувствуя эту ужасающую ауру настоящего Альфы, он понимал, что Юань себя очень сильно сдерживает. Тогда Жулань почти потерял рассудок. К счастью, Альфа следов не оставил, хотя в следующий раз омега попросил его не сдерживаться, но все так же. Без следов. И ничего не рассказывать Цзинъи, чтобы не обидеть его, ведь для Юаня он Цзинъи отшил.        Через несколько дней в его постели оказался Цзинъи, с которым на омегу нахлынуло такое желание и страсть, что в тот вечер он не мог сдержать криков. И, вопреки его запретам, строптивый альфа оставил на Жулане свои следы, которые сходили ещё несколько дней, отчего Лин не мог пригласить к себе Юаня. Так и уехал, попробовав лишь дважды, ссылаясь на то, что у него все болело.        Так и проходили месяцы. Он продолжал посещать Облачные Глубины заведомо чаще, чем Пристань Лотоса, наверняка обижая своего дядю, но тот не знал и благо. Он навещал своих Альф, которые все еще не догадывались о нахождении друг друга в постели омеги. Сейчас была очередь Юаня, который сидел за узкой спиной, выцеловывая обнаженные тонкие плечи, ведь Цзинь Лина тонкое нижнее ханьфу съехало с плеч (не без помощи Сычжуя конечно), прижимая омегу к своей сильной груди и постоянно отодвигая его сползающие на шею волосы. Жулань резко закрыл свою шею ладонью, когда сводный брат потянулся к холке.        — Почему ты не идешь к себе? — Цзинь Лин вновь уткнулся взглядом в свои документы, пытаясь вникнуть в них, что не особо получалось пока его так нагло выцеловывали и едва ли не облизывали. Он позволил Юаню взять его руку с меткой, а он поднес ее к губам, нежно целуя, отчего метка засветилась нежным голубым светом, а по телу от этого прокатилось тепло. Лин улыбнулся, обернувшись через плечо. — Тебе было мало одного раза? Почему ты не идешь спать? — шепнул он, чмокнув одного из любимых Альф в губы, прикрывая глаза. — Разве Жу… Лань Цзинъи не будет волноваться, что ты не приходишь после отбоя? — омега скользнул рукой по белоснежному бедру юноши, поворачиваясь к нему всем телом, а затем роняя на циновку и нависая сверху, словно изголодавшаяся кошка.        Он бы действительно не смог выбрать из двух Альф одного. Слишком они были разными, но одинаково любимыми и привлекательными. Сердце каждый раз заходилось в бешеном стуке, стоило Цзинь Лину вспомнить их ласки и поцелуи, отчего становилось так жарко. И не раз, лежа после всех ласк в постели, он представлял как его ласкают они оба одновременно. Но эта мечта была несбыточна и Жуланю приходилось жить на два фронта. И лишь страх того, что он мог потерять сразу их двоих, если попросит их о совместной ночи, отрезвлял его и заставлял отвлечься от мыслей ночи втроем.        — Мне всегда тебя мало, Лин, — Сычжуй легко улыбнулся, смотря на любимого снизу-вверх, ведь тот нависал над ним. — Ты словно что-то, что вызывает зависимость и от чего сложно отказаться. Хочется снова и снова, но также хочется «посмаковать», — Альфа приподнялся на локтях, мягко целуя Лина в уголок слегка пухлых губ, кладя ладонь на его бедро. — Цзинъи мне не папа и не отец, чтобы следить за тем, когда я возвращаюсь в комнату. Поэтому, не думай об этом, — отношение Юаня к Цзинъи стало немного другим. Он все также дружил и любил его, как друга, но некая ревность Лина к нему и легкое чувство соперничества не желали их оставлять. Поэтому теперь, когда речь заходила о Цзинъи, на светлом лице можно было увидеть тень недовольства. Юань вновь коснулся губами обнаженного плеча, после посмотрев в глаза. — Лин, тебе обязательно возвращаться в Ланьлин так скоро? Может быть, ты останешься еще на пару дней? Я бы хотел провести вместе с тобой Циси… Хочу найти в пряниках красную нить, что свяжет нас навсегда. Потому что сам хочу провести с тобой всю свою жизнь, — Альфа бережно взял ладонь омеги в свою.        Лин переплел их пальцы, прижав руку юноши к полу, вновь нависнув над ним и улыбнувшись.        — Наши отношения в секрете, забыл? Не хочу, чтобы Ханьгуан-цзюнь или дядя Вэй смотрели на меня с осуждением, — он сел на циновку, аккуратно убирая распущенные волосы в пучок, чтобы они не мешались, закрепляя их гуанью, взяв ее со стола, но некоторые непослушные пряди длинных волос все равно скользнули к бедрам по спине. Жулань смахнул со лба челку, вновь беря в руки кисть. — Юань, тебе бы стоило пойти в свою комнату. Завтра тебе идти к Цзэу-цзюню, ты успеешь проснуться? Я завтра поеду, но пришлю тебе весточку и приглашу в гости. Кстати, как малыш Лифэн? — решил перевести тему он, чтобы соскочить с темы их отношений. Жулань видел, что Сычжуй хотел, чтобы их отношения перестали быть тайными, ведь тот хотел заверить на омегу свои права и с каждым разом клыки Юаня постоянно оказывались слишком близко к холке. Лин даже не думал о том, чтобы когда-нибудь выйти замуж за кого-то из двух Альф. Он даже не представлял, как это будет. Жулань приложил ладонь к щеке, наконец, задумавшись. «Мне все равно придется выбрать одного и выйти за кого-то из них… ну почему же я так несчастен? Почему я должен выбирать?». Подросток обернулся к любимому, замечая как он погрустнел. — Я приеду на праздник Циси, — Лин улыбнулся. — Хорошо? Я поеду и проверю, как в клане дела. А затем приеду на праздник в Гусу, хоть в Ланьлине он гораздо красивше. И каждый год в праздник Циси ко мне съезжаются женихи. Надеюсь в этом году этого избежать. Я пока не намерен выходить замуж, я хочу убивать нечисть.        — Я могу приехать на праздник Циси в Ланьлин, — Альфа выпалил, затем тушуясь со своего поведения и несильно краснея. — То есть… если ты не против, конечно. Циси в Гусу красивое, но я бы хотел посмотреть на праздник в Ланьлине, — он улыбнулся, «А заодно отогнать от тебя всех тех, кто решил, что достойны твоей руки», — мысленно добавил Сычжуй. — И тебе не придется снова уезжать. Здорово я придумал, верно? — Юань сел на циновке, поправляя свою одежду и волосы, собирая их в простой высокий хвост. С каждым годом он все больше начинал походить на своего отца повадками и поведением. Сычжуй был таким же собственником, как он, видимо, это и правда было семейное у Ланей. Единственное, чего он никогда не хотел, в отличии от отца, это запереть Жуланя. И не только потому, что это бесполезно и его быстро хватятся, но и потому что он не хотел лишать любимого свободы. — Не переживай за меня, просыпаюсь я всегда вовремя. Это у меня от отца, — Альфа мягко коснулся губами белой щеки, после вставая на ноги. — Но вернуться и правда стоит. Если дозорные узнают, что меня не было на месте ночью, то доложат дедушке, а у меня и так с ним отношения не очень в последнее время из-за Вэньяна.        Лин аккуратно отставил кисточку, встав напротив любимого, аккуратно поправляя нижний слой его ханьфу, затем забирая с кровати налобную ленту, взяв ее в зубы, поддавшись Юаню навстречу. Он поправил его хвост из волос, затем аккуратно повязывая ленту на его лбу.        — Я подумаю насчет твоего предложения, — Лин погладил Альфу по щеке, после коротко целуя в губы и прикрывая глаза. — Будь осторожен по возвращению, хорошо? И обязательно хорошенько выспись, — омега мурлыкнул, скользя пальцами по широкой груди и ниже. — Хоть так не хочется тебя отпускать с этим… — он положил свою ладошку на пах Сычжуя, чувствуя его твердость. — Неужели вид меня с твоей налобной лентой так возбудил тебя? Какой ты пошляк, Юань… — жарко прошептал Лин. — Я бы взял в рот, но уже поздно, — он резко отстранился. — Тебе пора, — он улыбнулся, легко кинув в Альфу его верхними слоями ханьфу.        Юань поймал свои одежды, шумно выдыхая.        — Лин, ты такой жестокий. Ты ведь знаешь, как я реагирую на тебя и так себя ведешь. Я ведь теперь точно не высплюсь с каменным стояком, — юноша фыркнул. — Придется сходить в ледяной источник, чтобы успокоить смуту, — он накинул на себя верхние одежды, после вновь обращая на омегу внимание, а именно то как тот снова подходит к Альфе и медленно опускается на колени. Сычжуй подпрыгнул, словно током ударило, заливаясь краской. — О, Небеса, — тихо прошептал он, приложив руку к пылающему лицу и смотря на Лина сквозь пальцы.        Конечно одним минетом дело не закончилось и Юань покинул комнату любимого лишь за двенадцать ночи, перемещаясь тихо и невесомо. Но увы, удача покинула его, так как на полпути к своей комнате он повстречал папу, спокойно распивающего вино и шатающегося по ночным Глубинам, словно неприкаянная душа.        — Папа? — Юань прочистил горло, так как голос все еще хрипел. — Папа, что ты тут делаешь?        — Решил прогуляться, — Вэй Ин отпил вино, искоса взглянув на сына алыми глазами, который вдруг так поздно тут разгуливал. Он нахмурился, выпрямившись. — Что ты здесь делаешь так поздно? — Вэй Усянь был почти абсолютно трезв, ведь его Золотое Ядро, что за столько лет Лань Ванцзи тренировал, перерабатывало алкоголь. За столько лет своей жизни Вэй Ин частенько сбегал по ночам от Лань Чжаня, когда он засыпал, чтобы поупражняться в темной магии, ведь он все еще мечтал подчинить темную ци себе, но за столько лет практики у него никак не выходило. И он, как вор, сбегал от мужа по ночам в свою мастерскую в горах, сокрытую иллюзией. Темная ци все больше имела место в жизни Вэй Ина, частенько перебивая светлую, но это его не волновало. Омега подошел к сыну, легко погладив его по волосам. — Идем. Я провожу тебя. Не говори отцу, что видел меня ночью. И тогда я тоже смолчу, что ты шатаешься по резиденции после отбоя, — он покачал пальцем. — К тому же… — Усянь принюхался. — Бегаешь к омеге, — Вэй Ин убрал руку с плеча своего ребенка, отпивая свое вино, будучи спокойным, ведь давно все узнал в пору своей проницательности и ума. Омега давно знал, что А-Лин вертит его сыном и Лань Цзинъи, как хочет, имея в постели обоих. И Усянь не мог осуждать его, решив, что он сам со всем разберется. Хотя старался ограничивать общение Сычжуя с Жуланем. Родительское сердце все равно слишком переживает за своего ребенка, чтобы пустить все на самотек. Он просто был более лоялен к своим детям, а не так консервативен, как Лань Чжань, а потому больше им разрешал и все спускал с рук. Омега посмотрел на побледневшего сына. — Не хочешь мне ничего рассказать, Юань?        — М-м, нет? — Сычжуй неловко улыбнулся, посмотрев на родителя, но когда тот серьезно сложил руки на груди, то Альфа ощутил, словно холодок пробежался по позвоночнику. Такой могильный и пробирающий до самой души. Иногда его папа становился слишком пугающим, от того милого и солнечного образа не оставалось и капли. Он превращался в один темный кусок льда и от этого становилось по-настоящему не по себе. Словно в его родителе жили два разных человека: Вэй Усянь и Старейшина Илина. — Пап, я расскажу тебе все, только, пожалуйста, убери эту темную ауру, что сгустилась вокруг тебя, — он поежился от того, что ему стало довольно некомфортно, «Всполохи этой энергии такие же, как у нечисти, что обитает в нечистых местах. Неужели папа не оставил мыслей о том, чтобы подчинить себе темную энергию?».        Вэй Усянь расслабился, кивая.        — Ты мне все расскажешь, — молодой омега улыбнулся. — Пойдем, — он направился дальше, резко останавливаясь и пряча сына за спину, когда мимо них прошли дозорные. Но, к счастью, не засекли. Вэй Ин выдохнул, улыбнувшись и взглянув на первенца. — Папочка тебя спасет от наказания, — он прыснул, направившись дальше, задумавшись. — А-Юань… — начал омега ласково, задумавшись как бы не спугнуть сына, чтобы тот сам поделился всем со своим папой. Но молчать Ин больше не мог. — Милый… я знаю, что ты питаешь к Жуланю очень горячие и светлые чувства. И знаю, что вы близки. Твой запах говорит сам за себя, я чувствую. Но… — мужчина остановился, задумавшись, как бы продолжить разговор. — Что… что если А-Лин не тот, кто тебе нужен? Я не хочу лезть в твои отношения, но у меня сердце не на месте, — он знал больше, чем то, о чем говорил. Было обидно, что племянник водит его сына за нос, развлекаясь с двумя, не такого Вэй Усянь ожидал от сына шицзе, но у него ведь в родне был Цзинь Гуаншань, Цзинь Гуанъяо и павлин, который пусть и изменился, но все так же оставался гордецом. Вэй Ин потер шею, вздыхая. — Милый. Я не хочу, чтобы тебе сделали больно. Ты ведь понимаешь?        — Я понимаю, пап, — юноша кивнул, после улыбнувшись и взяв родителя за руку, сжимая ее в своих ладонях. — Но ты ведь помнишь о чем мы говорили, когда мне исполнилось шестнадцать? Что ты и отец не будете вмешиваться в мою личную жизнь, потому что я хочу все решить сам. Даже несмотря на то, что могу очень серьезно обжечься. К тому же, у Лина есть метка, которая принимает меня, а моя принимает его. Мы созданы друг для друга, нам судьбой велено быть вместе. Не думаю, что это может быть ошибкой. Пожалуйста, не переживай за меня. Если мне понадобится ваша с отцом помощь, то я непременно к вам обращусь, а пока лучше займитесь диди и мэймэй. Они ведь еще такие маленькие, — Альфа тихо вздохнул, посмотрев на небо. — Уже поздно, нужно идти спать. Завтра дядюшка Сичень будет учить меня тому, как управлять кланом. И ты возвращайся к отцу, иначе он снова обидится и не будет с тобой разговаривать, — Юань тихо прыснул, вспоминая момент, когда папа также ночью покинул супружескую постель, а отец проснулся из-за этого и потом весь день ходил хмурый и не разговаривал с папой. Оказалось, он решил, что папе стало неуютно спать с ним и поэтому он ушел. Тогда Сычжуй и понял, что его отец большой ребенок в душе с детскими обидами.        Вэй Усянь нежно улыбнулся, смотря на Юаня, затем крепко обнимая его с теплой родительской любовью, закрывая глаза, уткнувшись носом в макушку сына. «Я и не заметил того, какой же мой Юань уже взрослый…». Омега мягко отстранился от своего малыша, нежно погладив большим пальцем его по щеке.        — Обещай. Обещай, что ты обратишься к нам с отцом за любой помощью, — тихо шепнул он и чуть улыбнулся. — Время так пролетело, мой милый А-Юань… Тебе почти девятнадцать… в этом году твой день рождения выпадает на день Циси. Нужно подготовить достойный подарок на такую дату… Иди спать, иначе я расчувствуюсь. И так от вина становлюсь слишком сентиментальным, — мужчина посмеялся, делая шаг назад, ойкая, когда ребенок крепко обнял его, зажмурившись. Вэй Ин улыбнулся, также обнимая и Сычжуя в ответ, гладя по волосам. — Ты ведь знаешь, что я люблю тебя? При любых обстоятельствах буду на твоей стороне. Всегда.        — Ты самый лучший папа на всем свете, — тихо прошептал Сычжуй, крепко обнимая родителя и легко улыбаясь, — и я очень сильно люблю вас с отцом. Потому что вы самые лучшие родители, — он уткнулся носом в грудь Вэй Усяня, вдыхая теплый и родной аромат, что успокаивал и дарил ощущение защиты и заботы. Запах вина, смешенный с мягким природным ароматом. Сколько Юань себя помнил, тот всегда так пах и юноше очень нравился этот аромат. Потому что это был аромат родительского тепла и заботы человека, который сперва выносил его под своим сердцем, подарил жизнь, а после вырастил, будучи всегда рядом. Кто бы что не говорил, но папы и матери были ближе детям, чем отцы. Потому что папы и мамы с детьми с самых первых дней и все время с ними на руках.        Вэй Ин погладил своего ребенка по волосам, мягко похлопав по макушке.        — Ну все. Топай. Я тоже скоро отправлюсь спать, только схожу в Гусу еще за вином, — он посмеялся. — Обещаю в этот раз на два дня не пропадать, — омега улыбнулся и отошел, смотря как сын всходит на крыльцо дома. — Сладких снов, Юань, — он помахал сыну ладонью, смотря ему вслед, пока фусума не закрылись. — Мои дети совсем выросли…        Цзинъи разбудил тихий звук закрывшихся фусума. Он перевернулся на другой бок, засопев и зарывшись носом в подушку. Он тихонько проблеял:        — А-Юань, потише.        — Прости, — шепнул старший Альфа и виновато улыбнулся, бесшумно подходя к своей кровати, забираясь на нее и складывая одежду рядом с ней. Он замялся, а после шепнул: — Жун…        — М? — сонно отозвался комок одеяла.        — Мы навсегда будем лучшими друзьями?        Лань Цзинъи приподнялся, сонно щурясь и рассматривая лицо Юаня во тьме. Он сдержанно кивнул и фыркнул.        — Если не поссоримся из-за главы клана Цзинь.        — Цзинъи… он все еще мне нравится.        — И мне. Поэтому я обязательно женюсь на нем.        Лань Сычжуй фыркнул и прилег в постель, укладывая руки на животе. От воспоминания былого вечера в животе запорхали бабочки, а на одеяле появился недвусмысленный бугорок. Он покраснел, поблагодарив Небеса за то, что в комнате было темно. Выдохнув, молодой Альфа отвернулся к стене, сомкнув ноги. Скоро. Уже совсем скоро праздник Циси и он обязательно поедет в Ланьлин.

***

       — Сычжуй, быть может, ты расскажешь кого именно решил навестить в Ланьлине на празднике Циси? — спросил Лань Ванцзи.        Сейчас он смотрел на старшего сына, который был его гордостью, как и каждый ребенок. Рано утром, лишь рассвет ступил на территорию обители клана Лань, молодой Альфа встал и стал собираться в путь.        Комната Сычжуя находилась в домах, которые были отведены под учеников клана и учеников других кланов. Совсем еще недавно Сычжуй делил комнату с Цзинъи, но после неизвестных Ханьгуан-цзюню обстоятельств попросился в другую комнату. Дружить юноши не перестали, но некое напряжение в их отношениях чувствовалось до сих пор. Лань Ванцзи не лез к сыну с разговорами об этом, так как тот сам этого просил, но все же, под натиском Ина, иногда расспрашивал Сычжуя, а тот отвечал уклончиво, но и не врал.        — Твой папа беспокоится, что ты отправляешься в другую провинцию к кому-то, а он до сих пор не знает, к кому именно, — мужчина приподнял уголок губ, когда сын прыснул от смеха. — Ты ведь знаешь своего папу. Поэтому, прежде, чем ты покинешь дом на несколько дней, а быть может и недель, я хочу узнать, что же за человек поселился в твоем сердце и дать пару советов и предосторожностей.        Сычжуй улыбнулся, собирая свои вещи, складывая их в мешочек цянькунь.        — Отец, я не могу рассказать этого сейчас, — Юань посмотрел на отца, выпрямляясь. — Я лишь надеюсь, что наши нити сплетутся на празднике Циси, — щеки слегка заалели, а улыбка теперь не покидала лица. — Я еду к самому прекрасному на свете человеку, что вскружил мне голову, — он влюбленно вздохнул, укладывая одежду. — Папа больше беспокоится, что мой день рождения пройдёт не дома. Я его понимаю, но… хочу, чтобы в этот день рождения я был рядом с тем, кого люблю. Вас я тоже очень люблю, но хочу, наконец, взять судьбу за рога, — Юань почесал нос в излюбленной манере папы. — Ты ведь… не будешь сильно злится, если вдруг у меня получится, как у вас с папой? Я ведь появился, когда вам было лишь восемнадцать, — он присел на кровать, выдыхая. — Я так волнуюсь. Вдруг он не обрадуется, увидев меня? А вдруг что-то пойдет не так и на празднике Циси он откажет мне? Я уже знаю, что хочу жениться на нем, но… — юноша нерешительно заломил пальцы в замке. — Ох, отец… как ты признался папе?        Ханьгуан-цзюнь вошел в комнату глубже, подходя к кровати и садясь рядом с сыном, смотря столь бесстрастным выражением лица, что создавалось впечатление, будто он и вовсе не имел эмоций.        — Если тот человек и правда любит тебя, то он будет рад твоему приезду на тот праздник, который принято проводить с любимым человеком. И не торопись со столь серьезным делом, как дети, Юань. Мы с твоим папой поддались тогда чувствам и юношеской глупости, ты должен быть умнее нас, — мужчина на мгновение замолчал, вспоминая. — Тогда я приехал в Юньмэн специально, чтобы рассказать твоему папе о своих чувствах, несмотря на то, что все были против него. Тогда были тяжелые времена, не то, что сейчас. Мы провели вместе замечательную ночь. Но я не знал о том, что Вэй Ин забеременел после нашей ночи. А как узнал, так сразу приехал на гору Луаньцзан просить его руки, ведь и так мечтал создать с ним семью.        — Тогда и появился я, да? — внутри все потеплело, когда отец кивнул. — Я рад, что вы с папой все же признались в чувствах друг другу, а тетушки с дядюшками в итоге не побили тебя тяпками, — юноша засмеялся. — Один раз тетушка накинулась на своего мужа с тяпкой, когда тот напугал ее, притворившись призраком, я помню. Вы с папой тоже так иногда делаете. Ты обижаешься на него, как маленький ребенок, — он прыснул, вновь вздохнув. — Надеюсь, что и у меня так будет, — Сычжуй нежно улыбнулся, вспоминая Лина, что был для него, словно солнце. Только он светил в его, Сычжуя, жизни ярким огнем, освещая жизнь. Юань выдохнул, приложив руку к груди, в которой бешено билось сердце. Он и Лань Ванцзи обернулись, услышав чужие шаги. Он вскочил на ноги, смотря на Вэй Ина. — Папа. Ты от дедушки? Как он?        — Прекрасно, все та же заноза в заднице, — Усянь улыбнулся. — Компрессы на больную ногу и растирание травами идут ему на пользу, — омега подошел к мужу и ребенку. — А-Юань… я, конечно, не одобряю, что ты едешь на свой день рождения в Ланьлин, но не могу не отпустить тебя. Поэтому подарю твой подарок заранее. Мы с твоим отцом готовили его совместно и вложили много духовных сил в него, — Вэй Ин достал из-за пазухи маленькую коробочку. — Это для тебя. От нас. С будущим Днем Рождения, Юань.        Юноша удивился, принимая подарок, а затем медленно открывая коробочку под нежные взгляды родителей, смотря на амулет, что явно был сделан вручную с теплой родительской любовью. Это был красный лотос с множеством бусинок и белой кисточкой на конце. Он приятно переливался на светящем в окно солнце и выглядел очень дорогим. Лань Сычжуй посмотрел на родителей, улыбнувшись, крепко обнимая отца и папу.        — Спасибо.        Вэй Ин улыбнулся, переглянувшись с Лань Чжанем, подмигнув ему, обнимая сына.        — Этот талисман особенный. Он будет оберегать тебя от всего плохого и тебе будет сопутствовать удача. Ты можешь обхватить этот талисман и позвать нас. Мы придем к тебе всегда. Если тебе будет одиноко, если тебе будет грустно или больно, или даже если тебе будет так радостно, что ты захочешь поделиться этим с нами, то ты всегда можешь позвать нас через этот талисман.        — С ним мы всегда будем рядом с тобой, А-Юань, — Лань Ванцзи легко улыбнулся, смотря на первенца, который и правда был настоящим чудом тогда, в их с Вэй Ином юности, ведь первый ребенок это всегда большая радость и большая ответственность.        Лань Ванцзи повезло, что Лань Сичень был рядом, когда они вернулись с ним с горы Луаньцзан. Старший брат всегда помогал с ребенком, чтобы приналовчиться, Сычжуй был ему почти, как родной ребенок. Те приобретенные навыки пригождаются ему до сих пор. И когда у Сиченя и Цзинь Гуанъяо появился Жусун, то Сичень был уже ко многому готов.        — Повяжи его на поясе или на рукоять меча, так он всегда будет в доступности. Теперь ты взрослый юноша, Юань. Теперь твои решения определяют твою судьбу и будущее. Смотри хорошо, с кем именно разделить тебе их.        — И почаще прислушивайся к своим старикам, мы, в конце-концов, прошли многое, — фыркнул Вэй Усянь. — И чутье у нас работает, — он подмигнул первенцу, который вновь крепко обнял родителей в порыве любви.        — Спасибо вам большое. Он всегда будет со мной, обещаю, — юноша отстранился от родителей, доставая амулет и подвешивая его на пояс заместо старого.        — Теперь я растрогался, ох… — Вэй Ин театрально запрокинул голову вверх, подтирая подушечками пальцев слезинки. — В последний раз я так растрогался сильно, когда Сянцзян сказала «папа», — он прыснул, вставая ровно. — Ты не берешь с собой в Ланьлин Лань Цзинъи?        Юноша немного напрягся, помотав головой.        — Нет, я еду туда один.        Вэй Усянь задумался, пораскинув мозгами. «А что если…», в голову влетела идеальная, как ему показалась, идея о том, как помочь Сычжую раскрыть глаза.        — Хорошо, — омега улыбнулся. — Повеселись там, ладно?        — Конечно, — Юань улыбнулся, смотря на родителей.        — Ладно, ты… ты собирайся, а мы с твоим отцом пойдем прогуляться. Потом обязательно позови нас, когда соберешься улетать, — он покачал пальцем, затем потащив Лань Чжаня к выходу.        Лань Ванцзи совсем слегка удивленно приподнял брови, когда его потащили к выходу, потянув за руку. Он даже попрощаться не успел с сыном, как уже оказался на улице, болтающийся за любимым мужем, как болванчик.        — Вэй Ин, куда ты так спешишь? Мне знаком этот блеск в твоих глазах. Что ты задумал? Это как-то связано с тем, что Юань не хочет брать с собой Лань Цзинъи?        — Немного, — Вэй Ин согласно кивнул, обернувшись к мужу, целуя в уголок губ. — Я доверяю Юаню. Но будет ещё лучше, если с ним кто-то полетит, — омега повел плечом. «А-Лин, так поступать нельзя. Почему же ты не спросил совета?», — подумал Ин и нахмурился, ведь вся эта ситуация ему очень не нравилась. Он ненавидел ложь в любом ее проявлении, хотя сам часто таким грешил, но во благо. Здесь же он не мог допустить того, чтобы сын страдал всю жизнь. Лучше сейчас, чем потом, когда он еще больше влюбится в Цзинь Жуланя. — Лань Цзинъи! — Вэй Ин отпустил руку Лань Чжаня, окликая парня, что шел явно с тренировки. — Что ты так напрягся? Расслабься. Все хорошо, — он резко наклонился к парню. — Я знаю, что тебе нравится мой племянник, — шепнул он, выпрямляясь и видя как распахнул глаза адепт. Он улыбнулся, похлопав Альфу по плечу. — Знаешь… я слышал, что в этот праздник Циси в Ланьлине будет огромное пиршество. Ты никогда не думал, что там праздник лучше, чем в Гусу?        — Э-э… нет. — юноша растерянно хлопал глазами, смотря на господина Вэя, который так внезапно проявил к его скромной персоне интерес. Все ученики немного побаивались Вэй Усяня, ведь иногда от него исходила темная энергия, но больше всего боялись, потому что его мужем был Ханьгуан-цзюнь. Хотя и не понятно почему. Наверное, из-за большого уважения ко второму господину Лань. — Я вообще редко когда выхожу за границы Облачных Глубин. Разве что только в город или на ночную охоту с другими учениками под надсмотром учителя. Мама переживает, а я не хочу ее волновать, — он вдруг резко опомнился, заметив Ханьгуан-цзюня позади, тут же кланяясь обоим старшим.        — Лань Цзинъи. Ты ведь знаешь, что праздник Циси все празднуют с любимыми людьми? — с интересом протянул омега. — А говорят в Ланьлине цветет самый настоящий прекрасный пион, гордость всей Поднебесной, особенно гордость Саньду-шэншоу, — Усянь прищурил глаза, смотря на парня, который явно не догадывался, что он имеет в виду. — Если отметить праздник Циси со своим возлюбленным и вместе найти пряник с красной нитью, то вы никогда не расстанетесь. Разве ты не хочешь госпоже Лань привести невесту? — Усянь выгнул бровь, а когда парень непонятливо поднял брови, то он глубоко вздохнул. — Поезжай на праздник Циси в Ланьлин. Я знаю, что тебя кто-то там будет ждать.        Пару мгновений Альфа просто стоял и тупил, смотря на старшую омегу, после чего его словно молнией шарахнуло. Он распахнул глаза. «Неужели он…? Да нет, не может быть! Господин Вэй только что так открыто намекнул, что он не против того, чтобы я провел праздник Циси с Жуланем? Можно ли это считать в некой степени одобрением, ведь он его дядя, пусть и не родной?». Цзинъи покраснел щеками и ушами, смущенно потерев затылок.        — Вряд ли меня там будет кто-то ждать. К тому же, не могу же я просто прийти в Благоуханный дворец и под взглядом всех старейшин увести их главу на праздник.        — Речь идет о Цзинь Лине? — Лань Ванцзи вмешался в разговор. — Тебе нравится Цзинь Лин?        — Д-да, Ханьгуан-цзюнь, — Жун смущенно кашлянул, после кланяясь Вэй Ину. — Спасибо, господин Вэй, за ваше одобрение моей симпатии к вашему племяннику, но я не могу отправиться в Ланьлин…        — Поверь, я уверен, что сам Цзинь Жулань не против провести с тобой праздник, — омега чуть прищурился, смотря на парня твердым взглядом, словно так и намекая, что если он не отправится сам, то сошлют его силком. — Поезжай. С твоей матушкой я поговорю, если хочешь, — Вэй Ин сложил руки на груди. Он не хотел говорить Цзинъи о том, что Юань тоже собрался в Ланьлин. Если А-Лин крутил ими двумя, то было бы чревато последствиями рассказать об этом Лань Цзинъи так прямо. — Не переживай. Все будет хорошо. Я хочу, чтобы мой племянник был счастлив.        — Хорошо, господин Вэй. Я понял вас, — юноша поклонился и сразу выпрямился. — Я обещаю, что сделаю Лина счастливым, — Альфа улыбнулся, после побежав в сторону своего дома, преисполненный вдохновением.

***

       — Глава, разве вы не хотите справить праздник Циси?        — А что, уже вымотались? — холодно произнес Цзинь Лин, держа в руках документы, над которыми они с советниками работали уже довольно продолжительное время.        — Не в обиду вашему дядюшке, но подобный характер от него перенимать не стоит. Трудолюбие это хорошо, но не переусердствуйте. Сегодня нужно веселиться.        Молодой омега хмыкнул, оставив слова старика без внимания, а тот лишь почесал бородку, переглянувшись с другими. С годами, что главой Ордена являлся Цзинь Лин, в его характере отчетливо виднелся характер Саньду-шэншоу. Мальчишка был гордецом, однако неглупым, чем выводил из себя предыдущих советников в палате, ведь те привыкли живиться. Цзинь Гуанъяо прекрасно им это позволял, если они закрывали глаза на некоторые его деяния, о которых были в курсе. К несчастью прошлых советников, когда Цзинь Жулань принял престол, то за его спиной тенью появился Цзян Ваньинь, научивший мальчишку править так, чтобы никто и никогда не смел им помыкать. Омега оказался с цепким умом, схватывал на лету, да и другие главы могучих Орденов были на стороне мальчика, что остальные кланы подчинились, хотя изначально желали разорить Орден Цзинь. Цзинь Жулань оказался крайне трудолюбив и частенько грешил тем, что засиживался с документами до поздней ночи. А то и вовсе до утра. Потом дремал или медитировал часок, а после снова за работу. Такое рвение беспокоило, а ведь он был совсем молодым, но мог посадить свое здоровье. И не видать наследников. Было бы достаточно печально. Двери открылись и на пороге кабинета показался слуга.        — Мой господин, — слуга поклонился правящим лицам, выпрямляясь, — к вам прибыл гость из Ордена Гусу Лань. Попросил о встрече с вами. Кажется, это сын Ханьгуан-цзюня и Вэй Усяня.        Цзинь Лин удивился, отложил документ и встал с места.        — Лань Сычжуй? — он оглядел советников. — Господа, отдыхайте.        Он твердым шагом направился встречать гостя, что и правда в свой собственный день рождения приехал в Ланьлин. Ради Цзинь Лина. Такой жест любви был невероятно приятным, однако на сердце было слегка неспокойно. Советники только удивленно взглянули вслед своему главе, пожали плечами и тоже начали расходиться.        Когда Лин вышел в главный зал, то Сычжуй смиренно стоял в ожидании, одетый в красивое белое ханьфу с легкой, словно облака, шелковой накидкой. Рисунок облаков струился по его одеждам серебряными нитями, а длинные черные волосы, как у отца, были убраны в высокий хвост и заколоты серебряной гуанью. Истинный зрелый молодой господин. Многие, кто видели их вместе, порой считали, что Сычжуй был бы прекрасной парой для главы клана Цзинь, если бы только они не были братьями. Пусть и названными. Взгляд зацепился за резной красный лотос, что талисманом свисал с пояса юноши и так сильно выделялся на белом фоне одежд. Жулань сразу понял, что это дело рук Вэй Усяня, ведь черный и красный цвета были обычными для него и прекрасно ему шли. Цзинь Лин поравнялся с Юанем, взаимно поклонившись друг другу.        — Добро пожаловать, Сычжуй. Я не ожидал твоего визита.        — Прошу прощения, глава клана Цзинь, что я прибыл без приглашения, — Альфа выпрямился, легко улыбнувшись. — Просто я был наслышан от кого-то, что фестиваль Циси в Ланьлине еще более прекрасен, чем в Гусу, поэтому решил в этом году встретить его здесь. Хотел позвать вас составить мне компанию, — он игриво усмехнулся. — Если вы не против, конечно же.        Лин, осмотревшись и не заметив слуг поблизости, кинулся к своему любимому Альфе на шею, крепко обнимая Сычжуя, а тот подхватил омегу под бедра, подкинув вверх. Цзинь Лин обвил узкий пояс юноши длинными стройными ногами, нежно и сладко целуя его, закрыв глаза. Он тихо простонал, когда Юань прикусил его нижнюю губу и крепче сжал бедра. Жулань зарылся пальцами в волосы Юаня, ахнув, когда он углубил поцелуй. Щеки раскраснелись, а омега несдержанно поддался ближе, скользя своим язычком по его. Поцелуй окончился также быстро, как и начался.        — Юань… — томно вздохнул Лин, коснувшись лба Сычжуя своим. — Не могу поверить, ты и правда приехал… ох… С днем рождения, — он прыснул, улыбаясь, вновь сладко целуя соулмейта, закрыв глаза.        Сычжуй прижал сокровище ближе к себе, поставив на ноги, чтобы было удобнее обнимать и целовать его. Он умостил руки на стройной талии, в то время как Лин обнял его за шею. Казалось бы, что они не виделись всего ничего, но создавалось впечатление, что прошла целая вечность. Сычжуй мягко оторвался от зацелованных губ, посмотрев в глаза Лина и погладив большим пальцем по красной горячей щеке.        — Разве я мог не приехать к тебе? — он тихо прошептал, после легко улыбнувшись. — Спасибо за поздравление, Жулань, — Альфа коснулся его лба своим, прикрыв глаза и просто наслаждаясь теплой близостью. — Я так скучал по тебе.        Цзинь Лин улыбнулся, закрывая глаза. Он был так рад, что в такой день рядом с ним будет хотя бы кто-то из его соулмейтов. Омега нежно обнимал Юаня, сжимая в своих руках, не желая отпускать больше ни на цунь. Но чуть отстранился, чтобы рассмотреть его лицо.        — Ты проделал такой путь… — Лин чмокнул Сычжуя в губы. — Хочешь отдохнуть? Или может, хочешь помыться с дороги? Или мы можем сразу же пойти на праздник?        — Я был бы не против отправиться сразу на фестиваль, чтобы как можно больше времени провести с тобой, но я так спешил, что почти не останавливался в гостевых дворах. Поэтому мне не помешает немного освежиться, — Альфа улыбнулся, мягко поцеловав любимого в уголок губ. — Поэтому, ты подождешь меня, пока я приведу себя в порядок? Ведь рядом с таким прекрасным омегой должен быть такой же прекрасный Альфа, -юноша тихо прыснул, когда Лин пихнул его в бок, засмущавшись. — Я быстро, — Юань нежно поцеловал омегу в носик, после отстраняясь, а глава клана Цзинь позвал слугу, чтобы тот отвел его соулмейта в гостевую комнату и приказал приготовить бочку.        Лин нежно улыбнулся, смотря парню вслед, влюбленно вздыхая, пару минут стоя на одном месте, думая о чем-то своем, как вдруг голос слуги его отрезвил. Он обернулся, замечая за слугой Лань Цзинъи. Цзинь Лин аспахнул глаза, смотря на второго незваного гостя, «Нужно было сегодня заглянуть в календарь… звезды сошлись, что ли?!». Он занервничал, отчего весь побледнел, а руки вспотели. Он кивнул слуге, отпуская его. «Как мне прятать их друг от друга? Как мне быть? Они ведь ничего не знают! Притворится, что мы друзья? О Небеса!». Он на негнущихся ногах подошел к Цзинъи, смотря прямо в его глаза, затем обвивая руками шею любимого альфы. Он был рад его видеть.        — Надо же… какой незваный гость появился на моём пороге.        — Сегодняшний день явно будет самым лучшим за последнее время, ведь ты так мило меня встречаешь, Лин, — юноша проурчал под стать самому омеге, после обвивая руками его талию, что так крепко и красиво была обтянута ханьфу и поясом, что подчеркивал стройность его юноши. — Ты явно не ждал меня увидеть, верно? А я сделал сюрприз, — Цзинъи явно был очень доволен собой. О том, что идею навестить главу клана Цзинь ему подкинул второй дядя его соулмейта, он решил умолчать. — Проведем этот фестиваль Циси вместе? Хочу найти красную нить, концы которых свяжут нас навечно вместе, — тихо прошептал Жун в губы Лина, что были слегка припухшими, но он не обратил на это особого внимания. Он нежно и мягко поцеловал Жуланя, проводя кончиком языка по любимым губам, безмолвно прося приоткрыть их, после углубляя поцелуй.        Лин тихо простонал, закрывая глаза, сразу же окунаясь в этот нежный и сладкий поцелуй. «Какие же они разные… Ох, Небеса, дайте мне сил». Он даже не подумал ни о слугах, которые могли увидеть его сначала с одним Альфой, а затем с другим. Он лишь обвил руками шею Цзинъи крепче, обнимая и сладко простонав, когда юноша слегка прикусил его нижнюю губу, вновь углубляя поцелуй. Лин провел своим язычком по его, нежно лаская припухлые губы своими, скользя пальцами в волосы, сжимая короткий хвост вместе с концами налобной ленты, наматывая ее на свое запястье, как недавно в таком же поцелуе сделал и с Сычжуем. Омега чуть оторвался от губ Жуна, выдыхая, а от резко разорванного поцелуя между их язычками протянулась ниточка слюны. Жулань облизал губы, томно улыбнувшись.        — Я очень рад, что ты приехал. Не хочешь отдохнуть после дороги?        — Если только ты составишь мне компанию, — тихо прошептал Альфа, после легко улыбнувшись, будучи еще под сладким туманом от поцелуя, что был словно одурманивающей дымкой от каких-нибудь благовоний. — Я бы хотел немного освежиться с дороги, смыть с себя дорожную пыль, а после сразу же отправиться вместе с тобой на фестиваль. Хочу попробовать уличную еду, что продают здесь на праздниках и разделить с тобой пару паровых булочек со сладкими бобами, а потом отправиться за пряниками и найти в одном из них красную нить!        Лин улыбнулся.        — Ты действительно так хочешь связать наши жизни? — когда Жун так мило кивнул, то Лин чуть не сошел с ума от умиления. — Хорошо. Тогда мы вместе найдем эту красную нить, — он свистнул, подзывая слугу, шепча ему на ухо то, чтобы он поселил Цзинъи в другом крыле в гостевой комнате и подал туда бочку воды. Затем он вновь перевел взгляд на Цзинъи. — Ты можешь пойти со слугой. Я переоденусь и мы потом сможем отправиться на праздник, — юноша улыбнулся, «Нужно сказать Юаню, что приехал Жун, поэтому мы будем вести себя как друзья. И Жуну скажу, что приехал Юань… точно! Скажу, что кто-то приехал, пока другой купался. Идеально! И мы втроем пойдем на праздник».        — Отличный расклад, мне нравится, — Цзинъи улыбнулся, после быстро целуя соулмейта в щечку и отправляясь за слугой.        — Глава клана Цзинь, вас к себе зовет Лань Сычжуй, — слуга подошел к Лину, кланяясь ему. — Он желает выпить с вами чаю прежде чем отправляться на фестиваль. Мне подать чай в гостевую комнату?        — Да, — задумчиво протяну Жулань. — Он еще омывается? — когда слуга кивнул, то юноша выдохнул, быстрым шагом направившись в гостевую комнату, которую приказал приготовить Юаню. Войдя в комнату и открыв фусума, он смущенно прикрыл глаза ладонью, смотря на Лань Сычжуя сквозь тонкие пальчики. — Юань… — он начал как можно более ласково, направившись к любимому, убрав ладонь, затем подходя к нему, скользя пальчиками по его оголенным плечам к груди. — Наш праздник наедине будет немного омрачает, — он мурлыкнул Альфе на ухо, целуя его в висок, присаживаясь на колени рядом с бочкой и скользя пальчиками еще ниже, к крепкому торсу, а затем, чтобы полностью отвлечь Сычжуя от плохих новостей, когда тот спросил, что случилось, он коснулся пальчиками головки крупного члена, игриво улыбнувшись. — Так случилось, что сюда с неожиданным визитом прибыл Лань Цзинъи. Он решил сделать сюрприз и потому приехал. Это ведь не сильно огорчит нас? Я не могу его прогнать, я ведь гостеприимный хозяин.        Сычжуй тихо выдохнул, слегка прикусывая губу от легкой, но очень приятной ласки. Ведь довольно давно Юань не делил постель с Жуланем, а потому воздержание сделало его очень чувствительным.        — Ну вот почему он постоянно появляется тогда, когда не нужно? — юноша чуть нахмурился, будучи весьма огорченным такими новостями, ведь он так хотел провести фестиваль Циси и свой день рождения вместе с любимым. Погулять, поесть фруктов в карамели, пряников, найти красную нить, а после всю ночь смотреть на звезды, иногда целуясь в саду дворца. — Почему мы не можем рассказать ему о наших отношениях? — Юань повернул к Лину голову, все еще покусывая свою губу, ведь свои пальчики омега не убрал, а член начал твердеть под их натиском. — Он ведь взрослый, поймет.        — Юань, — он мурлыкнул. — Я ведь отшил его ради тебя, ты ведь помнишь? — жарко прошептал омега в его губы, скользя пальчиками по члену. — Немного неудобно перед ним, что я отшил его и сразу же переметнулся к тебе. Для него я все еще свободен, пусть это и не так, — Лин улыбнулся. — Главное, мы оба знаем правду и он не пытается как-то заявить на меня свои права, как раньше, — Жулань мягко отстранился, вынимая руку из воды. Он чмокнул Альфу в губы, улыбнувшись. — Сейчас я пойду переоденусь и мы сможем потом отправиться на фестиваль, — Лин встал на ноги, скользнув кончиками пальцев, что побывали в воде по губам. — Мне кажется, будто я уже чувствую твой вкус — он жарко шепнул, подмигнув юноше. — Жду не дождусь ночи, — он улыбнулся, отправившись восвояси. «Теперь к Цзинъи. Ох, дядя Хуайсан, зачем же ты посоветовал мне такое».        — Вот черт, — Сычжуй тихо простонал, ведь омега буквально свел его с ума одними своими пальцами. — Ну вот и что мне теперь делать? — он ушел под воду по самые пылающие уши.        Тем временем Цзинъи уже принял быструю ванную, вытираясь принесенным полотенцем и высушивая волосы, после надевая на себя нижние одежды и расчесывая волосы, собрав их в прическу перед бронзовым зеркалом. Он услышал за спиной шорох открывающихся фусума, а затем повернулся, замечая любимого омегу.        — Я почти готов, принцесса. Сейчас оденусь и можно будет идти, — Жун улыбнулся, но не успел потянуться за одеждами, как Жулань подошел к нему, толкая на кровать и седлая узкие бедра. Цзинъи удивленно похлопал глазами, тяжело сглатывая. — Лин, что ты…? — тот без лишних разговоров положил ладони Альфы на свои ягодицы, отчего светлые глаза потемнели от возбуждения.        Омега наклонился к любимому, уперевшись одной рукой в кровать возле головы Альфы. Он жарко выдохнул в его губы, скользя второй рукой по широкой груди.        — Жун, — томно прошептал Лин на пылающее ушко. — Случилось кое-что не очень приятное… — омега поерзал на его бедрах, скользнув грудью по его, изгибаясь, как дикая кошка. Он заглянул в его глаза, выпрямляясь и усаживаясь на бедрах. — Приехал мой брат. Юань, — шепнул он, но резко прижав руки Альфы к кровати, когда тот дернулся. — Это ведь не проблема? — он склонил голову в бок, отчего его волосы скользнули по шее Цзинъи. — Лань Сычжуй не доставит нам проблем, но… — он чмокнул Альфу в подбородок, спускаясь к шее. — Помнишь о чем мы договаривались в Облачных Глубинах? Что будем скрывать наши отношения до определенного момента. Я ведь отшил Лань Сычжуя из-за тебя, потому что хотел быть с тобой, — юноша улыбнулся, сжимая запястья соулмейта, затем отпуская его руки и скользя пальчиками по его груди. — Не хочу его обижать. Давай поиграем немного в друзей, пока он не уедет? Я ведь не могу выгнать собственного брата.        Лань Цзинъи глубоко вздохнул, словно выдыхая все то недовольство, что накопилось внутри от подобной новости.        — Вечно Сычжуй там, где его не просят, — Альфа недовольно буркнул, хмуря брови, после утыкаясь носом в нежное плечико, поглаживая Лина по бедрам. — А я так хотел провести с тобой фестиваль Циси, как пара влюбленных, — Жун раздосадованно шмыгнул носом, после выпрямляясь и садясь прямо. — Ну ладно, пускай так. Ты ведь и правда не можешь его выгнать. Но я не обещаю, что между нами не будет напряженности. Он обломал мне праздник с любимым человеком, пусть даже не надеется на теплое отношение.        — Вы ведь друзья, — Лин сел ровно, смотря в глаза собеседника. От его слов омега почувствовал укол совести, ведь он рассорил двух друзей, втайне встречаясь с ними двумя. А от ланьской ревности эти двое буквально сходили с ума. Юноша встал с парня, затем поправляя свои одежды, обернувшись к соулмейту, скользя взглядом на недвусмысленную выпуклость. Жулань усмехнулся, подмигнув Жуну. — Я пойду переоденусь. Ты тоже собирайся и пойдем на праздник все втроем, — он откинул свой длиннющий хвост за спину, подходя к фусума, оборачиваясь к Цзинъи, сексуально прикусывая нижнюю губу. — Жду не дождусь ночи, — он провел языком по внутренней стороне щеки, имитируя минет, затем выскальзывая за двери, закрывая за собой фусума.        Лин направился по коридору в сторону своих покоев. Он прикусил костяшку указательного пальца, «Что же делать… ох, Небеса, прошу, не заставляйте меня терять их обоих!», провел рукой по лицу.        После того как Юань закончил с омовением, высушил волосы и оделся, то отправился на поиски своего прекрасного цветка, который явно тоже готовился к их прогулке. Несомненно омрачало настроение то, что с ними будет еще и Цзинъи, но ради Жуланя Альфа готов был потерпеть это неудобство. Проходя по коридору, он заметил в окне, что выходило на сад, Цзинъи, который рассматривал дорогие луки Лина, висящие на подставке, «Ну вот надо было тебе приехать, Цзинъи», — тихо вздохнул Сычжуй, уже собравшись идти дальше, как заметил Лина, вышедшего в сад в прекрасном золотом одеянии с рисунком «сияния средь снегов». Эти одежды были немного длиннее и богаче тех, в которых он ходил по дворцу в самом начале. Юноша невольно засмотрелся на прекрасного омегу. Он приложил руку к груди, где бешено билось сердце, «Как же прекрасен». Цзинъи тоже во все глаза смотрел на Лина, стоя боком к Сычжую, поэтому не замечал его. Он восхищенно выдохнул, прикладывая руку к груди.        — Лин, ты выглядишь превосходно, — восхищенно протянул Альфа и улыбнулся. — Все цветущие пионы в этом саду не сравняться с твоей красотой, — он взял подошедшего омегу за руку, притягивая к себе и обнимая. — Хочу поцеловать свой прекрасный цветок, сорвав с него пару лепестков, — юноша подмигнул любимому, после мягко касаясь губ его своими.        В один миг все рухнуло. Юань буквально ощутил, как что-то крошится на мелкие кусочки в груди, острыми осколками падая куда-то вниз, раня и причиняя боль. Время словно замедлилось, а все краски потеряли свою яркость. Из-за угла, в котором Альфа стоял, его не было видно, но вот он видел все просто прекрасно. Юноша резко прижался спиной к стене, зажмуриваясь и сжимая руку на груди, в районе, где было сердце. Он хрипло выдохнул, задыхаясь от сковывающей боли, оседая на пол. Из глаз брызнули слезы, побежав по щекам, а он не мог даже вдохнуть: лишь беспомощно хрипеть и загибаться почти пополам. «Почему…?». Юань задушено всхлипнул, дрожащей рукой находя лотос на поясе, сжимая его в руке, дрожа всем телом. «Заберите меня… заберите меня отсюда…».        — Пожалуйста, заберите меня! — он крикнул что есть мочи, не в силах больше выдерживать разрывающую грудь боль.        Лань Цзинъи испуганно оторвался от губ Лина, заслышав крик.        — Что такое? — он удивленно осмотрелся, после зажмуриваясь от яркой вспышки, что прогремела не так далеко. Яркий свет сменился черной дымкой, что вилась и закручивалась. Юноша нахмурился, вставая перед Лином и вынимая свой меч.        — Юань… — Лань Ванцзи, появившийся по зову сына вместе с супругом, присел рядом с ним, обеспокоенно касаясь плеча Сычжуя ладонью, а когда сын поднял на отца взгляд, то Лань Чжань едва не умер от той боли, что ощутил от него. Она словно пронзала миллионами толстых тупых игл, отчего даже невозможно было дышать.        — Отец… — сипло шепнул Юань, а потом просто уткнулся лбом в грудь отца, потеряв любое желание двигаться. — Заберите меня домой…        — Юань… — сердце Цзинь Лина рухнуло в пятки, а сам он задрожал, побледнев и буквально чуть не поседев от ужаса, ведь только что он потерял бдительность и целовался с Цзинъи, так прильнув к нему. — Жун, я… — он посмотрел на парня, затем замечая как черная дымка становится плотнее. — Нет-нет… это кричал Юань! — омега резко дернулся в ту сторону, откуда слышался крик и где была эта темная аура.        Когда их позвал Юань, не просто позвал, а закричал, так желая увидеть родителей, они были с Лань Чжанем на базаре, рассматривая всякие милые вещички, а Вэй Усянь примерял на Лань Чжане разные заколки, смеясь. Но в тот момент, как его ребенку стало так больно, его словно прошибло током и он сразу же схватил Лань Чжаня за руку, перемещаясь в Ланьлин с яркой белоснежной вспышкой. И стоило омеге увидеть его первенца, так сжавшегося от боли, он все сразу понял и от этого стало так больно и тяжело. Омега медленно присел на корточки рядом с сыном, нежно убрав прядь его волос за ухо. Вэй Ин нахмурился, ощутив просто необычайный прилив злости и обиды за своего ребенка.        — Лань Чжань, — он посмотрел на любимого. — Пожалуйста, забери Юаня в Облачные Глубины, — он погладил сына по спине, а от его громкого и тяжелого всхлипа, омегу пронзило словном мечом в самое сердце. Внутри все сжалось от боли, что воздух стал давить на легкие и Ин не мог дышать. Он обернулся, услышав чужие шаги. Глаза зажглись алым, стоило темному заклинателю увидеть забежавшего в коридор Цзинь Лина. А когда он подумал подойти, то Вэй Ин встал на ноги, вынимая из рукава свою флейту. — Остановись. Я слишком зол, Жулань, и смогу применить силу даже против тебя, — он нахмурился. Вокруг Вэй Усяня начала разрастаться темная аура пути тьмы, защищая его и его семью, а также давя на Лина, который сделал шаг назад.        — Я все объясню! — почти рыдая крикнул Жулань, ведь слезы хлынули из глаз, стоило ему посмотреть на Сычжуя и понять, что же он наделал. — Дядя, прошу! Юань! — Лин посмотрел на любимого Альфу, поджимая губы, когда он даже не взглянул на соулмейта. Он обернулся на подбежавшего Цзинъи, который явно ничего не понимал. — Жун, я тоже тебе все объясню, я…        Юань горько усмехнулся, медленно переводя взгляд на бывшего лучшего друга и самого любимого омегу, которого он и правда любил всем сердцем, что оказалось разбито вдребезги.        — Ты что…? — но не успел Альфа договорить, как его перебил папа, а темнота вокруг него начала сгущаться.        — Ты играл моим сыном, — холодно начал Ин. — Играл Лань Цзинъи. Я очень разочарован, А-Лин, — омега покрутил в руке флейту, сжимая ее. Он посмотрел на прибежавших адептов, а также на прибывших сюда советников. Вэй Ин ухмыльнулся, посмотрев на племянника. — Может, твоему дяде стоит узнать, ЧТО ты делал за его спиной? Мы уходим, — мужчина отвернулся, подходя к семье, нежно гладя Юаня по голове и помогая ему подняться, обнимая сына, пока его также приобнял за пояс Лань Чжань.        — Вэй Усянь, я требую немедленных объяснений от тебя! — один из старейшин слез с меча, беря его в руку и хмуро смотря на омегу. — Какого дьявола ты врываешься в дом главы клана Цзинь и еще смеешь показывать здесь темную ци?        Лань Ванцзи посмотрел на адептов и старейшин, чуть нахмурив брови, когда тот наставил на его любимого меч, то встал чуть впереди него и Юаня. Ханьгуан-цзюнь посмотрел на Цзинь Лина, который дрожал всем телом и был так бледен.        — Держа в руках обеих синиц, у тебя нет свободной руки, чтобы кормить их. И пусть ты уделяешь внимание обеим, они все равно умрут от голода рано или поздно. Погнавшись за двумя — ты потерял обоих. Это будет тебе уроком, — вокруг них сгустилась бело-голубая дымка, опутывая их тела и растворяя после в воздухе. Так Лань Ванцзи с помощью талисмана перемещения перенес их в Облачные Глубины.        — Так значит, ты встречался и с Сычжуем? — подал, наконец, голос Цзинъи. Он говорил тихо, смотря на Лина пустым взглядом. Лишь блестящая боль была видна на их дне. — А я верил тебе, что для тебя я единственный, Лин, — Альфа кинул свой меч, после вставая на него и улетая, не желая больше оставаться здесь ни на мгновение.        Цзинь Лин упал на колени и затрясся в рыданиях, таких горьких, от которых разрывалось сердце. Старейшины поспешили к юноше, пытаясь успокоить его, понять, что же произошло, хоть и так все было ясно. Лин громко и неистиво рыдал. Он громко всхлипнул, рыдая, цепляясь за собственную одежду, как за спасательную соломинку.        — Я все испортил!!! Мой Юань, мой Жун! — юноша взвыл от боли, что пронзила все тело, а метки на запястьях стало нестерпимо жечь. Омега задрал рукава, смотря на свои дрожащие руки и метки, что горели адским огнем, темнея, ведь это значило, что он принес своей паре сильную душевную боль. Юноша закричал, когда боль стала сильнее, пытаясь содрать с себя эти чертовы метки, просто проклиная все на этом свете. Он проклинал свою любовь к двум Альфам, проклинал свою судьбу, проклинал то, что он послушался совета главы клана Не. Он закатил глаза. Вдруг сознание стремительно покинуло тело, а юноша повалился на каменный пол, рухнув на него. Советники испуганно переглянулись, приказали слугам поскорее отнести их господина отдохнуть. Что же здесь творилось?        Лань Ванцзи усадил Юаня на кровать в цзиньши, смотря на него, похожего на куклу сейчас.        — А-Юань, — он тихо позвал сына, но реакции не последовало. Тихо вздохнув, мужчина коснулся двумя пальцами лба первенца, а их концы засветились нежно-голубым.        — Я просто не могу поверить в это, — Вэй Усянь рычал, ходя по цзиньши. Он повернулся к сыну и мужу, подлетая к кровати, присев на нее, смотря на Юаня, что выглядел просто разбитым, а от этого родительское сердце сжималось и становилось так тяжело. — Юань… — он тихо позвал его, но ответа не последовало, даже слабого шевеления. Вэй Ин сжал зубы, а темная энергия, бушевавшая в нем, молила о выходе. И он бы с радостью дал это ей сделать, но чтобы просто покарать Цзинь Лина, который перешел черту. Стало так омерзительно от самого себя, ведь Вэй Ин тоже был виноват в этом состоянии сына, поскольку знал о его любви и о том, что делает Цзинь Лин. И он нарочно создал такую ситуацию. Но омега даже подумать не мог о том, что Юань так отреагирует. Вэй Ин поджал губы, прижимаясь ими к макушке ребенка, закрывая глаза. — Не самый лучший день рождения, но… Юань, хочешь твои папы приготовят тебе очень вкусный ужин, который мигом развеет все печали? — он улыбнулся, попытавшись заглянуть в лицо сына, которое будто посерело, настолько жизнь стала ему не мила. — Юань, прошу тебя… прошу, посмотри на меня, — прошептал Ин, мягко обволакивая сына своим запахом и зацеловывая лицо сына, чтобы обратить его внимание на себя. — Лань Чжань, — он посмотрел на любимого, который лишь тихо вздохнул, присаживаясь с другой стороны от сына. — Тебе нужно выплеснуть эти эмоции, сынок… через слезы или через злость, но не держи всё в себе, прошу тебя!        Лань Чжань взял сына за руку, слегка сжимая ее и наблюдая за тем, как на глаза Юаня начинают наворачиваться слезы, после крупными каплями стекая по щекам, а сам он затрясся всем телом.        — А-Юань, ты можешь выплеснуть все то, что сейчас у тебя внутри. Слезы это не признак слабости. Это признак того, что ты долгое время был сильным.        Юноша громко всхлипнул, после сгибаясь пополам и закрывая лицо руками.        — Почему?! За что?! Что я сделал не так?! Почему он так поступил?! Почему?! — Альфа громко рыдал, трясясь всем телом, словно осиновый лист. — Я ведь так сильно любил его и до сих пор люблю! Я делал все, чтобы ему было хорошо, чтобы он всегда улыбался, а он за моей спиной встречался еще с Цзинъи! Я не хочу больше любить его! Я не хочу иметь с ним ничего общего! — юноша вскочил на ноги, подлетая к тлеющему костерку, выхватывая из него уголек и резким движением прижигая свою метку на запястье, отчего послышался характерный звук и запах паленого мяса.        — Юань! — Лань Ванцзи вскочил, подлетая к сыну и выбивая из руки уголь, крепко обнимая, а сын зашелся новой порцией рыданий. Альфа посмотрел на руку сына, где на месте его метки теперь был серьезного вида ожог. — Вэй Ин, набери в ледяном источнике воды, нужно сделать охлаждающий компресс. Быстрее, иначе потом будет огромный водяной пузырь и может начаться нагноение.        — Юань! — Вэй Ин вскрикнул и задрожал, ведь такого он не ожидал от собственного ребенка, резко сорвавшись с места, схватив таз с водой и умчавшись в сторону ледяного источника. Он едва не разлил всю воду, пока возвращался назад, но он делал все это так быстро как только мог, влетая в цзинши, видя как Лань Чжань уже держит Юаня в объятиях, пока он громко рыдал и кричал. Вэй Ин подлетел к сыну, затем обмакивая полотенце в ледяной воде, создавая компресс, прикладывая мокрое полотенце к ожогу сына. Он поджал губы, смотря на первенца. — Юань… — голос задрожал, а Ин обнял сына вместе с Лань Чжанем, позволяя ему громко плакать, пока оба родителя забирали боль сына себе, деля ее напополам. Вэй Ин прикрыл глаза, целуя сына в затылок, пока Лань Чжань также чмокнул Юаня в макушку. Омега замолчал ненадолго, затем начиная тихо говорить. — Люди… люди иногда так поступают — он прошептал. — Возможно, даже от того, что Цзинь Лин любил тебя, ему хотелось любить еще кого-то… его любовь была слишком велика, он не мог делить ее только с одним… — омега снял полотенце, вновь обмакивая его в воду и прикладывая уже другой, чистой стороной к ожогу, держа полотенце, продолжая обнимать ребенка со спины. — Возможно, так хотела сама судьба. Пусть у вас были одинаковые метки, но судьба хотела, чтобы А-Лин любил еще кого-то… Юань… мой милый Юань… Это пройдёт. Время залечит твою рану, всё будет хорошо…        — Я не хочу… ждать, — хрипло зашептал юноша и всхлипнул, просто опираясь на отца, ведь сил не было даже дышать. — Я хочу его забыть… сейчас же, раз и навсегда. Чтобы не было так больно, — он продолжал дрожать, но уже не всхлипывая так сильно, ведь усталость брала свое. Знал бы Сычжуй, что где-то по пути в Облачные Глубины Цзинъи также было больно, только он переносил свою боль в одиночестве. Юань положил голову на плечо отцу, прикрывая глаза и ощущая родительскую заботу и тепло, отчего стало куда лучше. — Я хочу отдохнуть, я пойду к себе и посплю, — юноша отстранился от отца.        — Ты можешь поспать здесь. Мы не отпустим тебя сейчас, — произнес Лань Ванцзи.        Вэй Ин развернул Юаня к себе, посмотрев в его глаза твердым взглядом.        — Останься… мы твои родители и мы никогда не выгоним тебя. Останься, Юань… — он притянул к себе сына, обнимая его, вздохнув. — А я приготовлю тебе ужин. Как ты любишь. Хочешь я приготовлю твоих любимых маленьких осьминогов? — омега улыбнулся. — Ты ведь их так любишь — он мягко отстранился от сына, подводя его к их с Лань Чжанем кровати, усаживая на нее. — Я обязательно все приготовлю так, как ты любишь. И торт. Большущий торт! — он смотрел на сына, гладя его по волосам. — Смотри-ка, даже слюнки у тебя потекли, — Вэй Ин улыбнулся, когда губы сына тронула легкая тень улыбки. — Так-то лучше, — он чмокнул ребенка в лоб. — Твой отец останется с тобой, а я быстро схожу в город и все куплю.        — Спасибо, папа. Но я не голоден, — юноша посмотрел на ожог, что теперь был на месте метки, не ощущая от него боли. — Я просто посплю у вас немного, а потом пойду в ледяной источник, чтобы избавиться от смуты, а после уйду в медитацию на пару дней, чтобы привести свой дух в норму, — парень медленно лег на кровать, отворачиваясь к стене и сворачиваясь калачиком, закрывая глаза.        Лань Ванцзи подошел к сыну, снимая с него сапоги и укрывая одеялом. Затем он посмотрел на Ина, после отводя его немного подальше.        — Нужно найти Лань Цзинъи. Ему тоже наверняка очень больно, но в отличии от Цзинь Лина и Юаня, он совершенно один. Нужно перенести его к его матери. Я отправлюсь за ним, а ты останься с Юанем.        Вэй Ин медленно кивнул, целуя любимого в губы, вздохнув и посмотрев на сына, а потом посмотрел на него.        — Это я во всем виноват… если бы я не отправил Лань Цзинъи в Ланьлин… Я знал о том, что происходит, но не посоветовался с тобой и сделал все только хуже, я ужасный папа, — Усянь опустил голову. — Но я так не хотел, чтобы мой сын обжегся, а в итоге он сломан и разбит… Лань Чжань, прошу, проследи за Лань Цзинъи. Он тоже страдает по моей вине, ведь если бы я не… — омега вздохнул, уткнувшись носом мужу в плечо, прикрыв глаза. — Будь осторожен, — он чмокнул его в губы, мягко отстранившись. — Наругаешь меня, когда вернешься, сейчас важно помочь Лань Цзинъи…

***

       После того случая, когда Альфы Цзинь Лина оставили его и он так сильно обидел их — прошел целый год. И целый год омега не находил себе места, днем при всех вновь играя в высокомерного господина, а по ночам рыдая в собственную подушку. Теперь он не мог уснуть, не выпив успокаивающие травы для лучшего сна, ведь метки продолжали гореть, а Небеса наказывали юношу за то, что он доставил такую сильную боль тем, кого должен был оберегать. Спустя два месяца после того случая, когда Цзинь Лин встретился с парнями на одной из ночных охот, он попытался поговорить с ними, пусть ему и было очень совестно. Глава клана Цзинь переступил через себя и подошел к ним, но Лань Юань и Лань Жун просто отвернулись от своего соулмейта, даже не обратив внимания и уходя в сторону своего клана. Тогда Лин просто собрал свои вещи и улетел в Ланьлин, никого не предупредив, за что потом досталось от советников, ведь те очень перепугались из-за слов адептов, что глава клана потерялся на ночной охоте, но стоило им увидеть потухший взгляд господина, как они все понял. После этого случая Жулань старался не пересекаться со своими соулмейтами, что у него удачно выходило. Он не посещал ночные охоты, на которых должен был быть клан Лань, не посещал мероприятия, не приезжал на совет кланов в Гусу или Юньмэн. Он даже лишний раз старался не попадаться на глаза дядям, ведь ему было так стыдно и больно.        Но вот когда прошел целый год, когда боль слегка утихла в прошедший праздник Циси, который Лин теперь так ненавидел, ему пришло письмо от клана Оуян, в котором просили о встрече его и наследника клана Оуян. Советники как один после встречи говорили, что юноша будет хорошей партией и Лин принял решение о том, чтобы выйти замуж за Оуян Цзычженя ради будущего своего клана. Молодой альфа как раз проявлял к Лину знаки внимания, и как раз и был инициатором предложения. Жулань же никаких конкретных ответов не дал, просто сделал так, как делал всегда при сложных проблемах. Просто ушел. Советники на это ничего не сказали, лишь вздохнули. Лину было абсолютно все равно на то, что бы с ним было. Он просто хотел спокойно жить.        На эту ночную охоту глава клана Цзинь прибыл без особого желания, просто из вежливости к Оуян Цзычженю и его отцу, которых сам же и пригласил. Казалось, что он пригласил половину Поднебесной. Жулань видел здесь своего дагэ Чженйи, видел клан Не во главе Не Хуайсаном, которого сразу же обошел стороной, просто проклиная его чертов совет. И просто омега всех их игнорировал, неспешно прогуливаясь с Цзычженем, который одаривал понравившегося юношу комплиментами. С самого начала прогулки он одарил Лина множеством прекрасных цветов, которые, как он выразился, «Не могут перекрыть вашу красоту, молодой господин Цзинь». Жулань отвечал какими-то заученными фразами только из вежливости, но мыслями он был очень далеко, пока его взгляд не наткнулся на делегацию клана Лань во главе с дядей Вэем и Ханьгуан-цзюнем, а от взгляда дяди Лин побледнел, покрывшись холодным потом. Он выглядел как всегда просто прекрасно, но его взгляд, холодный и жесткий, сразу показывал, кто здесь хозяин и кто пришел побеждать в соревновании по ночной охоте. Ханьгуан-цзюнь же был, напротив, очень спокоен, держа руку на Бичэне, а вторую убрав за спину. Его лицо, словно вырезанное из нефрита, ничего не выражало, но так казалось лишь на первый взгляд. Жулань сглотнул сухую слюну, стоило его взгляду переместиться за их спины, видя его милых и самых прекрасных Альф.        — Давай уйдем, — хрипло зашептал Лин.        — Но куда, прекрасный пион? — Цзычжень искренне удивился, не понимая такой резкой смены настроения омеги. Но когда его просто схватили за руку, уводя прочь, он лишь успевал перебирать ногами.        «О небеса, ну за что вы так со мной?! Я и так уже все понял! Я не хотел, чтобы они видели это…!» — думал Лин, проклиная сам себя и Небеса. На глаза стали собираться слезы, и омега поспешно сморгнул их, пытаясь успокоиться, хоть это было и непросто. Он остановился, одернув свое золотое красивое ханьфу, что было удобным и легким, специально для ночной охоты, выпрямляясь и выдыхая. Он обернулся к сопровождающему его парню.        — Спасибо за прогулку. Я обещаю, что позже мы прогуляемся, — он чуть улыбнулся. — Но я пойду, — омега кивнул парню, быстро удаляясь в сторону своего ордена.        Вэй Уснь обернулся к мелколаням, которых ему и Лань Чжаню доверили отвести на ночную охоту, хотя сами малыши были уже не малышами. Вэй Ин улыбнулся, пересчитывая всех, как курица-наседка своих цыпляток.        — Так, цыплятки, мы на месте. Всем вести себя хорошо, быть предельно вежливыми и все в таком духе, как вы умеете, договорились? Лань Цзинъи, это тебя касается особенно, — омега указал на парня указательным пальцем, а тот обиженно надулся. — Я помню, что вы учинили в Илине, когда мы ездили на ночную охоту в прошлый раз, — темный заклинатель улыбнулся. — Вина из рук чужих дядечек не трогаем, пьем только если вам дадим я или Ханьгуан-цзюнь. До этого только вода, чай и перекус. Все поняли? — когда ученики закивали, то Вэй Ин улыбнулся шире и сложил руки на груди. — Мои ж вы молодцы. Юань, ленту поправь, — он помог сыну поправить его ленту, а тот засопел. Конечно, уже стукнуло столько лет, а все папочка опекает. Но по-другому Ин не мог. — Давайте разобьем шатер и потом пойдем поприветствуем главу Цзинь и поблагодарим, что он нас пригласил.        Лань Ванцзи легко улыбнулся, наблюдая за тем как Ин опекает учеников, ведь выглядело это очень мило и местами смешно. И правда как курица-наседка. Мужчина не винил супруга в излишней опеке над их детьми, ведь прекрасно понимал его, ведь он был ближе к каждому ребенку на духовном уровне, поскольку именно он выносил их и подарил жизнь. Поэтому Лань Ванцзи никогда не упрекал его, лишь иногда тормозя его излишние напряги, в остальном же поддерживая своего любимого. Хуаньгуан-цзюнь заметил краем глаза Цзинь Лина в сопровождении Оуяна Цзычженя, но вскоре молодой господин Цзинь поспешил удалиться к своему Ордену, но этого мимолетного времени хватило, чтобы и Юань и Цзинъи заметили его. Пусть уже и прошел год, но Лань Чжань все равно переживал по поводу того, как именно отреагируют юноши на встречу с Цзинь Лином.        Сожженная метка Юаня так и не вернулась, пусть ожог уже и сошел. Теперь на его запястье не было рисунка пиона, был лишь рваный шрам, что выделялся на светлой коже своей еще большей белизной.        — Не прыгайте выше головы. Делайте все, что в ваших силах.        — Да, Ханьгуан-цзюнь. Да, господин Вэй, — юноши произнесли в унисон со всеми, поклонились с учениками, после отправляясь ставить лагерь.        — И почему ко мне всегда такое предвзятое отношение? — Цзинъи продолжал дуться. — Подумаешь тогда поставил на место этого адепта из клана Шу, но ведь он первый начал!        — Цзинъи, умей принимать замечания и исправляться, — Сычжуй легко улыбнулся, после останавливаясь и смотря на клан Цзинь, куда также устремил свой взгляд и Цзинъи. — Что рядом с Жуланем делал Оуян Цзычжень?        — А что он еще мог делать рядом с ним? Сам знаешь. Уже год прошел, а Лин ни капли не изменился. Нашел себе нового альфу, который будет исполнять все его желания, или ты думал, что он будет всю жизнь по нам в трауре?        — Цзинъи, это грубо, — Юань посмотрел на друга, но у самого, стыдно признать, были те же мысли. — А как же наши метки?        — Чепуха это все, — Альфа махнул рукой. — Метки ничего не значат, как видишь. Я уже как год не верю в эту ерунду с метками. Если бы мы и правда были предназначены Лину, то он бы не стал крутить хвостом вокруг другого альфы. К тому же, твоя метка так и не восстановилась.        — А твоя померкла, — Сычжуй тихо вздохнул. — Идем, нужно добыть дров и разжечь костер, — он направился в лес.        Вэй Ин посмотрел вслед сыну и его другу, потерев подбородок, а затем взглянув на клан Цзинь, твердым шагом направившись туда, чтобы поздороваться с мелким павлином, ведь крохи вежливости проявить стоило.        Цзинь Лин заметил приближение дяди, тут же подскочив и ринувшись в сторону леса, успев предупредить адептов, что хочет в туалет, чтобы не пересекаться с ним. Теперь ему придется избегать клан Лань на этой ночной охоте и ходить с большей осторожностью. Но как же сердце больно сдавило от обиды, что омеге приходится прятаться от собственных Альф, которые даже видеть его не желают. И как же было больно от того, что в этой ситуации он виноват сам. Нужно было с самого начала поговорить с ними, все объяснить, чтобы они поняли его, чтобы они знали, что Лин любит их обоих. Но теперь он их потерял и лишь боялся, что больше он никогда не сможет увидеть любовь в их глазах.        И теперь, когда Лин кинулся в лес, он чувствовал себя просто отвратительно, хотя бы из-за того, что он не мог найти в себе смелости поговорить со своими любимыми Альфами. Омега зажмурился, а на глазах выступили слезы от собственной омерзительности. Он бежал, не разбирая дороги, пока резко не врезался в кого-то, тут же распахивая глаза, падая на копчик, но сразу же поднимаясь, смотря на Цзинъи, в которого врезался, а он теперь потирал свою ушибленную спину. Из-за омеги он чуть не упал прямо на дерево, которое они с Юанем хотели срубить, судя по топорам, которые у них были с собой. От взгляда на любимых так близко Жулань забыл как дышать, задохнувшись воздухом, делая пару шагов назад, не зная, что же делать. Он просто встал, как истукан, не понимая, что он здесь делает. Нужно было что-то сказать, может, извиниться, но он лишь смог приоткрыть губы, а из горла так и не вырвались слова, которые крутились на языке и в голове. Юноша закрыл рот, сглатывая. Все подавленные эмоции разом хлынули в голову.        — Уй, — Цзинъи прошипел от боли, потирая поясницу. — Кто это там разбегался, а? — недовольно пробухтел он, но стоило Альфе повернуться и увидеть того, кто именно врезался в его спину, то все слова тут же встали в горле.        Не один Лин терзался мыслями и чувствами весь год. Им с Юанем тоже досталось. Господин Вэй однажды выразился, что время лечит, но это было абсолютно не так. Время вовсе не лечит, оно просто притупляет, а стоит только пошерудить рану, как она тут же начинает снова кровоточить, потому что никогда такой ране не зажить. Юноша повернулся к Лину всем корпусом, а вымолвить и слова не получалось, из-за чего между ними тремя возникло оглушающее молчание.        — Жу… Лин, ты не ушибся? — Юань решил прервать то молчание, что повисло между ними, а также проявить несколько заботы, ведь помимо бывшего возлюбленного он был и остается братом. — Если нет, то возвращайся в лагерь. Уже темнеет. Цзинъи, и нам с тобой нужно поторопиться, иначе возвращаться с дровами придется в потемках.        Лань Цзинъи нахмурил брови, а долго томящаяся обида вдруг вылезла наружу.        — Чего ты сюда пришел, Цзинь Лин? Возвращайся к своему новому альфе, вы так мило смотритесь вместе.        — Цзинъи, — Сычжуй шикнул на друга, а когда на глаза Жуланя навернулись горькие слезы, то он аж вздрогнул, распахивая глаза. — Лин?        — Я не… — омега проглотил горький ком в горле, смотря на своих любимых Альф. — Я не специально пришел сюда, я просто гулял, я… — он сделал шаг назад, чувствуя как слезы начинают течь из глаз, а от слов Цзинъи стало так обидно и больно, что он попытался вздохнуть, но легкие словно сдавило и воздух больше не шел. — Это не мой альфа, я не… это ради клана! — он громко вскрикнул. — Советники выдают меня замуж, потому что это выгодно! — слезы хлынули из глаз большим потоком, а омега резко закрыл лицо ладонями. Он чувствовал себя абсолютно беззащитным в данной ситуации, чувствовал себя беззащитным дома и в компании Оуян Цзычженя, ведь его Альфы больше не защищали его, они его ненавидели и были так сильно обижены. Жулань громко всхлипнул, зажмуриваясь, убирая руки. — Я хочу вам сказать! Извиниться! Я не должен был… никогда не должен был вас обманывать, я должен был сказать правду о том, что люблю вас двоих! Должен был сказать, что не могу выбрать, а не водить вас за нос! — он громко и истерично всхлипнул, резко задирая свои рукава, показывая любимым свои запястья, на которых были метки, что стали очень черными, расползаясь такой же чернотой по венам, почти касаясь сгиба локтя. Это была его кара за его обман, за то, что он заставил их страдать. Лин всхлипнул, дрожа, смотря на Альф сквозь пелену слез. — У меня две… две метки… иногда мне кажется, что судьба не дала мне выбора… — он громко всхлипнул, срываясь. — Она не дала мне выбора! И вам не дала выбора! У меня есть лишь вы! Только вы в моем сердце! Я люблю лишь вас! Я хочу лишь вас! Двоих! Я не могу выбрать одного! Да, я эгоист, вы можете меня бросить снова, но я теперь скажу вам правду! Я поступил так, потому что боялся вашей реакции, боялся, что потеряю вас, но все равно вы оставили меня! — омега горько плакал, медленно оседая на колени. — Я молю вас о прощении! Я молю вас о том, чтобы вы поняли меня! — он вскрикнул, обнимая себя обеими руками. — Я так больше не могу… я не хочу без вас… я не хочу больше быть без вас… я люблю вас… — хрипло шептал он, как мантру, истерично плача и сгибаясь пополам, кланяясь соулмейтам, сжав ткань своего ханьфу на своих коленях.        Альфы во все глаза смотрели на рыдающего в истерике омегу, что так сильно и горько дрожал, потеряв свою защиту и оказавшись таким беспомощным сейчас, таким хрупким. Внутри все задрожало от желания защитить, отгородить от боли, от всего мира, приносить только счастье и радость этому прекрасному и хрупкому цветку, чтобы больше никогда не видеть эти хрустальные слезы. Юань посмотрел на Цзинъи, который явно испытывал то же самое, поскольку друг сжал руки в кулаки столь сильно, что костяшки побелели. Но как же так может быть, что у одной омеги сразу двое предназначенных ей Альф? Разве такое бывает? Или это просто ошибка природы? Неважно. Если так случилось, значит так было нужно. Юань посмотрел на свою руку, на которой когда-то была метка, но теперь там был лишь шрам. Он вновь посмотрел на Цзинъи, после легко кивая ему, получая такой же кивок. Альфа подошел к Лину, помогая ему встать и обнимая, прижимая заплаканным лицом к своей груди.        — Т-с-с, тише, Лин. Все хорошо, — он успокаивающе поглаживал юношу по спине, выпуская феромоны, чтобы успокоить. — Прости, что мы сразу не выслушали тебя.        Цзинъи подошел сзади Жуланя, обнимая его со спины, тем самым друзья зажали омегу между их сильными и горячими телами, создавая некий крепкий кокон, что защищал его от всего мира. Жун поцеловал любимого, всегда любимого, омегу в затылок, утыкаясь носом в его волосы.        — Тебе и правда нужно было все рассказать сразу. Тогда бы мы не совершили те ошибки и не потеряли бы целый год. Но сейчас мы прощаем тебя и просим прощения сами. Больше никогда ты не будешь без защиты, Лин. Мы будем рядом с тобой и никто не сможет тебя обидеть. Верно, Сычжуй?        — Да, — Юань легко улыбнулся. — Ты наш омега, а мы твои Альфы. Раз судьба распорядилась, что нас трое, то так тому и быть. Мы любим тебя, Лин. Всегда любили, — Альфа поцеловал любимого в макушку, ощущая легкое жжение в районе запястья, на котором вновь появилось кривое изображение пиона.        Жулань громко всхлипнул, цепляясь за названного брата, уткнувшись лицом в грудь Сычжуя, продолжая плакать, но больше не от боли, а от облегчения. Вся боль постепенно уходила и на смену ей приходило чувство защищенности, ведь его Альфы признали его. Юноша всхлипнул, поднимая голову, осматривая лицо Юаня, затем оборачиваясь, рассматривая лицо Жуна. Он всхлипнул.        — Простите… простите, что я не могу выбрать… я так люблю вас… одинаково сильно, — прошептал он, целуя каждого в щеку, стирая свои слезы рукавами и всхлипывая. — Я не хочу замуж ни за кого, кроме вас… Я хочу быть только вашим, навсегда вашим. Хочу, чтобы все это признали и знали, — глава клана Цзинь снова всхлипнул, стирая слезы. Он вновь прижался к Альфам, закрывая глаза. — Я никогда не хотел делать вам больно или обманывать. Никогда… я сделаю все, что вы захотите, но больше не оставляйте меня, я не могу без вас… я даже не успел вам ничего объяснить, вы так быстро убежали, а потом я чувствовал себя таким виноватым… я и был виноват перед вами. Простите… не уходите… никогда…        — Мы никуда больше не уйдем, Жулань, — нежно произнес Юань и провел рукой по щеке любимого, затем касаясь ушка, убирая за него прядь шелковых волос. — Этот год был ужасно тяжелым для нас всех. Больше никогда он не повторится, — Альфа приподнял голову Жуланя за подбородок, посмотрев в глаза. — Только теперь тебе придется думать, как уделять нам одинаковое внимание. Иначе кто-то из нас да обидится, — он тихо прыснул, посмотрев на Цзинъи. — Не будешь против, если я его поцелую первым?        — Не буду, — Цзинъи улыбнулся. — Я пока займусь кое-чем другим, — он подмигнул.        Сычжуй улыбнулся, после посмотрев на Лина и притянув его к себе поближе за стройную талию, наклоняясь, ведь был немного выше, после целуя свой дорогой цветок в нежные губы, сминая их углубляя поцелуй. Цзинъи же прижался к Лину сзади, касаясь губами его шеи, целуя нежную кожу, после поднимаясь и целуя за ушком, руками поглаживая его бедра и талию, затем касаясь губами нежной холки и плеча сквозь ткань одежд.        Жулань задрожал в руках своих любимых Альф, обвивая одной рукой шею Юаня, второй рукой скользя к ладони Жуна, переплетая их пальцы. Он позволил Юаню углубить поцелуй, приоткрывая губы и позволяя Альфе доминировать, тихо простонав, не то от поцелуя, не то от ласк Жуна. Он прижался к Юаню ближе, сплетая их языки в страстном и любовном танце, слегка прикусывая его язык острыми зубками, зарываясь пальцами в его волосы, сжимая длинный хвост вместе с концами налобной ленты, задрожав, когда сзади своим горячим телом прижался Жун. Голова закружилась от опутавших омегу запахов, таких любимых и желанных. Он мог представить такое лишь в своих мечтах и снах, но он никогда не мог и подумать, что его Альфы будут ласкать его вместе. Это было невероятно и слишком приятно. Лин чуть оторвался от губ Юаня, чтобы глотнуть воздуха, но его вновь притянули к себе, запечатывая его губы куда более страстным и жадным поцелуем, пока Цзинъи впился губами в длинную шею, теперь с радостью покрывая ее своими метками, ведь теперь им не нужно было ни от кого прятаться, а Жулань с радостью отдался в их крепкие руки, совсем не боясь, что их могут осудить. А кто посмеет, тот столкнется с гневом Ордена Ланьлин Цзинь.        Сычжуй жарко выдохнул в поцелуй, слегка покусывая столь любимые губы, проводя сильными руками по изящному телу, ни разу не столкнувшись с руками Цзинъи, словно ощущая, где его нет. Он оторвался от алых губ любимого, заглянув в его слегка затуманенные глаза.        — Теперь ты будешь утопать в нашей ласке и мы очень надеемся слышать, как тебе хорошо, — юноша легко усмехнулся уголком губ.        Цзинъи мягко повернул голову омежки к себе за подбородок, касаясь припухших губ своими, целуя сладко, глубоко, влажно, скользя рукой по внутренней части бедра, ловя сладкий стон губами, прижимаясь ближе и тихо рыча в поцелуй от желания. Сычжуй коснулся губами шеи Лина с другой стороны, еще свободной от меток, целуя и ставя свои, прижимаясь к омеге спереди, кладя руку на его ягодицу и сжимая, после легко прикусывая выпирающую ключицу.        Омега простонал от удовольствия в губы Жуна, заводя руки за спину, обнимая любимого Альфу за шею, сладко сминая его губы своими, также поддаваясь навстречу и Юаню. Он абсолютно потерял голову, мыслями находясь где-то далеко, а в голове были лишь эти горячие руки и поцелуи, заставляющие все нутро сжиматься в тугой ком, что после рассыпался миллионами бабочек в животе, заставляя его сладко дрожать в чужих руках. Лин чуть оторвался от губ Жуна, продолжая сплетать их языки, затем вновь прижимаясь к его губам, закрывая глаза. Щеки раскраснелись от смущения и возбуждения у всех троих, а тела уже горели от возбуждения. Лин всегда был очень чувствительным, а теперь двойные ласки заставляли его гореть и млеть. Он вновь оторвался от губ Цзинъи, чтобы вдохнуть воздуха, взглянув на Сычжуя расплывающимся взглядом, тяжело дыша.        — С-стойте, — прекращать совсем не хотелось. — Как я покажусь таким перед всеми? — омега прикусил нижнюю губу, прижавшись ягодицами к паху Цзинъи, пока Юань вжимался в его пах своим. — Я не хочу делать это в лесу, — капризно прошептал он, тая от поцелуев и объятий.        — Мы и не будем этого делать, — жарко выдохнул Юань на покрасневшее ушко, целуя его. — Как бы сильно нам не хотелось, но здесь явно не место. Нужна большая кровать, много масла…        -… чтобы как следует подготовить тебя, и немного вина для раскрепощенности, ведь теперь мы в постели будем втроем, — подхватил уже Цзинъи конец предложения, жарко шепча на другое ушко Лина, смущая их любимую омежку.        — Цзинъи прав, — Юань оторвался от шеи любимого, к которйо вновь успел перейти, вновь зажимая вместе с Цзинъи Жуланя между их телами. — Стоит подождать более удобного случая. Когда мы окажемся в постели, то тогда ты станешь полностью нашим, ведь на твоей холке появятся сразу две метки, — прошептал он в припухшие и покрасневшие губы.        Лин пискнул, закрывая лицо ладонями, густо краснея и смущаясь слов своих Альф. От осознания того, что теперь у него и правда двое прекрасных, самых лучших и великолепных Альф, ему полностью снесло крышу и он едва сдерживал писк радости и восторга. А то, что в постели их будет трое заставляло Лина сладко дрожать, а внизу живота скручиваться ком возбуждения, из-за чего внизу все вмиг стало влажным от возбуждения. Омега замотал головой, убирая ладони, вначале коротко целуя Сычжуя, а затем оборачиваясь и также коротко целуя Цзинъи. Он жарко выдохнул, отстранившись от любимых губ.        — Вы и правда не против, что я люблю вас двоих? Потому что сейчас вы еще можете отказаться, я все пойму, но в дальнейшем я вас никогда не отпущу. И… давайте делить постель втроем в тайне от родителей. Я боюсь, что у них сердце остановится, если они узнают, что вы вдвоем… одновременно… — Лин покраснел, закрыв лицо ладонью. — Ох, я не стану произносить это. Да простят меня Небеса за мой эгоизм.        Сычжуй тихо прыснул, потрепав главу клана Цзинь по волосам.        — Как оказалось, все тайное и правда становится явным. Родители и так знают о том, что ты встречался с двумя Альфами, теперь это просто будет на официальном уровне. Но если ты боишься, то хорошо. Мы будем делить постель тайно.        — Но есть кое-что, что хотелось бы завершить, — Жун встал рядом с Сычжуем, переглянувшись с ним, после одновременно с другом стягивая со лба ленту, протягивая омеге. — Когда подвернется случай, мы бы хотели, чтобы ты стал нашим мужем, Жулань.        Омега, не задумываясь, принял ленты, повязывая одну на одно запястье, а вторую на другое, сжимая их концы, смотря на Альф. Он кивнул, поджимая губы, счастливо улыбнувшись.        — Да. Навсегда, — прошептал Лин, кинувшись к юношам на шеи, крепко обнимая и сжимая в своих объятиях. — И мы не станем скрывать свои отношения. Ни за что. Не теперь. Я горд, что у меня такие прекрасные Альфы, я ни за что не хочу скрывать, что вы мои… а я ваш. Для всех мы будем делить постель по очереди, но я хочу дарить вам любовь вместе, хочу любить вас двоих одновременно… Я люблю вас. Станьте моими мужьями. После того как вы поставите мне метки… я хочу, чтобы мы поженились.        — Это будет самая необычная свадьба во всей Поднебесной, -Лань Цзинъи прыснул, после мягко целуя Лина в уголок губ, отстраняясь. — Но также и самая прекрасная.        — Именно, — Юань улыбнулся. — Осталось теперь преподнести эту новость родителям. Папа поймет, а вот отец, — юноша потер затылок. — Это явно вызовет у него противоречия.        — Твой отец не учитель Цижэнь, так что все будет нормально, — Жун махнул рукой.        — Да, но учитель Цижэнь мой дедушка. Но папа мне поможет, я точно знаю.        — Дядя Вэй, должно быть, ненавидит меня, — Лин тихо вздохнул. — После всех его визитов в Ланьлин за этот год он не очень охотно общался со мной… — омега потер свою шею, на которой расцветали яркие цветы страсти. Он тяжело вздохнул, откидывая уверенным действием свой хвост за спину. — А знаете… плевать, что скажут другие! Я вас люблю и хочу провести с вами всю свою оставшуюся жизнь, родить от вас детей, — на этих словах они все втроем покраснели и опустили взгляд в землю. — И состариться тоже вместе.        — Значит, так и будет! — воскликнул вдруг Цзинъи. — Мы будем самой счастливой троицей возлюбленных за все времена! И плевать на то, что за нашими спинами будут говорить. Они просто будут нам завидовать, — Альфа сложил руки на груди, поднимая нос.        — Именно, — Юань улыбнулся. — Цзинъи прав. Мы будем с тобой, Жулань. Будем любить тебя и защищать, что бы не случилось. И вырвем все злые языки, что будут говорить о тебе гадости.        Жулань улыбнулся, смотря на женихов (можно ли их было теперь так назвать?), облегченно выдыхая.        — Вернемся? Давайте я помогу вам наколоть дров? — он поднял с земли топорик, покрутив его в руке. — Я же не белоручка, которая ничего не умеет, — он фыркнул, замахнувшись, неправильно ударяя в маленькое дерево, рядом с которым они стояли, но тем не менее оставляя в нем рубец. — Вот! Смотрите!        Альфы только рассмеялись, поддакнули, говоря, что их омега прекрасен.

***

       Цзинь Лин просто поставил перед фактом свадьбы с Лань Цзинъи и Лань Сычжуем своих советников. Те были ужасно удивлены, начались споры, но Лин отрезал все это на краю. Он просто сказал, что хочет жить с любимыми Альфами, да и соулмейтами. Ему было так плевать, что у него двое альф, что за глаза главу клана Цзинь называли легкодоступным, — так плевать. Сравнивали с Цзинь Гуаншанем — плевать еще больше, Лин прекрасно знал, что он не такой.        Когда они все втроем впервые были в одной постели, то они очень сильно смущались, Жулань так особенно, ведь перед ним было сразу две красоты, которых он так желал видеть. И тогда случился их первый раз втроем. Омега выпил достаточно вина, чтобы раскрепоститься, а Сычжуй и Цзинъи использовали достаточно масла, чтобы войти в любимого омегу. Пока сам Жулань ласкал одного из них ртом, то второй брал его сзади, а потом они менялись. И это было чудесно. Лин чувствовал с ними полное единение, а метки на руках всегда горели небесно-голубым свечением, когда они были так рядом. И он бы не стал ничего из этого никогда менять. По крайней мере он так думал до сегодняшнего дня.        Когда Юань и Жун уехали в Облачные Глубины из Ланьлина, чтобы все подготавливать к свадьбе, свои наряды, придумывать еду и список гостей, то на их пути обратно в Ланьлин у Жуланя случилась первая серьезная течка, от которой он сходил с ума, мучаясь и метаясь на своей постели. Лекари приносили своему господину различные снадобья, облегчающее состояние, не заставляющие отсрочить течку, но он постоянно выл и звал своих милых Альф, которые были где-то далеко, но не рядом со своим омегой. Лин постоянно лежал в своих простынях и их одеждах, вдыхая запах своих любимых, целуя свои метки на запястьях, зовя их и лаская самого себя. И когда слуги сообщили главе клана Цзинь о прибытии двух адептов клана Лань, то он чуть не сошел с ума, а смазка потекла еще сильнее. Живот сразу же скрутило, а Жулань едва позорно не кончил лишь от того, что его любимые приехали.        Когда Жун и Юань вошли в спальню, то Лин готов был накинуться на них прямо в тот же момент, но он едва смог перевернуться на спину с бока, это все, на что ему хватило сил. А от запаха Альф все естество задрожало, а смазка пропитала исподние штаны. Жулань широко развел ноги, громко простонав.        — Я не могу больше! Прошу! Ах, помогите! — разум стал улетучиться и Лин совсем не помнил, как так вышло, что у его кровати очутились те, кто снился в мокрых снах и с кем он проводил те жаркие ночи. — Я не могу, мне нужно, нужно! — он крепко вцепился в запястья любимых, направляя их руки к своей истекающей смазкой дырочке, а от чужого прикосновения по телу прошел разряд и омегу подкинуло, что он аж прогнулся в спине и шире развел ноги. — Да! Ах!        Все то время, что Цзинъи и Сычжуй находились в Облачных Глубинах, их метки нещадно жгло, и это ощущение не прекращалось ни на мгновение, и даже прикладывание холодного компресса не спасало. Это означало, что их омега звал своих Альф всем своим сердцем и душой, молил прийти и быть рядом, хоть и не ясно было почему именно. Поэтому, решив возможные вопросы, юноши отправились обратно, не имея возможности сопротивляться своей омеге, к тому же с каждым днем проведенным порознь внутри копилось странное и неприятное чувство, склизкое и нарастающее словно ком, которое было сложно терпеть.        По прибытию в Ланьлин метки на их запястьях стало жечь еще сильнее, а неуловимый голос в голове громче. На внутренних инстинктах благородные господа спешили скорее к любимому, а повстречавшиеся им на пути слуги лишь кланялись и молча шли дальше по своим делам. И лишь когда парни пересекли порог комнаты главы Цзинь, все встало на свои места. Он тек. Переживал самую настоящую течку, поэтому бессознательно звал любимых на духовном уровне, а они по этой же причине так стремились к Лину.        Лань Цзинъи шумно втянул носом густой воздух, пропитанный ароматом молочного пиона, отчего разум тут же затуманился, а глаза заволокла дымка желания и животной похоти. Во рту мигом пересохло, отчего юноша жадно сглотнул, наблюдая за тем как Цзинь Лин всем естеством желает их прикосновений. А потому Цзинъи не стал отказывать себе в удовольствии немного подразнить омегу пальцами, получая в награду задушенные всхлипы.        — Ох, Лин, а я все думал, что же ты так зовешь нас, — хрипло произнес Жун и убрал руку, скидывая с себя сразу несколько слоев одежд, оставаясь лишь в нижних, также скидывая сапоги и забираясь на кровать, где тут же был схвачен в плен рук любимой омеги. Он усмехнулся, оказываясь за спиной Лина, обнимая его поперек живота, целуя в шею, руками проводя по стройным бедрам, их внутренней части, заставляя любимого шире развести ноги. Он тихо зарычал. — Как же ты пахнешь.        Лань Юань тяжело дышал, наблюдая за тем, как легко и непринужденно Цзинъи срывает с себя «узды», при первой же возможности решив разделить с текущим омегой постель. И пусть желание наследника клана Лань было столь же велико, благородство и воспитанность не давали ему вести себя также свободно.        — Цзинъи, это все очень серьезно, — хрипло произнес Сычжуй и тяжело сглотнул сухую слюну. — Это первая серьезная течка Лина, если мы проведем ее с ним, то это может обернуться последствиями. А для таких «последствий» мы еще очень юны.        — Сычжуй, ты можешь хотя бы раз засунуть свое благородство куда поглубже? — слегка раздраженно прорычал Цзинъи, смотря на друга. — Разве ты не видишь, что наш омега желает нашей помощи? Желает нас? — он жарко шептал на ушко Лину, который просто плавился в его руках, лаская его бедра и вставший член через ткань мокрых насквозь штанов. — Хотя, продолжай вести себя, как зрелый и благородный господин. Мне больше достанется, — Цзинъи скользнул рукой под штаны Лина, касаясь истекающей дырочки, вводя внутрь разгоряченного тела сразу два пальца, целуя шею и холку омеги, ощущая его дрожь и желание.        Цзинь Лин громко и томно простонал, запрокидывая голову назад, откидывая ее на плечо Цзинъи, что так страстно ласкал любимого, доставляя неимоверное удовольствие, а в его руках Лин полностью таял, как сахар на жарком летнем солнце.        — Жун! — он громко и протяжно всхлипнул, подкидывая бедра навстречу чужим пальцам, что ласкали горячее нутро, заставляя внутреннюю омегу сходить с ума от желания. Юноша закатил от удовольствия глаза, прикусывая нижнюю пухлую губу, скользя рукой по ногами любимого, затем одной рукой скользя под штаны Жуна, дотягиваясь насколько возможно и обхватывая его вставший член ладонью, слегка сжимая и настойчиво лаская. Цзинь Лин посмотрел заплывшими от слез глазами на Юаня, тяжело дыша, шире и призывно разводя стройные ноги, продолжая двигаться навстречу чужим пальцам. Он медленно повернул голову к Цзинъи, тяжело дыша. — Ты поставишь мне метку? — он сладко прошептал, обжигая жаром чужие губы. Но не прошло и мгновения, как его губы оказались в чужом плену. Жулань закрыл глаза, громко и возбужденно простонав, обвивая ногами пояс внезапно выросшего перед ним Юаня, второй рукой скользя в его штаны и лаская члены Альф одновременно.        Юань жарко рыкнул в губы А-Лина, зажимая его между их с Цзинъи телами, рукой скользя по податливому горячему телу, лаская его грудь, а второй рукой встречаясь с пальцами Цзинъи внутри горячей и текущей дырочки. Сильный Альфа чуть прикусил пухлую нижнюю губу омеги, притягивая его к себе ближе, а Лин с удовольствием подвинулся к соулмейту, предоставив Цзинъи всю свою спину для поцелуев. Юань развязал одежду Лина, чтобы Цзинъи снял ее сзади, затем отрываясь от горячих пухлых губ, спускаясь с поцелуями на шею Лина, который так сладко стонал и звал их. Он хотел их. Юань переглянулся с Цзинъи.        — Не думаю, что ему будет достаточно кого-то одного тут, — он поласкал нутро Лина чуть настойчивее, надавливая пальцами на простату, отчего Лина аж подкинуло и он встал на колени. Сычжуй слегка шлепнул Лина по внутренней стороне бедра, чтобы тот развел ноги еще шире, ведь Альфе было немного неудобно, когда он так зажимался. — Хороший мальчик, — жарко прошептал на ушко омеги, когда тот сделал, что ему было велено.        Цзинь Лин громко всхлипнул от удовольствия, едва ли не плача от ласк любимых, двигаясь навстречу четырем пальцам, а смазка стекала теперь и по бедрам. Он надавил большими пальцами на головки членов Альф, простонав от укуса Цзинъи в лопатку. Он капризно хныкнул, надрачивая большие члены.        — Поцелуйте меня! Сейчас же!        Цзинъи усмехнулся столь большой капризности принцессы, хрипло простонав от шаловливой ладони на своем члене.        — Такой капризный. Кажется, нам нужно его немного проучить, Юань. Что скажешь? — Цзинъи укусил Лина за ушко, вводя третий палец и проникая чуть глубже. Теперь в горячем и влажном теле были пять пальцев, растягивая его и доставляя все же больше удовольствия, нежели боли. — Лин очень ненасытен, поэтому мы должны хорошо постараться, — Альфа переглянулся с Юанем, прекрасно понимая друг друга, после поворачивая лицо омеги к себе, страстно целуя, пока Юань снимал с себя лишнюю одежду, после перенимая любимого на себя, пока Жун снимал с тебя оставшуюся ненужную одежду.        И лишь когда они втроем оказались полностью обнажены, а дрожащее тело Лина было зажато между их телами, его руки связаны двумя налобными лентами, все приняло более красноречивый вид. Цзинъи жарко целовал изящную шею любимого, оставляя на ней яркие засосы, спускаясь на плечо, все также растягивая вместе с Юанем текущую так сильно дырочку, слушая и наслаждаясь приглушенными стонами и всхлипами омеги, ведь его рот был занят членом второго Альфы. Лин старался на славу, член Юаня был смазал полностью в слюне, сама она стекала по подбородку Лина на его шею. От стонов омеги по члену шла приятная вибрация и Юань порой едва мог сдерживать себя, чтобы не схватить омегу за волосы и не заставить его взять на всю длину, вместе с узлом. Спустить в этот податливый рот, запечатать узлом, за что потом будет извиняться сто лет, но он сдерживал себя. Омега постоянно насаживался на пальцы своих мужчин. Пальцы Цзинъи доставали простаты, стимулируя ее. Он ласкал его четырьмя пальцами внутри, тогда как еще три пальца Юаня разрабатывали только вход. Жун едва сдерживался от того, чтобы не вставить уже Лину член в его прекрасную задницу, ведь член горел адским огнем, пульсируя. Даже Юаню досталась ласка, тогда как Цзинъи только корпотливая работа. Сделать так, чтобы их омеге не было больно при проникновении. Цзинь Лин взял на всю длину, поперхнувшись и Сычжуй поспешил отстранить его, потянув за волосы. Он поцеловал Цзинь Лина, а тот ответил на мокрый и страстный поцелуй, делясь с Альфой его же вкусом. Юань оторвался от губ Лина, а между их языками протянулась ниточка слюны.        — Такой ненасытный, — он хрипло прошептал. — Как ты хочешь, чтобы мы ласкали тебя еще, Лин? — он наклонился к груди любимого, лаская затвердевшие соски, целуя выпирающие ключицы. — Чтобы мы взяли тебя поочередно или же сразу вместе? Примешь нас двоих сразу, м?        — Ты ведь такой влажный здесь, — Цзинъи чуть приподнялся, жарко прошептал на ушко омеги: — Думаю, что тебе не составит труда принять нас двоих сразу.        Жулань всхлипнул от удовольствия, сладко дрожа в руках моих возлюбленных. Он даже не понял о чем его спросили. Омега прикусил губу, когда Альфы вынули свои пальцы. Он всхлипнул от чувства опустошения, которое так ему не понравилось, откинувшись на спиной на Цзинъи, пока Юань подхватил омежку под ноги, слегка приподнимая их, держа под коленями, а Жун придержал Лина за бедра.        — Не-е-е-ет, хочу быть сверху! — он капризно захныкал. — Хочу оседлать Юаня, — Лин всхлипнул от удовольствия, когда его шейку так страстно прикусили.        Юань улыбнулся.        — Ты так сильно этого желаешь, моя юная госпожа? — прошептал Альфа в губы любимого, слегка подразнив текущую дырочку Лина, уже достаточно растянутую, отчего смазка вытекала еще больше и теперь не только бедра Лина были в ней, но и бедра Цзинъи. Сычжуй облизал губы, затем падая на спину и потянув Лина на себя. Он убрал волосы любимого с его красного заплаканного лица, поочередно целуя то в одну щечку, то в другую. — Цзинъи, попробуем вместе? — он посмотрел на друга, улыбнувшись, когда он кивнул. — Не бойся, любимый, мы не сделаем тебе больно, — прошептал он уже в губы Лина, отвлекая его от проникновения горячим поцелуем.        Лин громко всхлипнул в губы Юаня, медленно насаживаясь на его член, который он направлял в истекающую смазкой дырочку. Жулань оперся локтями о его грудь, пошло выставляя задницу, принимая Юаня на всю длину, сжимая горячий ствол внутри. Он оторвался от чужих губ, несдержанно и громко постанывая.        — Хочу вашего ребенка! Прямо сейчас! Юань, Жун, хочу ребенка! — он несдержанно и громко простонал, когда парень стал двигаться внутри омеги.        — Обязательно, — хрипло прошептал Юань, но этот шепот потонул в громких стонах Лина, дрожа от того, как омега сжимал его внутри. Альфа прикусил губу, поглаживая округлые ягодицы ладонями, а когда Лин достаточно расслабился, так пошло выстанывая имя Юаня, то он кивнул Цзинъи, чтобы тот начинал.        — Хочешь нашего ребенка? — Цзинъи пододвинулся ближе, вставая на колени и нависая над Лином, касаясь грудью его спины, зарываясь носом в волосы и вдыхая сладкий, сводящий с ума аромат, а когда ему ответом было громкое: «Да! Да!» синхронное с каждым движением члена Юаня в нем, то Цзинъи усмехнулся. — Тогда он обязательно будет, — Альфа поцеловал любимого между лопаток, проводя кончиком языка по линии позвоночника, после кладя руки на округлые бедра, изловив момент и пристраиваясь сзади, в одно движение скользя в горячее нутро вместе с членом Юаня, несдержанно застонав от удовольствия, ведь было так тесно и горячо. — Лин! — он жарко выдохнул, сжимая бедра омеги сильными руками.        — Мм… — Сычжуй тихо простонал, держа Лина за талию, наблюдая за тем как закатываются его глаза от удовольствия, как тот прогибается в спине, приникая спиной к груди Цзинъи. Юноша двигал бедрами поочередно с Цзинъи в ритме непрекращающихся толчков, каждый из которых касался набухшей простаты. — Как же ты великолепен, Лин, — Сычжуй бегло облизал губы, касаясь и удлинившихся клыков, ведь желание пометить омегу росло с каждой минутой.        Цзинь Лин всхлипнул от удовольствия, закатывая и закрывая глаза. Он несдержанно громко постанывал, едва не срываясь на крик.        — Ах, я сейчас умру!        Было настолько хорошо, что разум покинул омегу абсолютно, и он говорил то, что было на языке, а слова шли из души. Он словно был пьян, ведь никогда он не был так честен. Жулань всхлипнул, сжимая внутри себя два члена. Было одновременно так приятно, что внутри все скручивалось, а внизу живота все сильнее запутывался комок возбуждения, готовый вот-вот взорваться. Но от того растяжения, что было внизу становилось немного больно, хоть смазка и смягчала проникновение. Омега всхлипнул, прижимаясь к Цзинъи ближе, когда парни вдруг сменили позу и теперь Жулань обвивал ногами пояс Юаня, а его буквально держали оба Альфы на весу. Юноша всхлипнул, закатывая глаза, громко и протяжно постанывая.        — Ах, Жун! Юань! Мх! — он прикусил нижнюю губу, откидывая руки, связанные лентами, назад, обвивая руками шею Жуна, который так вылизывал холку омеги и страстно сжимал пальцами светлые бедра, пока Юань выцеловывал узкую грудь, покрывая ее своими отметинами и укусами. Лин всхлипнул, чуть взбрыкнув, когда его сосок так сильно прикусили, но боль быстро сменилась наслаждением и он едва не скулил от удовольствия, принимая сразу два члена внутри.        Юань тихо и несдержанно простонал, кусая сосочки Лина, отчего тот так мило дергался, словно овечка, пойманная двумя тиграми. От поочередных движений с Цзинъи, их члены терлись друг о друга и становилось еще лучше, чем просто скользить в гладком мягком нутре Лина.        — Лин… — Юань жарко прошептал, обдавая грудь омеги дыханием. — Ты великолепен, слышишь? Великолепен, — Альфа прижался своими губами к губам Лина, обнимая его за талию.        Жулань всхлипнул от удовольствия, отвечая на страстный поцелуй, что полностью заставлял терять голову, концентрируясь на ощущениях внизу и это было просто превосходно. Он чуть повернул голову к Цзинъи, вовлекая его третьим в поцелуй, зарываясь пальцами в его волосы.        Альфа сладко поцеловал любимого, лаская юркий язычок, целуя поочередно с Юанем, или одновременно с ним, когда он или Цзинъи сминали пухлые губы и ласкали язычок, после уступая другому. Жулань вдруг как-то медленно и совсем незаметно отстранился от губ Альф, наблюдая за тем, как они слились в страстном поцелуе, кусая друг друга клыками, продолжая ласкать своего омегу и двигаясь внутри него. Жулань задрожал, вдруг громко заскулив, окропляя семенем свой и Юаня животы. Альфы оторвались от губ друг друга, облизав губы, а после они оба выскользнули от горячей растянутой дырочки. Теперь они поменялись местами. Цзинъи прилег под Лина, повернув его к себе лицом и заставив лечь на себя. Они с Юанем сняли с него налобные ленты, откинув чуть подальше на большой кровати. Омега все еще был ужасно податливым после оргазма. Его смазка запачкала уже бедра парней, но это лишь подстегивало продолжить. Омега вдруг приподнялся и жарко зашептал в губы Цзинъи, обжигая их дыханием:        — Я хочу посмотреть на вас… прошу… умоляю…        — Что он говорит? — тяжело дыша спросил Юань и встал позади бедер Лина, растягивая большими пальцами красное сморщенное отверстие. Он любовно обвел растянутые края, собирая смазку и слизывая ее с пальца, наблюдая потемневшими глазами за любовниками.        — Хочет посмотреть на нас.        Юань усмехнулся, а Лин, почувствовав его приказ внутренней омегой, послушно сполз с Альфы, садясь между его разведенных ног. Цзинъи удивленно приподнял брови, опираясь о изголовье кровати и разводя ноги чуть шире, подзывая Лина к себе. Омега послушно подвинулся ближе, облизывая головку напряженного члена, слизывая каплю предэякулята со спермой. Юноша закрыл глаза, выдыхая сквозь зубы и скользя ладонью к волосам омеги, наматывая длинный хвост на кулак. Юань подсел ближе к Цзинъи, коснувшись губами его шеи, а Альфа дернулся, взглянув на друга.        — Ты что творишь?        — Наша принцесса капризно попросила посмотреть на нас. Так, может, дадим ему то, что он хочет?        Они опустили взгляд вниз, на Лина, который умостился меж их ногами и надрачивал теперь член Юаня, языком лаская Цзинъи. Он смотрел на них затуманенным и возбужденным взглядом. В его уголках глаз собрались хрустальные слезы, щеки раскраснелись и сам омега выглядел, как воплощение порока. Юноши синхронно выдохнули, повернувшись друг к другу лицом.        — Один раз.        Юань вместо слов резко запечатал губы Цзинъи своими, а Цзинь Лин простонал от вида целующихся Альф. Он вобрал член глубже, насколько позволяла длина, ведь член Цзинъи был длинным, а член Юаня был толще. От этого создавался огромный контраст. От вибрации от стона Лина, Цзинъи сам несдержанно простонал в поцелуй, поймав ладошку Лина и вместе с ним надрачивая член Юаня. Юноша простонал, углубляя поцелуй и заставляя Цзинъи передать ему инициативу. Но они вместе были Альфами, было бы очень странно, если бы они не соревновались. Поцелуй стал жестче, грубее, юноши соревновались за первенство в нем, но в то же время отдаваясь этой любви, которая витала между ними тремя. Лин оторвался от члена Жуна, облизав головку, по которой уже начинали стекать белесые капли, затем резко накрывая член Юаня ртом, собирая и его вкус. Альфа зашипел, застонав, когда Лин взял на всю длину, в том числе и узел, уткнувшись носом в его лобок. Юань прервал поцелуй, позволяя Цзинъи целовать его шею, пока он сам огладил пальцами лицо омеги перед собой.        — Втяни щеки.        Голос Юаня в постели абсолютно менялся. Он становился властным, иногда даже жестким. Сразу была видна кровь Ланей, особенно его отца, который также не жалел его папу. Лин повиновался, втянул щеки, создавая приятное давление и задвигал головой чаще, закатив глаза. Такой вид любимой омеги был незабываем. Юань хрипло выдохнул, вновь поймав губы Цзинъи своими, не замечая, как омега захныкал, ведь дырочку снова стало нестерпимо жечь. Лин оседлал бедра Цзинъи, направив его член в себя и медленно опускаясь. Альфа застонал, приоткрыв глаза и, не отрываясь от поцелуя, взглянул на Лина, который стал прыгать на члене Альфы, наблюдая за своими соулмейтами, надрачивая свой небольшой член. Он вдруг сжался, с громким стоном кончая в свою ладонь. «Так быстро», — подумали Альфы. Кажется, их вид, как целующихся, невероятно возбуждал их юную госпожу. Парни оторвались друг от друга, облизав губы и Юань пристроился сзади, подстраиваясь под темп Цзинъи и наполняя их госпожу больше, растягивая тесные стеночки ануса.        Цзинь Лин громко простонал, оседлав обоих Альф, начиная двигаться чуть быстрее, насколько позволяло их положение, принимая сразу два члена. Он был наполненным настолько, что становилось невероятно хорошо. Он скользнул пальцами к низу своего живота, ощущая выпуклость, отчего член снова напрягся, ударяя головкой по черной дорожке волос, шедших от паха до пупка. Он всхлипнул, пожелав коснуться своего члена, но рука Цзинъи его опередила. Он отвел его руку подальше, не позволяя коснуться себя, лишь увеличив амплитуду движений. Юань застонал, когда Лин так сжался, обхватывая мокрыми стеночками их члены. Цзинъи рыкнул, прикусывая плечо Лина, начиная двигаться чуть быстрее, стараясь не повредить, но и доставить удовольствие, ведь омега постоянно хрипло шептал: «Еще… еще!». Они были уже на пределе. Лин вдруг выгнулся дугой, снова кончая, но в этот раз на грудь Цзинъи, а тот крепко сжал талию Лина, утянув его максимально вниз, на их с Юанем члены, кончая внутрь, наполняя дырочку горячим и вязким семенем. Юань толкнулся еще пару раз, последовав вслед за Жуном, наполняя Лина и запечатывая его узлами. Он тяжело дышал, поглаживая омегу по округлым бедрам и наблюдая за тем, как из растянутой дырочки вытекает их с Цзинъи вперемешку сперма. Он облизал губы, возбуждаясь от столь пошлой картины. Нужно было хотя бы немного передохнуть.        Так и прошли несколько дней течки Лина, которые троица провела в постели, то и дело ублажая любимую омегу, либо поочередно, либо же вместе, не забыв оставить на его холке каждый по метке, полностью присвоив любимого себе. Запахи Юаня и Цзинъи смешались, создавая сильный щит вокруг Лина, и теперь к нему точно никто не подойдет.        Лишь на третий день они смогли унять желание внутри их сердец, после чего сразу уснули, обнимая все еще дрожащего от пережитого удовольствия Лина, который был зажат между Жуна с Юанем телами, прижимаясь к обоим сразу. Судьба точно посмеялась над ними, однако они и так были счастливы. И ничего не хотелось менять.        Только кто из них двоих будет отцом их ребенка?

Конец.